Иду полным курсом

Ночь со среды на четверг Калязин провёл в мастерской. Агапов уехал в начале одиннадцатого, чтобы выспаться перед погружением, а Калязин остался и почти до часу ночи пропитывал и покрывал лаком переборку "Агнии". Он не собирался в мастерской ночевать, просто вытянулся, умывшись, на диване с блокнотом, чтобы составить план работ на завтра, и проснулся от будильника, сработавшего в девять. – Полежал, – подытожил Владимир вслух. – Ладно... Он всё же съездил домой во второй половине дня, чтобы нормально вымыться и переодеться, постоял перед комодом, гадая, брать ли плавки, и решил в итоге, что лучше быть готовым ко всему. Его удивляло, что Гаруфалос выбрал для вечеринки четверг. В этом не было смысла, до сих пор Сандро подгадывал морские прогулки к уикэндам, когда в его присутствии не нуждались в городе, а его друзей и знакомых не ждали на следующий день на работе. Сейчас это золотое правило было нарушено, и Калязин не понимал, почему. И не знал, стоит ли спрашивать. Мотоцикл он на всякий случай накрыл чехлом и позвонил Агапову. – Лёш, я на парковке, – сказал он. – Когда освободишься? – Да я уже одеваюсь, – отозвался Агапов. – Минут через десять подойду. Он пришёл даже быстрее. Калязин улыбался, стоя на краю бетонного спуска и глядя на него сверху вниз, и Агапов заулыбался в ответ. Он зачесал мокрые волосы назад, но солнце и ветер уже подсушили над его лбом смешной хохолок; Агапов поспешно пригладил его ладонью, сообразив, что веселит Калязина, смутился и по-детски показал кончик языка. – Не тушуйся, – посоветовал Калязин. – Ты отлично выглядишь. – Спасибо, – Алексей сморгнул несколько раз, и Калязин мысленно себя выругал: ляпнул, молодец!.. – Пошли? – кивнул он назад, чтобы Агапова отвлечь. – Мы, правда, будем одними из первых, но ждать на пирсе как-то глуповато. – А кто ещё будет, не знаешь? – Сандро, – Калязин ухмыльнулся. – Блажек... Олег Блажиевский, он у Сандро бессменный шкипер. Шона, его подруга. Корней, наверное. Он вообще ухаживает за Шоной, а все остальные делают вид, что ничего не замечают, чёрт знает, какие у них там отношения на самом деле. Агапов хмыкнул. – Ну, и Зина, я думаю, – добавил Калязин. – Больше никого навскидку не предположу. – Зина? – Агапов посмотрел на него. – Его дочь? Она приехала? Откуда ты знаешь? Владимир снова чертыхнулся про себя. В понедельник ему в голову не пришло о Зине упомянуть, а Агапов, разумеется, не спрашивал, как вышло, что Калязин оказался на донорском пункте через полчаса после аварии на шоссе. – Она звонила мне в понедельник, – неохотно ответил Владимир. – Не конкретно мне. Обзванивала кадровых доноров с четвёртой группой крови. – Ты её видел? – Агапов кивнул и признался: – Знаешь, я надеялся, ну, это глупо прозвучит, но я всё думал, может, мы ошиблись. Но раз она приехала, значит, правда. Ну, насчёт Сандро. – Это правда, – Калязин покачал головой. – Он спросил тут, звонил ли я отцу, и одобрил, когда я сказал, что в звонках домой упоминаю только хорошие новости. Он меня понял. Не знаю, правда, как он думает решать этот вопрос с папой. Они дружили довольно близко, папа расстроится. И обидится, что Сандро не сказал ему. – Может, он хочет сегодня объявить? – предположил Алексей. – Может быть. Они молчали, пока не свернули на причал, в конце которого стояла "Азарна", лишь тогда Агапов произнёс: – Мне не по себе. Не для вечеринки настроение. Калязин кивнул. – Мне тоже, – сказал он. – Не знаю, как себя вести. Он замедлил шаг, увидев Блажиевского. Олег тоже их увидел и махнул рукой, крикнул кому-то на палубе: – Вовка идёт! – Ну, бежать поздно, – пошутил Калязин. – Знакомься, Лёш, это Блажек. – Олег, – Блажиевский первым протянул руку. – Алексей, – Агапов улыбнулся так спокойно и легко, что Калязин, не знай он наверняка, ни за что не заподозрил бы со стороны, что этот человек чувствует себя неловко. Задуматься об этом, впрочем, он не успел: за его спиной скрипнули сходни, и Зина сказала: – Привет, фрик. Она обняла Калязина и поцеловала, взяла в руки его лицо. – Ты спас детишек, – добавила она тихо и насмешливо. – Ты мой герой. – Привет, доктор Зина, – Владимир позволил ей отстраниться. – Это не я их спас, но я рад, что всё обошлось. – Для них – да, – Зина кивнула и переключилась на Агапова. – Здравствуй, Лёша. Хорошо, что ты пришёл. – Привет, – Агапов чуть нахмурился, но взял Зину за руку, когда она предложила, и за ней поднялся на "Азарну". Калязин не спеша последовал за ними, Блажиевский остался на причале, чиркнул зажигалкой, прикуривая. – Сандро в салоне, – сказала Зина, оборачиваясь. – Вовик, ты оставишь мне Лёшу на пару минут? – Нет проблем, – Калязин пожал плечами. Уже спускаясь вниз, он услышал, как Агапов странным тоном переспросил: – "Вовик"?.. Калязин ухмыльнулся. Он не мог не думать, нравится ли Агапову, и испытывал мелочное удовольствие от всего, что походило на ревность, потому что это подтверждало интерес Алексея; он сознавал всю глупость этого, но ничего не мог с собой поделать, и сейчас ему в очередной раз стало приятно. – А вот и ты, и улыбаешься, это хорошо, – Гаруфалос похлопал по дивану рядом с собой. – Иди-ка сюда, сын моего друга. – Последний раз ты называл меня так на выпускной, кажется, – Калязин подошёл и сел на диван напротив, наклонился, опираясь локтями о колени. – Некоторые старые традиции надо проветривать, ты не находишь? – Гаруфалос наморщил лоб. Калязин промолчал. Он не мог больше улыбаться. Худобу Сандро нельзя было уже объяснить правильным питанием или даже жёсткой диетой; некогда синие глаза выцвели и под ними лежали тяжёлые тени, заострился нос и скулы, кожа обвисла складками на щеках и шее. – Ты же давно всё понял, – произнёс Гаруфалос наконец. Он тоже больше не улыбался, вздохнул, откинулся на спинку дивана. – Папе я не говорил, – Калязин проглотил вставший в горле комок. – Скажи ему, Сандро. – Ты скажешь, – Гаруфалос посмотрел на него в упор. – Ты же поедешь к ним? Ты каждую осень ездишь. Калязин кивнул. Наверху послышались шаги, Блажиевский крикнул, что идут Троелс и Шона. Гаруфалос повернул голову к выходу и некоторое время ждал, но вниз никто не спустился, видимо, остановила Зина. А Калязин вдруг увидел то, на что не обращал внимания до сих пор. – Замри, – попросил он, встал сам и обошёл диван, присел на корточки, вглядываясь в лицо Сандро. – Не лучшим образом выгляжу, да? – Гаруфалос вздёрнул брови. Владимир сквозь зубы втянул воздух и сел на пайолы. – Сандро, – проговорил он, – я уже знаю, что Зина – твоя дочь. Скажи мне другое. Лёшка – тоже твой сын?.. Он – вылитый ты в профиль. Гаруфалос молчал несколько секунд, прежде чем ответить, и это дало Калязину время справиться с собой. Он знал, что услышит, и не понимал, почему не заметил раньше, почему они оба с Агаповым ничего не замечали, ведь сходство было несомненным – и таким очевидным теперь, когда правда вскрылась. – Да, – Сандро снова вздохнул. – Я скажу ему сегодня. Сам. Это подразумевало просьбу, и Калязин кивнул, обещая молчать. – Я не знал. Лада скрыла от меня. Уехала в Кэм. Не призналась, когда вернулась. – Но он приехал, и ты не мог не узнать лицо, – Владимир сел по-турецки, – которое видел в зеркале, пока не растолстел до центнера. Гаруфалос засмеялся. – Мне будет не хватать твоего чувства юмора там, – он указал большим пальцем в потолок салона, потом в пол: – Или там, хотя я буду надеяться на первое. – Мне будет не хватать твоего понимания моего чувства юмора, – отозвался Калязин. – Сколько тебе осталось? – Зина сказала, не больше года. Я ей верю, – Сандро усмехнулся. – Она сделала для меня анализ ДНК крови маленького Агапова, и результат подтвердил мои предположения. Так что я сказал ей, что у неё есть братик. – Лёшка с ума сойдёт, – Калязин покачал головой. – Сперва Лада, теперь ты. – Лада говорила: "Даже с хорошими людьми случаются плохие вещи", – отозвался Гаруфалос. – У меня хорошие дети, Вова. Я хотел бы и хороших внуков, но это уже не в моей власти, я могу лишь надеяться. "У твоего сына не будет детей, если он будет встречаться со мной", – подумал Калязин с горечью. – Ещё я хочу увидеть, как вы пройдёте Рождественскую регату, – добавил Гаруфалос. – Я уверен, что ты хорошо поработал с "Фантазией". Калязин кивнул, подтверждая, что понимает его желания, но ответить не успел. – Теперь помоги мне встать, – Гаруфалос нетерпеливо махнул рукой. – Хватит с меня разговоров пока. Отведи меня на палубу, спрошу Олежку, почему мы всё ещё не отплыли, если все на борту. Он практически не опирался на локоть Калязина, но Владимир шёл рядом до лестницы, затем пропустил Сандро вперёд, чтобы поддержать при необходимости, оглянулся и только теперь понял, почему салон "Азарны" показался ему странным: Сандро встроил в свою яхту всю зашивку "Фантазии", равномерно распределив по втрое большей площади. – Рутберг делал? – ревниво осведомился Калязин, щурясь от солнечного света. – Кашап, – лаконично ответил Гаруфалос. – Не позволяй этому дельцу Натану себя сожрать, сын моего друга. – Я буду предельно осторожен и внимателен, друг моего отца, – Калязин ухмыльнулся. Гаруфалос уселся в кресло за правым штурвалом, Зина принесла ему солнцезащитные очки и плед, налила воды. Калязин огляделся, ища Агапова, но Алексей разговаривал с Шоной на баке, и Калязин остался в кокпите, сел прямо на банку за плечом Сандро. Блажиевский одобрительно кивнул на его перемещения, ввёл курс в чартплоттер и включил двигатель, отводя "Азарну" от причала. – Пива? – спросил Корней, вскрывая ящик. – Не ему и не сегодня, – вмешалась Зина. – Почему это? – удивился Калязин. – Доктор запрещает, – она рассмеялась. – Ты же не станешь спорить с доктором? Убедившись, что у отца есть всё необходимое, она пришла и села рядом с Калязиным, взяла его под руку. – Я даже немножко по тебе соскучилась, – сказала она, демонстрируя крошечный промежуток между большим и указательным пальцами. – Примерно настолько. – Спорим, немножко больше?.. – Владимир приподнял брови, сделав акцент на последнем слове. Зина с любопытством посмотрела на него и прикусила губу. – Ну да, – согласилась она. – Ты прав. Я проспорила. Она определённо была в его вкусе и нравилась ему не меньше чем прежде, когда он ещё не знал, кто она и откуда, и ещё парой недель раньше Калязин даже не сомневался бы, как хочет провести сегодняшний вечер и ночь, но теперь кое-что изменилось. Агапов по-прежнему стоял на баке, к нему и Шоне присоединился Корней, принёс им пива, и Агапов благодарно кивнул и улыбнулся, засмеялся каким-то словам Шоны. – Я знаю, о чём ты думаешь, – сказала Зина тихо, положив голову Калязину на плечо. – Вовик, сделай мне приятное. Только сегодня. У меня, возможно, не будет другого выходного дня год или больше. Я хочу отдохнуть, Вовик, ты мне нужен сегодня. Он взял её за руку, и она переплела свои пальцы с его и сжала, и увела вниз, когда "Азарна" вышла в море. На якорь в этот раз не вставали; Блажиевский включил сигнальные огни и положил яхту в дрейф. Он тоже не пил, следил за глубинами и слушал радио. Шона принесла ему сэндвичи, устроилась рядом, и Троелс предложил сыграть в монополию на телефонах. – Пока сеть есть, – добавил он. – Лёша, – позвал Гаруфалос. – Иди-ка сюда, сядь рядом. Зина потянула Калязина вниз и дальше, в носовую каюту, заперла дверь. – Они без нас обойдутся, – сказала она. Владимир снял с неё футболку и поцеловал синюю венку под ключицей. – Откуда шрам? – спросил он, гладя её живот. – Друг пациента считал, что его можно было спасти, – Зина вздохнула. – Не романтично. – А я не романтик, – ответил Калязин. – Вижу, – Зина расхохоталась и выхватила у него презерватив. – Брось. Я здорова, и ты тоже. – Вот именно, – Калязин прижал её рукой к кровати. – Ты хочешь стать мамой?.. – Я хочу, чтобы Сандро стал дедушкой, – неожиданно призналась она. – Но он не станет. А я просто ненавижу резину, Вовик. Доверься мне, я всё-таки врач. Он не стал её дальше расспрашивать, вообще ничего больше не сказал, пока позже она не заговорила сама, лёжа в его объятиях. – Я не выйду за тебя замуж, – сказала Зина. – Слышишь? Что бы там ни втирал тебе Сандро, я за тебя не выйду. – Ты только что опустила меня как никто другой в моей жизни, – Калязин поцеловал её в шею. – Отказала мне до того, как мне вообще пришла в голову такая идея. И, кстати, я не собирался тебе предлагать! – Вот и славно, – Зина закинула руку назад и потрепала его по волосам. Она снова снизошла до разговора под утро, когда в иллюминаторы проникли первые солнечные лучи. – Поспи со мной, – попросила она. – Не сбегай хоть на этот раз. Калязин обнял её, и на этот раз Зина повернулась и положила голову ему на грудь. – Ты восхитительно не обидчивый, – пробормотала она. – Золото, а не парень. – Я фрик, – напомнил Калязин. Зина тихо засмеялась. – Ты гораздо нормальнее меня, если на то пошло, – возразила она. – Почему у тебя никого нет? Владимир ответил не сразу. Он понял вдруг, что расстроен и злится на Сандро и на Агапова. И на себя: он должен был заметить сходство раньше, должен был понять, что в интересе Гаруфалоса к чужому сыну наверняка есть какая-то подоплёка. Он не понял. И ничего не сделал. Не поговорил с Агаповым, не предложил встречаться, даже не дотронулся до него нормально. Не обнял сам, а между тем теперь всё могло измениться непоправимо. – Как-то не сложилось, – сказал Калязин медленно. – Я не верю, что я у тебя первая, – Зина усмехнулась. – И надеюсь, что не последняя! Калязин хмыкнул. – Как тебе Лёшка? – спросила Зина, сообразив, что он не собирается продолжать. – Хороший мальчик, правда? – Совсем на тебя не похож, – уклончиво ответил Владимир. – Я в маму, – подтвердила Зина. – А он – вылитый Сандро, только глаза Ладины. Лада тоже хорошая была... – Его это расстроит, – Калязин перевернулся на спину, впрочем, не отпуская Зину. – Сначала мать, теперь отец?.. Пусть даже он толком отца и не знает. Может, даже и хуже – и не узнает теперь. – Он тебе нравится? – уточнила Зина, помолчала. – Он тебе нравится, вот как... И ты промолчал и пошёл со мной?.. Она приподнялась на локтях и заглянула Калязину в лицо. – Поспи со мной, – повторила она. – Ты фрик, но тут уже ничего не изменишь. Завтра будет дерьмовый день у нас обоих. "Пожалуй, – согласился Калязин мысленно. – Не лучшая вечеринка в моей жизни..." Агапов сказал то же самое. Они задержались вдвоём в салоне после завтрака. Троелс и Блажиевский рыбачили, девушки купались, а Гаруфалос дремал в кресле в кокпите под присмотром Корнея. Калязин вызвался прибраться и вымыть посуду, и Агапов остался с ним, с полотенцем в руках занял место в углу у плиты. – Вытру, – сказал он. Калязин покосился на него и кивнул. Он не знал, как себя вести и что говорить. Утешать? Соболезновать?.. ...извиняться за измену?.. Он и вправду чувствовал себя так, словно изменил Агапову, и это угнетало и раздражало; он ничего не обещал и ничего не предлагал, и всё же мучился угрызениями совести и с трудом сдерживался, чтобы не начать оправдываться. – Сандро сказал мне вчера кое-что, – снова заговорил Агапов. – Сказал, что я – его сын. Что это не шутка, что он сделал анализ ДНК. Калязин вздохнул. – Да, мне он тоже вчера сказал, – подтвердил он неохотно. – Я не знаю, что делать, – Агапов взял у него мокрую тарелку, протёр и поставил в шкаф. – Он сказал, что передаст мне клуб. Велел бросить дайвинг и начать вникать, пока он ещё может мне всё объяснить и со всеми познакомить. Владимир вовремя прикусил язык, чтобы не пошутить о богатом наследнике, и это заставило его ещё сильнее почувствовать себя виноватым. – Я вообще не спал, – продолжал Агапов, не заметив его заминки. – Думал, не мог заснуть, хотел подежурить вместо Корнея, но ему тоже не спалось. "Или Сандро запретил оставлять тебя на руле, как запретил мне ухаживать за яхтой", – дополнил Калязин про себя. – Зина, получается, моя сводная сестра. – Ты жалел, что у тебя никого нет, – не удержался Калязин. – Теперь есть. – Ну да, – Агапов всё-таки улыбнулся. – Она – твоя девушка? Калязин обернулся к нему всем корпусом, держа в кулаке намыленные вилки, открыл рот, закрыл, снова открыл. – Нет, – сказал он наконец. – Не была и не будет. Мы взаимно решили, что лучше даже не начинать. Так что я по-прежнему влюблён только в "Фантазию". Агапов снова улыбнулся. – А Сандро говорил так, будто ваша свадьба – дело решённое, – заметил он. – Он забыл обсудить это с нами, – Калязин хмыкнул и вновь прикусил язык, чтобы не спросить, не ревнует ли Агапов: это было бы не смешно, и в первую очередь для него самого. – Сандро пытался женить меня последние лет пять, – добавил он, пытаясь скрыть неловкость, но вышло, как ему показалось, ещё хуже. Впрочем, Агапов лишь кивнул. – Зато я понимаю теперь, почему мама не предлагала мне позвать Зину на ужин, – сказал он. – Мама-то знала, чей я ребёнок. Тарелки кончились. Калязин взялся за сковороду, побрызгал моющим средством, поставил на край стола, давая составу время расщепить жир. – Ты жалеешь, что узнал не от мамы? – спросил он, косясь на Агапова. – Немного, – Алексей пожал плечами. – Я всегда думал, у неё нет тайн от меня и отца... отчима, – поправился он, нахмурился. – Володь, я понятия не имею, знает он или нет! А если нет? Если для него это важно, а я принесу ему такую новость?.. Калязин покачал головой. – Они не слишком друг друга любили, – Агапов вздохнул, – но я его люблю! Он меня вырастил, он много для меня сделал, я не могу с ним так поступить. – Не торопись с решениями, – посоветовал Калязин. – Ты сейчас волнуешься и пожалеешь потом, что бы ни решил. Дай себе время. Он развернулся и оперся руками о раковину, посмотрел на Агапова. – Трудно? – спросил он сочувственно. Агапов кивнул. – Я не знаю, что делать, – повторил он. – Не знаю. Калязин положил ладонь ему на плечо, сжал, и Агапов чуть улыбнулся. – Помнишь, – начал он неловко, – ты предлагал сходить на "Фантазии" к твоим родителям, если я выкрою полторы недели?.. – Конечно, – Калязин убрал руку и вернулся к сковороде. – Предложение в силе, если ты это имеешь в виду. Даже более того: Сандро хочет, чтобы я сказал папе о его болезни. Думаю, лучше сделать это лично, а не по телефону. – Давай сходим, – Агапов втянул голову в плечи. – Мне только понадобится пара дней. Уладить дела. Уволиться... Всё ещё сжимая в руках полотенце, он вдруг съехал по стенке стола на пайолы, словно устал поддерживать себя в вертикальном положении, посмотрел на Калязина снизу вверх, и Владимир выключил воду и сел на пол рядом с ним. Агапов положил голову ему на плечо, совсем как Зина накануне. – Мне жаль, Лёшка, – шепнул Калязин. – Мне чертовски жаль!.. – Я знаю, – так же тихо ответил Агапов. – Спасибо. Некоторое время они молча сидели рядом. Часы напротив, над штурманским столом, отсчитывали минуты; Агапов вздохнул, проговорил: – Он сказал, мне придётся принять дела, пока он в хорошей форме. Сказал, он не допустит, чтобы я ухаживал и за ним, что это не моё дело, и что лучше бы мне вообще уехать из Макая к октябрю, – он шмыгнул носом, и Калязин понял, что он плачет. Он развернулся и обнял Агапова, притянул к себе. Алексей вцепился в его рубашку, уткнулся лицом Калязину в шею и замолчал, только всхлипывал изредка, содрогаясь всем телом. Калязин погладил его по голове. – Сандро может, – сказал он, чувствуя себя идиотом. – У него свои представления о том, как всё должно происходить. Агапов затих. – Я не хочу, – выдавил он, продолжая цепляться за Калязина. – Не могу. Почему я? Почему я должен... Он не договорил, всхлипнул, судорожно втянул в себя воздух. – Я не знаю, что мне делать, – в третий раз пожаловался он. – Пойти со мной в Берк на "Фантазии", – предложил Калязин, понизив голос, чтобы Агапов не понял, что он и сам готов расплакаться. – Уволишься из марины, и отчалим. Тебе нужно время, ты разберёшься, просто дай себе отдышаться. На Яблочном мысе ветра, мы там намучаемся на рифах, зато потом в заливе тихо, можно взять мамину яхту и потренировать обходы. Тебе там понравится, я уверен. Всё будет хорошо. Мы справимся, Лёшка. Мы справимся... Он замолчал и бережно поцеловал Агапова в макушку, повторил: – Мы справимся. Алексей вздохнул и повернул голову, медленно разжал кулак. – Он хочет оставить мне клуб, – сказал он уже спокойнее. – Как будто я что-то понимаю в этой сфере!.. – Спросишь Славку, – Калязин продолжал Агапова обнимать. – Не думай об этом сейчас, слышишь? Не надо, Лёш. Просто дыши. Агапов пошевелился, пересаживаясь удобнее. – Я всё равно пойду на Факультеты, – проговорил он упрямо. Владимир промолчал. С его места видны были ступени в кокпит и Зина, бесшумная в своих белых теннисных тапках. Она постояла, держась рукой за притолоку, встретилась с Калязиным взглядом и прижала палец к губам, попятилась обратно. Калязин услышал, как она говорит: – Трой, погоди, иди сюда! – Спасибо, – шёпотом сказал Агапов, не торопясь отстраняться. – Не за что, – отозвался Калязин. – Подождёшь, пока я закончу с посудой? – Подожду, – теперь Алексей поднял голову и улыбнулся. – Я же обещал всё вытереть. Калязин поднялся и протянул ему руку, помогая встать. – Уволишься – и пойдём, – пообещал он снова. Агапов кивнул. – Мы справимся, – согласился он. Прощаясь, Калязин спросил: – Чем я могу помочь? – Ты уже помог, Вовик, – Зина погладила его по щеке. – Приезжай потом в гости. Я позвоню. Агапова она обняла, заставив пригнуться, поцеловала и что-то прошептала ему на ухо. Алексей кивнул и вымученно улыбнулся. – Тебе надо с "Агнией" закончить, да? – предположил он, когда они поднимались по бетонной лестнице к парковке. – Долго? – Четыре дня, – без колебаний ответил Калязин. – В среду можем выйти. Агапов вздохнул. – Зина сказала, он ляжет в больницу на пару недель, – он остановился и посмотрел на Калязина. – Сказала, чтобы я позвонил ей, когда мы вернёмся. Владимир кивнул, подтверждая, что слышал и понял. – Володь, поживи со мной, а? – попросил Агапов. – Я не буду тебе мешать. Я просто, – он запнулся, – я не могу сейчас один оставаться. Не хочу. – Хорошо, – сказал Калязин и внутренне поморщился от того, как равнодушно это прозвучало, но Агапова устроил и такой его тон, он обрадовался и немного просветлел лицом. – Пойдёшь со мной в мастерскую? – предложил Владимир, пытаясь смягчить резкость своего ответа. – Не знаю, правда, что тебе со мной делать... – Подавать инструменты? – Агапов заулыбался по-настоящему. – И за едой бегать. Мы это уже проходили. – Да, – согласился Калязин, помедлив. – Есть такое дело. Умеешь тросы сращивать? – Нет, – удивился Алексей. – А надо? – Надо, – Калязин усмехнулся. – Сейчас будешь учиться. Коротких тросов в мастерской хватало. Владимир нашёл коробку и усадил Агапова в носовую каюту "Агнии". – С этих проще начинать, – сказал он, доставая сизаль. – Прижигать не надо и форму лучше держат. Накладывай марки. – Что накладывать? – не понял Агапов. Калязин засмеялся. – Вот мы и выяснили, где заканчивается твоё морское образование, – он подошёл и легонько щёлкнул Агапова по лбу, пользуясь тем, что Алексей смотрит на него снизу вверх. – Тебе надо закрепить трос, чтобы он не распустился больше необходимого. На первую попытку Агапов потратил больше часа и результатом остался недоволен, но со второй парой тросов справился гораздо быстрее, а после третьего подхода с гордостью продемонстрировал Калязину не слишком ровный, но прочный сплесень. Калязин за это время вырезал трубу, идущую к раковине, заменил фильтры и смазал кингстоны и заодно – мебельные петли. Перетяжку коек в салоне он закончил ещё накануне, теперь, прежде чем ставить их на место, следовало зашлифовать и покрыть лаком переборку. Для этого, правда, надо было надеть респираторы, а это означало – заткнуть Алексею рот и оставить его наедине с его мыслями. Калязин судорожно пытался придумать другое занятие, которое позволит им разговаривать, и крутил в руках маслёнку, пока она не открылась, забрызгав и его, и пайолы. – А мне понравилось, – с удивлением сказал Агапов, глядя на результат своих трудов. – Давай усложним, – Калязин ухмыльнулся. – Это был короткий сплесень, а для сложных ситуаций есть ещё... – Длинный? – закончил Агапов и засмеялся. – В общем, да, – подтвердил Владимир. Он вытер руки куском ветоши и отыскал в коробке трос потоньше и подлиннее, раскроил его ножом пополам. – Держи, – сказал он, подходя к двери каюты. – Марки наложи примерно метрах в полутора от концов. Агапов улыбнулся и встал, но взял не трос, а руки Калязина. – Масло, – запоздало предупредил Владимир и замолчал. Алексей притянул его к себе и поцеловал. Растерявшись, Калязин задержал дыхание; Агапов обнял его, и Калязин наконец ответил, положил руки ему на талию. "Вот как", – крутилось у него в голове. От выброса адреналина участился пульс, Калязину стало жарко. Теперь уже он сам целовал Алексея, смял в кулаке его рубашку ("Масло!..") и заставил сделать шаг назад, к койке. Агапов запнулся о неё и сел, опрокинулся на спину, потянул Владимира за собой. Глаза у него были огромные и серьёзные. – Володь, ты уверен?.. – спросил он шёпотом. Калязин приподнялся на локте, не сразу сообразив, о чём вообще Агапов говорит, сморгнул, нахмурился – и принял решение, полез в карман и сунул в руку Агапову не пригодившийся накануне презерватив. – Уверен, – сказал он тихо. Он усмехнулся про себя, когда Агапов снял с него майку, сам расстегнул на Алексее рубашку и смутился, увидев, что руки дрожат. – Если ты не хочешь, – снова начал Агапов. – Я хочу, – ответил Калязин. Он не был к этому готов, он не думал даже о том, как это может происходить; чёрт, Лямин назвал это глаголом "встречаться", и только теперь Владимир понял, что так и не конкретизировал ничего для себя, не пытался понять и представить, и для него сейчас всё было сюрпризом. И больше всего – зашкаливающая нежность Агапова. У Алексея тоже подрагивали руки, хотя он определённо чувствовал себя более уверенно. Калязина снова кольнуло ревностью, и он усмехнулся своей наивности и своему эгоизму: о какой ревности вообще идёт речь после того, как он сам провёл ночь с Зиной?.. Агапов целовал его, гладил, трогал – и смотрел, и Калязин отчего-то стеснялся этого взгляда, отворачивал голову, но глазами всё равно искал глаза Агапова. По крайней мере, пока Алексей не перевернул его на живот. Калязин закусил губу. Он ни о чём не думал, не знал, забыл, что можно думать; ему показалось, что он оглох и ослеп, он ахнул и замолчал, судорожным движением подгрёб под себя подушку и отпихнул – и уплыл, и не сразу понял, что Агапов целует его шею и шепчет: – Володя, Володя!.. Калязин на ощупь нашёл его руку и сжал. – Масло, – сказал он снова, словно это имело наибольшее значение сейчас. – Глаза не трогай. И не только глаза. Агапов засмеялся и обнял его, привлёк к себе, потёрся щекой о плечо. – Славка убьёт, если узнает, – добавил Калязин невнятно, имея в виду секс в каюте "Агнии", и подумал, что Лямин поздравил бы и от души поржал, если бы ему сказали. – Не узнает, – пообещал Алексей. Шевелиться не хотелось, обсуждать произошедшее – тоже. Они лежали, обнявшись; Калязин старался лишний раз не лезть руками, и Агапова это внезапно развеселило, он опрокинул Владимира на спину и начал целовать, велев расслабиться. – Я не... – заикнулся Калязин. Агапов приложил ему пальцы к губам. – А я да, – сказал он. – Ты мне доверяешь? Калязин кивнул и закрыл глаза. Ему снова не хватило горячей воды в бойлере, он вышел из душа, растирая руками покрытые мурашками плечи, и Агапов укоризненно посмотрел на него. – Иди сюда, – он развернул взятый с дивана плед. Калязин усмехнулся и покачал головой. – Сейчас согреюсь, – он взял из ящика рабочую футболку, потрёпанную, но сухую и чистую. – Приберусь на "Агнии" и пойдём ужинать. – Я прибрался, – Агапов остановил его и взял за руку. – Володя. – Только не спрашивай, буду ли я с тобой встречаться, – предупредил Калязин, добавил, прежде чем Алексей успел расстроиться: – Да, буду. Просто это глупо звучит. Агапов сгрёб его в охапку. – Хорошо, – сказал он. – Тогда просто пойдём ужинать. Он не сводил с Калязина взгляда в "Тик-таке" и периодически пытался снова взять его за руку, в итоге Владимир не выдержал и сам накрыл его ладони своими. – Я никуда не денусь, – заверил он, чувствуя, что краснеет. – Лёш, честное слово. Агапов кивнул, но Калязин сильно сомневался, что его услышали. По пути домой – то есть, домой к Агапову, – он пытался понять, что чувствует. Агапов вёл машину (он не настаивал, когда Владимир сказал, что предпочтёт машину мотоциклу), а Калязин сидел рядом и разглядывал его; Алексей улыбался и на удивление ничего не спрашивал. Калязин поинтересовался сам: – Ты действительно хочешь со мной встречаться? – Очень, – подтвердил Агапов, наморщил лоб. – Что-то не так? – Всё так, – Калязин покачал головой. – Просто для меня это в новинку. Агапов бросил на него быстрый взгляд, улыбнулся. – Славка говорил, что ты не заводишь отношений. – Славка вообще много чего говорит, я смотрю, – проворчал Калязин, но сдержать усмешку не смог. – То есть, мне сказать родителям, что я приеду с парнем?.. На этот раз Агапов всё-таки покраснел и поперхнулся. – Ты скажешь им по телефону? – уточнил он почти жалобно. – Ну... да. Почему нет. Калязин рассмеялся. – Не скажу, – согласился он. – Не телефонный разговор, ты прав. Агапов всё-таки взял его за руку, подержал секунду и отпустил. Его наконец-то сморило после бессонной ночи, он начал клевать носом ещё на подъезде к дому, но упрямо бодрился, пока Калязин не сказал: – Лёш, брось это. Иди спать. Я не исчезну в полночь, как Золушка. – Ты ляжешь со мной?.. – спросил Агапов нерешительно, добавил, словно прочитав по лицу Владимира его сомнения: – Тебе не обязательно спать, просто полежи со мной, а? С ноутом?.. Он заснул практически сразу. Калязин осторожно погладил его по голове, и Агапов насупился, вздохнул и привалился к его боку; Владимир высвободил руку и взял на колени ноутбук. Общаться ни с кем не хотелось. Он зашёл на форум, но поставил в профиле пиктограмму "Занят", пробежал глазами свежие темы, ни на чём не задерживаясь, проверил личные сообщения, но отвечать тоже не стал. В теме Факультетов шла бурная дискуссия, посвящённая тому, что кто-то, как обычно, не успел заявиться и спрашивал, нельзя ли разжалобить организаторов. Лена привычно отмахивалась сводом правил, Канок, ещё один завсегдатай Факультетов, любопытствовал, что же помешало подать заявку в предыдущие десять месяцев. Калязин хмыкнул и свернул форум в системный лоток, открыл страницу сетевого магазина, чтобы присмотреть подарки родителям. С отцом он определился быстро, нашёл детализированную модель бригантины XVII века с действующими пушками (что бы это ни значило), шлюпками и регулировкой парусов. Над подарком для мамы пришлось поломать голову, но в конце концов Владимир заказал ей саженцы боронии: цветы мама любила даже больше, чем коз и собак. "Выглядит так, будто я пытаюсь их задобрить", – подумал он, оформляя доставку в марину. Он понятия не имел, чего ожидать в ответ на известие об Агапове. Так получилось почему-то, что он не разговаривал с родителями о своей личной жизни, они не спрашивали, а ему нечем было делиться: ни одно знакомство не перешло у него в стадию отношений, достаточно продолжительных, чтобы хоть вскользь упомянуть о них, звоня домой. И вот теперь он приедет и скажет, что встречается с парнем. "А дети", – вспомнил он вопрос Смолина. Мама тоже, наверное, могла бы так спросить. Калязин посмотрел на Агапова и снова погладил его по волосам. "У папы теперь тоже будет сын его друга", – он усмехнулся. "И не будет друга". И в свете этого, возможно, вообще не имело значения, что он скажет о Лёшке. Проснулся он от сигнала будильника и движения рядом, сказал в подушку: – Ещё пять минут. Агапов засмеялся и лёг обратно, обнял Калязина поверх одеяла и шепнул: – Я с тобой полежу, а то потом мне станет жалко тебя будить. – Меня нельзя жалеть, – отозвался Владимир, улыбаясь. – Работа сама себя не сделает. Задремать, правда, не получилось, уровень адреналина снова подскочил, но Калязин упрямо лежал неподвижно, приводя мысли в порядок. Агапов поцеловал его в затылок, потёрся лицом. – Я боялся, что мне приснилось, – сказал он. – Я тебя не слышу, – отшутился Калязин. – Я сплю. – Спи, – согласился Агапов и залез к нему под одеяло. Калязина бросило в жар, он задержал дыхание и невольно вытянулся, замер, ожидая, что Алексей сделает дальше, но Агапов просто обнимал его и дышал в загривок. Владимир развернулся к нему сам и поцеловал, и это оказалось неожиданно приятно. Он опасался пробуждения, полагал, что утром всё будет выглядеть хуже, чем накануне, а в итоге он соскучился за ночь. Теперь уже ему хотелось дотронуться до Агапова и в свою очередь убедиться, что всё происходит на самом деле. Будильник зазвонил снова. – Мне надо идти, – неохотно проговорил Алексей, приподнимаясь на вытянутых руках. – Сегодня меня некому сменить. – Значит, пойдём, – Калязин посмотрел на него снизу вверх. – Меня-то уж точно сменить некому, ни сегодня, ни в другой день!.. Он проводил глазами вылезшего из кровати Агапова, пришёл за ним на кухню и встал в дверях, подпирая стену. Голова не работала вообще; когда Агапов оглянулся, наливая воду в кофеварку, Калязин поймал себя на том, что глупо улыбается и думает о том, что впервые видит Алексея в трусах. За такие мысли впору было краснеть; Владимир ограничился тем, что кашлянул и ушёл в душ. За завтраком он проснулся окончательно и вспомнил о нерешённом вопросе. – Лёш, – позвал он, – ты Картеру "Фантазию" покажешь? А то он звонил, сказал, ему неловко тебя дёргать, но ему кажется, что ты забыл. – А я забыл, – легко подтвердил Агапов. – Я ему позвоню. Можно на завтра договориться, например, да? – Это тебе решать, – Калязин развёл руками. Алексей насупился и не ответил, задумался о чём-то. Калязин не стал спрашивать, но надолго сосредоточенности Агапова не хватило, перед выходом из дома он прижал Владимира к стене и упёрся лбом в его лоб. – Я приду за тобой вечером, – шепнул он. – Звучит угрожающе, – хмыкнул Калязин, ища губами его рот. – Буду ждать. Он поднялся на "Агнию" со смешанными чувствами, потрогал борт у входа в салон, сказал негромко: – Спасибо за гостеприимство. Агапов действительно прибрался, насколько мог, но всё же Калязин был рад, что обивка носовой койки тоже шла под замену. Он снял её, сложил и бросил в мусорный контейнер, постоял, разглядывая обнажившийся наполнитель и думая о том, что в среду они выйдут в первый полноценный переход на "Фантазии". Вчера, когда он вчерне строил планы, Агапова ещё не было в его жизни, не было в таком объёме, но Калязин ведь думал и о том, что это подходящий момент, чтобы признаться, попробовать, сделать что-то. Алексей успел первым. Руки работали независимо от головы. Калязин закрепил новую ткань струбцинами и начал прибивать скобы; отчего-то ему не хотелось, чтобы кровать долго стояла в разобранном состоянии, и он всё-таки покраснел, представив, что вчерашний спонтанный секс вполне может сегодня стать не спонтанным, если Агапов снова найдёт его здесь. До переборки он добрался после обеда, а за обедом позвонил родителям. Трубку сняла мама, обрадовалась: – Здравствуй, сыночка! Как дела? – Хорошо, – Калязин внезапно смутился. – Мам, я на минутку. Хочу спросить: как вы смотрите, если я приду на яхте в конце недели? С другом. – С другом – это замечательно, – мама заинтересовалась. – А чья яхта? Ты не говорил, что собираешься покупать! – И не собираюсь, – подтвердил Калязин. – Это его яхта. Но мы вместе пойдём на Факультеты, так что, ну, тренируем командную работу. Привезти вам что-нибудь? – Привезти! – мама обрадовалась ещё больше. – Я тебе список напишу в почту! А ты в Бирсби не будешь сегодня-завтра, нет?.. – Мам, я был в Бирсби на прошлой неделе, извини, – покаялся Владимир. – А что ты хочешь? Напиши мне, может, я тут найду. Список он мысленно поставил в график на завтрашнее утро, не желая занимать вечер, но Агапов его огорошил, едва войдя в мастерскую, сказав: – Ну, я уволился. Обратно меня вряд ли возьмут, в Макае я, кажется, зарекомендовал себя крайне ненадёжным сотрудником. – В туристический сезон даже Славка как-то подрабатывал, так что возьмут, – утешил его Калязин. – А ты всё равно хотел сменить область деятельности. – Ага, – Алексей подошёл и встал на колени перед диваном, заглянул Калязину в глаза. – Володь. Поехали домой. Еды возьмём по дороге. – И в койку? – полюбопытствовал Владимир. Агапов покраснел, но взгляд не отвёл, кивнул. – Ага, – сказал он снова. – Я хочу нормально. По-человечески. В этом Калязин был с ним солидарен: вчера всё произошло слишком быстро, а хотелось распробовать и сделать это на нормальной кровати, вдумчиво, спокойно... и с возможностью потом принять душ, не ограничивая себя в горячей воде. – Мне бы только к себе попасть сначала, – он оттянул на груди рабочую футболку. – Буквально на пять минут, шмотки взять. Агапов кивнул. – Ага, – в третий раз произнёс он. – Поехали. Пять минут, правда, обернулись тем, что там они и остались: Агапов вошёл за ним в спальню, Калязин посмотрел на него, и в следующий момент они уже были в постели. На этот раз Алексей не переворачивал его на живот, разглядывал в упор, и Калязин краснел, закрывался локтем и тихо постанывал, потом не выдержал, ахнул в голос, и Агапов отвёл его руку от живота и всё сделал сам. – Я сказал маме, что приеду с другом, – проговорил Владимир, снова обретя способность связно мыслить. – Ты скажешь им?.. – Агапов поцеловал его в шею. – Ты хочешь, чтобы я сказал? – Калязин ухмыльнулся. – Хочу, – признался Агапов. – Хочу, чтобы все знали. Калязин приоткрыл один глаз. – Ты из-за Сандро? – догадался он. – Из-за того, что он пытался меня женить? Не переживай, полагаю, это первый и последний случай. А все остальные и так давно уверены Славкиными стараниями, что ты – мой парень. Алексей заулыбался. – Он сказал, ты делаешь для меня больше исключений, чем для всех остальных вместе взятых, – он положил голову Калязину на плечо и вздохнул. – Сказал, что я тебе нравлюсь. Я бы не рискнул, наверное, в противном случае. Владимир запустил пальцы в его волосы, прижался губами ко лбу. – Хорошо, что ты рискнул, – подытожил он. И замолчал, чтобы не произнести вслух того, о чём позже можно пожалеть. В своих ощущениях он не сомневался: это был лучший секс в его жизни, и Калязин всем телом, всем собой хотел повторения, прямо сейчас и в будущем; он не ожидал от себя подобных желаний, но не мог их отрицать. А вот в чувствах своих он уверен не был и потому предпочитал молчать. Слишком рано. Не сейчас. А может быть, и никогда. С Эллисом и Броллом приехал Лямин. – Я соскучился по своей покупке, – громко сказал он, входя в эллинг. – Порадуй меня чем-нибудь, пока они там развлекаются. Калязин выглянул из кокпита, сдвинул очки на лоб, а маску – на шею. – Закончу в срок, – сообщил он. – Тебя это радует? – А то, – Лямин поднялся по пандусу. – Я посмотрю? – Маску надень, – велел Калязин. – Или сиди у верстака. Лямин молча выдернул маску из коробки. – В марине говорят, Гаруфалос лёг в больницу, – заметил он. – Что-то серьёзное, не знаешь? – Рак, – Владимир помолчал. – Он умирает. – Ять, – Слава щёлкнул языком. – Мне жаль, Вовка. Калязин пожал плечами, потом передумал, обернулся, снова сдвинул маску. – С хорошими людьми случаются плохие вещи, – сказал он. – Лишнее напоминание, что нельзя откладывать важные вещи на "потом". – Это ты сейчас мне или себе? – уточнил Лямин. – Я-то не откладываю. – Я тоже, – Калязин отвернулся и включил фрезер, надеясь, что Слава не обратит внимания на его вспыхнувшие уши и шею. Тщетно: когда он снова оглянулся, Лямин вовсю ухмылялся. – Вова, – протянул он. – Вова, скажи, что да. – Отвали, – попросил Калязин, радуясь маске. – Да? – Лямин показал два больших пальца. – Наконец-то! – Отвали, – повторил Владимир. – Ты мне работать мешаешь. Слава поиграл бровями. – Мешаю? – не поверил он, подсел поближе. – Вова, колись! Ну, давай, неужели тебе самому не хочется об этом поговорить? Калязин посмотрел на дверь эллинга. Агапов, Эллис и Бролл были заняты на "Фантазии", и теоретически Калязин услышал бы, что они вернулись в мастерскую, но даже если нет, Слава был прав: ему очень хотелось поговорить. – Я не буду, – сделал он последнюю попытку, поднимая руки, и чуть не попал фрезером Лямину по носу. – Извини. Я не могу, это не... – Вы трахнулись? – Слава понизил голос. – Ну, Вова?! Калязин закрыл глаза, но сдержать улыбку не смог, отвернулся, сказал: – Тебя это не касается. – Да!.. – Лямин хлопнул в ладони за его спиной. – И раз ты его не выгнал... – Заткнись, – потребовал Владимир, мучительно краснея. Ему казалось, что он в жизни не краснел столько, сколько за последние три дня, и ему вовсе не нравилось, что это входит в привычку. – Всё-всё-всё! – поклялся Лямин. – Я молчу! Вова, скажи что-нибудь, я умру от любопытства! – Мы едем на неделю к моим родителям, – Калязин окончательно снял очки и маску, отложил на рундук и сел сам. – Он хочет, чтобы все знали. А я... Он развёл руками. – Все и так знают, – заверил Лямин. – По вам всё было понятно ещё с Дня влюблённых, когда он вцепился в тебя мёртвой хваткой и сказал, что он с тобой. Будешь и дальше мне вешать лапшу на уши, что ему просто одиноко и не с кем выпить? – Не буду, – Владимир пожал плечами. – Слава, я был уверен, что так и есть! – Он тебе доказал, что ты ошибаешься? – Лямин снова поиграл бровями. Калязин закрыл лицо рукой, но не покраснел на этот раз, только перевёл дух и выпрямился. – Да, – сказал он, глядя Лямину в глаза. – Доказал. Слава сглотнул и облизал губы. – Хочешь спросить что-то ещё? – с сарказмом полюбопытствовал Калязин. – Хочу, но не буду, – Лямин сдал назад, поднял раскрытые ладони. – Рад за вас, правда. Сколько уже можно ходить вокруг да около!.. – Ну ты ещё отругай меня, мамочка! – поддел Калязин, помолчал и признался: – Я – я удивлён. Это внезапно, это странно и, – он запнулся. – И?.. Владимир вспомнил свои вчерашние мысли, свои ощущения в тот момент, когда Агапов лежал головой у него на плече, и ему вдруг стало холодно. – Мне кажется, я влюбился, – проговорил он медленно. – Наконец-то не в яхту, – Лямин хмыкнул и похлопал его по колену. – Так бывает, Вовка. Должно было и тебя когда-то накрыть. Лёха – хороший парень, ты не смог бы найти лучшего приложения своим чувствам, даже если бы искал. Калязин задумчиво кивнул. – Это да, – согласился он. – Не смог бы. Он заканчивал с левой стороной прохода (Лямин всё это время сидел на палубе сверху и развлекал его байками из своей студенческой жизни), когда в эллинг пришёл Агапов. – Володь, – позвал он. Калязин стянул маску, перегнулся через борт. – Картер хочет тебя сфотографировать, – сказал Агапов. – За работой. – Ага, Картер хочет, – подтвердил Эллис, следом за ним спускаясь по лестнице. – Андрюх, ты где? Бролл остановился на пороге, держа камеру в одной руке и вспышку – в другой, огляделся и решил: – Отличное место. Володя, не хочешь сдавать как студию? Обращение Калязина неожиданно покоробило, он приподнял бровь и ответил: – Нет, спасибо, только гостей мне тут не хватало. И "Вова", пожалуйста, а не "Володя", – он перевёл взгляд на Эллиса, спросил: – Что ты хочешь? Я весь грязный и, честно говоря, не расположен позировать. – Всего пару кадров! – взмолился Эллис. – Вов, ну пожалуйста! – Для пары изображений в печать нужно будет сделать снимков тридцать, – уточнил Бролл, не обидевшись, что его поправили. – Но мы быстро управимся, спускайся, да-да, и вот с этой штукой, что у тебя в руках! – Иди, – Лямин ткнул Калязина в плечо. – Всё равно он не отстанет, только мозг тебе вынесет не хуже девчонки. Представления о концепте у Бролла были какие-то свои, потому что он заставил Калязина поменять футболку с серой на чёрную, снять очки и маску и вымыть лицо и руки, потом сам зачерпнул пригоршню опилок и живописно рассыпал их по верстаку, комбинезону и волосам Владимира. – Не злись, – сказал он между делом, – Лёха говорит: "Володя то, Володя это", я за ним повторил. – Вот поэтому остальным и нельзя, – отозвался Калязин. Бролл с любопытством посмотрел на него, но спрашивать ничего не стал, притащил свою лампу с чёрным куполом, потом дал в руки Эллису лист фольги и заставил встать чуть в стороне от верстака, посмотрел в видоискатель камеры. – Да, вот так – отлично, – он потёр руки. – Вова, бери эту штуку. Нет, погоди, сначала займись чем-нибудь понятным для непосвящённого. Калязин выдохнул, покосился на него и увидел Агапова. Алексей улыбался и наблюдал с таким интересом, что у Калязина моментально пропало желание скандалить, он вытащил из нижнего ящика заготовку для рукоятки штурвала, взял нож и начал резать канавку. – Идеально! – восхитился Бролл. Ещё несколько кадров он сделал с фрезой и с эскизным блокнотом, потом выгнал Калязина к "Фантазии", посадил на корточки у борта и повторил процедуру расстановки ламп. – Всё?.. – спросил Владимир, когда Бролл наконец-то опустил камеру. – У меня ноги затекли. – Всё! – Андрей насмешливо взглянул на часы, затем на него. – Сорок две минуты всего! А шуму – как от целой смены! – Я яхтенный мастер, а не модель, – огрызнулся Калязин. – Картер, если в статью не войдёт ни одной моей фотографии и окажется, что я страдал напрасно, я начну являться тебе в кошмарах! – Давайте я всех обедом угощу? – предложил Эллис, пропустив угрозу мимо ушей. – Вов, ты как на это смотришь? – Мне переодеться надо, – напомнил Калязин. На этот раз вся горячая вода в бойлере досталась ему одному. Лямин, Эллис и Бролл ждали на причале, но Агапов остался в мастерской, встал навстречу Калязину и взял его за руки, спросил: – Тебе не нравится, что я называю тебя Володей? – Мне нравится, – тихо сказал Владимир. – Мне не нравится, когда остальные так меня называют. Он положил ладонь Агапову на грудь, погладил большим пальцем. "Я люблю тебя, – подумал он. – Так не бывает. Слишком быстро. Слишком просто". Алексей обнял его, потёрся щекой о его ухо. – Нас в окно видят, – заметил Калязин, даже не пытаясь освободиться. – Ну и хорошо, – Агапов удовлетворённо вздохнул. – Сейчас пойдём, ага. За стеклом Лямин сложил сердечко из больших и указательных пальцев, потом изобразил что-то совершенно невразумительное, Калязин расхохотался и всё-таки Агапова отпихнул. – Пошли, – сказал он. – Пока Славка там на пантомиму не изошёл. Теперь уж точно все всё знают, как ты и хотел. Агапов заулыбался. И взял его за руку под столом в ресторане и долго не отпускал. Из Макая вышли в четверг утром. Калязин отметился в диспетчерской и оттуда же написал отцу. Прогноз погоды был не лучший: ветер, и без того слабый накануне, упал до одного узла, так что на приличную скорость рассчитывать не приходилось, а идти на двигателе не хотели они оба. Правда, взамен безветрие сулило хорошую погоду без дождей и шквалов, и всё же Калязин предупредил, чтобы их ждали не раньше утра субботы. – Ты ничего не забыл? – полюбопытствовал Агапов, когда Калязин запирал мастерскую. – А что? – Владимир наморщил лоб. Агапов молча поднял руку с флаконом солнцезащитного крема. – Ну, ты же об этом подумал, – Калязин ухмыльнулся. – Я знал, что могу на тебя положиться. – Ты просто забыл, – возразил Алексей, но видно было, что ему приятно, так что Калязин не стал дальше препираться. – Ну, эпоха мотора закончилась, – он размял пальцы и натянул перчатки. – Отличный ветер, чтобы наконец выйти из марины под парусом, как большие мальчики. Агапов засмеялся и кивнул: – Командуй, капитан. Калязин поправил воображаемую фуражку и сделал серьёзное лицо. – Отдать швартовы! – сказал он. "Фантазия" увалилась, едва Агапов запрыгнул на борт; Калязин выбрал шкоты, и Агапов подработал рулём, разворачивая яхту к выходу из марины. Владимир показал ему большой палец. Медленно набирая скорость, они миновали короткий причал моторных катеров. Калязин пробежался глазами по транцам в поисках Жениной "Засады", но, видимо, она была в море. – А почему она Харза? – спросил Агапов, когда Женя в понедельник забежала спросить растворитель. – Понятия не имею, – честно ответил Калязин. – Её всегда так звали. Кое-кто в марине считает счастливой приметой увидеть её перед выходом в море, – добавил он. – Говорили, если она тебе помашет на прощание, не будет ни аварий, ни даже плохой погоды. – Ты в это веришь? – удивился Алексей. – У меня не было шансов проверить, – Калязин пожал плечами. – Я не выходил в море сам с тех пор, как познакомился с ней. "Вот и шанс", – подумал он невольно и свёл брови: не хватало ещё добавить себе суеверий. В прошлый раз "Фантазия" показала себя очень хорошо, а погода в апреле уже не менялась так внезапно и сильно, как летом, так что Владимир выбросил это из головы и вспомнил с неудовольствием лишь в тот момент, когда в районе прохода Флинка они попали в полный штиль. Агапов посмотрел на заполоскавший стаксель, и Калязин махнул рукой. – Заводи мотор, – сказал он. – Выйдем на глубину, там есть шанс поймать ветер. Но ветра не было. В целом, правда, "Фантазия" дрейфовала в нужном направлении, хоть и медленно. Воспользовавшись моментом, они пообедали, затем Агапов намазал Калязина солнцезащитным кремом – начал намазывать, точнее, а кончилось это тем, что "Фантазия" оказалась предоставлена самой себе, и Владимир не знал, злиться ему или всё-таки радоваться по этому поводу. – На Факультетах такой номер не пройдёт, – пошутил он в итоге, скрывая смущение. – Я постараюсь пережить Факультеты, но это будет непросто, – отозвался Агапов. – Иди сюда, я тебя всё-таки намажу. – Ну уж нет! – Калязин засмеялся и взбежал по ступенькам в кокпит. – Дай мне флакон, я сам. Он посмотрел на безжизненные колдунчики, на часы, на Агапова. – Это мне за то, что я дразнил тебя в марине, – подытожил он. – Заводи мотор, Лёш. Придётся по-другому немножко острова пройти, докупить солярки на всякий случай. Сильно разгоняться не стали. – Четыре с половиной, – сказал Агапов. – Думаешь, нам не хватит горючки до Берка? – Думаю, что хватит, – Калязин сел под мачту и вытянул ноги, – но если есть возможность сделать запас, сделай, никогда не ходи на пределе, если этого можно избежать. Он подставил лицо солнцу, надеясь, что на этот раз загорит, а не облезет, снял солнцезащитные очки. Море, куда хватало взгляда, было пустынным, ни одного паруса, это удивляло Калязина, но, с другой стороны, мало кто ходил по эту сторону рифа: туристы предпочитали Национальный парк, а рыболовы – восточные воды, так что здесь частые встречи им не грозили. – А если будет штиль на Факультеты? – спросил Агапов. – Не знаю, – Калязин повернул к нему голову. – Я же никогда не гонялся. Тебе лучше было спросить об этом Славку. Он всё ещё смотрел на Агапова, щурясь от солнца, когда на всех своих четырёх с половиной узлах "Фантазия" левым боком ударилась о подводное препятствие. Калязина швырнуло вперёд, он чудом успел затормозить, ухватившись за блок стопоров так, что хрустнула рука, что же до Агапова, то он попросту вылетел за борт. Калязин едва не прыгнул за ним, но вовремя себя удержал, соскочил в кокпит и выключил мотор. "Фантазия" содрогнулась и несколько секунд ощутимо скребла днищем банку, потом замерла; Владимир кубарем скатился в салон, прислушиваясь, но ни треска, ни шума поступающей воды не услышал и выбежал обратно, взглядом ища Агапова. Алексей обнаружился метрах в двадцати за кормой. Он уверенно держался на плаву, хотя и выглядел растерянным, и прежде чем Калязин успел хотя бы снять спасательный круг, Агапов сам подплыл к яхте и вскарабкался на корму без помощи трапа. Калязин уставился на него, не зная, что сказать и как выразить всё то, что он чувствует. Агапов тяжело дышал, Калязин – тоже; они долго смотрели друг на друга, но когда Агапов сделал шаг вперёд, Владимир наконец пришёл в себя и указал на спуск в салон. – Переоденься, – велел он. – И проверь, нет ли течи под пайолами. Агапов кивнул. Рубашку и брюки он снял в кокпите, отжал за борт и оставил на рундуке, ушёл вниз, и Калязин услышал стук открываемого ящика. Только тогда он обмяк и позволил себе взяться двумя руками за рейлинг. Они сели на мель, это он понял сразу, как только "Фантазия" остановилась; когда колени немного окрепли, Владимир повернулся к эхолоту и убедился, что прав: они плотно сидели на грунте. Калязин взмолился, чтобы это была песчаная банка, а не кораллы и не ракушечник, а также чтобы Агапов после проверки сказал ему, что течи действительно нет. – Всё сухо, – подтвердил Агапов, появляясь в кокпите, и эти слова прозвучали для Калязина как лучшая музыка в мире, как аллилуйя. – Хорошо. Голос дрогнул, и Калязин всё-таки разозлился: теперь было можно. – Лёша, – начал он, разворачиваясь к Агапову, – что это было?! Агапов сморгнул. – Мы сели на мель, когда ты стоял над нактоузом, – продолжал Калязин. – Лёша, ты год ходил под парусом, почему ты не смотрел на эхолот?! Какие Факультеты, какое Рождество, мы утонем к чёрту на Басах, там шторма и холодина, нас будут снимать вертолётом!.. Он замолчал, сглотнул – и не выдержал, шагнул к Агапову и взял его за плечо. – Ты мог удариться о воду или о яхту, – сказал он сдавленно. – Потерять сознание. Ты понимаешь, чем это могло кончиться?.. Я хуже тебя плаваю, я просто не успел бы! – Прости, – Агапов опустил голову. – Прости, Володь. Калязин глубоко вздохнул, борясь с желанием одновременно сгрести Алексея в охапку и дать ему по шее. – Ничего, на этот раз обошлось, – кивнул он наконец. – Чудом, нам повезло, а с мели снимемся как-нибудь. Ладно. Ничего. Ты цел, "Фантазия" цела, всё в порядке. Я посмотрю её дома, а пока просто будем следить, чтобы было сухо. Он с трудом отпустил Агапова: пальцы свело судорогой. – Сейчас посмотрим, – сказал Калязин уже почти спокойно. – Может, быстро снимемся, тогда вообще, считай, отделались лёгким испугом. Алексей кивнул. – Что мне делать? – спросил он. – Якорь готовь, – Калязин посмотрел на свои руки и с удивлением обнаружил, что порвал перчатку о стопоры. Агапов тоже это увидел. – Ты мог руку разодрать, – он сглотнул. – Не разодрал же, – Владимир заставил себя улыбнуться. – Всё нормально, Лёш. Давай на глубокую воду выйдем, а рефлексировать будем потом, ладно? Им и вправду повезло, как он обнаружил, сверившись с приливной таблицей. Вода уже поднималась. Калязин завёз якорь за корму и почувствовал, делая шаг назад, что "Фантазия" как будто дрогнула, потянувшись за тросом. Захлопнув все люки и задраив вход в салон, Калязин скомандовал: – Выбирай потихоньку. За его плечом шевельнулся стаксель. Калязин с надеждой посмотрел на него и перебрался на палубу, одновременно накренивая яхту и готовясь подхватить шкоты, если порыв ветра повторится. – Всё хорошо, – сказал он Агапову. – Лёш, всё нормально идёт, продолжай. Приливная волна ощутимо качнула "Фантазию", Калязин практически повис на шкотах, наполовину оказавшись за леером, крикнул снова, поймав встревоженный взгляд Алексея: – Всё хорошо! "Фантазия" съехала с банки, и Калязин вновь мысленно взмолился, чтобы течь не открылась сейчас. – Выбирай якорь и уходи на глубину! – велел он и нырнул в салон, прислушиваясь и озираясь, по одному поднял пайолы в носу, корме и возле мачты, но течь если и была, то небольшая. Можно спокойно идти как минимум до Ящерицы, а то и до островов, а там обсушиться в доке и осмотреть дно, прежде чем входить в залив. Агапов наверху включил мотор – не с первого раза, и Калязин снова насторожился, но наконец чихающие звуки сменились ровным гулом. Калязин сел рядом с открытым пайолом, потом лёг, погладил раскрытой ладонью лакированное дерево. – Ты моя умница, – прошептал он. – Замечательная девочка, красавица, лучшая, тебе равных нет! Как всегда после стресса, хотелось забраться на койку и уснуть, но об этом не могло быть и речи. Калязин поднялся в кокпит, содрал перчатки и бросил на рундук, сказал: – Давай я тебя сменю. Иди воды попей. – Да я уже, – Агапов мотнул головой назад, – попил... – Пресной воды, – Калязин с облегчением рассмеялся. – Иди, иди. А потом поговорим, я хочу знать, что это было. Учитывая пустой горизонт, стоять на руле долго он не собирался, проложил курс к Ящерице и включил автопилот, сел рядом с нактоузом. Агапов принёс воды и ему, Калязин благодарно кивнул и осушил бутылку наполовину, вытянул ноги. – Ну, так что? – спросил он. – Лёш, мне надо знать. Я могу справиться с чем угодно, если буду к этому морально готов, но я ни черта не готов к тому, что ты в любой момент можешь забыть об эхолоте, о курсе, о чём ещё? – Я не забуду, – Агапов помотал головой. – Прости, Володя. – Не извиняйся, – Калязин закусил губу. – Лёша, я не сержусь, не в этом дело. Прости, что я на тебя наорал. Я испугался, но всё обошлось на этот раз. Просто объясни мне, куда ты смотрел? – На тебя. Владимир невольно приоткрыл рот. – Я залюбовался, – сказал Алексей и против обыкновения побледнел. – Я люблю тебя, Володя. Я тебя люблю. Калязин встал. – Я всё понял, – добавил Агапов. – Я больше так не ошибусь. Но я смотрел на тебя. Я не подумал, что могу сбиться с курса. Он и вправду сильно расстроился, и Калязин облизал губы и выдавил в очередной раз: – Всё хорошо. Лёшка, всё хорошо... Он замолчал. "Фантазия" шла по прямой вдоль Барьерного рифа, солнце отражалось от металлических стоек и лебёдок, слепило глаза, и от бесконечного синего неба у Калязина закружилась голова. Он снова сел, но на этот раз потянул за собой Агапова, прижался плечом к его плечу. – Очки утопил, – спохватился он, спросил, не глядя на Алексея: – Как ты после купания? Нормально себя чувствуешь? – Да, – Агапов взял его за руку, заметил: – Ссадина, Володь. – Пусть это будет большей из наших проблем, – Калязин наконец-то засмеялся. – Лёшка, ну как?!.. – Я больше так не ошибусь, – повторил Агапов. "Я знаю, – подумал Калязин. – Только не ты". Он вздохнул. – Это ничего, – сказал он. – Даже если ты ошибёшься. Даже если я ошибусь. Мы живы, "Фантазия" цела. – Чудом. – А вот это точно значения не имеет, – Калязин закрыл глаза. Агапов всё ещё держал его за руку, переплетя их пальцы. Он был горячий и влажный и пах солью, он повернул голову и потёрся щекой о плечо Калязина. – Я люблю тебя, Володя, - признался он снова. Калязин поцеловал его ладонь. Обещание Агапов сдержал и повода упрекнуть его в невнимательности больше не давал. А вот на Факультеты они не попали. Известие о болезни Гаруфалоса расстроило отца, как Владимир и думал, и на семейном совете было решено, что Сергей вернётся в Макай с "Фантазией" и останется в городе, пока в этом будет необходимость, как деликатно выразилась мама. – Я тут справлюсь, – она погладила мужа по руке. – Катрина с Тимом мне помогут. Звони почаще, и всё. Она же резонно заметила, что переход из Макая в Берк и обратно сам по себе засчитывается за сертификацию, экипажу достаточно предоставить судовой журнал с отметками марин, чтобы получить допуск на Рождественскую регату или на Барьерный Риф, но на тот момент Агапов ещё не отказался от своей идеи. Передумать его заставил Гаруфалос. С возвращением в Макай вообще многое изменилось. Они съехались для начала. Калязин планировал поселить отца к себе, оставить ему спальню и перебраться в гостиную, но Агапов наморщил лоб, втянул голову в плечи и спросил: – А может, ты тогда поживёшь со мной? Ну, совсем со мной, – он всё-таки покраснел и добавил: – Я не хочу тебя отпускать. Калязин с некоторым трудом перевёл дух – и согласился. Все его вещи, кроме библиотеки, поместились в одну большую сумку, а книги Владимир оставил отцу, взял только справочник по математике и каталоги материалов. Агапов, пока он собирался, ухитрился вымыть кухню и приготовить Калязину-старшему ужин на пару дней, а потом вымыть кухню ещё раз, и Владимир поддразнил: – Набираешь очки в глазах моих родителей? Не волнуйся, ты им уже понравился. – Это хорошо, – серьёзно ответил Агапов, и у Калязина не повернулся язык шутить на эту тему дальше. Между тем, видеться больше они от совместного проживания не начали, напротив, теперь они встречались поздно вечером и зачастую всё, на что хватало обоих, это поужинать, обменявшись дневными впечатлениями, и заснуть. Во сне Агапов подгребал Калязина к себе, устраивался головой у него на плече или на спине, и Владимир спихивал его, когда затекали мышцы, и задрёмывал, чтобы через час-полтора обнаружить, что Агапов снова к нему прижался. Иногда, правда, Алексей с вечера говорил, что Гаруфалосу назначены процедуры, и тогда они ехали в марину вместе. Калязин после выхода статьи Эллиса получил заказ на реконструкцию двадцатилетней яхты. Агапов смотрел, помогал, разговаривал с ним или просто сидел рядом; лишь однажды он сказал: – Я жалею, что Сандро так решил. Я устал от дайвинга, всё так, но эта история, она не про меня, я не знаю и не понимаю этих людей и не чувствую того, с чем Сандро управляется легче, чем ты с этой штукой, – он кивнул на фрезу. – Я не подхожу для этого, Володя. Калязин сел на корточки и посмотрел на него снизу вверх. – Я долго учился управляться с этой штукой, – он усмехнулся. – Ты говорил ему? – Как я могу? – Агапов сгорбился, поворошил линейкой опилки на полу. – Он хочет, чтобы я это сделал. Я должен. – Если ты развалишь дело его жизни после его смерти, будет хуже, – заметил Калязин. Агапов не ответил. Яхта, стоящая на стапелях, звалась "Урания Моргана". С разрешения заказчика и по настоянию Дениса Калязин создал для неё тему на форуме и периодически отчитывался с фотографиями о прогрессе в работе, собирая комплименты и отказываясь от советов; Алексей к яхте относился настороженно и даже ревниво, спросил как-то: – Ты к ней что-нибудь чувствуешь? – Ничего, – Калязин пожал плечами. – Это просто работа. Она красотка и аристократка, но ты же знаешь, я люблю только "Фантазию". Агапов вздохнул и обнял его со спины, прижался лицом к затылку. – Я так по тебе соскучился, – сказал он. И приехал подавленный накануне дня рождения Сеничева, пришёл в эллинг и молча сел рядом, глядя, как Калязин режет штурвал, тот самый, заготовка для которого ждала своего часа в нижнем ящике стола. Некоторое время Калязин ждал плохих новостей, но Агапов только покачал головой, и Владимир отложил нож и брусок и выключил свет над верстаком. – Поехали-ка домой, – решил он. В этот вечер они заснули не скоро. Уже садясь на мотоцикл позади Калязина, Агапов недвусмысленно дал понять, что у него большие планы, и начал раздевать Владимира ещё в прихожей, потом просто поднял на руки и унёс в комнату. Калязин не возражал, позволил ему делать всё, что Агапов захочет, и лишь отвечал на поцелуи и объятия, сжимал его плечи и стонал в подушку и в собственный кулак. – Я умру, если с тобой что-то случится, – сказал вдруг Алексей, поднимаясь на локтях. – Слышишь, Володя? – Со мной ничего не случится, – пообещал Калязин, гладя его лицо. – Ничего и никогда. Агапов накрыл его собой, стиснул, шумно выдохнул и затих. Калязин гладил его по руке, не пытаясь высвободиться, и наконец Алексей немного расслабился. – Я не хочу идти на Факультеты, – признался он. – Сандро не возражает, но я больше не хочу. Я поеду завтра, потому что это мои проблемы, Димку они не должны задевать, но Факультеты – это другое, и я не хочу. Нам правда могут зачесть Берк как аттестацию? – Да, – подтвердил Калязин. – Если ты захочешь идти на Рождественскую. – Если бы не ты, я бы сдался, – Агапов положил голову ему на грудь. – Я думал, это будет легче. Он всё делает сам, бодрится, а я уже вижу в нём мамино лицо. Он так спокойно говорит о своей смерти!.. Калязин обнял его. – И клуб ещё, – Агапов сглотнул. – Я справлюсь, я должен справиться. Как Зине удаётся делать вид, что ничего не происходит?! – Тебе тоже удаётся, – тихо сказал Калязин. – Если бы я не знал тебя, я бы подумал вчера, например, что ты не в курсе. Алексей вздохнул. – Это хорошо, – произнёс он. – Значит, я справляюсь. Своё родство с Сандро он не афишировал, но слухи просачивались, и уже Гарчев спросил потихоньку, пока жарились стейки: – Он правда сын Гаруфалоса? – Правда, – Калязин чуть улыбнулся, глядя, как Агапов смеётся над чем-то с Самантой и Смолиным. – Хорошо держится, – Гарчев кивнул. – Да, – согласился Владимир. Жизнь продолжалась так или иначе. Наконец-то ушла к новому хозяину "Катарина", и Эллис вывалил на Калязина ворох своих идей и пожеланий. Вдвоём – вчетвером вообще-то, с Ляминым и Агаповым, – они спорили весь вечер и выбрали "делию-боно" в люксовой комплектации. Посмотреть условились в последние выходные мая (Агапов с неудовольствием согласился, что Калязин улетит в Джексонвилль без него), и Калязин, помня о казусе с Бирсби, позвонил маме и спросил, не нужно ли ей что-нибудь в Джексоне. – Билеты в оперу, детка, – грустно сказала мама. – Это единственное, по чему я тоскую в наших лесах. – Я куплю тебе пластинку, – пообещал Калязин. – Две! – потребовала мама. – Дженет Орлову и Мэй-Мэй Линн! Они не пересылают, я пыталась себе заказать, как можно в наше время не продавать через интернет?! Калязин засмеялся. Пластинки он и вправду купил и отправил в Берк курьером, и это были самые дорогие пластинки в его жизни, потому что в Джексонвилль он летел один: Виктория выбрала другую яхту, в Кэме. – Я бы не советовал, – осторожно заметил Владимир, узнав, на чём она остановилась. – Драккар плохо отзывался о сто одиннадцатой. – Кто такой Драккар? – полюбопытствовала Виктория. – Модератор яхтенного форума, – за Калязина ответил Эллис. – Вова с ним давно знаком, вообще он в яхтах разбирается. Вовка, а что он говорил? – Ему не нравилось крепление киля, вроде бы, – Калязин нахмурился, припоминая. – В смысле комфорта, конечно, он её хвалил... – А участвовать в гонках она не будет, – Виктория пожала плечами. – А что, безопасность только в гонках важна? – вмешался Лямин. – Ты представляешь, что будет, если киль отвалится? – Слава, прекрати! – одёрнул его Эллис. Над столом повисла тишина. Лямин выгнул бровь, откинулся на спинку стула. – Да нет проблем, – сказал он. – Просто мне кажется, ты преувеличиваешь, – Эллис попытался загладить свою оплошность. – Она же не на коленке собрана, там целый штат конструкторов работал, небезопасную модель просто не спустили бы со стапелей, разве нет? – Насколько я знаю, одна сто одиннадцатая ходит сейчас в Европе, – неохотно признал Калязин. – Если хочешь, я наведу справки. – Наведи, пожалуйста! – обрадовался Эллис. Виктория тоже улыбнулась и, перегнувшись через стол, взяла Лямина за руку. – Слава, не сердись, – попросила она. – Я просто хочу, чтобы яхта была удобной и красивой, а эта гораздо симпатичнее той, что Карт мне показывал, и Карт не возражает, правда, милый? Лямин закатил глаза. Он сам к концу мая сделал Даше предложение, подарил кольцо и позвал в гости к своей семье (с её родителями он познакомился чуть раньше), а после вскользь пожаловался Калязину, что семья невесту не одобрила. – То есть, мне-то всё равно, – сказал он. – Я женюсь, а они это сожрут, как сожрали всё остальное, но Дашка как будто тоже от них не в восторге. – А её тоже встретили обедом в парадной зале? – полюбопытствовал Калязин. – С тройной переменой блюд и четырьмя вилками? Если так, то я её понимаю. – Ай, ну тебя, – обиделся Лямин. – Ты мне всю жизнь будешь припоминать, да? – Ну, это было вправду жутковато, – Владимир развёл руками. – Я чувствовал себя препаратом под микроскопом. Лямин покосился на него, помедлил, признался неохотно: – Они тогда решили, что ты – мой парень. Не то чтобы им было дело, с кем я трахаюсь, но ты же понимаешь, должны быть дети, семейная династия... Калязин не сразу нашёлся с ответом. – Ну, спасибо, – сказал он в итоге. – Через три года я узнал, чему обязан худшим уик-эндом в моей жизни!.. Его родители о детях не спросили, и Калязина это даже немного удивило, зато вместо них интерес проявил Гаруфалос. – Не думал я, что ты предпочтёшь сына дочери, – насмешливо заметил он, когда они как-то остались наедине. Калязин сморгнул, но Сандро лишь махнул рукой: – Стоило этого ожидать после всех девушек, которых ты отверг. – Я никогда не обещал, что женюсь на одной из них, – не удержался Калязин. Он сразу пожалел об этом, но было поздно: Гаруфалос обиделся. Он не подал вида, продолжил посмеиваться и не сворачивал разговор, но Калязин видел, что задел его за живое. "Мне не жаль, – подумал он упрямо. – Я не собираюсь извиняться за свой выбор". – Сандро говорил что-нибудь о наших отношениях? – спросил он Агапова вечером. – Не-а, – Алексей притянул его к себе. – То есть, он пару раз упомянул, но между делом, знаешь, как само собой разумеющееся, – он улыбнулся. – Зато Зина всё ещё шутит, что я увёл тебя у неё. Калязин усмехнулся. – Факультеты на следующей неделе, – напомнил он, меняя тему. – Ты не передумал? Агапов покачал головой. – Тогда я скидываю регистрацию, – Калязин устроился поудобнее. – На форуме очередь желающих. – Я думал, ты давно уже написал, – удивился Агапов. – Слушай, а чем Факультеты так популярны? Ну, нам аттестация была нужна, но чтобы такой ажиотаж?.. – Факультеты же, – отозвался Калязин, начиная задрёмывать. – Среди участников разыгрывают четыре места со стипендией в Академии искусств. Агапов помолчал, засмеялся: – Ну вот и плакал мой шанс бесплатно поучиться. Надо же. Я и не подумал поинтересоваться. – А ты хочешь пойти учиться?.. – удивился Калязин. – Да не особенно, – Алексей вздохнул, – но как иначе? Сандро, правда, уже сказал, что мне нужно просто найти доверенного человека, понимающего в юриспруденции и управлении, а где я его найду? Мне проще самому выучиться. – "Проще" – это вряд ли, – усомнился Владимир, повернулся и приподнялся на локтях. – Предложи Славке. Я серьёзно, Лёш. Если он не сможет сам, он тебя сведёт с кем-нибудь из его клана. Тем более, он женится, ему теперь нормальная работа нужна, а не сделки от случая к случаю. Агапов опрокинул его обратно и начал целовать, стянул футболку, спустился губами по позвоночнику, и Калязин вздрогнул и замер в предвкушении. – Лёшка, – сделал он последнюю попытку. – Ага, – пообещал Агапов. – Лежи смирно. Калязин закрыл глаза. В июне они вместе сдавали кровь в первой городской больнице, без напоминания Зины, но под её чутким руководством, а на следующий день Калязина на мотоцикле сбила машина доставки пиццы. – Я всегда знал, что фастфуд вредит здоровью, – пошутил Калязин, когда Агапов примчался в отделение скорой помощи. – Видишь, был прав. – Ты как? – Алексей его веселья не разделил. – Больно? – Голова цела, – успокоил Калязин, – руки тоже, спасибо перчаткам. Ушибы, Лёш, несколько ссадин и пара трещин в рёбрах, ничего страшного. Агапов шумно выдохнул и сел рядом. Говорить он явно не мог, только смотрел и тревожно хмурился, потом погладил Калязина по запястью. – Сейчас мне план лечения дадут, и поедем, – пообещал Калязин. – Не переживай, я крепче, чем кажусь. – Как это случилось? – спросил Агапов. – Пацан не рассчитал тормозной путь, а мне немножко не повезло, – Владимир осторожно пожал плечами. – Байк помял, придётся подлатать, ребята его заберут со стоянки, я уже договорился. Отвезёшь меня в марину? – Отвезу тебя домой, – Агапов насупился. – И не возражай. Калязин ухмыльнулся. В глубине души он был Алексею признателен: работы сегодня всё равно не вышло бы, только зря промаялся; дома он с удовольствием растянулся на кровати, позвал: – Лёш, ложись рядом. Агапов устроился так, чтобы его не задеть, приподнялся, поцеловал и снова лёг. – Ты заявление написал? – спросил он снова. – Какое заявление, зачем? – Калязин рассмеялся и поморщился, потрогал рёбра. – В полиции прекрасно разберутся и без меня. – Ты мог пострадать сильнее, – упёрся Агапов. – Но не пострадал же, – Калязин провёл пальцами по его лицу. – Лёш, со мной ничего не случится. Алексей прижался лбом к его плечу. – Я Зине обещал позвонить, – вспомнил он через пару минут, но так и не пошевелился, пока на тумбочке не завибрировал его смартфон. – Наверняка это она, – Калязин легонько пихнул Агапова локтем. – Ответь. А то она решит, что я тут на последнем издыхании, и приедет с дефибриллятором и капельницей. Агапов укоризненно посмотрел на него, но сел и взял телефон. – Да, – сказал он, – обошлось. Я домой его забрал. Да, конечно, приезжай. – Только не как врач! – крикнул Калязин. – Хватит с меня врачей! Алексей выслушал ответ Зины и кивнул, согласился: – Да, это было бы очень кстати, спасибо. Он не разрешил Калязину вставать до её приезда, но Владимир, впрочем, не особенно и рвался. Агапов притащил из второй спальни ещё две подушки и устроил его в полусидячем положении, и Калязин поймал его за руку, прежде чем Агапов попытался сделать что-нибудь ещё. – Лёш, успокойся, – попросил он. – Мне удобно и ничего больше не надо, просто отлежаться. Не волнуйся, ладно? – Ладно, – Алексей кивнул. – Просто ушибы, – напомнил Калязин. – И трещины в рёбрах. – Это не опасно. Их снова прервал звонок, на этот раз – телефона Калязина. – Вовка, ты где? – весело полюбопытствовал Лямин. – Я Дашку подвозил, думал, зайду к тебе, а у тебя заперто. – Дома, – сказал Калязин, помолчал и неохотно признался: – Я тут в аварию попал. – Опа, – Лямин насторожился. – Ты цел? Ну да, раз дома, значит, цел. Тебе что-нибудь надо? Ничего, если я заскочу, не помешаю? – Приезжай, – Владимир мысленно махнул рукой. – Поспать мне тут по-любому не светит. Только не говори никому, а то паломничество начнётся, знаю я, как это происходит! – Это да, – согласился Лямин. – Девочки с печеньем приедут и Гарч со своими иголками! Он засмеялся и пообещал: – Буду, жди. Калязин отложил телефон и снова позвал: – Иди сюда, полежи со мной, пока гостей нет. На этот раз Агапов устроился так, чтобы Калязина обнять, обхватил его обеими руками, погладил повязку под задравшимся рукавом. – Не хочешь заодно со Славкой поговорить? – спросил Владимир. – Отвлечёшь его от меня. – Да, я думал, – Агапов замялся. – Вряд ли ему будет интересно, но, может, и правда подскажет, к кому обратиться. Знаешь, мне удивительно всё-таки, что Сандро не хочет оставить своего управляющего. Костас столько лет в этом крутится, он клуб знает, как свои пять пальцев, зачем его увольнять? – Ну, потому что он – человек Сандро?.. – Калязин хмыкнул. – Он с Сандро на одной волне, не с тобой. Рано или поздно вы не поймёте друг друга, он будет недоволен тобой, ты – им, зачем? А так Сандро с почётом провожает его на пенсию, если что-то пойдёт не так, это не будет давить на Костаса, а он, в свою очередь, не станет для тебя раздражающим надзирателем, учащим жить. Алексей задумался, усмехнулся. – Ну да, ты прав, наверное, – сказал он. – Я и вправду всё время чувствую себя так, словно Костас меня под лупой разглядывает. "Это ты у Славкиных родителей в гостях не был", – фыркнул Калязин про себя, а вслух заметил: – Так что Сандро прав. Его доверенный человек тебе не подойдёт. – Жалко, что им не можешь быть ты, – Агапов вздохнул и потёрся о его макушку подбородком. – Вот ещё не хватало! – возмутился Калязин. – ...или твой отец, – закончил Алексей. На этот раз Калязин молчал дольше, обдумывая идею. – Не, – решил он наконец. – Ферма у папы процветает, но это не значит, что он справится с клубом. Я его люблю и уважаю, но, боюсь, это не его профиль. – Вот я и говорю: жаль, – подытожил Агапов. Он с неохотой отпустил Калязина и встал, когда приехала Зина, о чём-то переговорил с ней в прихожей: Калязин слышал голоса, но не смог разобрать слова. – Тебе привет от Сандро, – сказала Зина, входя, – и пожелания здоровья. Покажи назначения. – Ты онколог, а не терапевт, – возразил Калязин. – А Милосердие – вторая больница в городе, уж наверное, они ничего не напутали. – Они тебя не знают, – Зина села на край кровати. – Я бы на их месте тебя оставила в стационаре на пару дней. Лёша, пообещай мне, – она оглянулась, – что ты не дашь ему напрягаться хотя бы дня три. Вообще не дашь напрягаться, – многозначительно уточнила она, и Агапов немедленно покраснел. Добавить что-то ещё Зине не дал стук в дверь. – А вот и Славка, – предположил Калязин. К его радости, появление Лямина произвело нужное впечатление, вынудив Зину немного сдать назад. – Я привёз тебе молоко и печенье! – заявил Лямин, входя. – От нашествия девчонок ты спасся, но когда ещё у меня будет возможность оторваться?! – Действительно, нашёл развлечение, – фыркнул Калязин. – Зина, это Слава Лямин, юрист, яхтсмен, дайвер и трепло. Слава, это Зина Гаруфалу, врач-онколог, дочь Сандро и Лёшкина сводная сестра. Лямин козырнул и щёлкнул воображаемыми каблуками. – Очень рад встрече, – сказал он. – Вова, а почему ты раньше не мог в какую-нибудь аварию попасть, а?.. Калязин опешил, а вот Зина поняла сразу и правильно и рассмеялась: – Только не предлагай теперь посчитать тебе пульс или что-нибудь в этом роде, – попросила она. – Вовик слишком умный для глупых друзей! "Глупых помолвленных друзей", – хотел добавить Калязин, но отчего-то промолчал. – Я больше не буду, – покаялся Лямин. – Прости, я всю жизнь мечтал сказать какую-нибудь ерунду при знакомстве, а тут такой шанс! – Кофе на всех варить? – спросил Агапов, не обративший на эту сцену никакого внимания. – Я тебе помогу, – предложила Зина, поднимаясь. – Слава: молчи. – Молчу, – согласился Лямин. Он проводил её взглядом и шлёпнулся в кресло возле кровати, уставился на Калязина. – Откуда она взялась? – осведомился он, понизив голос. – Почему её не знают в марине? – Она в Бирсби жила, – ответил Калязин. – И она старше тебя на восемь лет, а ещё ты помолвлен. – Да, – Лямин поскучнел и потряс головой. – Ять, Вовка. Она не может быть врачом, она как будто с рекламы ювелирки! – И тем не менее, – Владимир пожал плечами, приподнялся повыше на подушках и невольно поморщился, когда от смены позы снова заболела успокоившаяся было нога. – Ты-то как? – спохватился Лямин. – Как тебя угораздило? – Попал под фургончик с пиццей, – Калязин ухмыльнулся. – Вина не моя, так что счёт за ремонт байка сразу отправлю в пиццерию. – Ого, – Слава нахмурился. – Хорошо тебя протащило, если байк ремонтировать надо. Кости целы? – Пара трещин, – отмахнулся Калязин. – Ничего такого, что могло бы уложить меня в постель надолго. – Да, с этим прекрасно и Лёшка справится, – тут же отреагировал Лямин. – Ладно, в этом смысле я за тебя спокоен, он тебя не выпустит раньше времени пилой и рубанком махать. С сомнительными шутками он, правда, на этом закончил, даже не пытался больше намеренно производить впечатление на Зину, просто сидел в кресле с кружкой кофе и сэндвичем и рассказывал о Факультетах, первое место в которых заняла Лена со студентами-животноводами. Калязин об этом уже знал из новостей форума и из модераторской, но Агапову и Зине было интересно, и Лямин задействовал весь свой талант, чтобы представить простую, на его взгляд, регату в максимально привлекательном свете. – Фестивальная неделя, конечно, и красивее, и более насыщенна, – признался он честно под конец, – но относится, скорее, к шоу, чем к гонкам. – Я бы хотела посмотреть, – решила Зина. – Сандро говорил о ней. Если он сможет, мы приедем, это ведь здесь, на островах? – Нельсон и окрестности, – ответил Калязин, пока Лямин собирался с мыслями. – Это хорошее время. Люди больше общаются, чем соревнуются, хвастаются лодками, радуются встречам. – Хорошее время, – эхом повторила Зина и встала. – Ладно, мальчики. Спасибо вам за компанию. Вовик, выздоравливай, я знаю, что ты в надёжных руках, а потому не волнуюсь. Она наклонилась и поцеловала Калязина в щёку. Лямин тоже встал. – Ты на машине? – спросил он. – На такси, – Зина посмотрела на него. – Хочешь меня подвезти? – Да, если позволишь, – подтвердил Слава. Зина пару секунд его разглядывала, затем улыбнулась. – Буду признательна, – сказала она. Калязин промолчал и на этот раз и, лишь когда за ними закрылась дверь, вспомнил и чертыхнулся. – Лёшка! – произнёс он с досадой. – Так со Славкой и не поговорили! – Да ладно, – Агапов пожал плечами. – Если я правильно понял, у меня теперь вообще не будет трудностей с тем, чтобы с ним встретиться. У него в глазах прыгали смешливые чёртики. Собрав кружки, он унёс их на кухню, вернулся и лёг рядом с Калязиным, раскрыв руки. Владимир устроился у него на груди, осторожно вздохнул. – По-моему, они стоят друг друга, – сказал Агапов. – Угу, – согласился Калязин. "Бедная Дашка". В эллинг Калязин вернулся только через неделю: на другой день после столкновения у него болело всё тело, так что он счёл за лучшее с Агаповым больше не спорить и соблюдал постельный режим, по крайней мере, пока не почувствовал, что безделье его доконало. Проведя очередную ночь в тщетных попытках заснуть, наутро Владимир заявил: – Всё. Я еду в марину, с тобой или без тебя. Агапов открыл рот, но передумал и кивнул. – Со мной, – ответил он. Накануне он забрал из мастерской мотоцикл и повесил ключи в шкафчик у двери; когда Калязин оделся, Агапов снова дёрнулся, будто собираясь его остановить, и снова промолчал. Владимир посмотрел на него и ухмыльнулся. – Не буду, – он поднял руки. – Отвезёшь меня? Алексей с облегчением улыбнулся. – Конечно. Куртку, правда, Калязин взял с собой, пояснил: – Почищу и подкрашу, ей тоже досталось. Он свернул сперва к соседнему причалу, где стояла "Фантазия", скинул ботинки и босиком поднялся на борт, проверил салон и каюты, заглянул под пайолы. – Что может случиться в марине? – снисходительно спросил последовавший за ним Агапов. – Что угодно, – отозвался Калязин. – Но, если честно, я просто по ней соскучился. Он приложил раскрытую ладонь к переборке, пообещал: – Сейчас, ещё немного передохну, и поведём тебя гулять. Агапов перехватил его перед трапом и обнял, сцепил руки в замок за его спиной. – Мы обязательно пойдём на Фестиваль, – сказал он с отчаянием. – И на Рождественскую. Калязин погладил его по лицу. – Да, – подтвердил он. – Без вариантов. С Ляминым Агапов поговорил в выходные, и Лямин, как Владимир и предполагал, даже не раздумывал. – Шутишь? – спросил он (разговаривали у Алексея дома, при Калязине; Владимир валялся в кровати с ноутбуком и обновлял справочник по герметикам для форума). – Я в деле. Это должно быть чертовски интересно. – Это чертовски скучно, по-моему, – предупредил Агапов, морщась, но Лямин придерживался другого мнения, да и просто готов был рискнуть. – Мне нравится твоя сестра, – откровенно сказал он. – Неужели ты думаешь, что я упущу такой шанс оказаться к ней ближе? Агапов вздохнул, но промолчал. – Что тебя беспокоит? – Калязин взглянул на него исподлобья, прекратив печатать. – Выглядит так, словно я самоустранился, – пожаловался Агапов. – Занимаясь через силу тем, что тебе не нравится, ты лучше-то не сделаешь, – возразил Лямин. – Ты же говоришь, Сандро сам велел тебе найти помощника. – Помощника, а не человека, который всё сделает за меня! – возразил Алексей. – Не всё! Бумаги сам подписывать будешь! – поспешно сказал Лямин. – Я этого терпеть не могу! Шутка немного разрядила атмосферу. – Представь его Сандро, – посоветовал Калязин. – Они знакомы, но ты официально введи Славку как нового управляющего, посмотри. Может, Сандро скажет, что этого мутного типа он на пушечный выстрел к "Мультитулу" не подпустит, тогда вообще о чём речь? Вопрос возможных отношений Лямина с Зиной они между собой не поднимали, однако по косвенным признакам Калязин понял, что Агапову даже нравится эта мысль, и решил, что для этого есть все основания: для начала, Лямин ведь тоже Зине приглянулся. Он был в курсе всего происходящего, и он мог бы поддержать и отвлечь Зину, когда Сандро не станет; если потом они разойдутся, что с того?.. ...к тому же, таким образом Агапов окончательно закрыл бы для себя вопрос отношения его сестры к Калязину. "Логично", – Владимир усмехнулся. Наклоняться ему было тяжело: не больно, но неудобно, однако Агапова он, тем не менее, из эллинга выставил. – Я тут справлюсь, – заверил Калязин. – До закладки балласта мне ещё работать и работать. Поезжай. Сандро ты сейчас нужнее. Он оставил открытой дверь из эллинга в мастерскую, чтобы услышать, если кто-то придёт, и включил радио в карманном приёмнике, работал и думал обо всём, что произошло в последнее время. Он надеялся, что у Лямина с Агаповым всё получится, и одновременно беспокоился об этом, и дело было не в клубе и не в Даше – он слишком плохо её знал, чтобы всерьёз за неё переживать, – а в Зине. Лямин быстро загорался, но и остыть мог мгновенно, и даже он сам не мог гарантировать, что отношения продлятся сколько-нибудь долго: он познакомился с Дашей в январе и сделал ей предложение в мае, а теперь, всего через месяц, настроился разорвать помолвку. Или нет?.. Калязин не хотел спрашивать, не имел права – по большому счёту, его это не касалось, – но не думать не мог. И спросил Агапова: – Как прошло? – Костас ему настоящий экзамен устроил, – Алексей поёжился. – Я понял в лучшем случае половину того, о чём они говорили, а Славка взмок, пока отвечал. – Во многих знаниях – многая ответственность, – Калязин хмыкнул. – Он справился? – Ну, – Агапов засмеялся, – Костас сказал, что хуже меня всё равно не будет! – Значит, справился, – решил Калязин, помедлил и всё-таки поинтересовался: – А что Зина? – Держит его на расстоянии, но, знаешь, – Агапов задумался, – она на него смотрит. Часто. И хмурится, но разговаривает охотно. Если бы он ей не нравился или был неприятен, она бы уже до него это донесла, правда? – О да, – теперь засмеялся Калязин. – В этом ты можешь не сомневаться, за Зиной не заржавеет!.. Обратно на мотоцикл он перебрался чуть раньше, чем рекомендовал врач, но Агапов снова не стал спорить, только вздохнул и поцеловал его. Они вообще особенно много целовались после аварии; Агапов пытался соблюдать рекомендации и не подвергать Калязина "физическим нагрузкам", как назвала это Зина, и Калязин вздохнул, расстегнул на нём шорты и встал на колени, сказал, глядя снизу вверх: – Абсолютно безопасно для моих рёбер! Агапов покраснел до слёз и больше не спорил, но делал всё по-своему, и Калязин млел и уплывал от его нежности и сам лез обниматься, просто дотрагивался при каждом удобном случае. Он научился спать в обнимку и уже сам прижимался к Алексею по ночам; второе одеяло отправилось на кресло, а потом в стенной шкаф, Агапов закрыл его в вакуумный пакет с таким довольным видом, что Калязин дразнил его ещё с неделю после этого. А иногда он просто смотрел на Агапова и молчал. Алексей смаргивал, морщил лоб, спрашивал: – Что, Володь? Калязин качал головой. "Я люблю тебя", – думал он, кусая губы. Он знал, что должен это сказать, и не мог, он брал Агапова за руку и целовал его ладонь, ужасно Алексея смущая, он мог сделать всё что угодно по просьбе Агапова или без просьбы. Кроме одного. "Я люблю тебя". – Володь, – начал Агапов, – слушай, я подумал... Калязин вопросительно взглянул на него. – Насчёт "Фантазии", – Агапов снова запнулся. – Да?.. – Калязин приподнял брови. – Я ведь тебе всё ещё должен, – выпалил Алексей наконец. – Во-первых, не должен, – Калязин перестал улыбаться. – Договор перечитай, ты свою часть обязательств выполнил полностью. Смею надеяться, что и я тоже. – Володь... – А во-вторых, – продолжил Владимир неумолимо, – ты что, решил рассчитаться теперь? Вложиться в семейный бюджет, что ли? Сходи за мороженым тогда. Должен он мне!.. Агапов засмеялся и усадил его к себе на колени. – Вообще-то, это было бы вложение в твоё дело, – сказал он серьёзно. – Тебе ведь наверняка что-то нужно в эллинг. Калязин помолчал, вздохнул, покачал головой. – Не надо, Лёша, – ответил он неохотно и закончил: – Не надо так, ладно? Он обнял Агапова за шею, погладил короткие волосы на загривке. – Прости, – попросил Алексей. Калязин прижался губами к его виску. – Тебя правда так беспокоят эти деньги? – спросил он негромко. – Иногда, – признался Агапов. – Ты ведь не просто работал бесплатно, ты вкладывал свои. – Угу, – согласился Владимир. – Ключевое слово "свои", Лёш. Я их заработал, я их потратил. На то, что счёл нужным. Так что больше не поднимай этот вопрос, договорились? – Прости меня, – повторил Агапов, сглотнул, взял его за руку. – Прости, Володь. Я понял. Я чушь сказал. Калязин поцеловал его ладонь. Они сидели молча, обнимаясь и дыша друг другом; у Калязина зазвонил телефон, но они ещё некоторое время не шевелились, слушали сигнал и как будто чего-то ждали. И дождались: пришло сообщение. – Правда, сходи за мороженым, а?.. – предложил Калязин, водя пальцем по плечам Агапова. Он дошёл до прихожей, пока Алексей надевал и застёгивал рубашку, взял телефон. – Славка? – спросил Агапов, морща лоб. – Нет, – Владимир закусил губу. – Зина. Хочет со мной встретиться. "Не срочно", – написала она, и это противоречило самому факту отправленного сообщения после не принятого звонка, это было совсем не в стиле Зины. И чрезвычайно Калязина обеспокоило. На встречу Зина опоздала. Она не выглядела расстроенной, больной или встревоженной, так что Калязин мысленно вычеркнул варианты нерешаемых проблем, но гадать не стал, подождал, пока она сядет, и спросил: – Как у Сандро дела? – Хуже, чем мне бы хотелось, лучше, чем я рассчитывала, – Зина улыбнулась. – А у тебя? Она помолчала, затем сказала: – Наверное, так же. Дай мне пару минут собраться с мыслями, ладно?.. Официантка принесла ей чай и анцакс с шариком мороженого, которое Зина разломила ложечкой на четыре части, попробовала и отодвинула тарелку. – Вовик, – начала она, исправилась: – Вова. Послушай... – Что-то случилось? – предположил Калязин. – Не совсем, – Зина покачала головой. – Ладно, я всё равно не представляю, как сделать это тактично. Вова, я беременна от тебя. Калязин медленно выпрямился, чувствуя, как мертвеет лицо. – Это случайность, – поспешно добавила Зина. – Вова, так получилось. Я решила оставить ребёнка, но это не значит... – Нет, – перебил Калязин. – Это не случайность. Он помнил ночь на "Азарне" так ясно, словно это было вчера. – Ты случайно запретила мне пить, да? – осведомился он, понизив голос. – И случайно заверила, что презерватив нам не нужен. Ты же врач, ты знаешь, что делаешь!.. – Это. Была. Случайность, – отчеканила Зина. – Вот мне не ври, пожалуйста, – попросил Калязин. – Я не стану об этом трепаться, если тебе так хочется, но не ври мне. Ты это спланировала, а я, дурак, повёлся. Он сцепил руки в замок и на мгновение оперся о них лбом, затем снова взглянул на Зину. – Ты или Сандро? – уточнил он. – Чья идея? – Моя, – сдалась Зина. – Вова, он умирает! Он хотел внуков, я должна была это сделать! – И не смогла найти себе мужика, который хотел стать отцом?! – вспылил Калязин. – Почему я?! – Я же не знала о Лёшке! – с отчаянием сказала Зина. – Вовик, пожалуйста, встань на моё место на минутку! Я понравилась тебе, я же видела! Я уверена была, что вернусь и просто начну с тобой встречаться! – она перевела дух. – Я поняла, что ничего не выйдет, когда ты приехал сдавать кровь, и на яхте я уже сама не хотела, чтобы всё получилось, понимаешь?.. – Тогда зачем? – Владимир пожал плечами. – К чему тогда были эти сказки о "последней ночи отдыха"? Зина опустила голову, размазала подтаявшее мороженое по тарелке, взяла двумя руками чашку. На Калязина она не смотрела. – Я была уверена, что так и есть, – произнесла она медленно. – Вова, знаешь, сколько я видела людей, умирающих от рака? Сколько я видела людей, которые за ними ухаживают? У меня не было ни времени, ни возможности искать другого отца моему ребёнку. Я решила: как получится, так и будет. Забеременеть в моём возрасте не так просто, как ты себе это представляешь. Калязин коротко хохотнул, не удержавшись. – Пошёл ты к чёрту, – спокойно сказала Зина. – Что ты понимаешь? Не смей меня осуждать. Я хотела порадовать отца, и я его порадовала. Он дал мне всё, что у меня есть. Я не росла с ним, всё так, но я росла в хороших условиях, он содержал меня, оберегал, оплатил моё обучение. Я могла спокойно получать образование в той области, в которой хотела, не подрабатывая ночами официанткой, и он не был обязан это делать! Он всегда обо мне заботился, он любит меня, и я его люблю. Я сделала бы для него и больше, если бы могла, и мне плевать на твои трепетные чувства, Вовик, понимаешь?! Она осеклась, потому что Калязин усмехнулся, а он, в свою очередь, вспомнил, как сказал до этого Агапову: "За ней не заржавеет". Как в воду глядел. – Извини, – Зина облизала губы. – Я погорячилась. Калязин кивнул. – Почему ты решила сказать? – поинтересовался он. – И, кстати, Сандро знает, кто отец? У него мелькнула мысль, что Гаруфалос, будучи в курсе, мог поделиться информацией с его собственным отцом, но эту проблему Калязин всё равно решить не мог, а потому задумываться не стал. – Знает, – подтвердила Зина. – Он разозлился, когда я сказала, что не пойду за тебя замуж, но обрадовался, узнав, что я беременна. – Он надеется, что я тебя уговорю?.. – Калязин хмыкнул. – Уже нет, – Зина тоже усмехнулась. – Я убедила его, что не хочу. Она помолчала, добавила: – Не обижайся, Вовик. Это не нужно ни тебе, ни мне. Владимир смотрел на неё, всё ещё пряча лицо за сцепленными пальцами. Ему было неприятно, что им воспользовались, и стыдно, что он в принципе позволил этому случиться. Зина могла сколько угодно планировать свою "случайность", ей пришлось бы сказать правду, если бы он настоял на контрацепции. Он сглупил, и только он нёс теперь за это ответственность. То есть, вообще-то не только он. – Так почему ты говоришь мне сейчас? – спросил он снова. – Ты ведь не сегодня узнала, что беременна. – Умный мальчик, – Зина скупо улыбнулась. – Я тебе не мальчик, – перебил Калязин. Несколько секунд они оба молчали, затем Зина пригладила волосы, вздохнула и согласилась: – Конечно. Извини. Она помедлила, тоже сплела пальцы, поставила локти на стол. – Слава предложил мне встречаться, – призналась она. – А я не хочу врать дважды, с меня хватит того, что я скрыла всё от тебя. – Ты сказала ему. – Да. Калязину захотелось выпить, но он лишь долил себе воды и покачал головой. – А если бы не Слава, – начал он. – Я сказала бы тебе позже, – Зина наклонилась вперёд. – Ты бы всё равно догадался, когда ребёнок родится, ты не дурак, и это – одна из причин, почему я выбрала тебя. – Спасибо большое, – кисло поблагодарил Калязин, помассировал переносицу. – Хорошо, пусть так. Как ты себе это видишь дальше? Ты же всё рассчитала. – Ну, в финансовой поддержке я не нуждаюсь, – Зина пожала плечами и засмеялась. – Вовик, видел бы ты своё лицо! Не обижайся, пожалуйста. Она перегнулась через стол и взяла его за руки. – Я хочу от тебя только одного, – сказала она серьёзно. – Я хочу, чтобы ты решил, признаешь ты ребёнка или нет. Я приму любой твой выбор. – А Славка?.. – зачем-то уточнил Калязин. – А вот Славу это не касается, – парировала Зина. – Ему придётся смириться с результатом. Или не мириться, это его право, я готова и к этому. Калязин задумчиво кивнул. – Я не жду ответа прямо сейчас, – добавила Зина, спохватившись. – Ребёнок родится только в январе. – Мальчик или девочка? – заинтересовался внезапно Владимир. – Ещё не знаю, – Зина улыбнулась. – Я скажу тебе первому, ладно? Калязин её тон не поддержал. У него оставался ещё один вопрос, ответ на который ему, в общем-то, был известен, но всё же нуждался в озвучивании. – Лёшка знает?.. Зина покачала головой. – Я скажу ему сам. – Конечно, – Зина выпрямилась, подобралась, и Калязин подтвердил её опасения. – Я скажу ему правду, – пообещал он. – Скажу, что сглупил, что это моя вина, но ты решила оставить ребёнка. Ему стало жалко её на то мгновение, когда её лицо обмякло от облегчения. – Спасибо, – Зина закусила губу. – Это лучше, чем я ожидала, и намного больше, чем я могу от тебя требовать. Калязин снова кивнул. – Я признаю ребёнка, – сказал он. Зина прикрыла глаза. Калязин вызвал такси, оставив мотоцикл у кафе. В машине Зина взяла его под руку и положила голову на плечо, Калязин отвернулся, но не отстранился. – Зайдёшь? – спросила Зина. – Не в этот раз, – Владимир вышел с ней из машины, придержал дверь, затем спохватился, расплатился и отпустил водителя. – Заберу у вас Лёшку, – он указал на дом. – Передай ему, что я жду, ладно? – Ладно, – Зина помолчала. – Вова, я ни о чём не жалею... – Жалеешь, – перебил Калязин. – Прямо сейчас жалеешь, что не встретила Славку раньше. Правда?.. Он приподнял брови, и Зина отвела глаза. – Увидимся, – сказала она. – Не прощаюсь, – на манер Смолина отозвался Калязин. Он ждал, опираясь о машину Агапова, скрёб ногтем пятнышко на ветровом стекле, пока Алексей не вышел, удивлённый и слегка встревоженный. – Что-то случилось, Володь? – он наморщил лоб. Калязин помедлил и подтвердил: – Случилось. Поехали домой. Мне нужно кое-что тебе рассказать. Он боялся реакции Агапова, но гораздо сильнее боялся его расстроить, причинить ему боль, и оттого говорил сухо и коротко, строго по существу. Вся история в его исполнении уложилась в несколько фраз, он закончил и замолчал, наблюдая за Агаповым исподлобья. Алексей моргнул, потом ещё раз и ещё, вздохнул и кивнул, но тоже не издал ни звука. – Лёш! – не выдержал Калязин. – Скажи что-нибудь! Агапов расплылся в улыбке. – У меня будет племяшка, – произнёс он. – Володька, это твой ребёнок и одновременно моя племяшка! Это же круто! Он встрепенулся и привстал в кресле. – А мальчик или девочка?.. Калязин закатил глаза, опустился перед Агаповым на колени и положил голову ему на руки. – Я должен был догадаться, – сказал он невнятно. – Лёшка. – Что?.. – растерялся Агапов. "Я люблю тебя", – подумал Калязин. – Ты слишком хороший человек, – ответил он вслух. – Ты мне снишься. Тебя нет. Таких, как ты, не бывает. Алексей отстранил его, уложил на пол и навис над ним. – Я есть, – шепнул он, облизывая губы. – Я тебе сейчас докажу, что я есть... Воодушевление не покинуло Агапова ни на следующий день, ни через неделю, и Калязин постепенно успокоился, хотя всё ещё не чувствовал в себе готовности говорить о случившемся. – Передай Сандро привет от меня, – попросил он. – Он хотел тебя увидеть, – Алексей свёл брови домиком. Калязин покачал головой. – Я знаю, чего он хотел, – сказал он. – А мне нужно время, чтобы всё обдумать. – Он же тебя не заставит, – Агапов пожал плечами. – Это невозможно. – Он мною воспользуется так или иначе, – объяснил Калязин. – Вынудит что-нибудь пообещать, например. Так что пусть остынет, обсудит с моим папой, что ли. Всё равно моим тоже надо знать. Он взял в "Тик-таке" обед на вынос, чтобы не выходить до вечера, спустился к причалу, держа в одной руке пакет и шлем, и увидел, что рядом швартуется Харза. Калязин помахал ей свободной рукой, но, к его удивлению, Женя стремительно отвернулась, нырнула под прикрытие борта и не распрямлялась, пока Владимир не прошёл мимо. "Ну, отлично, – Калязин мысленно пожал плечами. – Ещё не хватало". Интересоваться, что случилось, он не собирался: она не входила ни в круг его друзей, ни в число постоянных или потенциальных клиентов, их общение было соседским и эпизодическим. Калязин помогал ей иногда (маленькой девушке не всегда легко управиться с тяжёлым катером), но не стал бы переживать и искать её, смени она причал или даже марину. "Хотя об этом бы мне сказали", – он усмехнулся, вспомнив примету о благополучном плавании и то, что их с Агаповым случай в марине запросто расценили бы как подтверждение статистики: они не встретили Женю, выходя в море, и вот же, налетели на банку!.. Калязин, напротив, считал, что им очень повезло: "Фантазия" отделалась царапинами на краске и необрастайке, Агапов, как выяснилось к вечеру, растянул связки запястья, а свою ссадину Калязин вообще за травму не считал. Дело могло кончиться куда хуже, налети они на подводную скалу, к примеру, или даже на подобную банку, но перед отливом. Бросив вещи в мастерской, он снова вышел на причал, чтобы поздороваться с "Фантазией". – Ещё чуть-чуть, хорошая моя, – пообещал он шёпотом. Перед Фестивальной неделей Гаруфалос вновь ложился в больницу. Видеть он при этом никого не желал, и Калязин намеревался воспользоваться моментом, чтобы выйти в море на несколько дней, показать Агапову Морсби, а лучше – спуститься на юг, до Бирсби и Кофа. В идеале Калязин предпочёл бы и вовсе отправиться в Кэм, а оттуда – в Штормовой пролив, чтобы подготовить Агапова к Рождественской регате и самому попробовать течения Басов, но на это времени не было. В Рождество придётся довольствоваться картами и рассказами участников предыдущих лет. ...Лямина, например. Калязин сообразил вдруг, что не знает на самом деле, как Слава воспринял новость о том, что Зина уже беременна от другого мужчины. Зина сказала, что готова к любой реакции со стороны Лямина, но Калязин не знал, что она предприняла по результатам их разговора, и не знал, имеет ли право спрашивать. Ему действительно было необходимо уложить всё в голове. Он не планировал детей ни сейчас, ни в ближайшем будущем, он понятия не имел, что должен теперь делать и чего делать не должен. Он мог, разумеется, посоветоваться с отцом, но это был "план Б", решение на крайний случай. Калязин предпочёл бы и в разговоре с родителями придерживаться определённой линии поведения, вот только выработать её никак не мог. Его кидало из крайности в крайность. Накануне вечером он вообще не хотел больше никогда Зину видеть, но к утру раздражение улеглось, Калязину стало интересно, будет ли ребёнок похож на него (он надеялся и боялся, что нет) или на Зину (хорошо для девочки, плохо для мальчика), и Агапов спросил, улыбаясь: – О чём думаешь? У тебя такой вид загадочный. – О твоей племяшке, – честно ответил Калязин. Воспринимать ребёнка как племянницу – или племянника, – Агапова было значительно проще. Лёшка станет дядей, всё нормально, ему пойдёт. Он отлично ладил с детьми, на дне рождения Сеничева, а потом и Саманты, они все в этом убедились. Агапов с удовольствием возился с детской компанией: близнецами Смолина, Олесей и сыновьями Сеничева и Дарины, Николаем и Олегом, – и дети отвечали ему взаимностью. Калязин этим не мог похвастаться никогда, и при мысли о том, что от общения со своим ребёнком улизнуть не удастся, его пробирала холодная дрожь. Задумавшись, он чуть не попал себе рубанком по пальцу, чертыхнулся и отложил инструмент, поднялся в мастерскую попить воды, и в этот момент зазвонил телефон. Калязин взглянул на экран и сглотнул, кивнул самому себе и ответил: – Да, Слав. – Привет, – Лямин как будто растерялся. – Слушай, я тут проезжал, – он кашлянул. – Ять. Кого я обманываю. Вовка, я в марине, и я хочу с тобой выпить. Ты у себя? – Выпить в час дня?.. – Калязин хмыкнул. – Заходи. У меня есть сэндвичи, ветчина и какой-то салат. – "Какой-то"! – Лямин хохотнул. – Ты неисправим, тут даже Лёха не поможет. Он переступил порог мастерской и остановился, глядя на Калязина. "Я не кусаюсь", – хотел сказать Владимир, но вместо этого произнёс: – Пить в дверях не буду. СВЧ-печь звонко щёлкнула, словно подтверждая его слова. Лямин снова посмеялся и кивнул. – Да, – согласился он. – Так себе идея. Он принёс большую упаковку пива и коробку печёных креветок. Калязин выставил на стол тарелку с ветчиной и салатом, отвернул лампу, чтобы свет не бил в глаза, и устроился на диване, помня, что Лямин предпочитает кресло. – Твоё здоровье, – он скрутил пробку с бутылки. – Не повредит, – Слава фыркнул. – Дашкин брат пообещал меня убить. – Не могу сказать, что я с ним согласен, но я его понимаю, – заметил Калязин. – Разорвать помолвку через месяц... Он развёл руками. Лямин посмотрел на него, сделал глоток и запрокинул голову к потолку. – Вряд ли стало бы лучше, если бы я ещё месяц подождал, – он невесело усмехнулся. – Я знаю, о чём ты думаешь, Вовка. И мне нечего тебе возразить, потому что ещё в апреле я тебе клялся, что на этот раз всё серьёзно, и я женюсь. – Время покажет, – дипломатично отозвался Калязин. – Я не собираюсь учить тебя жить, хочешь лекцию – съезди к Сашке, он тебе прочитает. Лямин вытер лицо руками и выпрямился. – Сашка может, – подтвердил он. – Знаешь, говорят, человеку надо всего десять секунд при знакомстве, чтобы понять, хочет он собеседника или нет, доказано британскими учёными, но все молчат о том, сколько потребуется секунд, чтобы больше не сомневаться, что женишься! Калязин скинул кеды и забросил ноги на диван, сполз ниже по подлокотнику, сунув под спину сложенный плед. – Я таким дураком себя чувствую, – продолжил Лямин, приложившись к бутылке. – Что я могу ей предлагать после того, как в первом же разговоре признался, что помолвлен с другой?! – Ну, учитывая, что у неё свои секреты, – Калязин сделал неопределённый жест, – тут вы друг друга стоите. Лямин уставился на него, помолчал, неуверенно посмеялся. – Да, – он сморгнул. – Вообще-то, она мне позже сказала, когда я уже помолвку разорвал. Он снова вытер лицо рукой. – У меня к тебе столько вопросов! – заявил он невпопад. Калязин опешил, но пожал плечами и предложил: – Задавай. Пустую бутылку он поставил рядом с диваном, приподнялся, чтобы взять другую, но Славка успел первым, скрутил пробку и передал ему пиво. Калязин отсалютовал в знак благодарности. – Ты день рождения отмечать будешь? – внезапно и буднично поинтересовался Лямин. – Позже, – Калязин бросил взгляд на календарь. – Мы в море уйдём до двенадцатого, вернусь – позову в "Квазар". – А чего не в "Мультитул"? На этот раз Владимир ответил не сразу, взвесил сперва все "за" и "против" и решил, что Лямин не издевается и не наводит его на нужную тему, а просто искренне недоумевает. – Ты позвал бы гостей в дом умирающего родственника? – спросил он наконец. – "Мультитул" Сандро как дом, и я воспринимаю его так же. Полагаю, я нескоро смогу снова связать его с положительными впечатлениями. Он сказал это и вспомнил, как встретил там Зину, вспомнил воздушное платье, под которое она надела джинсы, и как он ехал без шлема, надеясь, что не попадётся дорожной полиции, как завёл её в дом, держа за руку, как нащупал шрам на её животе. Ему было бы легче, если бы она забеременела от него тогда, а не в апреле, не накануне того, как они сошлись с Агаповым. – Извини, – Лямин помотал головой. – Не подумал. Значит, в "Квазар". А Лёшка знает, что ты собираешься опоздать на собственный день рождения? – А что, я должен сперва спросить его?.. – Калязин наморщил лоб. – Почему все апеллируют к нему, как будто у меня нет собственной воли и права принимать решения? Я хочу провести этот день в море, почему это вообще кого-то касается? – Ну, потому что тебя всегда заботило чужое мнение? – Лямин развёл руками. – Вов, Вов, я не наезжаю, правда! Я просто, ну, не подумал! Калязин вздохнул. – Извини, – попросил он в свою очередь. – Это ерунда, конечно, зря я завёлся. Он сел, спустил ноги на пол и посмотрел Лямину в глаза. – Ты имеешь право на меня злиться, – сказал он прямо. – Испытывать раздражение. Ненавидеть меня. Я понимаю, что ситуация граничит с идиотизмом и может выглядеть крайне неприятно с любой стороны, но я не хочу с тобой ссориться, и поэтому волнуюсь. Слава открыл рот, закрыл, провёл рукой по волосам и сглотнул. – Ять, – проговорил он наконец. – Вовка. Сейчас. Сейчас я... Он шумно выдохнул, встал и прошёлся по мастерской, остановился у двери, развернулся. – Вот об этом я и хотел спросить! – он отмахнулся, выплеснув немного пива на холодильник. – Ять!.. – Забей, – велел Калязин. – Забил, – Лямин кивнул. – Вовка, слушай, мне просто надо знать, что ты будешь делать! Я ничего не имею против чужого, – он запнулся, – против твоего ребёнка, я просто хочу знать, как мне себя вести! – А при чём тут я? – не понял Калязин. – Мне не предлагали стать его отцом в полном смысле этого слова, да и это просто невозможно, потому что Лёшка. Я признаю ребёнка, да, но если ты хочешь на Зине жениться, тут я тебе мешать не собираюсь. Лямин вернулся в кресло, потёр нос, зажмурился. – Она сразу предупредила, что на меня всё равно его не запишет, – сказал он неловко. – Только через усыновление, если ты откажешься. Калязин почувствовал, как взмокла спина. Он оттянул футболку на груди и допил остатки из бутылки. Слава открыл ему следующую, Калязин покачал головой, имея в виду, что не собирается надираться в одиночку, и Лямин прикончил своё пиво, поставил бутылку на пол к дивану. – И ты хочешь, чтобы я отказался? – уточнил Калязин, когда бутылка в Славиных руках снова опустела наполовину. – Чтобы усыновить? – Честно? Нет, – Лямин пожал плечами. – Дело не в том, что я против чужого ребёнка. Дело в том, что ты согласился. Я буду отчимом, всё такое, но, ять... Что?! – он неодобрительно посмотрел на Калязина. – "Отчим", – передразнил Владимир. – Ты только что в колледже бухал! Ты мне весь мозг вынес Картовской женитьбой! Ты в декабре утверждал, что слишком молод для этой чепухи! Лямин захохотал, и Калязин с облегчением присоединился. – Обалдеть, – сказал Лямин, успокоившись. – Вовка. О чём мы вообще говорим? – О Лёшкиной племяшке, – флегматично ответил Калязин, и они снова засмеялись, затем Лямин согласился: – Да, Лёхина племяшка – подходящее обозначение, пожалуй. Как он-то, кстати, воспринял? – Лучше всех, – Калязин наконец дотянулся до шпажки с нанизанными креветками, зубами стащил одну, прожевал и проглотил. – Радуется, подарки присматривает, планирует, как будет учить её плавать и нырять с аквалангом. На этот раз Лямин даже не улыбнулся. – Хорошо, – протянул он. – Это тебя тоже беспокоит? – не поверил Владимир. – Не это, – Лямин отставил бутылку, сделал себе сэндвич с ветчиной и салатом и тоже некоторое время молчал, пережёвывая, потом объяснил: – Клуб. Ему же скучно. Мне-то не трудно, мне интересно, но уже намечается тенденция, что мне придётся принимать решения без его участия даже!.. Он мог бы, наверное, во всё это въехать, но он с такой готовностью самоустранился... – И что тебя пугает? – Это его клуб! – Лямин отмахнулся. – А, ладно. Ты тоже не понимаешь. – По-моему, тебе просто надо с ним об этом поговорить, а не со мной, – парировал Калязин. – К клубу я вообще никакого отношения не имею. – Зато к Лёхе имеешь. Калязин приподнял бровь. – Слава, ты опять? – спросил он насмешливо. – Вот уж наши с ним отношения тут точно ни при чём. Я решаю сам. Он решает сам. Лямин открыл ещё по бутылке себе и ему. – Домой пойду пешком, – сказал он задумчиво. – Не забыть бы, где машину бросил!.. Он не передумал, даже когда вечером приехал Агапов и предложил его отвезти. – Мне с тобой тоже поговорить надо! – он ткнул Алексея пальцем в грудь. – Не сегодня. Потом. – Может, такси?.. – предложил Калязин, глядя на него снизу вверх с дивана. У него кружилась голова, и он отчаянно надеялся, что не забудет завтра всё, что они успели обсудить сегодня. – Пешком, – заупрямился Лямин. – Проветрюсь и протрезвею. А то приду, залезу в Картов блог, начну кого-нибудь жизни учить в лучших Саниных традициях!.. Владимир засмеялся и встал, опираясь о столешницу. – У вас всё в порядке? – с лёгким беспокойством спросил Агапов, переводя взгляд с него на Лямина и обратно. – В полном, – заверил Слава. – Я – лучший Вовкин друг. Сразу после тебя и Сани. И самый важный клиент, но уже сразу после тебя, без Сани. Агапов растерялся. – Всё в порядке, Лёш, – Калязин сжал его плечо. – Правда. По лицу Агапова видно было, что он не поверил, но спорить с пьяными не стал, вздохнул, сходил в эллинг и выключил там свет, сунул Калязину куртку и запер мастерскую. – А где Луна? – Лямин задрал голову, добавил без всякой связи с предыдущим: – Фестиваль скоро. – Идёшь? – Калязин заложил пальцы за ремень джинсов. – Гоняюсь, – Лямин неопределённо поводил рукой в воздухе. – Наверное. Должен был с Дашкой, не знаю, потяну ли один. Он вдруг взял Калязина за плечо и понизил голос: – Если со мной что, скажи копам, что он мне угрожал. Димка, брат её. Он меня провожал сегодня до самого причала, думал, я не вижу, не на того нарвался. Сейчас ушёл, не настолько псих всё-таки... Калязин с силой зажмурился, постоял так, потом решил: – Мы тебя отвезём, но, слушай, это не шутки... Лямин пожал плечами, однако на этот раз упираться не стал, видимо, в наступившей темноте перспектива более чем часовой пешей прогулки перестала казаться ему привлекательной. О Дашином брате он как будто забыл, всю дорогу болтал с Агаповым и долго и шумно прощался, прежде чем выйти из машины, а потому не сразу увидел надпись, сделанную аэрозольной краской поперёк двери и стены: "Ублюдок". Калязин тоже её увидел, опустил стекло, сказал: – Ни черта себе. Лямин не ответил, поскрёб в затылке и вздохнул. – Слав?.. – окликнул Агапов. – Помощь нужна? Он тоже вылез, обогнул машину и заглянул Лямину в лицо. – Слава? – позвал он снова, посмотрел с досадой на Калязина. – Володь. По-моему, нам лучше не уезжать. – Валите, – очнулся наконец Лямин, сделал соответствующий жест рукой. – С этим я как-нибудь справлюсь. Вот урод, а?! Он зашагал к крыльцу, чуть пошатнулся на первой ступеньке, но справился с собой и вошёл в дом, хлопнув дверью. – Володь?.. – Агапов свёл брови к переносице. Калязин помолчал несколько секунд, ожидая, пока в окне вспыхнет свет, кивнул удовлетворённо. – Поехали домой, – сказал он. Ему не нравилась эта ситуация, но навязывать помощь он не собирался, подумал только, что надо позвонить утром и убедиться, что всё в порядке. – Кто это сделал? – спросил Агапов. – Дашкин брат, – Калязин вздохнул и откинулся на спинку сиденья. Он надеялся, что вандализмом дело и ограничится. В противном случае у Славки действительно были проблемы.