***
Сегодняшний день был не таким солнечным, как череда предыдущих. Утро обещало мягкую погоду, но немногим позднее своего визита к женщине, ассасин почувствовал, как на его капюшон падает капля за каплей дождь. Эцио не обратил на это внимания: лёгкая морось – это обычное дело в месте, расположенном так близко к морю. Но вскоре пришлось обратить на это внимание, когда небо заволокло тучами, а он промок до нитки. Ему было холодно, и он продрог до самих костей настолько, что зубы стучали. Уже приближалась весна, но весне ещё предстояло вступить в свои владения, поэтому без согревающего солнца было недостаточно тепло, чтобы Эцио просто так спасся от этого дождя. Он не мог вспомнить, как же смог добраться до мастерской Леонардо. Всё, что он уловил, это то, как успел открыть окно и буквально завалиться внутрь, а потом помнил, как пара очень тёплых и родных рук перевернула его на спину. - Ох, dio mio***, - голос, скорее всего принадлежавший рукам, взволнованно пробормотал. – Эцио, ты меня слышишь? Это был Леонардо. Эцио неожиданно вскинул руку вверх. Леонардо был в очень смешанных чувствах, по понятным причинам. - Что? Эцио попытался прочистить горло. - Цветы, - прохрипел он еле слышно. Он не смог выудить в памяти название, после чего опять кашлянул, и его голос стало слышно лучше. – Я принёс тебе цветы. Леонардо так на него посмотрел, будто у того выросла вторая голова или что-то в этом роде. Эцио расслабил руку, и она упала на пол с глухим звуком. - И страницу кодекса, - добавил он. Леонардо продолжал на него пялиться. Эцио опять закашлял. Это вроде как отвлекло Леонардо от транса, в котором он был секунду назад. - Вставай, Эцио. Нам нужно тебя согреть, - сказал он, помогая другу сесть. Эцио простонал, но подчинился. -Зачем? – ныл он, хоть и выполнял указания Леонардо, закидывая тяжёлую руку на плечо друга. Многочисленные слои одежды на его теле продолжали буквально истекать водой на деревянный пол, а рукав жалобно хлюпнул, соприкасаясь с Леонардо. - Я пытаюсь уберечь тебя от болезни, - объяснил Леонардо. Он начал осторожно двигаться по направлению к лестнице, Эцио медленно следовал за ним. – Как долго ты там пролежал? – спросил художник. - Я не знаю, - признался Эцио. - В таком случае, скорее всего уже поздно тебя беречь, - сказал Леонардо. – Но нам стоит попытаться. У камина ты быстрее высохнешь и согреешься, так что хоть пневмонии не подхватишь. Остальное тебя не убьёт. Эцио издал хрипящий звук, который, наверное, должен был быть смехом. - Ничто не может меня убить, - заверил он. - Кроме твоего упрямства, - сухо отметил Леонардо. Движение по лестнице потребовало ловкости, и они почти поскользнулись несколько раз из-за воды, которая продолжала стекать с Эцио, но цель в итоге была достигнута. Леонардо помог ассасину сесть на пол у огня. Эцио шмыгнул носом и свернулся так, будто пытался спрятаться внутри самого себя. Леонардо положил руку ему на плечо, и ассасин посмотрел на него, моргая, пожалуй, слишком часто. - Снимай одежду и положи её у решётки, а я пока принесу тебе другую, - сказал ему Леонардо. Перед тем как кивнуть, Эцио ещё раз шмыгнул носом и откашлялся. Леонардо встал. - О, и попробуй не уснуть до моего возвращения, мой друг. Чтобы одеть тебя, мне всё-таки понадобится твоё содействие. Эцио ещё раз кивнул с таким серьёзным выражением лица, будто только что получил контракт на убийство. Удовлетворённый этим, Леонардо поднялся обратно наверх. И лишь когда Леонардо отошёл, Эцио заметил, что всё ещё сжимает в руке букет изрядно мятых гвоздик. Он печально отложил их в сторону, прежде чем ответственно начал избавляться от большого, огромного количества оружия, перед тем как снимать броню. Он вздохнул с облегчением, сняв всё обмундирование и чувствуя насколько легче ему стало. Эцио всегда носил на себе такой вес, что без этого груза ему казалось, что он сейчас взлетит. После того, как он быстро снял мокрую, липнущую к коже одежду, он положил её к огню, оставаясь только в нижнем белье. Потом он сел обратно и невольно провалился в сон.***
Леонардо вскоре вернулся, неся в руках штаны, свободную рубаху (он вообще сомневался, что Эцио бы подошла хоть какая-то из его рубашек, учитывая ширину его плеч) и одеяло. Его встретил вид полуголого ассасина, спящего у камина, свернувшись калачиком. Художник покачал головой, но ничего не смог поделать с улыбкой, настойчиво закрепившейся на его лице. Он положил одежду на столик неподалёку и накрыл Эцио одеялом. Тот слегка подрагивал во сне, даже несмотря на то, как близко к огню он лежал. Результат был незамедлительным: как только Леонардо положил одеяло сверху, Эцио схватился за ткань во сне, укутываясь в него ещё больше, но дрожать перестал, а напряжённое тело расслабилось. В этом непривычном виде ассасин выглядел мирным и незащищённым. Так редко можно было застать его расслабленным или отдыхающим, что Леонардо почувствовал всю значимость того, насколько Эцио ему доверяет. Доверяет настолько, что позволяет себе быть уязвимым. Немногие видели его таким. Леонардо подумал, что Эцио проснётся нескоро, а значит, пол - это не лучшее место для так необходимого ассасину отдыха; но он слишком тяжёлый, чтобы Леонардо смог перенести его в кровать. Изобретателю пришлось хорошо потрудиться, чтобы довести мужчину сюда со второго этажа, а ведь тогда Эцио и сам ему помогал. Так что вместо того, чтобы нести его к кровати, он принесёт кровать нему. Пришлось взять все подушки, которые Леонардо смог найти, каждое одеяло и простынь, и уложить их на пол у Эцио. Осторожно, пытаясь его не разбудить, Леонардо сделал для него некое подобие кровати. Поскольку подвинуть друга полностью художник был не в состоянии, пришлось ограничиться подложенной тому под голову подушкой и простынёй под ногами. Остальное Леонардо решил оставить на случай, если Эцио начнёт ворочаться во сне. Довольный результатом, Леонардо решил вернуться к работе, но, уходя, уловил боковым зрением то, что до этого было вытеснено другими заботами. Там, совсем рядышком с рукой Эцио, лежали гвоздики. А ведь Леонардо совсем о них позабыл. Он обошёл самодельное ложе, чтобы аккуратно взять цветы. Всего их было семь, все в цвету и взращённые заботой. Художник представил, какими бы красивыми они были, не случись им пасть жертвами этого ужасного дождя и крепкой хватки Эцио. Стебли были помяты сразу в нескольких местах, а в других были обломаны совсем, как и безнадёжно повреждённые лепестки. Несмотря на это, Леонардо осмотрительно взял их и невесомо унёс, боясь навредить им ещё больше. Он прошёл наверх, нашёл самую увесистую из всех своих книг, которую положил на стол вместе с гвоздиками, и открыл её ближе к концу. Затем он положил туда цветы и закрыл книгу, оставляя их надолго между страниц. Не имея более причин прохлаждаться, Леонардо схватил перо и принялся работать, хоть и вспоминал о мужчине на первом этаже каждый раз, когда взгляд цеплялся за книгу. Он улыбался.***
Эцио вяло сморгнул остатки сна. Он оказался обложен большим количеством подушек и тканей, тлеющие угольки в камине отдавали остатки тепла, но ему было удивительно комфортно и уютно. Как только сонный мозг проснулся достаточно, чтобы определить местоположение, Эцио в панике вскочил, не очень понимая, где сейчас находится. Его сердце гулко стучало в груди, уже готовясь бежать наперегонки со страхом. Но потом он осмотрел комнату полностью и упал обратно на ткани, облегчённо вздохнув. Его голова тяжело упала на подушку. Он накрыл лицо ладонями и устало потёр глаза. Низкий стон вырвался откуда-то из самой глубины его горла, ужасно громкий в этой тихой комнате. Эцио привык ничего не отрицать, но сейчас он предпочёл бы забыть о полном провале своего задания: принести Леонардо цветы и объясниться в чувствах. А дождь, видимо, ненавидел романтику и счастье. Особенно счастье Эцио. Cazzo di merda.**** То, что он чувствовал себя сейчас так хорошо, было просто чудом, не считая того, что его только что обставили силы природы. Эцио повернулся на бок и зарылся обратно в кучу одеял. Или это было не чудо, а просто чрезвычайно добрый человек. После того, как он собрался с мыслями, Эцио нашёл в себе силы встать и проверить, высохли ли его ассасинские регалии. Ему достаточно не повезло обнаружить их ещё сырыми или влажными в тех местах, где ткань была плотнее всего. С другой стороны, это значило, что спал он не дольше пары часов. К счастью, его льняная рубаха и штаны были уже сухими, поэтому он незамедлительно их надел. Чувство незащищённости без привычной многослойной одежды никуда не делось, но несмотря на это, приносило какое-то облегчение. Тоскливо проведя рукой по поясу, Эцио обнаружил, что абсолютно запамятовал о странице кодекса, которую к нему прицепил. К счастью, она прошла через все тяготы, и сейчас пергамент был абсолютно сухим. Радуясь целостности находки, Эцио направился вверх по лестнице. Леонардо сидел за своим столом, как обычно. Но на этот раз он положил усталую голову на скрещённые на столе руки и случайно уснул. Его берет упал на стол, позволяя золотистым прядям опадать вдоль лица, легко покачиваясь на каждом вдохе своего хозяина. Эцио положил страницу кодекса на стол и легко потряс друга за плечо. - Леонардо? –позвал он, но мужчина даже не пошевелился. А потом издал какой-то тихий и мягкий звук. – Леонардо? – позвал он вновь. На этот раз тот открыл глаза и попробовал сморгнуть сонную пелену, которая звала обратно в сны. Потом он понял, что же его разбудило, и широко улыбнулся, распрямляя уже затёкшую спину. - Buongiorno, друг мой, - сказал он без обычной энергии в голосе, но с не меньшей теплотой. Потом он задумчиво сказал. – Или уже buon pomeriggio*****? Эцио хихикнул. – Уже почти ночь. Леонардо тихонько и коротко посмеялся, потёр глаза. - Правда? Я будто спал много-много лет, - сказал он, а потом странно посмотрел на Эцио. – Но если сейчас уже ночь, зачем ты меня разбудил? Эцио моргнул. Это был…..хороший вопрос. - Я счёл несправедливым тот факт, что тебе удалось отдохнуть, только когда я отобрал у тебя постель, - и это даже не было ложью. Ответом послужила очередная мягкая нежность на лице Леонардо. - Тебе он нужен был даже больше, чем мне, мой друг, - сказал он. Эцио покачал головой. - Ни в коем случае. Ты выручал меня так много раз, что я отказываю в твоём желании ставить мои нужды выше твоих. - Эцио, ты же знаешь, что я бы ни за что не позволил тебе заболеть, пока я рядом, - и Эцио знал, что это правда, но он всё ещё чувствовал искорки недовольства. - Знаешь, как мы поступим? – спросил Эцио, с какой-то мыслью, вертящейся на языке. – Спускайся вниз и присоединяйся ко мне. Леонардо моргнул. - Che cosa?****** - На полу много места, достаточно для нас двоих, - объяснил Эцио. – Это компромисс. - Тебе не нужно- - Я не приму ответ «нет», друг мой. Леонардо вновь посмеялся, на этот раз немного недоверчиво, устало потирая лицо рукой. - Всегда столько сюрпризов, - сказал он больше себе, чем Эцио, который стоял неподвижно в ожидании. Леонардо предпочёл воздержаться от вербальных ответов, он просто встал и проследовал за Эцио вниз.