Зеркальная реальность

После вылазки ребят в Гринготтс прошло три дня. И если в воскресенье еще можно было как-то скрыться от вездесущих псевдодрузей, то когда начались уроки, делать это стало почти невозможно. Понимая, что сейчас просто не могут раскрыть себя, ребята из последних сил делали вид, что все прекрасно. Единственным приятным моментом во всем этом было то, что Гермиона отказала Рону в списывании, что повлекло за собой некоторые изменения в их повседневной жизни. Произошло это в гостиной родного факультета в присутствии свидетелей, так что у брата и сестры теперь появился официальный повод сидеть в библиотеке и корпеть над домашними заданиями. Конечно, мисс Поттер пришлось отказать в списывании и самому Гарри, но он от этого нисколько не страдал. После того, как гоблины провели ритуал очищения от всех зелий, парень понял, что ему нравится учиться. К тому же, ему надо было многое учить заново, так как многое просто не откладывалось в голове. Порой он удивлялся, как вообще умудрился хоть что-то выучить за эти четыре года в Хогвартсе, учитывая зелья и Рона, постоянно отвлекающего от заданий на нечто гораздо более важное (по его скромному мнению) — квиддич и приключения. Как бы то ни было, в результате небольшого скандала в гостиной гриффиндора, бывшее Золотое Трио теперь ежедневно проводило по несколько часов в библиотеке за домашними заданиями. Естественно, все это происходило не без нытья Рона, но это было приемлемым злом, которое Гарри с Гермионой приходилось терпеть. Да и притворяться не приходилось так уж много. Но когда им все же удавалось остаться вдвоем, ребята проводили некоторое время в Выручай-комнате. Только оказавшись в тишине, они начинали анализировать жизнь Гарри с самого начала в поисках нестыковок, звоночков, подтверждающих правду, которую ребятам довелось узнать по случайности. Вопросов становилось все больше, а предусмотрительная Гермиона записывала каждый пункт в специальный блокнотик. Она намеревалась потом выяснить ответы хотя бы на часть из них при следующем посещении банка. Например, если начать с самого начала, а точнее вернуться в то время, когда родители Гарри и Гермионы были ещё живы. Самый логичный вопрос: где была сама Гермиона? Неужто никто не знал о наличии второго ребёнка у Поттеров? Дамблдор не мог не знать. Куда делась Гермиона в тот роковой день? Уже к тому моменту ее отдали Грейнджерам? Стерли память? Ладно. Если отмести в сторону вопрос о Гермионе и просто анализировать историю так, как она им была подана, то возникает вопрос: с какого перепугу Поттеры вообще переехали в Годрикову впадину, когда они могли остаться в Поттер-меноре, который защищен едва ли не лучше Хогвартса? И к этой же категории относится вопрос о мантии-невидимке, которую Джеймс отдал Дамблдору на время, якобы для изучения ее удивительных свойств. А это родовой артефакт, на минуточку. Более того, это та самая мантия-невидимка, Дар Смерти, которая долго передавалась от самого Игнотуса Певерелла. Ведь раз уж родители переселились в тот дом в Годриковой впадине по настоянию директора, то они могли бы спрятаться под мантией. Слишком вовремя она понадобилась старику. — К слову, с чего это они решили последовать дурацкому совету директора переехать в дом, защищенный одним лишь Фиделиусом? И то, далеко не сразу. Это если не говорить о том, что только узнав о потенциальной опасности для своих детей, родители должны были сразу же сбежать с нами на континент, — недоуменно спросила Гермиона. — Не знаю. Вопросы только множатся. А где в тот момент были наши дедушка с бабушкой? Поттеры, я имею в виду, — задал встречный вопрос Гарри, сидя в глубоком и удобном кресле в Выручай-комнате. — Понятное дело, родители мамы просто не смогли бы их защитить. Но Поттеры… Поттер-менор, насколько я понимаю, настоящее родовое гнездо. А следовательно, защищен он (менор) должен был быть не намного хуже Хогвартса. Я прав или чего-то не понимаю? — Прав, Гарри, — тяжело вздохнула его сестра, делая глоток горячего шоколада, которым их обеспечила комната. — Вот бы было хорошо наведаться в Поттер-мэнор. А ведь там должны быть портреты наших бабушек и других предков. — А папин и мамин? — с надеждой спросил волшебник, глядя на девушку. — Маловероятно, — покачала головой она, — не думаю, что наши родители бы озаботились созданием своих волшебных портретов в столь молодом возрасте. Не забывай, они были всего лишь на несколько лет старше нас. И, скорее всего, совершенно не планировали умирать так рано. Обычно слепок души делают уже непосредственно в конце жизненного пути. И тогда портрет сохраняет все свои воспоминания и весь багаж знаний. А если бы родители сделали это будучи совсем молодыми, то… ну, сам понимаешь, — дождавшись расстроенного кивка, девушка продолжила. — Я тут подумала, что прежде, чем соваться в родовое поместье, мы можем поговорить кое с кем. — С кем? — вскинул одну бровь Гарри. — С матерью Сириуса, — просто ответила Гермиона. — Что-о?! Ты не забыла, как она относится к собственному сыну? Это я уже не говорю о том, как она орет на всех, кто по ее мнению является недостойным членом общества. — Гарри, нам нужно узнать правду, — уверенно возразила девушка. — К тому же, что-то мне подсказывает, что в истории Сириуса не все так просто. Ну, с его отношениями с Блэками, уходом из дома и остальным. — Ладно, я согласен, — капитулировал Поттер, — ты права. — Что нас подводит к вопросу, знал ли о делишках директора наш крестный? Думаю, стоит ему написать и попросить о встрече. — Герми, у меня сердце не на месте, — тихо проговорил подросток. — А что если он заодно с Дамблдором? Я не переживу, если и он окажется предателем. Если это и правда так, то мы потеряем единственного взрослого человека, который мог бы нам помочь разобраться во всем этом дерьме… — эмоции медленно, но верно брали верх. — Гарри, все будет хорошо. Сириус на нашей стороне, я чувствую. А даже если и нет, то мы справимся, не волнуйся. В конце-концов, у нас еще есть и крестная. И не сокращай мое имя! — Нарцисса Малфой?! — воскликнул Гарри, пропустив просьбу сестры мимо ушей. — Гермиона, ты в своем уме?! Малфои на стороне Волдеморта! — Да, Гарри, я в своем уме, — рассердилась девушка, — если у тебя даже без зелий, влияющих на память она дырявая, то я напоминаю: во-первых, крестных просто так не назначают. Наши родители почему-то выбрали именно Нарциссу, а не кого-то другого. А во-вторых, крестные родители не могут нам навредить. Никак! Что, кстати говоря, уже на девяносто девять и девять десятых процентов подтверждает, что Сириус нам не враг. Постарайся держать свои эмоции в узде. Да, нам нелегко, но мы справимся. — Ладно, прости, что сорвался и не подумал. Как я уже говорил, у меня от всей этой информации башка просто пухнет. Я вообще не представляю себе, чем бы все закончилось, если бы мы не услышали тот разговор и дальше продолжали танцевать под дудку Дамблдора. И вообще, как долго бы мы прожили со всем этим компотом в крови. Гермиона кивнула и нежно улыбнулась, поддерживая брата. — Хорошо. Тогда поехали дальше. Откуда всей магической Британии стала известна подлинная история Мальчика-который-выжил? Ведь, по идее, свидетелей произошедшему вообще не было. В тот день в доме были лишь папа, мама, ты сам и Волдеморт. — Где была ты — тайна за семью печатями, как я понимаю. — Верно, — кивнула девушка. — Никто, кроме годовалого ребенка тогда не выжил, а ты просто не мог помнить того, что произошло. Так с чего бы магическое сообщество так легко поверило в эту историю? С какой стати, увидев полуразрушенный дом (что тоже вызывает ряд вопросов, поскольку Авада не несет за собой физических разрушений), Сириус ринулся за предателем, вместо того, чтобы забрать своего крестника? Какого черта того же Сириуса посадили в Азкабан без суда и следствия, не допросили с помощью сыворотки правды? А ведь, являясь верховным чародеем Визенгамота, директор Дамблдор был в силах не допустить подобного. Вопросы множились с невероятной скоростью. А ведь они только начали разбирать жизнь бедного Гарри Поттера. — К слову о Сириусе, — прервал Гарри, он внимательно слушал сестру и соглашался с каждым поставленным вопросом. — Давай напишем ему уже сейчас. — Давай, — согласилась она, потянувшись за чистым пергаментом, лежавшим на чайном столике прямо перед их креслами. — Надо написать ему небольшую записку с просьбой встретиться, но без подробностей. — Да, верно, — кивнул брюнет, — сову могут и перехватить, да и сама Хедвиг очень заметная. Значит, пошлем Добби. — Отлично. Попросим его доставить Сириусу лично в руки и, желательно, когда он будет один. Спустя пятнадцать минут письмо было составлено, несколько раз отредактировано, но все же готово к отправлению. — Добби! — позвал домовика брюнет. — Гарри Поттер, сэр, звал Добби, — тут же появился эльф, стоило ему только увидеть ребят, — Добби пришел. Добби счастлив, что Гарри Поттер снова обрел свою сестру. Теперь Добби это видит. Подростки удивленно переглянулись, однако быстро придя к заключению, что у эльфов своя Магия и, видимо, до ритуала в Гринготтсе домовики не могли этого видеть, перешли к делу. — Да, Добби, — прервал Гарри восторженный лепет эльфа. — Нам нужна твоя помощь. — Все что угодно, Гарри Поттер сэр, — горячо отозвался тот. — Ты можешь найти Сириуса Блэка? — увидев положительный кивок, Гермиона протянула эльфу письмо. — Пожалуйста передай это письмо ему лично в руки. И если он напишет ответ, то обязательно принеси его нам. — Будет сделано, мисс Поттер, — энергично закивал домовик и исчез с тихим щелчком, сжимая письмо в руках. — Ну что ж, — вздохнул Гарри, — остается только ждать. Ребята нервничали, ожидая ответа крестного. Спокойствия не добавляла и жаба Амбридж, которая, казалось, нарочно пыталась вывести Гарри из себя, делая намеки на то, что Волдеморт на самом деле повержен, а сам Поттер лжец. Ничему конкретному она не учила, с чем студенты уже успели свыкнуться, однако их выводили из себя бесконечные декреты, появляющиеся на доске объявлений чуть ли не каждый день. Гарри старался держать себя в руках. Ему хватило одного наказания кровавым пером, так что он предпочитал себя вести как можно более спокойно, не давая жабе повода придраться. Тише воды, ниже травы, так сказать. А вот Рон, кажется, был очень заинтересован в том, чтобы Гарри заработал еще несколько отработок, все время то подбивая его на авантюры, то призывая к противостоянию с министерской чиновницей. Но не только Амбридж была в сфере интересов рыжего, но профессор Снейп, чей суровый нрав был хорошо знаком с первого курса. Ребята не понимали, зачем нарочно раздражать и так злого зельевара, учитывая, что частые проверки Амбридж доводили его до белого каления. Вследствие плохого настроения, баллы летели с Гриффиндора с катастрофической скоростью. Гермиона не успевала заработать даже двадцати баллов, как зельевар штрафовал гриффиндорцев на эту же двадцатку, а то и больше. Казалось, нельзя было даже дышать, поскольку в тишине рабочего кабинета даже дыхание казалось слишком громким, и Снейп взрывался, а нерадивые студенты попадали под ядовитый душ оскорблений, которыми преподаватель щедро осыпал всех и каждого. В особенности Поттера (и каждый раз из-за «случайной» оплошности его рыжего соседа). Рубины в часах факультета решительно уменьшались с каждой министерской проверкой. И как бы Гарри ни старался держать себя в руках, терпение у него было далеко не безграничное, и он понимал, что такими темпами точно скоро отошлет своего бывшего друга в Запретный лес на увлекательную экскурсию к паукам. Даже Гермиона, всегда отличающаяся рассудительностью и хладнокровием, уже начала задумываться о том, как бы подставить Уизли и отстранить его подальше от них с Гарри. Декреты же были вообще отдельной песней, поскольку ничем, кроме как изощренным полетом фантазии Амбридж, их назвать было нельзя. Бесконечные допросы учеников при помощи сыворотки правды, запреты на волшебство на переменах, соблюдение формы от «а» до «я» — ученики даже не подозревали, что это были только цветочки. Когда же вышел декрет, запрещающий студентам противоположных полов находиться на расстоянии меньше восьми дюймов, терпение всех студентов Хогвартса лопнуло. Все чаще по ночам в спальнях учеников слышалось роптание на поистине садистские и нелепые правила, а идея устроить бойкот не казалась такой уж нереальной. Поттеры заметили, что даже Малфой со своей свитой ходят с кислыми минами, что было явным показателем того плачевного положения учеников. Поначалу ярые поклонники «нововведений» теперь сами от них страдали. Помимо студентов, преподавателям доставалось не меньше, и чаша их терпения постепенно заполнялась до краев. И если Снейп сбрасывал толику раздражения на учеников, то Макгонагалл препиралась, но пока еще держала оборону и пыталась их защитить. В такие моменты она чуть ли не шипела на Амбридж, чем очень напоминала свою анимагическую форму. Гарри и Гермиона были так напряжены, отдавая все свои силы на то, чтобы правдоподобно себя вести в окружении бывших друзей и остальных возможных наблюдателей, в особенности зорких глаз самого директора, что не замечали пристальных взглядов зельевара. Северус внимательно наблюдал за подростками. Казалось бы, со стороны все выглядит как обычно, но, как опытный шпион, он заметил некоторую холодность в общении с Уизли. Как бы они ни старались играть на публику, было видно, что Поттер и Грейнджер стараются находиться всегда ближе друг к другу. Также Северус отметил, что мальчишка стал чаще появляться в библиотеке, а однажды так вообще застал этих двоих, накладывающих заглушающее заклинание. Ему стало безумно интересно, что же такое должно было произойти, чтобы Поттер начал использовать свои мозги по назначению и накладывать заклятие неслышимости, прежде чем говорить о секретных делах, касающихся Темного Лорда или чего бы то было еще, связанного с этим. Пусть и в таком малолюдном месте, как библиотека. Более того, что же могло произойти, раз неразлучное трио вдруг распалось, и теперь эти двое изо всех сил прячутся от младших Уизли? А то, что они именно прятались, было очевидно. Также настоящий фурор произвел скандал, который закатила гриффиндорская всезнайка в гостиной родного факультета. Слухи о том, что мальчишки больше не смогут списывать у мисс Отличницы, распространились по всей школе в течении одного дня. С тех пор они и стали чаще появляться в библиотеке. Кроме того, Снейпу не давало покоя происшествие на его уроке несколько дней назад. Та настойчивость, с которой мисс Грейнджер просила не отправлять Поттера в Больничное Крыло настораживала и вызывала вопросы. Создавалось впечатление, что они не доверяли колдомедику школы. Также он никак не мог понять, что же понадобилось подросткам в банке, но Снейп так и не приблизился к разгадке их странного поведения. Это раздражало зельевара наравне с идиотскими выходками Амбридж, которой было приказано докапываться ко всем и всему. Уже поздно вечером Гарри и Гермиона вернулись из Выручай-комнаты в гостиную и уселись в свои любимые кресла у камина. Ответ от Сириуса так и не пришел, что настораживало. Впрочем, брат с сестрой себя успокаивали тем, что раз Дамблдор не пришел по их души, то Сириус не побежал ему докладывать. Это вселяло надежду. Все же, как бы Гермиона не была уверена в том, что крестный не предатель, волнение не отпускало. Оставшиеся было гриффиндорцы уже начали расходиться по своим спальням. Рон сидел рядом и играл в шахматы с Дином Томасом, до последнего пытаясь привлечь Гарри к игре, но так и не добился своего. Поттеры достали пергаменты с перьями и принялись готовить эссе по истории Магии («Которое, между прочим, только к следующей среде!») — лишь бы рыжий отстал. Рон ожидаемо обиделся, обозвав Поттера книжным червем и заучкой, и что одной Гермионы раньше хватало всему факультету, и ушел. Видимо, он действительно думал, что «друг» одумается и вернется к прожиганию школьных будней. Наконец, гостиная опустела, и брат с сестрой смогли выдохнуть с облегчением. Они продолжили делать домашнее задание, уже совсем не надеясь, что Блэк ответит, когда прямо перед ними материализовался Добби. — Добби вернулся с ответом для Гарри Поттера сэра, — отрапортовал домовик. — Добби! — воскликнула Гермиона, откладывая исписанный пергамент в сторону. — Что он сказал? — Гарри подался вперед, в нетерпении услышать ответ. — Он передал письмо, — пропищал эльф, протягивая крохотную записку. Кусочек пергамента явно был вырван наспех. Гарри нетерпеливо выхватил записку. «Гринготтс. Время и пароль через Добби. Не выдай себя. С.О.Б.»  — Интересно, как он понял, что что-то произошло? — спросил Гарри. — Может быть, он ожидал от нас чего-то подобного? Ждал такой нашей просьбы? Неужели он тоже заметил, что Дамблдор не так «чист», каким хочет всем казаться? — Он мог это заметить еще на суде, — мрачно заметил Гарри. — Когда Дамблдор, будучи Председателем Визенгамота и зная, что Сириус не виновен, упек его на пожизненное в Азкабан, — на лица ребят будто тень легла. Осознание масштаба той проблемы, в которой они находились по самое горло, радости не внушала от слова «совсем». В любом случае, Поттеры подумали и решили, что удобнее всего это будет сделать на ближайших выходных. От Уизли они как-то избавятся, а остальное за малым. Они написали письмо Крюкохвату с просьбой организовать им анонимную комнату совещаний на ближайшую субботу, и, попросив Добби доставить письмо утром, отпустили его, а сами пошли по спальням. До встречи, которая могла ответить на большинство их вопросов, оставалось чуть меньше недели, и им нужно было набраться сил и терпения, чтобы не раскрыть себя. Предчувствие, что грядут серьезные перемены, их не покидало.