Кара небесная или Мелкая, отвали уже, наконец!

      Смотреть на то, как напиваются другие, было скучно и неприятно, в этом нет ничего захватывающего, но у Леви другого развлечения не было, да и присоединиться в этом пагубном занятии к своему убийце она не могла. Призраки не нуждаются ни во сне, ни в еде, ни чем бы то ни было еще, они вынуждены просто существовать без какой-то понятной цели.       Поначалу Леви даже радовалась тому, что Гажил гробит свой организм, но это ей быстро надоело. Редфокс просто залпом осушил бутылку, а после принялся за вторую, которую пил медленно, с чувством, с толком, с расстановкой, каждый раз поднимая тосты, причем все они были за Леви, за его очаровательную жертву, за мелкую заразу, появившуюся в его жизни и, конечно же, за скорое её исчезновение. Казалось, что мужчина вознамерился вывести призрака из себя, разозлить, довести до истерики и спровоцировать. Вот только на что? Понимал ли Редфокс, насколько опасны неупокоенные души, осознавал ли чего добивается? Нет. Он просто пил, пытаясь забыться и не думать. Леви на все это смотрела скучающим взглядом, но в её душе все клокотало от злости и раздражения, от негодования. Почему этот человек даже сейчас не испытывает никаких угрызений совести? Почему ведет себя так глупо? Если бы она увидела в нем хотя бы каплю раскаяния, то ей стало бы легче, возможно, это помогло бы ей успокоиться. Но нет. Гажил упрямо не считал себя виноватым.       Мужчина вырубился через пару часов после того, как начал напиваться, он просто заснул на диване, обнимая бутылку. Редфокс лежал в неудобной позе. Наверняка утром у него будет болеть спина, а голова гудеть, но это мало волновало Леви. Она продолжала смотреть на того, кто отнял её жизнь, словно пытаясь найти в нем что-то.       — Интересно, сколько я стою? Сколько вообще стоит жизнь? Неужели есть деньги равнозначные ей? — пробормотала девушка. После смерти она ощущала, как каждую минуту лишается чего-то важного, словно её душа неумолимо угасает, однажды она исчезнет, оставляя лишь прозрачную оболочку, жаждущую чужих страданий. Леви не хотела этого, но не понимала, как избежать уготованной ей участи.       Призрак продолжала смотреть на спящего мужчину, размышляя о его работе и личности. Есть ли у Гажила хоть какие-то правила, моральные устои, запреты, через которые он никогда не переступит? Женщин он убивает, стариков, наверняка, тоже, так может он готов пощадить детей или животных? Леви отчаянно желала найти в своем убийце хоть что-то хорошее, пусть даже маленький проблеск человеческого. Но не могла. Она не знала этого человека, не хотела узнавать, но выбора у нее не было. Призраку хотелось разрыдаться, обнять кого-нибудь, пожаловаться на судьбу и непрестанную боль в душе, но все это было недосягаемо для нее. И виновник этого лежит прямо перед ней, храпит и видит спокойные радостные сны, даже слюни пускает.       — Несправедливо! — прошептала девушка, наклоняясь к лицу Редфокса. Она вглядывалась в его черты, запоминала, изучала. Зачем? Хотела бы она это знать. Леви ощущала, как в душе разгорается настоящее пламя ярости и злости, помноженные на обиду. Она мертва, а этот человек жив. Разве она грешила? Разве обидела кого-то настолько сильно, что судьба лишила её всего? Редфокс — убийца! Алчный человек, для которого нет ничего святого! Он убивает за деньги, но при этом имеет все, что пожелает. А что она? Девушка резко отпрянула от брюнета, обхватывая себя руками. Она столько работала и училась, чтобы доказать всем, на что способна, боролась с насмешками, оскорблениями, доказывала то, что своим умом и трудом можно многого добиться. Перед ней было столько путей, столько возможностей, но всего этого её лишили. Всего одно решение, одно движение и её нет.       Она никогда не сможет позабыть о том мгновении, когда пуля вошла в голову. Эта боль навсегда останется с ней. Даже сейчас она ощущает её! Дрожащей рукой призрак прикоснулась ко лбу, нащупывая пулевое отверстие. Больно. Ей до сих пор больно!       — Это не честно! Так не должно было быть!       Призрак растворился в воздухе, но лишь для того, чтобы появиться на кухне. Леви не отдавала себе отчет в том, что делает, но жажда справедливости и мести захватила её, заставила прикоснуться к острому кухонному ножу, тому самому, каким режут мясо. Идеальное орудие. Его лезвие такое же холодное, как и она сама. Почему бы ей не воспользоваться им и не восстановить справедливость.       — Зуб за зуб, око за око, жизнь за жизнь! — губы призрака исказила кривая усмешка, а в глазах вновь загорелся недобрый дьявольский огонь. — Это будет справедливо? Разве я осталась здесь не для того, чтобы отомстить?       Леви медленно парила к своему убийце, мысленно представляя, как этот мужчина будет истекать кровью, как медленно будет терять жизненные силы, распахнет свои багряные глаза, полные ужаса, и увидит её улыбку. Она будет смотреть на то, как Гажил умирает и смеяться! Ему в лицо! Это ли не счастье? Она повторит его слова, те самые, что он сказал ей перед тем, как безжалостно убить.       — Я бы могла сказать, что мне жаль, но это будет неправда, а врать я не привыкла. Это мой принцип. Нам остается лишь проститься, — Леви повторила слова, которые никогда не забудет. В них было столько холода и высокомерия, от них бросало в дрожь.       Призрак смотрела на спящего пьяного мужчину, даже не подозревающего, что за угроза над ним нависла. В её руках был нож, и все, что Леви оставалось, это вонзить его в жертву. А затем и еще, и еще, и еще, пока он не сдохнет!       Это так просто, всего одно движение, один рывок и все будет кончено!       Призрак медлила, она была достаточно зла для того, чтобы убить, отчаяние и боль переполняли её, но все же, она медлила. Почему? Не от того ли, что её душа все еще жива, а сама она намного лучше убийцы?       — Да, я на многое способна, но не всего достоин ты, — пробормотала Леви, резко отбрасывая нож в сторону. Она не готова была взять такой грех на душу. Редфокс был не достоин того, чтобы она перешагнула через эту грань и отняла жизнь. — Я не такая, как ты! Я заставлю тебя измениться!