Кара небесная или Мелкая, отвали уже, наконец!

      Гажил повернулся на голос и увидел священника в черной сутане. Это был молодой мужчина, которому на вид можно было дать чуть больше тридцати, его короткие голубые волосы были растрепаны, вокруг правого глаза сделана татуировка, намекающая на бурную молодость этого человека. Священник слегка улыбнулся гостю храма, словно давая понять, что любой будет находиться здесь в безопасности и найдет утешение и защиту. Редфокс ощутил некое тепло и спокойствие, разливающееся в душе. Даже до появления в его жизни Леви такое с ним происходило крайне редко, обычно киллер всегда был напряжен, ожидал очередного подвоха от судьбы.       — Проходите, не стоит думать, что вам здесь не рады или будут косо смотреть, — мужчина присел на деревянную лавку. — Мое имя Жерар Фернандес, я священник в этой церкви.       — Что ж, рад знакомству, — Гажил уселся рядом с новым знакомым. А что дальше? Он понимал, что нужно что-то сказать, как-то начать разговор и рассказать о своей проблеме, но с чего начать не знал. А что если и священник не сможет помочь? Как вообще объяснить, что с ним творится. — Знаете, я уже и не помню, когда последний раз был в подобном заведении. Кажется, что и вовсе этого не было, да и верующим человеком меня назвать нельзя.       — Заведении? — понимающе усмехнулся Жерар. — Уже одно это слово говорит о том, что вы далеки от религии.       — Это проблема?       — Нет, ни сколько. Я и сам не так давно вел далеко не законопослушный образ жизни и много грешил, даже думать не мог о том, что однажды окажусь в этих стенах. Каждый приходит к вере и Богу своим путем, тогда, когда это ему нужно.       — Ги-хи. А если я не хочу к нему идти?       — Это не важно. Здесь любой найдет успокоение и поддержку, — ответил священник, рассматривая странного посетителя-неформала. Такие люди редко нуждаются в помощи и поддержке, они одиночки по своей сути, он и сам был таким, а потому Жерар хотел помочь этому человеку. — Так что вас привело сюда? Наверняка не праздное любопытство или желание отдохнуть.       — Ну, второе ближе к действительности, — мрачно усмехнулся Гажил, радуясь тому факту, что Леви нигде не видно, не слышно и не ощущается её присутствие. — Скажите, вы верите в призраков?       — В мире много всего необъяснимого и странного, — неопределенно ответил Фернандес, пожимая плечами. — Порой нам уготованы непростые и пугающие испытания, но все они для чего-то нужны. Во всем есть смысл…       — Вы сами-то в это верите?       — Я через это прошел. Мне есть о чем сожалеть, а мои грехи настолько велики, что даже моя новая жизнь не сможет их искупить. И все же, все это было не напрасно, ведь я смог остановиться, найти иной путь.       — Боюсь, он не для меня.       — Ха-ха-ха! Я не предлагаю вам стать священником или уйти в монастырь. Поверьте, это не решение проблемы. Но вот задуматься о том, как вы живете и для чего, стоит.       — Как я живу? Я убийца. Зарабатываю деньги на чужих смертях, и знаете, меня все вполне устраивает, а вот о моей последней жертве этого не скажешь, — неожиданно даже для себя произнес Редфокс, сейчас его утешало лишь то, что священники не имеют привычку докладывать в полицию обо всем, что ими услышано. — Её призрак уже несколько дней не дает мне покоя… Странно, да? Вы как, экзорцизмом и изгнанием демонов не занимаетесь? Мне бы сейчас это очень помогло.       — Боюсь, что в этом вопросе я не смогу вам помочь. С призраками мне еще сталкиваться не доводилось, — вздохнул Жерар, на мгновение прикрывая глаза. Казалось, что кто-то смотрит на него, но при этом мужчина не мог понять кто, зачем и откуда. — Но вот совет я вам дам. Завязывайте со своей профессией и попытайтесь понять, что же может успокоить вашу жертву. У нее есть все основания мстить вам…       — Вас не удивляют мои слова? К вам что, киллеры каждый день захаживают? — Гажил не мог понять Жерара. Ни тебе обвинений, ни слов о том, что это все ложь и глупая шутка, ни даже попытки выдворить его из церкви.       — Нет, не каждый, — священник устало взглянул на своего неожиданного собеседника, всколыхнувшего неприятные воспоминания. Все-таки пути господни неисповедимы. — Но в прошлом я был вашим коллегой, так что меня не удивить тем, что кто-то зарабатывает на жизнь убийствами. Скажу больше, эта профессия может сломать. Иногда этот момент наступает раньше, иногда позже, а бывает, что лишь оказавшись перед высочайшим судом, мы понимаем, что были не правы, — говоря это, Жерар прикоснулся к красной татуировке на своем лице, а его взгляд слегка затуманился. — Ничто в этом мире не случайно. За все приходится платить и сожалеть…       — Я ни о чем не сожалею, — холодно ответил Редфокс, размышляя о том, что могло довести его коллегу до сутаны священника. Как вообще можно отказаться от нормальной жизни? Хотя… Возможно, в скором времени он и сам об этом задумается… И все же сейчас мужчина был не готов так круто изменить жизнь. — Мне нравится моя жизнь. Я люблю наблюдать за напуганными жертвами, ощущать свою власть над ними. Я получаю много денег за свои услуги и наслаждаюсь жизнью. Пью хороший алкоголь, гоняю на байках и крутых тачках, могу позволить себе все, что душа пожелает! Любой, кто перейдет мне дорогу, будет жестоко наказан. Так о чем мне сожалеть? О чужих проблемах? Моя судьба никогда никого не интересовала, даже родителей. Так почему я должен волноваться за кого-то другого и менять свою жизнь? Плевать я хотел на все это! И на чертова призрака тоже! Пусть эта сучка что хочет делает, меня не изменить! Ей придется смириться с этим! У меня полно недостатков, но мне они нравятся! Я такой, какой есть! — голос Гажила сорвался на крик, а его алые глаза потемнели, становясь темно-бордовыми.       — Ты можешь быть не идеальным, но в трудный час не будь дерьмом, — жестко произнес Жерар, которому все это было знакомо. — Хватит отрицать очевидное. В твоей жизни творится такое, что жить, как прежде, ты не сможешь. Смирись и попытайся найти решение. Я не знаю, существует твой призрак или нет, но одно могу сказать точно. Мы с тобой грешники и каждый в полной мере заслужил свою кару небесную. Не хочешь меняться? Хватаешься за прошлую жизнь? Это трусость. Попытайся понять других, подумать о том, что делал… Ты все еще жив, все еще можешь что-то изменить…       Гажил упрямо поджал губы. Он не желал меняться, ему нравилась его жизнь. Мужчина ненавидел людей, презирал их за слабость, трусость и подлость. На своем веку, ему довелось повидать достаточно проявлений низости представителей человечества, так почему он должен меняться и быть лучше? Мир останется прежним! Ничего не изменить, а от боли, страданий и слез никуда не сбежать. Гажил тупо смотрел вперед, на распятие и думал о том, что все смерти напрасны и грехи невозможно искупить. Он даже не подозревал, что Леви слышит этот разговор, наблюдает за ним, видит борьбу и боль в его глазах, пытается понять, но не может…       — Это не трусость, — наконец, произнес убийца. — Скорее уж безнадежность, ведь я знаю людей… Знаю себя и этот мир. В нем нет места ничему светлому и справедливому… Ничего нельзя изменить.