Смешная султанша

      Дни тянулись медленно и изнуряюще. Уже месяц Валерия жила в гареме, не встречаясь лицом к лицу ни с Султаном, ни с Кёсем. Ей всё ещё не платили жалование, она не выходила на праздники и к концу месяца вовсе стала затворницей в комнате фавориток. В общую комнату она спускалась разве что на завтрак и ужин. Но тут же хотела быстрее вернуться обратно в комнату. Никто, даже Элиф, не мог пробить стену апатии и разочарования, которую Валерия выстроила вокруг себя.       Швея, которой Валерия отдала серьги в обмен на информацию, так и не вернулась. Можно было считать, что столь дорогой подарок был потрачен впустую. Это был хороший урок на будущее. Единственное ценное, что у неё осталось, это кольцо, подаренное Султаном. Но пытаться обменять его на какие-либо услуги было бы глупостью. Валерия полностью разочаровалась в своих идеях и стремлениях. Она корила себя за то, что написала королеве, за то, что была такой смелой и гордой. Ей казалось, что правильнее было встать на колени и молча следовать судьбе. Но сейчас уже нельзя было ничего исправить.       Последние два дня Валерия будто провалилась в сон. После пережитых оскорблений и обвинений, хоть и частично заслуженных, ей стало всё равно. Она почти не вставала с кровати. Не выходила из комнаты и только пила воду. Даже Айрис хатун не могла заставить Валерию сказать хоть слово и теперь испугалась. Она боялась, что её соседка по комнате вот-вот наложит на себя руки. И была права. Валерия как никогда была близка к этому. Будучи пленницей, без личных средств, свободы передвижения и даже без возможности исправить ситуацию, она уже не видела смысла пытаться. Её растоптанная гордость и ноющая совесть вместе с воспоминаниями не давали ей очнуться. Всё, что хотела Валерия, это заснуть и больше никогда не просыпаться.       Элиф не отходила от подруги, она уже два дня не могла заставить Валерию не поесть, не встать с кровати. Она плакала, глядя на её побледневшее лицо и пустой взгляд. Ойкю калфа ничего не делала, ей не положено было вмешиваться, только наблюдать. Но она сделала то, ради чего калфу и приставили к Валерии. Она пришла к хранителю покоев и доложила всё, что знала. А Зюльфикяр уже передал новости Ахмеду, и в тот момент он подумал, что Валерия выдумала новый способ встретиться с ним, и приказал сделать вид, будто ничего не случилось. Сказал, чтобы Валерию подготовили по всем правилам и только потом привели в его покои. Султан согласился увидиться с Валерией только в присутствии своей жены, Кёсем султан. — Тебе придётся встать. — Сказала Элиф, сидя рядом с подругой. Она гладила Валерию по голове и даже не представляла, что можно ещё сказать или сделать.       Ойкю калфа бросила обеспокоенный взгляд на Айрис, но та была не в меньшем шоке. — Ну, всё, хватит, прекрати. — Ойкю калфа не знала, как выполнить приказ, поэтому решила не упрашивать девушку. Она взяла её за руку и резко дёрнула на себя.       Валерия поднялась на ноги, но всё ещё выглядела слабой и опустошенной. Под глазами виднелись синяки и стояла она неуверенно, немного покачиваясь. Понимая, что довести Валерию в таком состоянии до хамама, одеть, причесать, а потом ещё и отправить в главные покои, будет сложно. Следовало бы позвать лекаря, но он, будучи мужчиной, не заставит Валерию восстановить силы или хотя бы поесть. Тут нужен был другой подход. — Выйдите все. — Бросила калфа, выпроваживая Айрис и Элиф. И только когда они ушли, обратилась к Валерии. — Тебе придётся пойти туда, понимаешь? — Отпусти меня. — Слабым голосом проговорила Валерия. — Я лишь покоя хочу… Дайте мне спокойно умереть. — Что ты говоришь, хатун? — Ойкю калфа взяла её за плечи, не давая сесть и посмотрела прямо в глаза. — Жить или умирать — единственный выбор, который предоставляется женщине здесь. Это всё, что ты можешь решить относительно себя. И если ты так хочешь, сделай это.       Наконец отпустив Валерию, Ойкю калфа взяла с полки вазу и ударила её о стену. Резкий грохот отразился шумом в голове Валерии и та даже пошатнулась. На мгновение у неё закружилась голова. — Вот. — Калфа протянула ей один из осколков. — Я оставлю тебя здесь и вернусь через десять минут, за твоим телом. Если ты так решила. — Не сейчас, — тихо ответила Валерия. Она сжала в руке осколок, хоть у неё почти не оставалось сил. В уставшем разуме Валерии родился план, она точно поняла, что хочет умереть не здесь, а на глазах Султана. Чтобы это преследовало его всю жизнь, чтобы чувство вины поедало Ахмеда до конца дней, как в случае с Мустафой. — Я пойду к Султану… послушаю. — Молодец. — Ойкю калфа облегчённо выдохнула. Ей не хотелось мучить ослабевшую девушку, поэтому она быстро собрала её волосы, затянув их лентой, и набросила ей на голову белый платок.       Спуститься по лестнице было самым трудным. У Валерии кружилась голова, в ушах звенело, а разум словно был где-то между сном и реальностью. Валерия с трудом осознавала происходящее и думала лишь о скором избавлении от страданий. Смерть, которая раньше была её страхом, теперь представлялась блаженным искуплением. И если ей следовало уйти, то оставить о себе память.       Когда Ойкю калфа вела Валерию через гарем, девушки расступались. Все смотрели на неё по-разному. Кто-то с сочувствием, кто-то с отвращением и страхом. Из толпы послышалось: «Смешная султанша…» Фразу целиком Валерия не услышала, но ей и не было это важно. Когда она оказалась у закрытой двери главных покоев, Зюльфикяр прошел мимо неё, делая вид, что вовсе не замечает. На самом деле он был специально послан, чтобы сообщить, правда ли, что состояние Валерии так ужасно, как сказала калфа.       Войдя в покои Султана, Зюльфикяр был напуган больше, чем обычно. Он никогда не видел женщину в более страшном состоянии. Здесь к главным покоям женщины приходили исключительно здоровыми и сияющими. Услышав слова хранителя покоев, Ахмед испугался. Когда двери распахнулись и Ойкю калфа подтолкнула Валерию вперёд, он замер.       Оставшись наедине с Валерией, Султан не решался произнести ни слова. Он принял её до того, как пришла Кёсем. Но казалось, Валерия ни на что больше не обращала внимания. Она пошатнулась и шагнула вперёд. У неё больше не было сил; даже не пытаясь кланяться, Валерия выронила из рук осколок. Она чувствовала, он ей больше не понадобится. — Для меня это… закончилось. — Проговорила Валерия так тихо, что, кажется, и сама себя не услышала. Она сделала вдох, с трудом пытаясь устоять на ногах.       Ахмед испугался, теперь действительно по-настоящему. Он шагнул навстречу Валерии, чтобы поддержать её, но не успел. Валерия упала, потеряв сознание, и, кажется, даже прекратила дышать.

***

      Хандан султан направлялась в покои Фатьмы султан. Оставшись без влияния в гареме и лишившись влияния на сына, она стремилась укрепить свою власть, где пока что могла. А именно, в ситуации с Фатьмой. Ей сообщили, что лишенная разума султанша успокоилась, снова ведёт себя, как надо, смиренно переносит наказание. Сурейя стала ей самой близкой служанкой, единственной подругой. Она простила султанше нападения, избиения и даже доведение до попытки самоубийства. Услышав новости о том, что Фатьма образумилась, Хандан султан занялась восстановлением её репутации.       В день рождения Шехзаде Джихангира Хандан устроила в гареме праздник. На нём она много раз говорила, что праздник не только в честь наследника престола, но и в честь его матери. Больше никто не называл её сумасшедшей, Хандан заставила девушек и слуг забыть об этом и начала называть её болеющей. Призывала молиться о исцелении султанши и обещала вернуть ей Джихангира тогда, когда болезнь полностью отступит. — Султанша. — Фатьма склонила голову, увидев Валиде. — Рада видеть тебя здоровой. — Хандан посмотрела на Фатьму придирчиво, оценивая её так строго, как только могла. Ей казалось, что если она сможет восстановить репутацию Фатьмы, то таким образом проявит свою власть над тем, что происходит в гареме. А также продемонстрирует, что это ей решать, кому возвышаться, а кому нет. — Хорошо, что вы пришли, — ответила ей Фатьма, казалось, она чувствовала себя по-настоящему виноватой. — Мне следует извиниться. — Не нужно. — Хандан перебила её, ей хотелось выглядеть ещё и милосердной. — Если всё будет хорошо, скоро ты увидишь сына. Я подобрала тебе лекаря, он поможет тебе лучше тех, что приходили до этого. — Я очень благодарна вам. За вашу помощь и за то, что не оставили меня в такой трудной ситуации.       Хандан улыбнулась и приподняла голову. Она подошла ближе к Фатьме и положила руку на её плечо. — Ты можешь не бояться. — Тише произнесла Валиде. — Когда всё закончится, я верну тебе сына, восстановлю твой статус, и ты снова станешь любимой женой моего сына.       Фатьму передёрнуло от мысли, что ей придётся снова видеть человека, о чьей смерти она молится каждый день. Но нельзя было подавать вида. Главное, чтобы Джихангир снова был с ней. Поэтому она подняла взгляд на Валиде и, кивнув, ответила: — С вашей помощью, мне снова посчастливится стать любящей женой и матерью. — Не только моей. — Хандан начала медленно прогуливаться по комнате, рассматривая окружение. Она искала признаки безумства Фатьмы. Разбитую посуду, мелкий беспорядок. То, что не успели или не смогли убрать слуги. — Послезавтра мы встретим Хюмашах султан. Она дочь Сафие султан, с ней нужно будет соблюдать осторожность. — Хандан снова повернулась к Фатьме. — В этот день все будут встречать её в гареме, ты тоже там будешь. Постарайся ей понравиться. Когда я устрою праздник в её честь, ты будешь ближе всех. Убеди султаншу, что тебя стоит поддерживать. — Я поняла вас, султанша. — Фатьма кивнула, следя, чтобы чрезмерный восторг и ожидание долгожданной мести не отражались на её лице.

***

      Кёсем шла в покои Султана, волнуясь, ей уже доложили обо всех аспектах произошедшего. Она мысленно надеялась, что ничего из случившегося не станет ей препятствием. Счастье, что она снова получила, не рассыпется из-за глупости одной девчонки. Кёсем не боялась Валерию, она боялась чувства вины, которое вызовет её смерть. Мысль о том, что именно Кёсем подавала Ахмеду идеи давления на предательницу, заставит Султана отдалить её от себя. Он, возможно, даже вышлет её в другой дворец, и тогда её место займёт другая девушка. У её сыновей появятся новые соперники. Мало ей было Османа и Джихангира. Пусть уж до глупости смелая Валерия будет её соперницей, а не какая-то более умная особа.       Войдя в главные покои, Кёсем замерла. Валерия лежала на постели Султана в окружении аж трёх лекарей. Один из них был главным дворцовым врачом, а два других его учениками и помощниками. Они резко отвернулись от пациентки и склонили голову перед султаншей. Ничего не говоря, Кёсем кивнула, позволяя лекарям продолжить работу. — Что случилось? — Тихо спросила Кёсем, хмурясь. Она не хотела проявлять сочувствие к этой девушке, но ей нужно было знать всё.       Ахмед не ответил. Он только посмотрел на неё из-под бровей и, выдохнув, направился к балконной двери. Но Кёсем не желала оставаться без ответа. — Ахмед, поговори со мной. — Она пошла за ним, продолжая настаивать. — Она выживет? — Не знаю. — Он положил руки на перила и, опустив голову, посмотрел вниз. Балкон в его покоях выходил прямо на дворцовый сад, кроны деревьев с трудом превышали уровень этажа. — Надеюсь, что она выживет. Иначе её смерть будет на моей совести. — Это не так. — Возразила Кёсем, но тут же осознала ошибку. — Ты про Мустафу то же самое говорила. — Султан перевёл взгляд на жену. Она до сих пор не знает, что они с Валерией были в кафесе. — Я разрешил Халиме султан видеться с сыном. Знаешь об этом? — Зачем? — Кёсем шагнула вперёд, возмущенная подобным решением, она в миг позабыла про Валерию. — Она же снова сможет использовать его в своих играх! Кафес должен был отделить его от матери, а теперь… — А теперь Мустафа счастлив! — Перебил её Ахмед. — Разве не это нужно ребёнку в первую очередь? Разве не этого ты бы хотела нашим детям? — Он сделал небольшую паузу. — Не волнуйся, за ним следят лучше, чем когда-либо. Если Халиме хотя бы задумается о новом предательстве, её тут же лишат возможности подойти к сыну хотя бы на метр.       Кёсем опустила голову. Она не знала, что ответить. В её голове крутилась сотня мыслей, начиная опасениями по поводу Халиме и заканчивая жизнью Валерии. Сейчас для неё стал важен сам факт существования Валерии, она не могла позволить ей умереть. Слыша нотки вины, в голосе любимого человека, Кёсем боялась за жизнь этой девушки. Как бы она с неё не враждовала и на что бы не надеялась, но смерть этой девушки разрушит жизнь султанши больше, чем её существование. — Уверена, с Валерией всё будет в порядке. — Кёсем нежно улыбнулась и подошла ближе к Султану. — Она всегда показывала себя сильной. А вы проявили милосердие, помогая ей. — Она пришла в мои покои месяц назад, она просила меня её выслушать. — Казалось, он уже не винит себя, а злится, что упустил тот момент, когда его игра вышла из-под контроля. До этого Ахмед мог проконтролировать каждое действие Валерии в пределах гарема. Но такое! — Неужели она и правда сдалась? Была готова умереть, лишь бы оказаться дальше от дворца? — Не думаю. — Кёсем встала рядом с супругом, глядя в ту же сторону, что и он. — Это шантаж. Вот увидите, завтра она снова попытается ставить нам условия и тогда уже вы будете обязаны пресечь это навсегда. — Да, должен. — Ахмед посмотрел в глаза Кёсем, ожидая услышать в ответ мудрость, которой был полон разум этой женщины. Но эта мудрость отразилась в самом простом ответе: — Твоё решение, какое бы оно не было, станет самым правильным. — Кёсем медленно провела руками по его плечам, а потом обняла Султана, словно боялась упустить ту тонкую связь, что сейчас выстроила. — Моя любовь меня ослепила. — Улыбнувшись, произнёс Султан. — Я не заметил, как из девочки ты превратилась в самого близкого для меня человека, Кёсем. — Как и ты для меня.

***

      На пристани виднелась рыжеволосая женщина. Она петляла между людьми, не сбавляя темпа. Корабль уже причалил к берегу, ей нужно было оказаться там как можно быстрее. Предвкушение долгожданной встречи лишь подгоняло ее, а уж радость от встречи с любимым и вовсе была сильнее всех иных чувств.       Наконец оказавшись у самого берега, она начала рассматривать толпу, в поисках того единственного, кому она отдала своё сердце. Наконец заметив знакомое лицо, она улыбнулась и, приподнявшись, крикнула: — Эмре! — Она подняла руки вверх и помахала ему, надеясь, что он её тоже заметит. — Эмре, я здесь!       Обернувшись, мужчина увидел зовущую его девушку, и его лицо озарилось не менее счастливой улыбкой. Он быстро пересёк толпу людей и, оказавшись совсем близко, обнял девушку. — Красавица, Самина. — Усмехнувшись, прошептал Эмре прямо на ухо девушке.— Ты как обычно здесь, любовь моя. — Разумеется. — Она отстранилась от него и, положив руки ему на плечи, привстала, поцеловав его. — Разве я могла не встретить мужа? — Не могла. — Довольно проговорил Эмре, снова обнимая Самину и приподнимая её над землёй. Он сияет от радости не меньше, чем она. Опустив любимую на землю, Эмре продолжает держать её за талию и, опустив голову, делает глубокий вдох. Самина всегда подбирала идеальные духи масла, которые всегда ему нравились, а саму девушку превращали в предел его фантазий.       Самина молча положила голову ему на плечо, тоже не желая отпускать Эмре. Она закрыла глаза, и её лицо озарилось блаженной улыбкой. Тот, о ком она вспоминала чаще всего, о ком думала каждый день, каждый час, теперь здесь. Снова вернулся в её объятия. Если захочет, она отберёт его у всех морей, лишь бы не лишаться его тепла и нежности. — Дома тебя ждёт один подарок. — Самина улыбнулась, глядя в глаза любимого. — У меня для тебя есть хорошая новость. Ты будешь счастлив. — Мне только нужно заглянуть к отцу. — Эмре наконец отпустил Самину и как-то немного отстранился. — Нужно передать ему письмо. От… его друга. Мы встретились во Франции. — У твоего отца есть друзья во Франции? — Удивилась Самина. Она знала всю силу медленно загнивающего влияния Илкера аги на мелких преступников, но то, что он обзавёлся связями так далеко от Стамбула, даже представить не могла. — И кто он? — Он… — Эмре замолчал, думая, что можно придумать более реалистичное. — Подданный французского двора. Неважно, нам о нём лучше не говорить. — Он улыбнулся жене и, наклонившись, поцеловал её.