***
Ближе к вечеру погода испортилась, капли дождя изо всех сил били по крышам, пытаясь заглушить женские крики, разрывающие старый дворец. У дверей одной из спален собралась огромная толпа, Валерия истерила даже больше, чем положено беременной женщине. Сначала её охватил такой страх, вдруг ей показалось, что она умирает и не сможет даже увидеть своего ребёнка. Когда боль начала усиливаться, Валерия начала кричать и не столько от самой боли, сколько от паники. И никто не мог её успокоить. Сколько Сафие не пыталась донести до разума девушки, что султанши должны рожать, не теряя собственного достоинства, всё было бесполезно. Валерия успокоилась лишь на короткое время, когда её истерику перебил плачь первого ребёнка. Процесс не замедлился ни на секунду. Повитуха была с большим опытом, а поэтому не терялась, она передала новорождённого в руки одной из служанок и быстро бросила: — Это мальчик. Валерия, преодолев слабость и колющую боль, приподнялась на локтях. Ее волосы были скомканы, лицо красное, а глаза слезились. Ей не хватало воздуха, нужно было отдышаться. Но ещё больше ей хотелось увидеть ребёнка. — Дайте его мне, — произнесла Валерия слегка охрипшем голосом. Но не смогла даже протянуть руку. — Рано, — торопливо проговорила повитуха. — Вам повезло, детей будет двое. Валерия замерла. Она снова испытала всё то, что, казалось бы, уже пережила и была готова отпустить. Комнату вновь охватил её крик. Валерию схватили за плечи и прижали к кровати. Уставшие слуги начали мысленно молиться, прося, чтобы это всё побыстрее закончилось. А когда стало понятно, что второму ребёнку ничего не угрожает, к Валерии поднясли стакан и влили ей в рот кисло-вязкую жидкость. Девушку потянуло в сон почти сразу. Уставшая, слабая Валерия не смогла сопротивляться лекарствам. Она опустилась на подушку и во дворце наконец-то воцарилась тишина. Сафие султан понимала, рождение наследника престола здесь, подарок судьбы. Ещё один способ расположить к себе Султана, а значит оставлять без присмотра этот процесс нельзя. Великая Валиде поставила у дверей комнаты, где рожала Валерия, своего человека, дабы тот слушал, и как только будет известен пол новорождённого, срочно сообщил. Ага оказался не самым сообразительным, и поэтому, услышав заветное: «Это мальчик», поторопился и побежал к покоям Сафие. Хюмашах всё это время была с матерью и заметно нервничала. Она не разделяла материнской сдержанности и не считала эмоции пороком. Когда в покои вошел тот самый ага и доложил, что ребёнок оказался мальчиком, Хюмашах радостно засмеялась и подняла взгляд вверх, благодаря Бога. Она радовалась не столько за Валерию, сколько за Султана, представляя себе ещё одного милого Шехзаде. Сафие же только довольно улыбнулась, приосанилась, после чего сказала: — Это прекрасная новость. — Она взглянула на дочь, сияющую так, словно это она родила наследника престола. — Отправьте письмо во дворец, передайте Повелителю наши поздравления. Ага поклонился и поторопился выполнить приказ. О том, что у Валерии родилась двойня, и вторым ребёнком оказалась девочка, Сафие узнала уже после того, как письмо было отправлено. Но Сафие рано радовалась, Фатьма султан не хотела мириться с тем, что у её сына стало вдвойне больше соперников. Пробравшись в комнату, где спали новорождённые, она заплатила двум служанкам за молчание и приказала оставить её один на один с детьми, всего на несколько минут. Те оказались не искушенными гаремной жизнью девушками, а поэтому поверили в то, что султанша всего лишь хочет побыть с малышами. Они улыбнулись Фатьме, поклонились и, выйдя из комнаты, закрыли за собой дверь.***
Гонец торопился, дорога была не такой трудной, если скакать на лошади без карет и не останавливаться. Прошло не так много времени, как записка была передана в руки Зюльфикяра. Хранитель покоев окинул усталого и запыхавшегося посланника хмурым взглядом, после чего молча проследовал к главным покоям. — Новости из старого дворца. В душе Ахмеда что-то ёкнуло. Он почувствовал, новость его не порадует. Нет, он ожидал, что Сафие султан выкинет какой-нибудь фокус, но не так же скоро. Он выдохнул, набрался смелости и взглянул на стоящего у дверей Зюльфикяра. — Говори. — Сафие султан посылает вам свои поздравления. — Султан насторожился ещё сильнее, Зюльфикяр продолжил: — Сообщают, родился новый Шехзаде. Ахмед нахмурился, на какое-то время он совершенно потерял суть изложенного. Его взгляд наполнился непониманием и раздражением. Он встал из-за стола и решительно шагнул навстречу хранителю покоев. — Что ещё за Шехзаде? Как такое возможно? — Селен султан, повелитель… — Зюльфикяр на мгновение замялся и решил начать с самого начала. — Селен султан вместе с Хюмашах султан посещали старый дворец… Ахмед поднял руку, приказав Зюльфикяру замолчать, подробности не требовались. Он уже всё понял и теперь не знал, как отреагировать. Он и представить не мог, что Валерия, будучи на таком большом сроке, поедет в старый дворец навещать Сафие. А, вспомнив предложение Валерии назвать дочь в честь Сафие, Ахмед и вовсе потерял терпение. Неужели он мог быть так слеп? Вся радость от рождения ребёнка потухла, ещё даже не зародившись в его разуме. Теперь ему нужно было срочно увидеть Валерию и получить от неё объяснения. И от Сафие тоже. — Едем в старый дворец, — фыркнул он, направляясь к двери. — Сейчас же!***
Прошло где-то около часа или двух, когда Валерия просунулась. Она всё ещё неважно себя чувствовала, но приподняться и сесть, облокотившись о подушки, она смогла. Не прошло и минуты после её пробуждения, как она попросила принести ей детей. Одна из девушек, что сидели у кровати Валерии, вышла из комнаты. Голос у новоиспеченной султанши охрип от криков, она не могла говорить громко, горло побаливало. Но обращать на это внимание Валерии вовсе не хотелось. Она улыбалась, представляя, как возьмёт на руки своих детей, а потом сообщит об этом Ахмеду и тогда уже осчастливит и его. Однако, когда двери открылись в комнату первой вошла Сафие султан, за ней следовала Хюмашах, а уже только потом вошли две служанки с небольшими свёртками в руках. Валерия, не переставая улыбаться, посмотрела на Сафие, а потом протянула руки к девушкам. — Дайте же мне их! Ну же, я хочу их увидеть. — Счастью Валерии, кажется, не было предела. Сафие кивнула и одна из девушек передала в руки Валерии ребёнка. — Это девочка, госпожа. — Произнесла хатун, её голос звучал как-то странно, безрадостно, но Валерию это не волновало. Ребёнок, что лежал на руках у Валерии, зашевилился, просыпаясь и девушка вздрогнула. Она осторожно отогнула пелёнку и заглянула в маленькие глазки, такого же цвета, что и у неё самой. Маленький носик, пухлые щеки. Валерия поцеловала дочку в лобик и передала её снова в руки одной из служанок. Она посмотрела на второй свёрток и от чего-то ей стало неспокойно. Ребёнок в руках девушки совсем не двигался. — Что с моим сыном? — Валерия перевела взгляд на Сафие. — Селен, ты должна держать себя в руках, — произнесла Сафие. Хюмашах, взглянув на Валерию с состраданием, медленно развернулась и вышла из из комнаты. Сафие продолжила. — Твой Шехзаде не пережил первые часы. Такое бывает, дети рождаются слабыми. Даже сейчас, сообщая такую новость, Сафие держалась хлоднокровно. Да, её взгляд был полон сожаления, но голос оставался ровным и не выражал никаких эмоций. Валерия снова вздрогнула, по её телу прошел холод, быть не может, чтобы её сын не смог справиться. Она слышала его крик, он был жив. Она нахмурилась, на её глазахблеснули слёзы, Валерия упёрто протянула руки. — Дайте мне его. Даже если… я хочу увидеть. — Не надо. — Сафие жестом остановила хатун, что шагнула к кровати и, кивнув, приказала унести бездыханное тело. Валерия вцепилась в рукав её платья. — Я сказала, дайте мне его! — Не надо, Селен! — Сафие тоже нахмурилась и от этого взгляда у Валерии по спине мурашки пробежали. Она отпустила рукав Сафие, но продолжала уверенно смотреть ей в глаза. Валерия ощутила свою полную беспомощность, поверить в то, что ребёнок мёртв, она не могла. Неужели такие мучения прошли даром. Она так боялась, стольким пожертвовала, чтобы родить детей будучи султаншей, в красивых покоях, а не за решеткой в подземелье. Она пожертвовала своими мечтами и принципами, а теперь Всевышний забирает у неё ещё и ребёнка. Но помимо этого, здесь стоит женщина, предавшая Султана и только что вышедшая из заключения и всё же её слово весомие чем слово Валерии. Как такое возможно? Как Сафие может забрать у неё сына, даже если мёртвого, и даже не дать прикоснуться к нему. Но, к удивлению Валерии, Сафие понимала всё, что чувствовала сейчас девушка. Она потеряла многих сыновей, можно сказать, что потеряла всех сразу, в один день. Хоть она и смогла их вырастить, но не увидела их взрослыми, не смогла спасти от жестокого закона. Может это и к лучшему, что Валерия потеряла сына сейчас, а не спустя несколько лет. Сафие села на край кровати и осторожно провела рукой по её волосам и как-то несвойственно для нее нежно сказала: — Не нужно изводить себя. Тебе не станет легче, если ты увидешь его мёртвое тело. — Она крепко сжала ладонь Валерии, пока та смотрела на неё блестящими от слёз глазами, и продолжила: — Тебе станет лишь больнее, но не думай, что ты забудешь эту боль. Нет, она навсегда останется в твоём сердце. Она будет съедать тебя каждый раз, когда у твоей дочери будет день рождения, когда она первый раз засмеётся, когда скажет первое слово, сделает первый шаг. Ты будешь смотреть на её лицо и думать, не был ли он на неё похож. — Сафие дёрнула руку Валерии на себя, заставляя девушку смотреть на неё. Голос стал строже, состородание будто пропало. — Но никогда не смей думать, что это конец, никогда не обвиняй в этой смерти себя или свою дочь. Никогда! Закройся в комнате, кричи, плачь, умирай от этой боли, но будь для своей дочери матерью, которую она заслуживает. Валерии хотелась расплакаться, ей было так противно, так тяжело, что не было сил. Она посмотрела на маленькую девочку, что ворочалась на руках служански, после чего обхватила Сафие руками и, уткнувшись ей в живот, расплакалась. Сафие этого ожидала, она кивнула, и все, кто находился в комнате, быстро её покинули. Холодная и строгая Сафие сейчас и сама была готова отдаться эмоциям. Но годы самоконтроля ей этого не позволили. — Плачь, Селен. — Сафие продолжала гладить Валерию по голове. — Лучше плакать сейчас, пока у тебя ещё есть на это время. Скоро боль станет привычной для тебя. Мы поможем тебе привыкнуть. Через какое-то время Валерия начала успокаиваться, она тяжело дышала, пальцы на её руках задрожали, да и сама девушка не чувствовала себя живой. Сафие не отходила от неё, терпеливо ждала, пока Валерия наконец сможет взять себя в руки. Когда в комнату вбежала одна из служанок, Сафие одарила её таким взглядом, что девушка от испуга даже попятилась. Но потом вспомнила, зачем пришла, и, опустив голову, проговорила: — Простите меня, султанша, новость очень срочная. — Что ещё могло случиться? — Бросила Сафие, её это явно раздражало. — Повелитель, госпожа. Он будет здесь с минуты на минуту. Валерия наконец подняла голову. Её красное, мокрое от слёз лицо выглядело болезненным. По всему телу прошла дрожь и, сжавшись ещё сильнее, она упала на свою подушку. — Он меня убьёт… — протянула она. — Он убьёт меня. — Замолчи. — Сафие встала, к ней вернулась её отстранённость. — Наш внук-повелитель тебя любит, а значит не станет обвинять. И не смей с этим спорить. — Теперь Великая Валиде перевела взгляд на стоящую у дверей девушку. — Приведите Селен султан в порядок. Она не должна встретить Повелителя с растрёпанными волосами.