***
Кёсем была готова. Когда во дворец пришло письмо с приказом подготовить праздник, султанша уже слушала музыку, которую должны были играть в тот вечер. Все блюда были приготовлены в соответствии с причиной праздника. В день, когда приедет Повелитель, настал бы третий день со дня рождения; планировалась церемония наречения, а после, ещё через три дня, праздник, который и должна была подготовить Кесём. Так было положено, но репетировать начали уже сейчас. Не смотря на то, что музыка Кёсем вполне устраивала, она не могла отделаться от мысли, что готовит приём для своего противника. Да, она рассчитывала на благоразумие Селен. Да, она готова принять этого малыша и его положение. Да, она знала, что ребёнок не виноват в созданных законах. Но даже если он не захочет трона, если его мать будет в стороне от интриг, в глазах народа и врагов Кёсем этот мальчик станет орудием. На Шехзаде Джихангира никто не возлагает надежд. У Фатьмы нет союзников, а её сына, скорее всего, также запишут в сумасшедшие. С каждой такой мыслью, с каждой минутой рассуждений, Кёсем всё больше хмурилась. Она беспокойно водила пальцем по своим губам, в определённый момент даже перестала слушать музыку. Очнулась она только тогда, когда её окликнула Хюмашах. Кёсем невозмутимо взмахнула рукой, приказав девушкам прекратить играть. Только после этого, она встала со своего места и, повернувшись к Хюмашах, почтительно кивнула. Кёсем уже давно никому не кланялась, даже Султану она лишь кивала. Ей казалось, подарив династии так много наследников, она может считать себя равной многим в этом дворце. Хюмашах относилась к этой привычке снисходительно, она давно к этому привыкла и не обращала внимания. Тем более сейчас её заботило совершенно иное. — Подготовка уже началась? Прекрасно. — Хюмашах оглядела всех присутствующих. Так как они находились в общей комнате гарема, народу тут было достаточно. — Вы хотели что-то предложить? — Кёсем наигранно улыбнулась. — Если у вас есть пожелания… — Нет, Кёсем, я хотела сообщить новость. Снова осмотревшись, Хюмашах встала так, чтобы все могли её увидеть. Она помнила о просьбе Повелителя и не собиралась ничего нарушать, избавить дворец от заблуждений стоило уже сейчас, чтобы в последствии это не стало для всех сюрпризом. — Послушайте меня, — громко произнесла Хюмашах и, дождавшись, пока все обратят на неё внимание, продолжила: — Вернувшись во дворец сегодня, я узнала, что всех здесь ввели в заблуждение. Всему виной, невнимательность посланника, который перепутал то, что хотел услышать, и то, что ему сказали. — Она сделала небольшую паузу, наблюдая, как лица всех присутствующих наполняются беспокойством и непониманием. — Это правда, что Селен хатун недавно подарила нашему Повелителю ребёнка. Вот только все почему-то сочли, что это мальчик. На самом деле произошла ошибка, на свет появилась прекрасная девочка, очень красивая султанша. — Хюмашах подняла вверх руку, чтобы все могли увидеть небольшой лист бумаги. — В этом письме Повелитель просит меня сообщить об этом, развеяв все заблуждения. По толпе собравшихся девушек прокатилась волна шороха. Все зашептались, каждая из них тут же попыталась излить своё мнение о произошедшем. И только Кёсем застыла, прикусив нижнюю губу и закрыв глаза. Казалось, с её души упал камень. Она испытала такое облегчение, что, услышав неприятные возгласы за спиной, тут же поторопилась всех остановить. — Ничего не изменилось! — Обернувшись, произнесла Кёсем. — По приезду Селен султан, мы встретим её как подобает встречать султаншу. Если кто-то не проявит к ней должного уважения, я найду способ указать этому человеку на его ошибку. Голоса стихли. Все замолчали, некоторые даже опустили головы. Авторитета в гареме Кёсем было не занимать, у неё было куда больше влияния. Даже больше, чем у Хюмашах, которая всё ещё считалась главой женской половины дворца. — А теперь пусть каждый займётся своим делом. Давайте, нам ещё многое нужно подготовить. Девушки начали расходиться. Кёсем наконец позволила себе улыбнуться. И улыбка её была настолько искренней, что Хюмашах не упустила момента указать на это. Подойдя ближе к Кёсем, она сделала вид, что также просто наблюдает за гаремом. Постояв так несколько мгновений, Хюмашах слегка наклонилась к Кёсем. — Неужели ты так прониклась дружбой с Селен, что защищаешь её? — Моя задача, как Хасеки султан, соблюдать порядок в гареме. Это, кстати, и ваша обязанность, госпожа. Не зря вы пожертвовали семейным счастьем, дабы управлять этим местом. — Кёсем выждала несколько секунд, формулируя возникший у неё вопрос. — Скажите, — она заговорила ещё тише. — Это и правда была ошибка гонца? Разве Сафие султан не написала письмо? — Повелитель приказал мне так сказать. Он прислал мне письмо, где изложил то, как я должна преподнести эту новость. — Хюмашах вздохнула. — На самом деле Селен родила двойню, мальчика и девочку. К сожалению, Шехзаде не пережил первых часов. Повелитель решил не предавать это огласке. Но, думаю, ты никому не разболтаешь. — А как же похороны? Об этом узнают. — У Кёсем по спине пробежала дрожь. Впервые она слышала о том, чтобы смерть наследника престола скрывали от общественности. — Этот вопрос решать не нам, Кёсем. Думаю, тебе нужно ещё кое-что узнать. Повелитель также сказал, чтобы я заказала изготовление печати для Селен. У неё будет своя печать и, соответственно, возможность переписываться почти со всей империей. — Зачем вы мне это говорите? — Кёсем снова нахмурилась. В мыслях она отметила, что такие привилегии Селен могут быть полезны. Хюмашах не ответила. Только повернулась к Кёсем, легонько улыбнулась и, прищурившись, посмотрела ей в глаза. Было понятно, она пытается её запутать, напугать Кёсем, чтобы трещина недоверия переросла в пропасть.***
Платье ривейского синего цвета смотрелось величественно. На рукавах были пышные вставки орехового цвета, которые создавали иллюзию воздушности. Юбка была собрана волнами, из-за чего плавно спускалась вниз, поблёскивая на свету. Верх платья, от декольте и к поясу, был украшен изящной белой вышивкой. Волосы Валерии были убраны назад, немного стянуты синей лентой и покрыты длинным голубым платком. Он был больше, чем те, что она носила раньше. При желании, она могла укрыться им полностью, как шалью. Когда на голову Валерии надели жемчужную корону, образ сложился полностью. Она не выглядел величественно, напротив, очень нежно и приземлённо. Валерия смотрела на своё отражение в зеркале и пыталась припомнить тот день, когда с завистью говорила: «Однажды я тоже выйду замуж за монарха». Это была шутка, порыв необоснованного желания быть такой же как королева Мария. И в тот же момент, быть счастливее, чем она. Могла ли она тогда подумать, что будет стоять у зеркала, примеряя корону? Проведя пальцами по вышивке, Валерия вспомнила другие слова. Обещание, данное человеку, влюблённому в неё даже больше, чем Султан. Она обещала быть ему верной, обещала, что её сердце всегда будет с ним, во Франции. Но Валерия уже не чувствовала той привязанности, значение имело только то, что было здесь и сейчас. Вот к чему она приучила себя, что начала любить. Не так ярко, не так пылко. Её разум не пьянел, в её сердце не горел огонь, там было только осознание. Если бы её спросили сейчас, она бы ответила, что настоящая любовь, это не пылкое желание касаться кого-то, не отчаянный недостаток любимого голоса. Любовь для Валерии превратилась в покорство и заботу о благе тех, кто так или иначе дорог. В двери постучали. Валерия вздрогнула, она не ожидала, что кто-то придёт к ней так рано. Помимо прислуги, конечно. За ночь девушке стало легче, пустота ушла, разум вновь наполнился приземлёнными мыслями и планами. Она обдумывала то, что произошло за последние дни и составила своё мнение о людях, которые её окружают. Рассказы о счастливом золотом пути, о взлёте рабынь до султанш, всё это казалось ей сказкой. Она даже начала радоваться, что второй ребёнок оказался девочкой. Единственное, чего ей сейчас хотелось, так это поговорить с Султаном. К её счастью, в комнату вошел именно он, в сопровождении двух молодых девушек, выбранных в качестве нянечек для ребёнка. — Унесите ребёнка в карету. — Переступив порог комнаты, приказал Ахмед. — И если с султаншей что-то случится, я с вас спрошу. Девушки торопливо подошли к кроватке. Одна из них, та, что выглядела моложе, осторожно взяла ребёнка на руки. А вторая быстро собрала все необходимые пелёнки и одеялки, которые остались в люльке. Непонимающе нахмурившись, Валерия наблюдала за происходящим. И только присутствие Султана не позволяло ей отобрать у этих неизвестных ей женщин дочь. — Что происходит? — Спросила Валерия, глядя на то, как слуги выходят из комнаты. — Не волнуйся, Селен. Всё в порядке. Они поедут в отдельной карете, сразу за нами. — Султан взял её за руку и спокойно добавил: — Так нужно. — Хорошо. — Валерия проглотила подступивший к горлу комок возмущения и решила, что так будет даже лучше. Ведь у неё были некоторые вопросы, на которые Ахмед скорее всего не захочет отвечать в присутствии кого-то из слуг. — Ты прекрасно выглядишь. — Он улыбнулся ей, надеясь проверить, будет ли Валерия его игнорировать. Но вместо этого, он увидел ответную улыбку и взгляд, полный детского восторга. — Это всё благодаря вашему подарку. — Валерия осторожно коснулась короны, удостоверившись, что она крепко держится на её голове. — Мне стоит поблагодарить вас. И не только за корону. Мне… опасно здесь оставаться одной. — Именно. Карета готова, мы уезжаем прямо сейчас. — Султан был полностью согласен с последней фразой жены. И медлить с отъездом не собирался. Набравшись смелости, Валерия остановила Ахмеда и задала вопрос, которого всем хотелось избежать. Она знала, в покоях они одни и можно говорить прямо. Разве что их подслушают, но это маловероятно. — Что мне говорить о Шехзаде? — Валерия легонько прикусила нижнюю губу. Ахмед выдохнул. Он сделал шаг вперёд, чтобы оказаться ближе к Валерии, и начал говорить тише. Ему хотелось, чтобы придуманная им легенда, осталась для Сафие тайной. И в какой-нибудь удачный момент, оказалась для неё сюрпризом. — Селен, все думают, что произошла ошибка. Я отправил Хюмашах письмо, где приказал сказать всем, что никакого Шехзаде никогда не было. Ты изначально родила девочку, а слухи о мальчике всего лишь ошибка гонца. И я прошу, больше никогда не говори о нём. Ни с кем. На мгновение Валерии показалось, что её попытались задушить. Вздохнуть было сложно, мысли разбежались по самым дальним уголкам сознания. Превратить её сына в ошибку гонца, в слух или чью-то выдумку… Получается никто не ответит за это? Никто не будет наказан или… Нет, так лучше. Валерию вдруг осенило, что так она сможет использовать это. Легенду будет не сложно перекраивать, распуская поддельные, якобы случайные откровения. — Да-да, я понимаю, — протараторила Валерия. Ей нужно было время, чтобы уложить всё в голове, смириться с этим. — Один вопрос, всего один. Его же похоронили… Под каким именем? Султан сделал глубокий вдох, думая, отвечать на этот вопрос или нет. Ему не хотелось, чтобы Селен привязывалась к мертвому сыну, хотел скрыть всё, сделав вид, что ничего не случилось. Он посмотрел в глаза Селен, она умоляла, не вслух, но всем своим естеством. В какой-то момент он подумал, что женщина, стоящая перед ним, многое отдала бы за возможность знать одно единственное имя. — Эмре. Его назвали Эмре. — Как? — Валерии показалось, что у неё потемнело в глазах. Ей не было понятно, почему именно это имя выбрал Султан. Нарочно, чтобы напомнить. Или случайно, просто вселенная не хочет, чтобы она забывала. Валерия схватилась за руку Ахмеда. На мгновение её покинули силы. Султан испугался, что она упадёт, но Валерия тут же выпрямилась. — Разве мальчиков не называют в честь родственников? — Пожалуйста, Селен, больше ничего не спрашивай. Поехали, нас ждёт карета.