Смешная султанша

      Когда Селен постучала в двери покоев Халиме султан, та не была готова к визитам. В покоях она была одна, а такое случалось редко, обычно Дильруба не отходила от матери, как и её прислужница. Но иногда Халиме требовалось уединение, тогда она отправляла дочь на прогулку или в общую комнату гарема, а верную служанку отправляла с ней в качестве наблюдателя. Дело было в том, что Халиме не была обычной султаншей, её оружием были не только наблюдательность, хитрость и острый ум, но и духи, к которым она взывала о помощи, и «зелья», которые на самом деле были лишь медицинскими настойками и отварами. Халиме многое знала и разбиралась в травах. Когда она начала замечать в сыне изменения, например, его необъяснимую активность, султанша начала искать причину. И заодно лекарство. Мустафа мог засмотреться в одно место и начать утверждать, что там кто-то стоит, мог без причины закричать, убеждая всех, что за ним кто-то идёт или ему желают навредить. Он боялся всех: прислугу, нянечек, и спокойно подпускал к себе только мать. Даже к Дильрубе мальчик стал относиться с осторожностью.       Закрываясь в комнате в полном одиночестве, Халиме изготавливала успокаивающие настойки, которые делали Шехзаде спокойнее, избавляя его от страхов и временных помутнений детского рассудка. Частые визиты матери тоже помогали ему вернуться к реальноти. Но Халиме больше беспокоило то, что происходило пока её не было рядом с сыном. К приходу Селен отвар был уже готов, перелит в удобную баночку и спрятан. Так что всё, что увидела гостья, — это засохшие цветы и листья, разложенные на столе. — Вот как бывает, Селен. С момента твоего приезда из старого дворца мы встретились впервые. А ведь прошло много времени. — Халиме была удивлена, что эта женщина вообще пришла, но догадывалась, в чём причина этого порыва. — Мне казалось, я увижу вас, когда вернусь. Но ни на церемонии наречения, ни на празднике вы не появились. — Селен улыбнулась собеседнице и села рядом с ней. Ей хотелось говорить с Халиме, находясь на одном уровне. — Мне сказали, вы нехорошо себя чувствовали, сейчас, надеюсь, всё в порядке? — Мне лучше, это правда. Но времени всё ещё мало, всё забирает забота о детях. Особенно о Шехзаде. — Кафес — ужасное место. Ребёнку нужна компания, одиночество они не любят. Но ведь было время, когда вам вовсе нельзя было его посещать, — напомнила ей Селен, рассматривая сухоцветы. — Вам говорили, как Повелитель пришел к решению позволить вам видеться?       Халиме кивнула, тон её голоса стал серьёзнее. Она пододвинулась чуть ближе к Селен и произнесла: — Да, один из стражников мне всё пересказывал, что Повелитель туда приехал да не один, с тобой. Стража запомнила твоё имя, Валерия, такое чужое на слух. Видимо, уже тогда ты не была простой девчонкой из гарема. Хотя всегда скромничала, сидела в углу, на праздниках не танцевала. — Теперь и для меня это имя звучит как чужое, я так привыкла к новому. — Селен заулыбалась. — Но стражу в Кафесе надо заменить, как и прислугу. Как они могут заботиться о Шехзаде, если подслушивают и болтают? — В этот момент она изобразила возмущение.       Халиме еле заметно поджала губы, ей было неприятно всё это слушать, хотелось возразить. Султанше показалось, что Селен решила научиться каким-то дворцовым играм, но это она ещё не знала, что услышит дальше. — Халиме султан, вы умная женщина, все так говорят. Я верю, что Мустафе очень повезло с матерью, — добродушность Селен куда-то моментально улетучилась. — Вы защищаете его, а я защищаю свою дочь. Да, она не наследует трон, но если позволит Всевышний, у неё будут братья. — Чего ты хочешь? — Вы отказались от брака Дильрубы султан, отказали, глядя в глаза Повителю. Видимо, он вас уважает, раз прощает подобное. Однако человек, которого он выбрал для Дильрубы, очень важен Государству. — Селен на секунду замолчала, отведя взгляд в сторону. Но потом глубоко вздохнула и произнесла куда более уверенно — Однажды я убедила Повелителя, что вы не опасны, и нет вреда в том, что вы продолжите общаться с сыном. Ваше наказание за измену было сильно ослаблено. Но ведь в любой момент я могу убедить его в обратном.       Карие глаза Халиме, кажется, потемнели ещё сильнее. Она испугалась, напряглась. Халиме не слишком верила в могущественность молодой султанши. Но что если она всё равно сможет навредить? — Молодая фаворитка, любимая женщина Повелителя, смешная султанша. — Халиме встала, и Селен последовала за ней. Вместе они пошли в сторону входной двери. — Все думали, ты нежный цветок, Селен, а оказывается, ты змея под ним. — Халиме толкнула дверь, и та резко открылась. — Главное, чтобы яда хватило. — Последнее слово за вами, Халиме султан. — Селен уважительно кивнула и медленно вышла из покоев. Дело было сделано, зерно сомнений посажено, осталось подождать, пока оно вырастет.

***

      Хюмашах султан знала, что послужило поводом к приезду её мужа. Хасан паша до сих пор бесприкословно подчинялся Сафие. Не зря же она выбрала именно его в мужья дочери. После перепалки и обещания Хюмашах не помогать матери в её дворцовых играх, Сафие тут же решила надавить на дочь. Не просто отправить её домой, а показать, что, даже сидя в старом дворце, она может давать и отбирать, что всей имеющейся властью Хюмашах и многие другие обязаны ей. Хасан и не знал бы о разводе, не напиши Сафие ему.       Это были вторые сутки с момента приезда Хасана паши, и только сейчас Хюмашах решилась на разговор с Султаном. Она будет отказываться, Хасан настаивать. Если перегнёт палку, султанша испортит себе репутацию, прослывёт неблагодарной супругой, которая не захотела возвращаться к мужу. Если Хасан окажется убедительнее, она уедет с ним и вновь вернётся в ад, созданный её мужем. Их брак не просто не был счастливым, он был мёртвым. Хасан считал жену лишь способом получения должностей. В начале их совместной жизни всё было хорошо, но с годами многое изменилось. — Мне казалось, это были трудные времена, Повелитель, — произнесла Хюмашах, серьёзно, но с присущей ей лёгкостью. — Казалось, здесь я была нужнее, чем дома, у вас и всей семьи была поддержка. — Да, времена были тяжелыми. Кто-то должен был сохранить порядок во дворце и в гареме, — ответил ей Султан также спокойно. — Но, возможно, теперь вы захотите что-то изменить. Кёсем напомнила мне, как много для женщины значит брак. Мужчины больше озабочены делами, возложенными на них обязанностями, семья для них — поддержка. Но для женщины её семья — это всё, чем она владеет и чему уделяет внимание. Она должна оберегать семью, покой в ней, и в этом женщины видят смысл своей жизни. Я прав? — Разумеется, семья очень важна, — немного задумчиво ответила Хюмашах. — Но вы мне ближе мужа. С вами меня связывает кровное родство, Повелитель. — Именно поэтому я решил, что должен заботиться о вашем счастье. — Он выпрямился, стал серьёзнее. — Хасан паша убедил меня, что ваш брак процветал. И я не могу лишить вас этого. — Повелитель, это… не совсем так. — Хюмашах султан начала осознавать, в какой опасности оказалась. Сначала ей захотелось всё рассказать, о том, как муж часто оставляет её в одиночестве, как изменяет и порой не стесняется применять силу. Но потом она поняла, что никак это не докажет. — У нас нет детей, и это огорчает меня. Будучи здесь, рядом с Шехзаде… Мои переживания ушли, и на какое-то мгновение я почувствовала себя счастливой. — Нельзя вечно утешать себя заботой о чужих детях, — с сочувствием ответил Ахмед. — Возможно, после разлуки, у вас и Хасана паши всё наладится. — У меня есть время? — Хюмашах опустила взгляд, сейчас она не была такой сильной, нежели обычно. — Могу я… подумать?       Султан кивнул. Он думал, что понимает переживания тёти, думал, что возвращение домой ей поможет. И он дал ей время, ровно сутки, на раздумья. Ему показалось, что Хюмашах нужно смириться с отъездом, и уже к следующему вечеру она счастливая придёт, чтобы попрощаться с ним. Ахмед надеялся что чувства между мужем и женой снова вспыхнут. Но у самой Хюмашах планы были другие. Она знала, что это Сафие пытается избавиться от непослушной дочери, и не могла этого допустить.

***

      Традиция была такова: Султан отдаёт приказ, приглашая девушку в свои покои. Её моют, одевают, превращают в красавицу и ведут по золотому пути. Но Селен начала скучать, забота о дочери её не обременяла, всё делали нянечки и другие служанки. Ей даже запрещали кормить Эсманур. Калфы на перебой кричали, что от этого может пострадать красота самой Селен. Поэтому она занимала себя как могла: читала, училась рукоделию, болтала и нарушала некоторые правила.       Этот вечер был её вечером. Султан пригласил её в свои покои, она покорно подготовилась, надела только что пошитое платье и накинула на плечи тёплую шаль. У неё на уме было кое-что, и она предполагала, что Султан обязательно оценит её идею. Подойдя к главным покоям, она попросила Ахмеда выйти к ней, после чего взяла под руку и повела по коридору. Селен улыбалась, глаза её блестели от предвкушения, и она еле сдерживалась, чтобы всё не разболтать. Султан не смог удержать любопытства. — Куда ты меня ведёшь? — У меня есть для вас подарок. — Она сильнее прижалась к нему. — Он в саду, ждёт нас под чистым звёздным небом. Вам понравится.       Не только Селен любила делать сюрпризы. К удивлению Хасана паши и в его покои тоже пожаловала женщина. Хюмашах пришла к нему вечером, чтобы никто не смог увидеть то, как она шла по коридорам или подслушать их разговор. Хасан встретил жену с наигранным восторгом. — Я знаю, что это Сафие султан приказала тебе приехать. — Хюмашах осторожно закрыла за собой дверь. — Нам нужно поговорить об этом, Хасан. — И я рад нашей встрече, любимая женушка. — Мужчина, седой и внешне уже престарелый, расставил руки, словно собирался обнять Хюмашах.       Султанша сделала шаг на встречу мужу, но в её дейсвтвиях не было и капли тепла. Нахмуренные брови, суровый и уверенный взгляд. Если бы она могла, уже давно бы удушила мужа подушкой. — Ты не любишь меня, Хасан, — отрезала Хюмашах. — И никогда не любил. Я знаю, чем моя мать напугала тебя, думаешь, потеряешь свой пост наместника? Так вот, я предлагаю тебе сделку. Ты уедешь, а я уговорю Повелителя оставить тебе всё, что у тебя есть. Даю слово, твоя власть никак не пошатнётся. — Твоё слово не имеет для меня ценности, Хюмашах. — Хасан сложил руки за спину и приподнял голову. — Мой авторитет всё равно пострадает. Муж с женой спят в одной постели, а не в разных дворцах. — Тебя много лет привлекает постель других женщин, — фыркнула Хюмашах. — В этом виновата ты, любимая. Твоё упрямство отталкивало меня, но, возможно, теперь всё изменится. — Хасан усмехнулся своим же словам. — Тебе придётся вернуться, другого исхода не будет. Повелитель полностью со мной согласен. — У меня не было выбора дома, ты всё решал за меня. Думаешь, я поверю, что будет иначе? — Хюмашах шагнула вперёд, готовая кинуться на мужа с кулаками. — Здесь ты не можешь мне угражать! В стенах этого двореца ты никто. Моё слово будет решающим.       И в этот момент казалось, у Хасана закончилось терпение. Поэтому он поступил так же, как поступал дома, ухватил жену за плечи и потащил куда-то в сторону. Хюмашах сжалась, подобно ребёнку, она знала, что сопротивление могло сделать только хуже. — Ты думаешь, что сможешь что-то решить? — Хасан притянул жену к себе, заставив смотреть ему в глаза. — Последний раз ты принимала решения, выбирая цвет свадебного платья. Перед лицом Всевышнего, теперь я говорю за тебя!       Хюмашах медлила всего секунду, прежде чем ответить. — У тебя давно нет собственного голоса, Хасан. Ума не хватит говорить за двоих!       Селен вела Султана по длинному пути, сразу к выходу ей идти не хотелось. Они проходили поворот за поворотом, разговаривали, наслаждаясь обществом друг друга. Селен знала, что Ахмед собирается куда-то уехать, и хотела провести с ним как можно больше времени. Проходя мимо комнат, которые предназначались родовитым гостям, Селен громко рассмеялась. Но Султан ей не ответил, замер, будто что-то заметив. И через пару секунд они оба услышали женский крик.       Хюмашах султан, зарыв руками голову, громко закричала. Распахнув двери, Султан перешагнул порог комнаты и, оказавшись рядом, схватил Хасана за руку. В то же мгновение паша, словно очнувшись, отступил в сторону. Он не ожидал, что кто-то его остановит, не ожидал, что крик вообще кто-то услышит. Селен последовала за Султаном и замерла в испуге. Увиденное так её поразило, что она забыла о всех планах на этот вечер.       Султан отпустил руку Хасана паши и, взглянув на Хюмашах, потребовал объяснений. На что, видимо, совсем осмелевший паша ответил коротко, но с уважением: — Всё, что между мужем и женой, Повелитель, должно оставаться между ними.       Ахмед понял, что отговорки Хюмашах, не были обусловлены растерянностью, а лишь только страхом. Она боялась что-то ему сказать. А именно этого Ахмед всегда желал избежать, ему хотелось, чтобы любой мог подойди к нему и рассказать о страхах или бедах. Выходит, его титул заставляет его же родственников молчать.       После того как в покоях появился Султан, Хюмашах быстро успокоилась. Это было её талантом, даже потеряв самообладание, быстро его возвращать и внешне оставаться абсолютно спокойной. Она осторожно встала, заправила за ухо волосы и попросила разрешения уйти. Стоило ей это сказать, как Селен протянула ей руку. — Давайте я вас провожу. — Неожиданно для себя Селен забыла о своих подозрениях, забыла про то, что возложила на султаншу вину за смерть сына. Сейчас её охватила жалость, в которой Хюмашах, возможно, не нуждалась.       Они вместе вышли из покоев. Султанша держалась гордо, не теряя присущей ей царственности, не смотря на покрасневшие глаза и трясущиеся пальцы рук. Какое-то время они шли в тишине, но когда большая часть пути осталась позади, Хюмашах вдруг заговорила: — Мне не надо было к нему идти. — Её слова звучали задумчиво. — Всё это не в первый раз, нужно было знать, чем закончится разговор. Мою мать Хасан всегда боялся больше, чем меня. — Значит, Сафие султан приказала ему приехать? — Поинтересовалась Селен, немного нахмурившись.       Хюмашах тут же спохватилась, подумав, что сказала лишнего. Она не привыкла изливать душу первому встречному, особенно в этом дворце. Султанша остановилась, выпрямилась и улыбнулась в своей привычной манере. — Тебе не нужно задумываться об этом, Селен. Наверняка ты тоже расстроена, ведь романтичный вечер испорчен. — Завтра Повелитель пригласит меня снова, но для вас завтра ничего не изменит. — Селен остановилась, взяла Хюмашах за руку, и вид её приобрёл строгость и уверенность. Казалось, даже в самой Хюмашах не было столько решимости. — Как бы Хасан не оправдывался, Повелитель его не послушает. Но если всё же будет иначе, я сделаю всё, чтобы освободить вас от этого плена. И даже Сафие султан не помешает.       Хюмашах замолчала, она не знала, как реагировать. У неё самой всегда хватало сил решать такие вопросы. Скорее всего, Селен права, Султан не станет слушать оправданий паши. И всё же, как бы то ни было, даже сейчас Сафие влиятельнее всех женщин в этом дворце. У неё нет ключа к сердцу Повелителя, но есть связи с теми, кто его окружает. И всё же что-то внутри султанши переменилось. Мать обрекла её на подобную жизнь, и больше она не хотела ей повиноваться. — Доброй ночи, Селен, — произнесла Хюмашах и, коротко кивнув, направилась к своим покоям. Немного помедлив, Селен развернулась и пошла в сторону покоев Хасана паши, надеясь встретить Султана. Проводить этот вечер в одиночестве ей не хотелось, хоть она и понимала, что скорее всего Ахмеду будет вовсе не до неё.