Гостья из будущего.

Три месяца назад.

Тогда в кабинет Завулона Надя пробила портал ювелирно. Сквозь все Щиты Великого Темного. Силу Абсолютной не пропьешь. Жаль, передумала приземляться прямо на его любимый старинный стол. Труд какого-то известного меблировщика века так семнадцатого. Но, пожалуй, для таких шалостей Надя уже слишком взрослая. И не Темная. Кстати, о Темных. В глубине души Надя надеялась сегодня на тет-а-тет с Завулоном. В конце концов, это их глубоко внутреннее семейное дело. Одна Абсолютная Светлая и один Великий Темный уж как-нибудь спасут отца и внука. Всё будет четко. Так за каким чертом непредсказуемый Завулон пригласил сюда еще и Константина Саушкина? Не особо им любимого, кстати. И абсолютно взаимно. Тот открыл портал на широкий подоконник. И туда же уселся, свесив ноги. Перелетался летучей мышью? И теперь насеста не хватает? Простые люди на осенней улице удивились бы очень… не будь тут надежно скрыто всё Темное здание. - Надя, ты, наверное, удивлена? - Более чем, - холодно отчеканила она. - Во-первых, тем, что здесь нет моей матери. Во-вторых - присутствием Мастера Мастеров. - А ты считаешь, подобные вопросы – не в его компетенции? - Я считаю, подобные вопросы – в компетенции нашей семьи. Или уж тогда – обоих Дозоров Москвы и серых балахонов. Насколько я знаю, Высший вампир и Абсолютный Темный Иной Константин Саушкин не является сотрудником Дозоров. Или я чего-то не знаю, и он здесь представляет Инквизицию? Вернись вдруг Саушкин в Дневной Дозор, и Наде придется немедленно вступать в Ночной. На постоянной основе – в штат. Хоть Зеркало после разрыва Договора вроде как явиться не должно, так рисковать Великие не станут. Раньше она не сомневалась, что рано или поздно подобное случится. Саушкина уговорят номинально вернуться в Дневной Дозор Москвы, чтобы Ночной мог принять Абсолютную Светлую Волшебницу. Вот только как быть с тем, что случилось сейчас? С последней бедой? Завулон оглушительно расхохотался. Во всё горло: - Наденька, ты неподражаема. Всегда была. - Рада, что я – настолько уникальна. Но вы не ответили на мой вопрос. - Наденька, милая, прости старика. Запамятовал, сколько тебе лет? - Семнадцать. Будет. - Точно! – Темнейший хлопнул в ладоши. – Будет. Ровно через год. Через одиннадцать с половиной месяцев. Меня опять забыли пригласить – ну что за память у Светланы? Но уж дату рождения столь замечательной правнучки я не забуду. Тебе всегда нравилось округлять в большую сторону, Наденька. - Угу. Я так понимаю, зато ответа не будет. - Надя, - внезапно Завулон заговорил серьезно, - будь ты сейчас на месте твоего отца, скажи, тебе бы захотелось, чтобы твоя любимая жена знала о тебе слишком много? Видела в самых неприглядных ситуациях. Вот так и твой отец, если вдруг опомнится, - не обрадуется. Если узнает, что его состояние мы обсуждали со Светланой. С его любимой женщиной, дамой его сердца. В глазах которой он хочет… хотел прежде остаться героем. И настоящим мужчиной. И если придет в себя – захочет снова быть с нею. Надя поверила. Потому что это правдоподобно. И потому что… потому что в самой глубине души приятно ощущать, что именно ей, Наде, такое доверить можно. Что она поймет слабость отца, и именно ей он это позволит. И даже не вдумалась, каково будет папе узнать, что подробности его нынешнего состояния кто-то обсуждал с его же ребенком. В глазах которой папа тем более предпочел бы остаться героем. До конца – сильным, смелым, и насколько возможно – благородным. Верным своим принципам. Папка, папка, как же так? Как Надя вообще такое допустила? А еще у интригана многовековой выдержки Завулона, кроме непосредственно озвученной причины, всегда имелось с десяток тайных. И это только в лучшем случае. Наде никакого опыта не хватит предсказать все мотивы Темнейшего. Для такого пилотажа нужно быть Гесером. Ну или, как минимум, Ольгой. - Если больше ни у кого нет возражений и внезапных предложений, начнем. Во-первых, Константин, это твоя недоработка. Держи уже в крепкой узде своих клыкастых подданных. Что это такое? Посреди бела дня… темной ночи обращают моего родного внука. Прямо в центре Москвы… почти в центре. Разобраться, виновных вампиров распылить, Мастеру Екатерине намылить шею. Кто тут за местных еще отвечает? Если это были гастролеры – намылить шею Мастерам их областей… - Пострадавшую вернуть родителям и считать девицей… – еле слышно добавила Надя. Саушкин едва заметно усмехнулся. Ей. А вот глаза остались серьезными. Плохо. Ему не смешно. И смысла в этой бурной деятельности он не видит. И не понимает, зачем на нее тратить время. А еще, возможно, лишней здесь считает ее, Надю. Для чего пригласили на тайную встречу малолетку без влияния и собственных здравых идей? - Наденька, вот теперь ничего забавного, - поморщился Глава Дневного Дозора. - Константин, ты понял? Вампиров поймать, Екатерине намылить шею, Петру намылить шею… - А Петру зачем? – перебила Надя. – Или гастролеры – с Украины? - Да не нравится он мне, - зевнул Темнейший. - И мне, - хмуро согласился Саушкин. - Ясно, - поднялась Надя. – Мне пора. Достали! Нужно просто связаться с мамой – срочно. Вместе они что-нибудь придумают. Одной семьей. Без Темных и вампиров. Может, поможет Гесер. Все-таки папин наставник. Но если откажет - они обойдутся и без Светлых тоже. Глупо было приходить сюда. Как и в чём-то надеяться на Завулона. Хоть в чём. Две тысячи лет эгоизма говорят сами за себя. Только время зря потеряла. А оно сейчас дорого. - Наденька, ты куда? Невежливо уходить первой, да еще вот так. Особенно когда здесь старшие. Это я о себе. Костя для своего нынешнего поста – непростительно молод. - Вы собрались сводить счеты. Я – спасать папу. - Наденька, папу мы спасем, - поспешно согласился Завулон. – Что будет твоему папке-то? Опомнится, придет в себя, нужными лицензиями обеспечу. Вон – Константин своими поделится. Как Мастер Мастеров. Всё равно не тратит. Так чего добру зря пропадать? «Пропадать». Это теперь так называется? - Хотел одну потратить, - задумчиво проронил Саушкин. – Серийный маньяк по кличке Ваня-Потрошитель в окрестностях Москвы. Полиция не берет – у него там папаша в крупных судьях. - Отличный выбор, - одобрил Завулон. – Бери. - Именно. В таких уродах столько страха – Силы надолго хватит. Но ради друга могу и поделиться. - Вот именно, - заметил Завулон. – Ради такого друга… или даже врага. Могу еще следующую выписать на папашу-судью. А Антону нужно уровень повышать. А у тебя с этим и так всё хорошо… даже слишком. - Все претензии к Сумраку, - чуть сузились глаза Саушкина. – Его добрая воля. - Так, я уже поняла, - вздохнула Надя. - Вы намерены сделать из моего отца Декстера. Как в фильме. - Лучше Декстера, чем Тошу-Потрошителя, - хихикнул Завулон. – Или еще как. Боюсь, Светлые не поймут. Да он же просто сейчас психует. Не по-детски. Если кто здесь и спокоен, то только Саушкин. Не его семья в беде. А Завулон… может, и рад, что его внук – снова Иной. Особенно Темный. Но даже циничный Темнейший явно предпочел бы любой другой способ. Даже в пику Гесеру. Да и не такие уж они враги с Пресветлым, по большому счету. Вот Инквизиция – да, ту побаиваются и недолюбливают все. Но терпят. Как противовес друг другу. - Спасибо, хоть не оборотень, - подтвердил другие опасения Нади Темнейший. - У тех крышу до конца их дней срывает - И у Хены - тоже? Таких адекватных Иных, как Старейший, Надя встречала редко. - У него – вряд ли, но ждать десять тысяч лет – долговато. Тогда было проще. Во времена Хены Инквизиции еще не было. - Уровень Антону можно и иначе поднять, – заметил Мастер Мастеров. – Быстрее и легче. - Я тебе кого-нибудь так отфуараню, - совсем другим тоном прошипел Завулон. В глазах Саушкина явно читается: и каким образом? Давно бы уже отфуаранил, да «Фуаран» не восстановлена. За этим ведь не к вампирам, а к ведьмам. - Зачем сразу «Фуаран»? У меня и попроще способ есть. Старый, проверенный – как раз только для соплеменников. - Голосую за легендарный «коктейль», - усмехнулась Надя. – Он легко и быстро сделает папу Высшим. И без людских жертв. Которых он иначе потом тоже себе не простит. - Если ему теперь на роду суждено стать Высшим. Кто же точно знает – после Двуединого-то? Только учти одно, Наденька, - ухмыльнулся Завулон. – Нынешнее состояние твоего папы. И его нынешнее отношение к донорской крови во фляжке. А именно, Наденька: он ее в таком виде не уважает. И пить не хочет. Потому как у нее совсем не тот вкус, что у «живой». Грубо говоря: всё равно, что мыться в скафандре, как по секрету делятся сами вампиры. Но я таких подробностей не знаю: все-таки я – не вампир. - И скафандр не надевал ни разу, - добавил Саушкин. - Согласен. Кроме тебя, его ни один Иной не надевал. Таких экстремалов больше не нашлось. Так что за всем этим – к нашему общему другу Косте. Который друг Наде – не больше, чем Завулону. Или все-таки даже ей – больше? - Я разницы не вижу, – пожал плечами тот. – Энергетически «коктейль» выгоднее. - Потому что ты подсел на свой «коктейль» раньше, чем куснул хоть одну живую жертву. И неужели так никого и не выпил досуха? Бедный мальчик, так откуда тебе знать-то? Говорю же: слишком молод. Ты бы хоть у умницы Витезслава спросил, прежде чем его сдуру мочить. Такой кладезь многовековых знаний из-за ерундовой идеи ухлопать. Эх, Костя, Костя. Я ж к тебе когда-то, как к родному… - Погодите, - перебила монолог Темнейшего Надя. И внутри всё холодеет. – Я правильно вас поняла, прадедушка: мой отец уже успел кого-то выпить досуха? Да? - «Кого-то»! – хихикнул Завулон. – Не меньше пяти за одну ходку… ночь. И это только те, о ком мы знаем. Вот это вошел во вкус… - Не совсем так, - хмуро перебил Саушкин. – Первая жертва была… специфической. Подробности потом, но это не суть важно. А Антон – новообращенный. Со всеми вытекающими. Он, грубо говоря, слетел с резьбы. И остальных убил уже на автопилоте, мало что соображая. - Тогда он не виноват, - твердо резюмировала Надя, не опуская под взглядом Темнейшего глаз. – Он просто болен. - Вот она, Светлая логика! – Завулон от души вновь хлопнул в ладоши. – Во всей ее незамутненности. Если людей ест посторонний вампир – упокоить немедля. Неважно, сколько этому вампиру – хоть двенадцать. Неважно, кто и как его обратил. Антон, кстати, тоже так раньше думал. А вот если зверски кушает людей твой родной и любимый папа – сразу «болен», «не виноват». Эх ты, Наденька. - Завулон, оставим лирику. Что можно сделать, кроме того, что жестоко покарать всех причастных, а заодно Петра? - Да как же всех-то? – развел руками Завулон. – Первым тогда надо карать Саушкина – он недоглядел, а как я это сделаю? - Значит так, - перебил Мастер Мастеров. – Сейчас Антону бы сначала никаких лицензий вообще. Только консервированную кровь. Или неконсервированную, но всё равно – донорскую. А уже потом – маньяки, игра в Декстера и всё прочее. - Я согласна. И… сколько времени это займет? - Пока сказать не могу. Узнал бы раньше, если бы твой Темный прадедушка Завулон не скрыл сначала любую информацию. И мы пять часов не гоняли по Москве диких вампиров, пока настоящий убийца… больной новообращенный резвился себе под Щитами Темнейшего. До утра. Сейчас на нем была бы одна жертва, а не… нынешнее неизвестное количество. - Да это же мой внук! Кровь моя. А в городе гостил сам Кармадон Совиная Башка. Конечно, я всё прикрыл. Как я мог впутать в это Инквизицию? - Потому мы и гоняли диких вампиров. Не Инквизицию впутать, а меня… шеф. Я на своих стучать серым не собирался. - Ладно, Костя, прости старика. Вот видишь, Надя? Не могу же я покарать еще и самого себя? Но я ведь и Косте до конца не верю. Согласись, Костя, у вас с Антоном были и определенные разногласия? - «Темным – не верь». - Да. Даже если и сам – Темный, - хохотнул Завулон. – В общем, так, Наденька… - Почему вы сами не остановили папу? Раз прикрыли Щитами? - «Сам»! Лично, что ли, Надюша? Я был на встрече с Кармадоном. Щитами прикрыть след – это не по городу за ним бегать. Я выписал лицензии задним числом, а сам послал за твоим папой проверенных людей, чтобы потом аккуратно взяли… а твой папа с ними справился. И пошел охотиться дальше. - Если лицензии выписаны, и сейчас папа у вас – чего вы опасаетесь? Тогда он официально не совершил ничего противозаконного. - Двое убитых не подлежат лицензированию, - отрезал Саушкин. – И это вскроется легко. - Зачем вам сегодня была нужна здесь я? - Затем, - вздохнул Завулон, - чтобы сюда не примчались Гесер и твоя мама. Ну и, сама понимаешь, Инквизиция. Они все не поймут… всю вчерашнюю ночь. Завулон щедро поделился с Надей видением вероятностей. И оно ей не понравилось. Моральные принципы Гесера – не так гибки, как у Темнейшего. И… как внезапно выяснилось – у Нади. Потому что папа Гесеру – все-таки никто. Но мама – почему ее не вызвали? - Чтобы закрыться от Великих, нужен кто-то сильнее Великих. А я… наверное, даже уступаю Гесеру, - со скрипом признал Темнейший. - Вас мог прикрыть Константин Саушкин. - Мог. И сдать в любой момент. До сих пор он пока – чист. И, может, таковым и пожелает остаться. Я же сказал, что Косте Саушкину я до конца верить не могу. А вот Светлой правнучке – совсем другое дело. Не волнуйся, Наденька. Мне просто нужно время. Не так уж много. Как только концы уйдут в воду, а твой папа придет в себя, ты поймешь, что была права. - Я не права. И хорошо это понимаю. - Тогда, - жестко возразил Завулон, - учти, что Антона развоплотят. Без вариантов. За два из этих убийств – даже слушать оправдания не станут. Еще и заявят, что «из милосердия». Особенно с учетом, что он сейчас безумен. Ты готова убить его еще раз? - Хватит, - поморщился Саушкин. – Темнейший, вы это… обороты сбавьте. В Шестом мы участвовали все трое. Лично вы были готовы убить любого, кроме себя. А с Надеждой мы все сыграли втемную. - Ага, - вновь нервно хихикнул Завулон. – Включая Светлых. Но я-то хочу теперь спасти Антона. Искупить вину. И, кроме того, он – мой внук. - Это правда? – Надя повернулась к Саушкину. – Отца развоплотят? - Правда, – нехотя признал он. – Если докопаются. Инквизиция развоплощает и за меньшее. Но это не значит, что ты сейчас должна ввязываться в интриги Темнейшего. Я предложил помощь. Моих сил хватит. - Надя мне нужна не только ради Щитов. Еще и для дезинформации Светлых. А ты, Костя, прости, на эту роль точно не подходишь. Не с твоим прошлым. В отличие от Нади – безупречной Светлой девочки, гордости Ночного Дозора Москвы. - Я согласна, Завулон. - Я буду держать тебя в курсе ситуации. - Мы будем, - добавил Саушкин. – Если что, звони, Надежда. И не обязательно через Завулона. Ага, сейчас. Мало того, что Наде придется поверить Тьме, так теперь еще и вампирам? А Завулон, каким бы он ни был, все-таки ее родной прадед. И папин дед. И вряд ли всё сегодняшнее он совершил только в пику Гесеру.