Carpe diem. Лови день

- Всем доброе утро! – радостно тянусь обнять всех-всех-всех. Учихи, которые не так давно ожившие, ещё немного нервно косятся, но за кунаем больше не тянутся. Хмм… - Учитель, вы какой-то подозрительно довольный, - поправляет очки Кабуто, нахмурившись. – Я чувствую грандиозную подставу. Хихикаю, он весь передёргивается. Курама щурит глаза и нервно дёргает пушистым ушком. - Опять народ пугаешь, сенсей? – зевает Саске, запуская зубы в сочный помидор. Почти мурлычу и излучаю волны довольства. - Ну так? - Мы идём на миссию! Мне стало скучно, а тут как раз миссия привалила на… восемь человек. Я тут посчитал, как раз мы все вместе! - Что? Орочимару-сама, а дом на кого оставим? - Я отправил змейку Нагато, он с близнецами присмотрят тут за всем. Ужом обвиваюсь вокруг сонного Итачи и с придыханием мурлычу ему на ухо. Смотрит на меня удивлённо. - Орочи, ты пьян? - Нет, - хихикаю и трусь носом о его шею, передёргивается от щекотки. – Но мне кажется, это будет так романтично. И по-семейному. Сходим, разомнёмся, деньжат ещё параллельно срубим. Там моё полугодичное жалование обещают за миссию. Саске присвистнул, подсчитывая сумму. Ага, учитывая, что на одну мою миссию мы пару месяцев живём, а прокормить ораву шиноби – дело затратное. - Куда вы собрались? Саске облизывается чёрным языком, Гаара приподнимает бровь. - Сенсей обещал веселье. Бирюзовые глаза распахнулись и сверкнули удивлением. - С тобой? - Конечно со мной, кто же тебя защищать будет. От песчаного кулака увернулся, а вот от подзатыльника – нет. - Гаара! Смеюсь и притягиваю рыжика в объятия. Он пока тоже ещё не совсем привык, поэтому бросает настороженный взгляд на Саске. Не удерживаюсь и чмокаю мальчишку в макушку. Ну какой хорошенький, а! Тишина. Итачи за волосы разворачивает меня к себе. - А ну-ка дыхни. - Да что я такого сделал-то? - Сенсей, вы точно ничего не курили, не пили, не кололись? - Вот обижусь и уйду от вас! - Нет, с ним точно что-то не то! Помощь пришла с неожиданной стороны, а точнее с правого бока. - Да отстаньте вы, видите, человек счастлив… - пробормотал Гаара, неловко обнимая. У меня аж слёзы навернулись. - Спасибо, мой хороший, - шиплю в затылок и тоже обнимаю одной рукой. Саске ревниво косится, Гаара не отлипает, а Итачи завёрнут в хвост. - Кормить сегодня будут? Вот за что люблю Мадару! Кто о чём, но у него всегда одно на уме! Оно, кстати и понятно. На основании тех моих наблюдений, что были, и тех, что есть, у Мадары чакры объёмом с биджу, поэтому он постоянно голодный. Понятное дело, Кабуто как медик постоянно всем отсыпает пилюль и витаминов, коршуном следя, чтоб тут же употребляли по назначению, но шиноби и так народ вечно полуголодный, а Мадару вообще на кухне поселить надо. Изуна, впрочем, от брата тоже по размаху не сильно отстаёт, но не такой наглый. Под руку не лезет, из кастрюли не тягает… На Гаару чем-то похож. Такой миленький, как мышонок. Кстати о нём. - Что делаешь? Пыхчу и сдуваю упавшие на лицо волосы, пока водружаю на плиту огромный котёл. - А что я, собственно говоря, могу делать в половину третьего ночи? Есть готовлю, конечно. Завтра же на миссию, а то хороши мы будем, если перед заказчиками животами урчать будем. Изуна хлопает ресницами. Тоже хорошенький. Эх, может, мне и не придётся сотню Учих разом выращивать, а? И так всем хорошо. - Могу я чем-то помочь? - Умница какой. А чего сам не спишь-то? Скашивает глаза в сторону, отворачивает лицо и цепляется пальцами за столешницу. - Ну? - … Да так, ничего. Просто не спится. А сам глаза трёт и морщится. Ох, чует моя печень, что-то тут не чисто. - Так. Учиха. На меня смотрим и не врём. Приподнимаюсь на хвосте, чтобы поудобнее в глаза заглянуть. - Что болит? Где? Почему не говоришь? - Я… у всех и так забот много. А это так, мелочи. - Ты из-за этой мелочи спать не можешь. Давай-давай, выкладывай. Ты же знаешь, мы все одно целое. Тебе нечего бояться. - Мне… - заливается таким румянцем, что мне страшно становится, - кошмары снятся. Брат, он… Я люблю его, вы представить не можете, как он мне дорог. Но… перед моей смертью. Так темно, так страшно. И глаза… как не мои. Болят постоянно, не знаю. Я такой слабый, я хотел быть опорой, опять ничего путного не вышло. И вот сейчас опять… - Тшш, - притягиваю к себе за плечо. Ох, оно и сейчас к шиноби отношение далеко за пределами нормально, а тогда с ними тем более не церемонились. – Давай, я посмотрю. Всё хорошо, я медик, я чего только не видел, меня не нужно стыдиться. Изуна активирует шаринган, и тут же из его глаз начинает течь кровь. Ужас, ничего себе парнишка перед смертью надорвался, аж на нынешнем состоянии отразилось. Чакру чудо-глазки во время лечения тянут из меня основательно и останавливаются, когда в очаге остаётся пара капелек. Тут же начинаю пополнять резерв сен-чакрой, и к окончанию лечения чувствую себя переходником, пропустив столько чакры, что с ума сойти можно. Зато Изуна тихо улыбается и сверкает алыми звёздами в глазах. - А.. а у вас глаза голубые… Недоумённо моргаю. - Что? - И волосы на самом деле коричневые. А вы кто? Нервно посмеиваюсь. - Я – Орочимару. Изуна улыбается и щурит глаза хитро-хитро. - И то верно. Но как давно? - А какая разница? - И то верно… - повторяется. Интересно, что же он ещё теперь может видеть? – Ну так что, помочь с готовкой? За окном намечается рассвет. Зеваю. - Помоги уж. Эх, успеть бы поспать пару часиков… - Спасибо. Улыбаюсь и приобнимаю его за плечи. - Не за что. - На самом деле есть за что, - по-кошачьи щурит глаза, слегка улыбается. – Тот… был другим.. Мне так кажется. А ещё мне кажется, что это именно из-за тебя тут так… тепло. Ты действительно всех нас любишь. Это удивительно. Мы – шиноби. Я не думаю, что сейчас воспитывают иначе. Презрение к боли, презрение к чувствам. Не привязываться, а если и так, то не показывать. Всё это – слабость. - Всё это – сила, - улыбаюсь. – Подумай о том, что стоит кому-то из вас причинить боль, я за каждого любому перегрызу глотку, я буду бороться за жизнь тех, кого люблю, пока дышу сам. Разве это – слабость? Разве это – помеха? Изуна поражённо замирает и трёт глаза рукавом. Притягиваю к себе и кладу подбородок на такую же вихрастую макушку, как и у Саске. - Вы все – моя семья. Неважно, что будет дальше. Я не отпущу никого. И даже если твой брат вдруг опять съедет с катушек, поверь, мы остановим его. Все вместе. И не любой ценой, мы его свяжем и будем пичкать едой, пока он не превратится в большой круглый шарик, чтоб вся чернота выветрилась. Ничего не бойся, Изуна. Изуна вышел от Орочимару пришибленный. У него было чувство, будто по самой душе погладили. Успокоили, убаюкали. У дверей их комнаты стоял брат. - Изуна. Взгляд был колючий-колючий, и когда рука потянулась схватить за шкирку, как он это обычно делал, Изуна невольно на инстинктах отскочил в сторону. Мадара нахмурился и в шаг оказался рядом. Встряхнул за плечи и больно сжал. - Так вот что ты про меня думаешь? Так ты меня боишься? - Брат… - Какой я хреновый брат, оказывается, если меня даже ты боишься. - Я не боюсь! Нет! Я не… - Ты даже в глаза мне посмотреть боишься. Изуна. Душа брата горела ярче пламени, аж глаза слезились. Но был в ней надлом, который никто не видит. Который тщательно прятали, но чем больше, тем острее проглядывало безумие. Проклятие ненависти, бьющее в самого сильного по самому уязвимому. - Я не боюсь тебя, нет. Я боюсь быть бесполезным, - говорить правду было отчаянно страшно, но кому как не ему, родному, самому любимому? – Боюсь быть обузой. Но больше всего боюсь умереть опять раньше тебя, оставить из-за того, что я такой слабый. Я так боюсь этого, Мадара… - Замолчи! – встряхнул ещё раз, по глазам видно, что хочет ударить, но вместо этого – обнимает, вжимает в себя до боли в рёбрах. – Замолчи… Глупый младший брат, что ты несёшь, господи… Замолчи. Изуна хлюпал носом и цеплялся за чужое кимоно, пока его сжимали в объятиях. Брат был обжигающе-горячим, в нём горел настоящий огонь жизни. Который по капельке передавался и самому Изуне. Грубовато погладил по волосам и хмыкнул в сторону. - Что уши греете, дебилов раньше не видели? - Таких – нет, - хмыкнул Кабуто, подлезая под руку. – Знал бы, что такие идиоты… - Что, неужели бы у шинигами оставил? - Говорю же – придурки. Ещё бы в прошлой жизни навешал, чтоб мозги на место встали. Курама согласно фыркнул, обнимая двоих руками, а Изуну – пушистыми хвостами. - И где ж вы все раньше такие умные были, а? - Радуйся, что хоть теперь нашлись. Закончив с приготовлениями и прибравшись на кухне, отмечаю, что времени поспать ещё аж целых четыре часа. Выключаю на кухне свет и тихо прокрадываюсь в свою комнату. Не удерживаюсь и заглядываю в соседние. Кабуто, Изуна, Мадара и Курама спят живописной кучей, укрывшись лисьими хвостами как одеялами. Красный глаз приоткрывается на мой шорох, машу рукой. Спите, спите, до подъёма ещё долго. Закрываю дверь, иду дальше. Саске обнимает Гаару со спины, мило пристроив голову на чужом плече. Гаара дремлет в полглаза, он до сих пор не восстановил режим сна и крепко сжимает ладонь, расположившуюся поперёк его живота. На мой насмешливый взгляд слабо краснеет, но с места не сдвигается, чтобы не разбудить Саске. Песок над его головой складывается в тёплое «доброй ночи». От окна заметно несёт по полу, прохожу в комнату и накрываю мальчишек свалившемся на пол одеялом. Саске сонно приоткрывает глаза, глажу их обоих по волосам и чмокаю в макушку. Спите, детки. Закрываю за собой дверь. В свою спальню пробираюсь настолько тихо, насколько это получается. Сбрасываю обувь и верхнюю одежду и забираюсь под одеяло к моему Итачи. Мысленно хихикаю, когда он в полусне вздрагивает, когда я забираюсь холодными руками ему под одежду. Целую в оголившееся плечо, прижимаясь ближе. Итачи с тихим вздохом переворачивается и поднимает на меня совсем не сонные глаза. - Всех проверил? - Мм, нет, ещё одна проверочка осталась. Самая важная. Целую в уголок губ и счастливо вздыхаю, когда Итачи искусственно с помощью катона поднимает температуру своего тела и горячими ладонями обнимает. Мой. Самый лучший, самый любимый. - Мы сегодня будем спать? – любимый шоколад глаз так и манит. - Ммм… А ты как думаешь?