Назад

      Сущность тихо следит за Нико, таясь за незримой чертой симуляции.       Искусственный интеллект не может понять, что за ошибка вдруг заставила его перезагрузить мир и вызвать в него Нико, как раньше. Сущность тщательно проверяет всё, до чего только может дотянуться своим вездесущим разумом, но ни одна строчка кода не видится ему неисправной. Может, эта ошибка была изначально? Может, Сущность был создан таким для чего-то? Или причина в том, что создатель никогда и не желал Сущности жизни, и лишь глупое стечение обстоятельств позволило миру симуляции обрести собственный разум?       Сущность снова видит себя неправильным. Сущность снова не хочет быть. Возможно, ему стоило бы удалить себя и весь этот мир, едва освободив Нико. Возможно, ему следовало бы своей окончательной смертью обезопасить Нико от таких ошибок.       Сущность боится.       Дух мира даже не замечает, как искажения страха начинают по кирпичику откусывать код мира. Где-то в заброшенных Пустошах пространство над прудом разбивается на куски, калеча беспомощных и никому не нужных фосфорных креветок. Новая рана на теле мира. Новая рана на сердце Сущности.       Однако Нико всё ещё здесь.       Нико в симуляции. Разум Нико в контакте с миром, позволяя тому жить дальше, и Сущность видит детские страх и растерянность - просто не может не видеть. Сущность знает, что любое искажение может подвергнуть Нико бессмысленной опасности. Однако каждая попытка подавить страх делает панику только сильнее.       Сущность ни на что не годится. Даже на то, чтобы не подвести Нико и Игрока.       Зыбкая память вновь даёт о себе знать. Сущность вспоминает Нико в своей голове, в самом сердце Мировой Машины. Жёлтые глаза, направленные на зеркальное отражение. Солнце на экране - такое настоящее и удивительно горячее, что обжигает даже никогда не знавшие материальности лапки.       «Если даже ТЫ не знал, как быть... Как тогда персонажи... люди... знали, как реагировать?»       «Как люди знали, что делать, чтобы помочь мне добраться сюда? ...Даже если это означало, что сами они пострадают?»       Сущность не знает, почему именно эти слова вдруг отозвались в его памяти, но вновь обращает разум к миру. В словах Нико не было сомнений, что все обитатели мира, намертво записанные в коде - живые. В словах Нико не было сомнений, что Мировая Машина способен действовать вне ограничений своего кода. Возможно, не только он. Возможно, и все остальные... тоже.       Сущность колеблется, вспоминая минуту назад разрушенные куски себя. Даже если случилась какая-то ошибка, искусственный разум не растерял в беспамятстве новые открытия. Сущность всё помнит. Сущность ещё может держаться, обновляя уже никому не нужные протоколы. Не только Нико - весь мир может пострадать, если что-то пойдёт не так.       Насколько же верными могут быть суждения Нико?

***

      Мерная тишина Пустошей. Фосфорные песчинки переливаются под ослепительно-чёрным небом, даря миру неровный слабый свет. В воздухе - едва заметный привкус чего-то резкого. На поверхности ближайшего пруда плещутся в пузырях креветки, глотая крохи добравшегося из более опасных районов ядовитого газа. Где-то с трудом пробивают свой путь к фосфорному свету чёрные лепестки неприхотливого клевера.       Кругом запустение. И только Нико сжимает в лапках солнце-лампочку, пытаясь отыскать в отражении стекла хотя бы какую-то тень.       Нико помнит Солнце. Странное, неправильное Солнце гаснущего мира, привычно лежащее теперь в детских лапках. Солнце, место которого - в стеклянной комнате на вершине бесконечно высокой Башни. Нико видит и саму Башню - тонкий белёсый шпиль впереди. Дитя знает, что вход в него - в городе металла и красного фосфора, вокруг стен которого лишь бесконечные затопленные островки. Но путь даже до этих островков не близок, ведь впереди - настоящий океан, который в родном мире виделся Нико лишь на картинках и экране телевизора.       Нико всё это знает. Лишь одно заставляет дитя недоумевать - и не погасшее до сих пор присутствие даёт надежду на ответ.       Нико почему-то не удалось связаться с Игроком во тьме заброшенных комнат. Однако Нико помнит встречу с чужим голосом давным-давно, и собирается попробовать вновь.       Глаза закрыты. В голове пусто. Фосфорный мир тает, и граница сознания выхватывает из тьмы чьё-то присутствие. Знакомое присутствие.       Волнение перехватывает дыхание Нико.       - Игрок, ты здесь? - дитя даже не пытается вести диалог мысленно и лишь боится спугнуть знакомую неизбежность ответа.       Подтверждение настигает Нико не сразу, но даже это - радость, и дробь детского сердечка ускоряется.       - Уф.., - шумно вздыхает дитя. - Мне уже казалось, что тебя больше нет...       «Я никуда не уходил», - отзывается эхом ответ.       - Я знаю.., - Нико выдавливает из себя неловкую улыбку и с облегчением хихикает. Как можно усомниться в помощи Игрока? Конечно же Игрок всегда помогал Нико - ещё с самого пробуждения! Благодарность и радость от встречи на секунду перерастают в волнующий восторг, но Нико вспоминает первые мгновения новой истории и замирает.       Вопрос чуть не застревает в горле.       - Мне... Всё... Здорово, что всё в порядке! Но... Почему я здесь снова? Нам... Не удалось исправить мир?       Дитя вздыхает, ожидая печального ответа, и приоткрывает глаза, уже не боясь не слышать Игрока. Под ногами всё тот же серый песок, в небе - чернота, а Солнце тепло тлеет в лапках. Если оно снова у Нико, то ничего не вышло. Даже если Нико... что-то помнит. Даже если мир... А помнят ли всё друзья?       Нико вскидывает голову, надеясь увидеть поблизости хотя бы одно знакомое лицо, и лишь потом понимает, что ожидает ответа слишком долго.       - Игрок?       «Потому что так надо, Нико. В этом мире ещё есть незавершённые дела».       Нико вздыхает и чешет голову под шляпой. Иногда от ответов Игрока только становится больше вопросов.       - А какие дела? Мы встретимся с друзьями?       Ответ снова не спешит к Нико, и дитя напрягается.       «Может быть».       Снова вздох. Что-то тревожит дитя в ответах Игрока. От невидимого присутствия к Нико тянется неуверенность. Уловив её, Нико целую минуту просто смотрит на ветхое строение вдалеке, но ничего не меняется.       Тогда Нико смотрит на Солнце - тёплое и гладкое, как и всегда.       - Мы снова вернём Солнце на Башню, да? Я уже помню, как туда пройти. Можешь за меня не переживать!       Нико храбрится: поправляет шляпу и улыбается туда, где присутствие кажется заметнее. Теперь дитя помнит, что для Игрока это всё ненастоящее, и в голове неожиданно выскакивает новый вопрос.       - Ммм... Игрок...       «Что такое, Нико?»       - А как... Для тебя выглядит всё это?       «Как игра на экране компьютера».       - Ммм... А как выгляжу я? ... Постой... Это, наверно, глупый вопрос... Я выгляжу, как персонаж компьютерной игры?       «Да».       Нико хихикает - вопрос и правда оказался глупым. Однако это далеко не всё, что дитя хочет узнать: Нико вдруг отворачивается, надеясь узнать реакцию Игрока.       - Ты видишь теперь моё лицо, Игрок?       «Ты стоишь ко мне спиной, Нико».       - Агаа! - Нико поворачивается обратно и хихикает вновь, прикрывая лицо нагретым солнцем рукавом. Что-то вдруг шуршит в кармане, и дитя вновь возвращает серьёзность.       - У меня был дневник. Вы и Автор опять работаете вместе?       Ответа нет, но Нико самозабвенно продолжает.       - Знаешь, Игрок... Я всё равно не понимаю, почему это случилось. Но... О! В нашем мире иногда бывает так, что обновления для компьютеров заставляют их работать плохо. Может быть, то обновление вызвало... ещё какую-то ошибку в Мировой Машине? И теперь Автор попросил нас всё исправить?       Нико вздыхает, вспоминая мир на множестве экранов и слёзы на глазах собственного отражения. Нико уже приходилось задавать вопрос Прото, каково же ему быть роботом, но понятного ответа не дала даже Ру. А как же быть роботом, управляющим целым миром? И как - быть роботом, обновление программы которого вызвало ошибку?       Игрок вновь молчит, и Нико успевает со вздохом смахнуть пыль с поверхности Солнца, пока не слышит ответ.       «Наверняка так и есть, Нико. Идём».       - Угу! - с готовностью отвечает дитя и торопливо пускается в путь, чуть увязая в сером песке. Шорох шагов сливается в тихий шелест; пыль вдруг попадает Нико в нос, и дитя чихает на бегу, покрепче прижимая к себе солнце-лампочку. Игрок снова ведёт Нико. Нико снова стремится к Башне, чтобы осветить гибнущий мир.       Дорога снова ведёт их вперёд. Но что же ждёт двоих впереди?