Все псы попадают в рай

— Я не согласен. Они и так долго мучились! — И сами в этом виноваты. Никто их не тянул портить жизнь окружающим столько реинкарнаций подряд. — Но они же люди! Людям свойственно ошибаться. Их ангелы и так в лепешку расшибались, чтобы только свести их. Неужели все их старания были напрасны? — И что ты предлагаешь? — Дать им ещё один шанс. Я думаю, у них все получится. — С твоей верой в людей мы все окажемся рано или поздно в полной жопе. — Фи, что за выражения? — Не смог подобрать других слов, прости. Ладно, я согласен. Но это их последний шанс, мое терпение и так на исходе. *** Небо здесь всегда было удивительно чистое, голубое и высокое, словно поздней весной. Солнце светило всегда, так что нельзя было понять точно, сколько времени прошло, хотя время здесь никому и не было нужно. Ангелы мерили его своими клиентами, и только. Стас сидел в своём любимом укрытии и смотрел на спокойную озерную гладь, в которой отражались многочисленные солнечные блики. Ангелы по большей части предпочитали держаться группами, но Конченков не любил скопления этих бесплотных существ — слишком свежа была память о земной жизни. Ангелы могли многое. Они могли перемещаться быстрее скорости звука, могли вершить чужие судьбы, могли существовать вечно. Но было то, чего они не могли — они не могли плакать. Та боль, которую сейчас испытывал сидящий на земле юноша, на земле заставила бы его кататься по полу и выть. Но здесь он мог лишь апатично наблюдать за тем, как переодически кто-то нарушает покой озера. В голове было удивительно пусто — он просто понимал, что только что потерял что-то слишком важное для себя, и что у него больше нет возможности получить это назад. — Стас? — голос Эдмонда звучал как-то очень тихо. Ангел словно боялся спугнуть юношу, что сейчас впервые за долгое время оторвал взгляд от воды. — Не стал бы тебя тревожить, но ты должен понимать — что бы ни происходило, у нас есть свои обязанности. И тебя никто не освободит от них — больно тебе или нет. Конченков понимал. И надеялся, что в работе сможет забыть обо всем, что случилось. Поэтому он молча последовал за наставником выбирать новую жизнь. Стас даже не вглядывался — ему было абсолютно плевать, он просто ткнул пальцем в одну из картинок и ушёл обратно, в своё укрытие. Там ему работалось легче — никто не лез со своими советами, никто не отвлекал — даже Эдмонд не приходил без крайней необходимости. Усевшись под любимое дерево, Конченков перевернул ладони вверх — конечно, теперь он мог обходиться без этого, но так было привычнее. Перед ним возникли 2 сферы — 2 души, о которых он ненадолго успел забыть. Мальчик и девочка были на удивление счастливы — мальчик женился, и теперь ждал ребёнка, а девочка стала известной художницей и теперь путешествует по свету со своими выставками. Стас улыбнулся — хоть у кого-то жизнь сложилась, причём его, Стаса, стараниями. Стас успел убрать оба светящихся шарика, когда откуда-то сверху к нему спустился ещё один. Красный, совершенно чистый и новый шарик, который почему-то сразу пришёлся Конченкову по душе. — Кто же ты? — юноша грустно улыбнулся, смотря на своего нового клиента. Ребёнок ещё не сформировался, но почему-то Конченков был уверен, что это будет мальчик. *** — Поспеши, ждать тебя никто не будет, — Эдмонд подпирал собой облюбованное дерево Стаса и улыбался — парень перед ним выглядел очень взволнованным, хоть и то, что он собирался сделать, ему было не впервой. — Я не понимаю, Эд, я словно что-то чувствую к этому ребёнку. Я не понимаю, что это, я… — Это волнение, Стас, я проходил через это множество раз. Давай, это просто очередной клиент. Вперёд! Конченков собрался с мыслями и через несколько мгновений уже стоял в родильной палате, где истошно кричала женщина, давая миру новую жизнь. — Это мальчик! — Врач улыбнулся, когда ребёнок издал свой первый крик. И тут Стаса просто переклинило. Он смотрел в глаза крохе, и видел в них… — Нет, этого не может быть… — юноша знал, что его никто не слышит, но все равно шептал. На него смотрели огромные голубые глаза, в которых отражалась душа Игоря. — Давай, Стас, ты сможешь, — Эдмонд стоял сзади и счастливо улыбался, смотря как парень перед ним осторожно подносит палец к губам ребёнка. — Я буду приглядывать за тобой.