Кое-что о «Морали»

Ничего. Я… ничего не увидел. Лондо Моллари

По возвращению на Вавилон 5 Лондо ждала Кристалль с бутылкой шампанского и ворохом конфетти, упавшего откуда-то сверху, как только Моллари переступил порог своей каюты. Праздник удался, подробности утонули в пузырьках шампанского, цветом белого боди и чёрных чулок… Устав с дороги, Лондо расположился в мягком кресле, Кристалль устроилась у него на коленях. Кажется, влюблённость маленькой девочки оказалась одной из немногих постоянных вещей в этом мире. Едва ли не системообразующий элемент в существовании Лондо Моллари, появившийся всего лишь пару лет назад, но уже успевший прочно войти в его жизнь. То, каким образом, Центаврианская Республика закончила войну с Нарном, нисколько не волновало и не ужасало Кристалль. Подумаешь, орбитальная бомбардировка! Обычное дело. Женщина пожала плечами. — Победителей не судят, — произнесла она, целуя Лондо. Серьёзные мысли уступили место легкомысленным и приятным практически без боя, капитулируя под напором ласк Кристалль. *** — Ты видела, кто спас Шеридана? — спросил Моллари. — Я видела белый силуэт. Без лица. Свет, который превращается в радугу, если прикрыть глаза, опустив ресницы. Образ с множеством граней, в каждой из которых отражалась та или иная раса. Ворлонцы возомнили себя богами и это будет дорого стоить тем, кто верит в подобных рукотворных богов. — А я вот ничего не видел. И ты не видела в них своих богов? — Значат центаврианам повезло, и ворлонцы не играли с ними в свои игры. На Менезисе нет бога. Во вселенной достаточно истинных богов, что бы изобретать новых или называть этим именем лишь более развитую расу. Ворлонцы — не боги, но мнят себя таковыми. Это их величайшая трагедия. Боги не ошибаются, а они — да, как и все прочие создания вечности. — Боги… Каждая раса чтит своих. И от этого зачастую происходит невероятная чехарда. — Такова природа вселенной. Хаос — это то же порядок, структура которого ещё не определена. Мне, кажется, так… У нас есть легенда. Давным-давно Свет и Тьма сплелись друг с другом в любовном экстазе. И появился цветок — бутон розы, где-то среди чёрной пустоты космоса. А из цветка родилась женщина. И ей была доступны обе стороны противоборствующих сил. Зло. Добро. Выбирай, что хочешь. — И что же она выбрала? — Любовь. Она полюбила прекрасного принца. Но покорить его сердце оказалось не так уж и просто. Белые одежды добродетели были бессильны перед безответной любовью, перед ревностью. Перед чарами соперницы. — И потому она обратилась ко злу. — Да. Но это не было безумием бездумного разрушения. Мысли о завоевании вселенной звучали скорее фоновой музыкой, нежели главной целью. Она просто хотела любить и быть любимой. А что с того, что для этого нужно кого-нибудь убить — так это пустяки. — Не хотел бы я встретиться со столь страстной женщиной, — произнёс Лондо. — И что же стало с ней?  — Добилась желаемого, — Кристалль загадочно улыбнулась. — И мощь галактического масштаба была направлена лишь на то, что бы завоевать сердце мужчины? Право, какое расточительство! — Вселенной крупно повезло, что она со всеми своим талантам выбрала столь личное вместо общественного. — Поверю тебе на слово. Слова сплетались в нечто серьёзное. А Моллари так не хотелось и далее пребывать в этом состоянии, ведущем в мрачность вечных тем бытия. Лондо протянул Кристалль свою ладонь. Маленькая изящная ладошка утонула в большой лапище центаврианина…