Рюдзин

Мальчишка был не похож. Совершенно. Ничего общего, кроме, собственно, того, что он тоже был мальчишкой. Но в груди все же мучительно теплело. — Мистер, ну что вы, — вяло отнекивался он, а сам с радостными искорками в глазах смотрел на витрину кондитерской, наблюдая как за ней продавец кладет красивый торт в коробку. Ему всего-то чутка не хватило денег, чтобы порадовать сидящую дома и уставшую после работы маму какой-нибудь вкусностью, и он печально ошивался рядом с магазином, когда незнакомый мужчина вдруг решил подарить ему кусочек праздника. Так… по-доброму, что ли. И от денег, которые мальчишка хотел ему отдать — тем самые, которых чуть-чуть не хватило, — он отказался. «Подарок». — Надеюсь, твоей маме понравится, — Ханзо едва заметно улыбнулся пацану, расплачиваясь с кондитером — это мелочь, всколыхнувшая воспоминания. Несложно сделать небольшое доброе дело, не так ли? — Спасибо! С праздниками Вас! — Парнишка поскакал в толпу людей на улице, еще несколько раз оборачиваясь и улыбаясь, махал рукой. Хорошо, что не навернулся. Столько благодарности из-за подобной мелочи. Такие искренние поздравления. Он совершенно не похож, так ведь? «Папа!» — помнил Ханзо как сейчас, как маленький черноволосый мальчуган с разбега вцеплялся в его юкату, стоило вернуться после длительной деловой встречи. Неделю тогда дома не было, а то и больше. Сын, уже совсем успевший соскучиться и надоесть своей матери извечными вопросами «когда же, ну когда», просился на руки, тянув к нему крошечные ладошки. Ему всего года четыре было, только-только начались его первые настоящие занятия с учителями — языки, письмо, арифметика, — совсем еще ребенок. Наверняка боялся, что отец не успеет вернуться к праздникам. Ханзо не любил фестивали, но все же успел, правда, совсем накануне. Он до сих пор, как наяву, помнил тепло крошечного тельца, стоило поднять и обнять сына, который и сам прижался сразу, словно котенок, и дергал по неаккуратности отцовские волосы, обнимая за шею. «Очень скучал по тебе», — с доброй улыбкой говорила супруга, и, подходя ближе, целовала в щеку. Клала теплую ладонь на плечо и шептала на ухо «с возвращением». Прекрасная, великолепная, добрая, понимающая женщина, которых, казалось бы, свет не видывал больше. И пусть их брак был по расчету их кланов, Ханзо чертовски повезло, и их маленькая семья цвела на почве взаимопонимания и уважения. Он так мало времени успевал уделять им. И часто потом хотел оказаться опять рядом. Обнять их как в те короткие мгновения, в которые давал небольшую власть эмоциям. Тогда он считал их почти постыдными проявлениями слабости. Ханзо бросил их, когда обрывал историю всего клана. Так было безопаснее для них, и он надеялся, что семья его супруги приняла ее обратно. Как же стыдно за собственные проступки. Он очнулся от воспоминаний из-за ощущения чужой ладони в кармане куртки. Не успел среагировать и схватить «воришку» за запястье. Но опустил взгляд и выдохнул. — С праздниками еще раз! — на прощание крикнул мальчишка, неуклюже удерживая подаренный торт одной рукой, а второй указывая на его карман, прежде чем убежать. И улыбка тронула губы, когда он нащупал в кармане конфеты.