Silentium duabus.

На кассете №15 Юри Кацуки читает стихи. На кассете №32 – рассказывает сказку про Золотую Рыбку. На кассете №48 – плачет. Виктор не знает, как Юри Кацуки сумел заполнить весь его мир. Еще две кассеты он находит на той же полке, где лежали блокаторы; третья приходит на Новый Год по почте. На третьей кассете – №26 - Юри Кацуки лениво мурлычет какую-то песенку, изредка извиняясь за отсутствие слуха и голоса, - но Виктор безостановочно слушает ее почти семь месяцев, прежде чем находит четвертую кассету в маленьком антикварном магазинчике на Гороховой. «Я слышу его», - говорит он Якову, и тот криво улыбается, глядя на отложенный учебник начертательной геометрии. «У него приятный голос», - говорит он Юрке, и тот вырывает наушники, надеясь разобрать хоть что-то в гадком шипении, исторгаемом плеером. «Вот здесь он говорит о погоде», - Мила с интересом рассматривает инициалы, и пытается найти что-то про Юри Кацуки в Глобальной Сети. Безрезультатно. «А здесь – просто молчит», - Гоша недоуменно хлопает глазами, не понимая, зачем записывать кассету, на которой будешь просто молчать. Но кассета №17 у Виктора – самая любимая. Виктор любит слушать голос Кацуки: пока, к своим двадцати семи годам, он нашел только шесть кассет, где Юри поет; но он выучил почти каждый его вдох наизусть. Виктор не любит слушать песни Кацуки на людях: обычно он остается в одиночестве, и немыми губами повторяет слова, роняемые Кацуки в пустоту, - у Виктора сбивается дыхание, быстрее бьется сердце и алеют щеки, когда Юри тихонько смеется между куплетов. Виктор слышит, что Юри улыбается. Виктор улыбается вместе с ним. Единственное, что он любит сильнее песен Юри, - его молчание. Кассета №17 нема; но Виктор не верит, что Кацуки забыл что-то на нее записать. Он слушает и слушает, перематывает раз за разом, прижимает наушники все ближе к многострадальной голове, - и на седьмом прослушивании наконец различает слабое дыхание Кацуки. А на двенадцатом - начинает слышать тихое сердцебиение. Эту кассету Виктор любит сильнее остальных; ночами, закрывая глаза, он слушает дыхание своего соулмейта, - и успокаивается. Порой ему кажется, что Юри Кацуки действительно существует в его реальности, - порой ему кажется, что его родственная душа лежит рядом, нежно смотрит на него и вот-вот коснется фантомными пальцами его щеки. Виктор переписывает дыхание Юри на цифровой формат, и слушает его перед каждым выступлением. Виктор влюбляется в Юри полностью и безоговорочно. На кассете №39 Юри Кацуки поздравляет его с Днем Рождения. Его соулмейт, самый родной в его жизни человек живет в картонной коробке на полке. На кассете №5 Юри Кацуки говорит, что любит собак. Пуделей. Его соулмейта не существует. На кассете №78 Юри Кацуки говорит, что любит его. Виктор Никифоров пропадает. Он искал любую информацию о Юри – кто он, кем он был, когда родился, - и, возможно, когда умер. Он не знает, сколько точно оставил кассет Кацуки, - Юрка предполагает, что около сотни, но Виктор не хочет в это верить. У него на руках 82 кассеты, - 78 из них прослушаны, а три оставлены на особый случай. Одна сломана. На кассете №63 Юри Кацуки говорит, что ему нравится фигурное катание. В 24 года Виктор клянется, что всю жизнь посвятит спорту. И поиску Юри Кацуки. Теперь прослушивание новой кассеты нужно заслужить: либо быть именинником, либо выиграть золотую медаль. Виктор выигрывает, - Виктор мчится домой, исполнять свое право: вставить в старенький плеер пленку и вновь услышать Кацуки. Запись идет не дольше десяти минут, - за каждую золотую медаль Виктор получает десять минут с любимым человеком. А после бережно ставит кассету на полку, боясь повредить. Однажды он сломал одну, - и убил десять минут Юри. И только дышит Юри Кацуки для него круглосуточно.

***

Виктор слышит, как падает снег за окном. Часы тикают беззвучно. Сегодня ему двадцать восемь. Подарок от семьи – отдых на Юге. Подарок от семьи фигуристов – новые коньки. Подарок от себя – кассета №39 («С Днем Рождения тебя») и № 95 (79 по счету). У Виктора дрожат руки. Он чувствует свое сердце. И слышит сердце Кацуки. Виктор улыбается. - Ю-топия, - вдруг говорит кассета, и Никифоров перестает дышать, - я там родился. Это маленький отель на горячих источниках, - может, если ты был в Японии, ты знаешь такие. Там мы все живем: я, мать, отец, сестрица Мари. Мне здесь нравится. За окном падает снег, - очень шумно и навязчиво, почти канонадой. Но даже сквозь этот мощный водопад звуков Виктор различает один: тихий стук сердца, принадлежащего его соулмейту. И сердце бьется не в плеере. Не в телефоне. Не на ноутбуке. Сердце его соулмейта бьется где-то в этом огромном, беззвучном мире. Живое.