Сила знания

Тем временем меня проволокли по крутой лестнице и указали на огромную двухстворчатую дверь: - Nelyafinwё, - объяснили мне. - Esse, tye... - попросила я на всякий случай. - Ristanis, - бросила дева, но смягчилась. - Ava aista. - Я и не боюсь, - пробормотала я себе под нос, стараясь убедить скорее себя, чем ее, тем более, что русского эльфийка точно не знала. Ристанис с легкостью распахнула даже на вид тяжеленную дверь и поманила меня за собой. Я, робея, шагнула следом, пытаясь увидеть и понять как можно больше. Мне мнилось, что за дверью должен был быть кабинет лорда Химринга, но оказалось, что я плохо думаю об эльфах: за дверью обнаружились еще несколько дверей. Господи, какое же тут всё огромное! Да в один этот холл вся наша трехкомнатная квартира в хрущевке бы влезла! Зато проводили меня все-таки в кабинет. Первым, что я увидела, был большой стол, и только вдоволь наглядевшись на это мощное творение, я увидела и лорда Химринга. Он стоял спиной ко мне у окна, где уже сгущались вечерние сумерки, и полыхал огненно-рыжей шевелюрой, разметавшейся по плечам. Но смотрела я не на это. Мне никогда в жизни не доводилось видеть людей такого роста! Я пошла в отца и его родню, и вымахала за метр восемьдесят, но стоящий у окна эльф был выше меня на две головы, не меньше! А может, и больше... Определить я затруднилась, и впала в ступор. Маэдрос повернулся, и я смутно подумала, что хорошо, что я уже в шоке. Никогда мне не доводилось видеть и таких лиц. Я не могла сказать, красив он или нет. По лицу лорда Химринга проходил длинный, явно давнишний шрам — наверняка остался после Ангбанда, смутно подумалось мне, — но это не портило прекрасного, совершенного лица. Такого бы в рекламу... да чего угодно! Я не могла отвести от него глаз, хотя и понимала, что веду себя невежливо. Может быть, на этом лице были и еще отметины, но моя «студенческая» близорукость не позволяла этого разглядеть. Да, красивым его уже было не назвать, но он был просто чертовски привлекателен. Те эльфы, что встретили нас с Мишкой у крепости, ему и в подметки не годились. Маэдрос что-то произнес, резко, отрывисто, но я не понимала. Я разглядывала его и дернулась только тогда, когда услышала имя «Ристанис». С трудом отведя взгляд, я посмотрела на деву, а та, в свою очередь, указала на меня: - Annie, - произнесла она, перекроив имя на эльфийский манер. Мне это почему-то не понравилось. - Анна, - поправила я ее. - Anna, - повторила она и фыркнула. - Nelyafinwё Fёanarion, - осторожно представился Маэдрос, разглядывая меня. Я кивнула и попыталась изобразить поклон. Второй раз вышло гораздо лучше, хотя до эльфийского изящества мне было так же далеко, как и до моего питерского дома... Ристанис, видимо, выполнила свои обязанности, потому что подбадривающе кивнула мне и удалилась, прикрыв за собой двери. А мне вдруг стало страшно. Маэдрос разглядывал меня так же внимательно, как я пырилась на него до этого, но я не решилась возражать. Наконец, он указал мне на кресло и уселся прямо на стол, красиво забросив ногу на угол. Я невольно вспомнила, что именно я писала про него, и покраснела. Лорд дождался того, как я буквально упала на сиденье, и медленно заговорил. Заговорил на квэнья, выделяя каждое слово — видно, Ристанис уже объяснила ему, что между нами — языковой барьер. - Прекрасная леди, - обратился ко мне Владыка, и я покраснела еще больше. - Я владею разными наречиями, но твое не похоже ни на один язык. Так сказала мне Ристанис. Откуда ты и как оказалась у моей крепости? Вечерние дозоры докладывали, что в округе — никого, и вот ты здесь. Ты и твой брат. Со стен увидели, как вы оба приближаетесь, но откуда вы пришли, сказать затруднились. Я понимала его плохо, но он повторил, и я догадалась, что именно он произносит. Я привыкала слышать эту речь, мне необычно стремительно вспоминались правила квэнья, которые я пыталась учить, услышанные слова запоминались сразу. Это было явно ненормально... Я чуть более внятно, чем раньше, попыталась объяснить: - Мой брат и я — из России. Это не в Арде. Маэдрос нахмурился и уточнил: - Правильно ли я тебя понял? Ты хочешь сказать, что вошла в Арду... как валар? - Да, - выпалила я. - Сегодня. Мне казалось, что любой нормальный человек — или эльф, всё равно — должен, в зависимости от натуры, решить, что я сошла с ума или что пытаюсь преследовать этим бредом какую-то цель, но Маэдрос не зря был Владыкой. Он помолчал и задал абсолютно естественный в данной ситуации вопрос: - Чем ты можешь подтвердить свои слова? Я задумалась. В той комнате с кроватью — насколько я поняла, меня собираются там оставить на ночь — осталась моя сумка. Вот только что из тех предметов, что у меня с собой, смогут доказать, что я и правда не отсюда? - У меня есть... - начала я и осеклась. Здесь, конечно, не было слов «мобильный телефон». Недаром я собралась доказывать свою правдивость именно с помощью того предмета, которому не могло быть аналога в Арде. - У меня есть вещи. Ты таких не видел, - с трудом произнесла я. - Эльфы не умеют делать такие. - Покажи. - Моя сумка лежит в комнате, - я вовсе не была уверена, что не перевираю квэнья вдоль и поперек, но, похоже, меня понимали. - В этих одеждах нет. Хотя... Тут я задумалась. На мне был лифчик — а здесь такого, похоже, не носили. Когда меня одевали, мне предлагалось уложить грудь в легкий лиф, ничем ее не поддерживая. Впрочем, с моим размером и поддерживать особо нечего. - Ты... снимал женскую одежду? Одежду женщин? - плохо соображая, спросила я. - Что? - тихо переспросил лорд Химринга. На лице его застыло недоумение и даже возмущение, брови сошлись почти в линию, а шрам стал казаться еще заметнее. Наконец он совладал с собой и, глядя на меня, как на умалишенную, проговорил: - Я не ношу женского платья. - Нет, с женщины, - путаясь в падежах, безнадежно проговорила я, ощущая, что еще немного — и меня точно убьют. - С любой женщины? - нахмурясь, уточнил он. - Да. - Снимал, - он помолчал. - Ристанис была ранена. Я лечил, пока не пришла помощь. - Я могу показать, что у меня под платьем, - брякнула я, решив, что немедленная казнь отменяется. - Думаю, то же самое, что и у других женщин, - тут на лице лорда Химринга появилась ироничная улыбка. - Ничего нового я не увижу. Тут я поняла, что он думает обо мне плохо, и возмутилась: - Я не собираюсь... - слова «соблазнять» я тоже не знала, поэтому возмущенно закончила. - Я не пытаюсь лечь к тебе в кровать! Моя одежда... не такая, как у вас. Маэдрос прижал ладонь ко лбу, на секунду прикрыл глаза и глухо проговорил: - Хорошо. Покажи. Я торопливо потянулась к застежкам платья, но, даже распустив шнуровку, стянуть его не смогла. Видимо, оно было еще как-то хитро застегнуто... - Помочь? - нарочито участливо уточнил лорд Химринга. - Да, - мне уже было всё равно. Он легко поднялся и как-то мгновенно стянул с меня лиф. После чего уставился на бюстгальтер с неподдельным интересом исследователя. - Могу я коснуться тебя? - спросил он. Я замялась. Разрешить или нет? Неизвестно, что он обо мне уже думает... - Меня — нет, - кое-как определилась я и щелкнула бретелькой. - Этого — да. Он склонился надо мной, недоуменно ощупывая материал. Нашарив «косточку», он явно задумался еще больше и замер. Я почти не дышала. Во мне боролись два чувства, и оба совершенно непонятных. С одной стороны, воспринимать эльфа как мужчину было странно... А с другой, меня впервые почти обнимал мужчина, который был выше меня, да еще и так намного. Девицей в физиологическом плане я не была. Отец не зря называл меня шалавой, потому что лишиться девственности я умудрилась на первом же курсе. И, честно говоря, не помнила, с кем. На вечеринке, устроенной нашей группой, было всего трое парней. Утром, борясь с жесточайшим похмельем, я оглядела их более критически и поняла, что не хочу даже знать, кто именно это был — варианты были один другого «краше». Впрочем, до второго курса всё равно ни один из них не протянул, и я навсегда похоронила этот позор. Единственный же парень, с которым я встречалась, был ниже меня сантиметров на пять, но о нем я тоже вспоминать не хотела. Я осторожно пошевелилась, стараясь продемонстрировать, что меня неплохо бы обратно одеть, как вдруг дверь распахнулась, и на пороге появился еще один эльф. Он вошел смело, точно имел право заглядывать в покои лорда крепости в любой момент, говоря на ходу: - Нельо, Лиссэвен мне доложила, что нашли деву, которая... Нельо?.. Маэдрос отшатнулся от меня, точно я ядовитая. Мне даже стало обидно, но я не взглянула на вошедшего, торопливо натягивая рукава и затягивая шнуровку. Когда мне удалось поднять взгляд, я поняла, что застала поистине эпическую сцену — двое эльфов смотрели друг на друга с непередаваемыми выражениями лиц. Второй был пониже ростом, черноволосый, и я мгновенно узнала его по косам с золотыми ленточками... - Владыка Финдекано, - пискнула я. - Финьо, это не то, что ты подумал, - твердо заявил Майтимо. Фингон откашлялся и осторожно заговорил: - Я был бы рад узнать, что ты нашел ту, которую полюбил, но мои глаза подсказывают мне, что эта дева — та, что воины два часа назад нашли у стены крепости. Неужели любовь в твоем сердце вспыхнула столь стремительно? Или так ты надеешься уберечь ее от Тьелко? - Тьелко — это же Тьелкормо? - полюбопытствовала я. Я и не заметила, что теперь понимаю почти всё, что говорили эльфы, тогда как еще те же два часа назад не понимала даже отдельных слов. - Великий охотник? - Слухи о твоем брате, похоже, распространяются по Эндорэ быстрей огня, - недовольно хмыкнул Фингон. - Майтимо, может, ты скажешь мне, зачем ты оскорбил деву, если не собираешься жениться на ней? Я не предполагал за тобой подобной низости. - Финьо, дева всего лишь показала мне... свои необычные одеяния. Она сказала, что эльдар такого делать не умеют. Я был уверен, что она пытается добиться моего внимания, как было раньше с другими аданет, но должен признать — такого я не видел никогда. - Она так хороша? - резко воскликнул Фингон, словно уже и не замечая меня. - Ее одежды, видимо, испачкались или пришли в негодность, - возразил Нельяфинвэ. - И Ристанис пожертвовала для нее своим платьем — всё равно их почти не носит. Но исподнее у нашей гостьи свое — и я в жизни не видел такого. Финдекано задумался и уставился на меня, словно оценивая. Вдоволь наглядевшись, он осторожно спросил: - Могу ли я взглянуть? - Да... - я снова начала раздеваться, хотя теперь это и для меня выглядело как-то сомнительно в моральном плане. Я утешила себя мыслью, что на пляже меня могли видеть в одном купальнике десятки мужчин, но здесь... Перед эльфами... - Видимо, в твоих землях, дева, тело не является оплотом стыдливости? - уточнил Фингон. - Не так, как у вас, - пояснила я. Нолофинвион гораздо аккуратнее пощупал бретельку и отвернулся: - Я никогда не видел такого у Ириссэ. Я вновь оделась, чувствуя, что щеки буквально пылают. - В моем мире такое носит каждая женщина. - В твоем мире? - Финдекано приподнял бровь, но глядел только на друга. Маэдрос начал что-то объяснять, но сейчас он говорил привычно быстро, и я понимала не всё. Финдекано заметил, что я мучаюсь с платьем и, как мог, застегнул его сзади. Я несколько успокоилась и проговорила, переводя взгляд с одного на другого: - Это не единственное, что у меня осталось. Я могу показать и другие вещи. - Под платьем? - опасливо уточнил Фингон. - Нет, в сумке, - ответила я, чувствуя себя дурой и шалавой одновременно. Правы были родители. - Идем, - Маэдрос торопливо поднялся. - Где тебя разместили, Анна? - Я... не знаю, - только сейчас я сообразила, что не помню, куда идти. - А Мишка? Где мой брат? - С твоим братом всё хорошо, - поспешил успокоить Фингон. - Лиссэвен доложила мне, что его выкупали, переодели и дали книгу. А, так вот почему Лиссэвен предлагала мне лорда Финдекано. Значит, она здесь тоже гостья, из его свиты. - Но мой брат не умеет на квэнья, - покачала головой я. - Книга детская, с рисунками, - утешил меня нолофинвион. Я представила себе Мишкино лицо, когда ему улыбающиеся эльфы вручили книжку для малышей, и не сдержалась от фырканья. Нервное, наверно... - Проверим гостевые комнаты, - заявил Майтимо, и я вдруг сразу представила, каков он на поле боя. Решительный, сильный... Настоящий полководец. Когда мы спускались вниз, оба эльфа шли по бокам от меня, как почетный караул, и от этого мне было не по себе. Однако увидев уже знакомый коридор, я приободрилась и довольно уверенно зашагала к нужной двери. Навстречу выглянула Ристанис. Она скользнула по мне равнодушным взглядом, но вдруг взор ее остановился. Внимательно меня оглядев, она яростно сверкнула глазами: - Нельо, ты что... Дальше я не поняла, но была уверена, что слышу эльфийский мат. Ристанис что-то яростно восклицала, указывая на меня, а оба лорда невольно отступили. Я решила, что передо мной женщина-воин — никакая швея бы не заставила этих двух так пятиться. Наконец, речь Ристанис окончилась, и она приобняла меня за плечи. Я обмерла, не ожидая такого простого и дружеского жеста от эльфийки, да еще и почти незнакомой, а она сочувственно спросила: - Они заставили тебя? - Что? - я нахмурилась, а потом вспомнила, что раздевалась. Видно, платье Фингон застегнул неправильно. - Нет, я сама. - Сама? - она нехорошо усмехнулась. - Не бойся, говори правду, я Нельо с детства знаю. Оба от меня получат, если с тобой что не так... - Ристанис, - возвысил голос Финдекано, - мы не трогали этой девы. Мы лишь взглянули на ее одеяния. Та уже открыла рот, чтобы высказаться, как вдруг резко замолчала — видно, припомнила, как я одевалась. - Они не желали тебя? - Нет, - испуганно покачала я головой. Это же нолдор, кто их тут знает... Ристанис длинно выдохнула и подтолкнула меня: - Если что — только скажи. Обнаружив собственную сумку там же, где я ее бросила, я окончательно успокоилась и вытащила мобильник. Эльфы смотрели на меня настороженно. Я включила экран и начала объяснять: - Здесь он не работает, но... Финдекано неожиданно аккуратно перехватил из моих рук телефон и долго в него вглядывался, пока экран не погас. Я снова ткнула на клавишу включения и провела пальцем по пленке, чтобы разблокировать: - Видите? И поняла, что ничегошеньки он не видит. И даже не очень понимает, куда смотреть. Отняв телефон, я панически начала думать, что можно сделать, не имея сети и интернета — и придумала. Вызвав плеер, я ткнула на первый же трек. Из динамиков понеслась мелодия, а оба эльфа отпрыгнули в сторону, точно у меня в руках была бомба или, как минимум, орочий меч. - Это музыка, - на всякий случай пояснила я. - Музыка? - в ужасе переспросил Фингон... *** - Аннь, - в мастерскую, где я окунала ткань в большой чан, влетел братец, размахивая деревянным мечом. Он уже неплохо болтал по-эльфийски — и я вконец уверилась в том, что наше восприятие нового языка было ненормальным, и по-видимому, объяснялось нашим «попаданием». Даже в среде носителей ни один язык не выучишь за три недели так, как нам это удалось! Но мое имя брат произносил все так же противно — «Аннь». - Аннь, сейчас будет колокол, мне сказали! На обед позовут! Мишка был разгоряченный и даже хорошенький. Волосы у него слегка отросли и теперь уже не торчали во все стороны, а завивались над ушами, но он и не думал просить кого-то их постричь или сделать это самому. Среди эльфов, у которых я пока не видела волос короче плеч, он мгновенно перестал считать длинные волосы атрибутом женщины, или, на худой конец, неформала. Да Мишка и сам сейчас выглядел, как маленький эльф — быстро освоился с новой одеждой, научился сам шнуровать сапоги и правильно застегивать плащик, и даже с длинными ночнушками смирился, хотя поначалу жаловался мне, что выглядит как привидение, а подол вокруг ног за ночь закручивается. Для меня же прошедшие три недели прошли, как в тумане. На второй день моего пребывания в Химринге я имела долгий разговор с Маэдросом, а потом пришел и Фингон, и Ристанис. Я показывала разные вещи из своей сумки, мне поверили... Как раз тогда, напоследок сыграв мне прощальную мелодию, разрядился телефон, хотя я старалась беречь заряд. Я тогда все-таки расплакалась, поняв, что теперь уже точно никогда не увижу ни родителей, ни Ксанку, ни родного Питера. И жить мне всю жизнь в этом средневековье без интернета и даже без электричества... Эльфы мне поверили — а что с того? Вернуть обратно меня и Мишку они не могли. Фингон в тот вечер предположил, что это, возможно, могли бы сделать валар, но до них было точно не добраться. Под конец всех разговоров, рассказов и объяснений я совсем расклеилась, и меня отпаивали вином. Оно мне показалось совсем некрепким и очень вкусным, но ощущение это оказалось обманчивым. Потом меня кто-то донес до спальни. Потом, уже на следующую ночь, мы поплакали вместе еще и с Мишкой. Договорились держаться вместе, и он, сначала бывший просто заплаканным ребенком, пришел в себя первым. Сказал, что скоро вырастет и будет меня защищать. К нам отнеслись хорошо. Ристанис мне подарила все три своих платья — остальная одежда у нее была рабочей и воинской; водила по крепости, знакомила, показывала. Я узнала, что судьба у нее была не из легких. Муж ее погиб во время захвата кораблей в Альквалондэ, младший ее сын, оставшийся хоронить отца и не попавший на корабли, не пережил перехода через Льды. Море Ристанис пересекала со старшим сыном и маленькой дочерью, еще ребенком. Девочка погибла на корабле — насколько я поняла, на нее что-то рухнуло во время шторма, но расспрашивать я, разумеется, о подробностях не стала. Ристанис рассказывала, как спасалась от горя тем, что вызывалась в дозоры, первой шла в атаку: и в Дагор-нуин-Гилиат, и в Дагор Аглареб; как чудом выжила, когда в плен захватили Маэдроса — лежала без сознания, и ее сочли мертвой. Она советовала мне найти ремесло по сердцу и попробовать утешить тем свою боль. Я побывала на полях — сейчас как раз было время сбора урожая, но без всякой подготовки и без малейших знаний о фермерстве... разве что напортить могла. Тяжелая работа вроде кузнечного ремесла или строительства была мне откровенно не под силу, а владение оружием хоть и восхищало, но и ужасало одновременно. Шитье и вышивка мне всегда казались скучными, а на кухни я даже заходить боялась — дома-то и яичницу умудрялась спалить... В результате я оказалась в кожевенной мастерской, где заправлял старший сын Ристанис, и смежными с ней — красила ткани и начерно кроила, с глазомером было все в порядке. По вечерам меня учили читать и писать. Я переучивалась держать в руках перо, а не шариковую ручку, выводить тенгвы; переписывала длинные отрывки из книг. Ристанис оказалась права — мне становилось всё легче, но туман, застилавший сознание, рассеиваться не желал. За мной явно пытался ухаживать парень моего возраста, с которым мы вместе работали. Он тоже был человеком — эдайн жили в Химринге, хоть их было и немного, но я даже не сразу запомнила, как его зовут. Раньше я никогда не пыталась динамить парней — говорила сразу либо «давай попробуем», либо четкое «нет», а тут изменила своим правилам — не знала, что и сказать, слишком разным у нас с этим парнем было восприятие жизни и воспитание. Да и на квэнья он говорил плохо, а с синдарином, а тем более с языками людей у меня как-то сразу не очень задалось. Похоже, на это данная мне фора не распространялась. Зазвучал колокол. Все вокруг оживленно зашевелились. Я устало вытащила окрашенную ткань, расправляя ее просушиваться, и стянула передник с платья, вешая его на гвоздик. Мишка крутился рядом, докладывая мне о каких-то своих успехах в военном деле. Я слушала вполуха, и тут до меня донесся голос брата: - Лайталэ говорит, что лет через десять, если буду продолжать в том же духе, уже вполне. А я ему говорю, что я и через пять смогу! А что, мне через пять лет будет уже семнадцать! Я ж не эльф, чтоб веками учиться! Внутри вдруг что-то захолодело, и я поймала брата за вьющуюся русую макушку: - Ты чего, воевать хочешь? Всерьез? - А ты думала, я просто так учусь? - обиделся Мишка. - Ты сама говорила, нам теперь тут жить. Навсегда. Я тоже так хочу. И плащ со звездой, как у них. И в дозор на северные рубежи, на несколько дней. Мне Лайталэ обещал, что если я... Впервые за последние недели я взглянула вокруг себя осмысленным взором, и тем же осмысленным взором посмотрела на брата. Он, конечно, еще ребенок. Но через пять лет, и впрямь, станет юношей. Это раньше он, наслушавшись моих рассказов про эльфов и вдохновившись, подбивал своих приятелей махать пластиковыми мечами в нашем парке. И я не переживала — наиграется да успокоится, а оружие если и возьмет в руки, то в армии. И то я надеялась, что он поступит в универ, от службы мы его уж как-нибудь отмажем, а потом станет каким-нибудь экономистом, получит хорошую работу... Ну, или если увлечение химией не пройдет, станет химиком. В худшем случае станет безумным ученым, работающим за идею. Денег не наживешь, но хоть почетно и правильно... Но сейчас всё было предельно всерьез. И деревянный меч Мишки через несколько лет вполне себе грозил стать настоящим, из заточенной стали. Мне стало страшно. - Миш, а какой сейчас год? - ляпнула я. - Две тысячи семнадцатый, - хмыкнул он, таща меня за накидку в сторону главного здания — на обед. Потом он притормозил и неуверенно добавил, - наверное. Слушай, а две тысячи семнадцатый — это какой Эпохи? - А здесь-то какой год? - Не знаю, - ответил он, пожав плечами. - Мне не говорили, а я не спрашивал. Ты же сама велела не распространяться, что мы про них читали и знаем... ну, ты читала... Мы переходили вместе со многими другими широкий двор, и нас нагнал черноволосый эльф, который ласково потрепал Мишку по голове. Мишка зажмурился и довольно улыбнулся — еще бы, от нашего отца не то что ласки, похвалы было не дождаться. - Твой брат, Анна, хорошо проявляет себя, - приветственно кивнул мне Лайталэ. - У него характер и воля настоящего воина. Ты можешь им гордиться. Внутри у меня еще больше похолодело. Едва сдерживаясь, я кивнула — приветствие изображать я научилась еще в самом начале пребывания здесь, и как могла сдержанно уточнила: - Лайталэ, а какой сейчас год? Ммм... от первого восхода Анар и Исил. Эльф несколько недоуменно притормозил, а потом, вспомнив, кивнул: - Ах да, вы же издалека прибыли к нам... От первого восхода Анар и Исил прошел четыреста пятьдесят один год. Я замерла. Перед глазами у меня все поплыло и завертелось. - Аннь, ты чего? - послышался голосок Мишки. - Пошли обедать! - Анна? - озабоченно окликнул меня Лайталэ. - Тебе нехорошо? Строки моего блокнота, в который я себе выписывала даты, собираясь писать очередной фанфик, возникли у меня перед глазами. Четыре года. Четыре года осталось. Мне будет двадцать четыре, Мишке шестнадцать, когда разразится внезапная Дагор Браголлах. Химринг устоит, я знаю. Я, скорее всего, выживу. Когда начнется Нирнаэт Арноэдиад, мне будет около сорока... Если я переживу и эту битву, и уйду вместе с выжившими нолдор на юг, то... А Мишка? Ему будет шестнадцать в Браголлах, а вот в Нирнаэт... Без шансов. - Мне нужно поговорить с лордом Нельяфинвэ, - сказала я Лайталэ, и внезапно почувствовала, как земля под ногами становится на свое привычное место. - Сейчас!