Алфавит Бейкер-стрит

Я пришёл домой навсегда. - Чарльз Лэмб

Каждым понедельничным утром Джон Уотсон говорил себе, что на этой неделе ему действительно нужно что-то сделать. Найти работу. Подыскать другую квартиру, не 221Б, в которой обитает постоянный и неизменный призрак, и которая, несмотря ни на что, являлась единственным местом, где он ощущал себя как дома. Или, вероятно, ему стоит просто взобраться на крышу очень высокого здания (если подумать, то чёрт возьми, Бартс, вероятно, отлично подойдёт) и спрыгнуть. В конце концов, уже имеется прецедент. А затем, каждую пятницу он осознавал, что прошла ещё одна неделя, а он ничего не сделал. Ничего значимого. Пожалуй, на этой неделе он постригся. Как обычно, быстро прошёлся по Теско. Навестил могилу. Пропылесосил. Отказался садиться в проклятый чёрный лимузин, что иногда тенью преследовал его. Отказался вечером пойти в паб с Лестрейдом, потому что, правда, какой в этом смысл? Навестил могилу. Посмотрел футбол, не болея за победу ни одной из команд. Постирал кое-что. В выходные, независимо от погоды, он всегда устраивал долгую прогулку, не направляясь никуда конкретно, стараясь не обращать внимания на постоянно усиливающуюся хромоту. Он ненавидел свою хромоту больше, чем когда-либо, потому что, как ему казалось, позволяя ей вернуться, он отказывался от человека, который его когда-то исцелил. А воскресное время после полудня, разумеется, было традиционным временем для визита на кладбище, что он и делал. В это время на кладбище бывало довольно многолюдно, и его лицо примелькалось другим постоянным посетителям, которыми были, по большей части, пожилые вдовы (и несколько таких же пожилых вдовцов). Можно сказать, некоторые из них были несколько сбиты с толку точным характером его отношений с мужчиной, за чьей могилой он ухаживал, но никто не расспрашивал. Время от времени он размышлял, что он мог бы ответить, если бы кто-нибудь стал расспрашивать, потому что, чёрт, он был сбит с толку точно так же, как и все остальные. Его забавляло, когда старики глазели на него с любопытством. То есть, забавляло в том смысле, как его вообще могло что-то забавлять в нынешние времена. И, конечно, это тоже разбивало ему сердце. А в дни, когда он решал быть безжалостно честным с собой, Джон знал, что он нисколько не был сбит с толку насчёт того, что испытывал к Шерлоку Холмсу. Он любил мертвеца. Что он должен был делать с этой информацией, оставалось загадкой. Когда-нибудь, полагал Джон, деньги с общего счёта, что они завели для хранения доходов от расследований, закончатся, и когда это случится, ему придётся принять некоторые решения. Живи сегодняшним днём, как говаривала его бабуля. Джон не был глупцом. Он понимал (по крайней мере, в некоторые дни), что его теперешняя жизнь не была особенно хорошей, но это его жизнь, и что ему было делать с этим? * Это случилось, когда он шёл домой из Теско в довольно пасмурный полдень. Бездомная девушка, из тех, с которыми Шерлок частенько имел дело, подкралась чересчур близко и сунула в руки Джону конверт. - Что за чёрт?.. Но девушка исчезла так же быстро, как и появилась. Джон лишь вздохнул и кинул конверт, выглядящий гораздо более высококачественным, чем этого можно было ожидать, в сумку с хлебом и молоком. Возможно, реклама чего-то, в чём он не заинтересован. Или, что более вероятно, какая-нибудь религиозная брошюра, которая интересовала его ещё меньше. Дохромав до дома, он достал из сумки и убрал на место купленные продукты, а затем уселся на диван с чашкой чая. Он всегда испытывал неопределённое ощущение уюта, когда сидел здесь, очень похожее на то чувство, когда надевал любимый удобный свитер. Тогда он поднял конверт и наконец как следует его рассмотрел, потрясённо осознавая, что на нём написано его имя, написано выразительным, с завитушками, быстрым почерком, который был странным и немного пугающим образом ему знаком. Джон провёл пальцем по надписи, гадая, кому понадобилось так похоже имитировать почерк мёртвого человека. Это сделало его несколько сентиментальным, и несколько минут он просто наслаждался этим чувством. Наконец, он вскрыл конверт и достал единственную страницу, которая была исписана в том же вычурном стиле. Это было похоже на поэму. Вспомнив школьные деньки, по какой-то причине Джон решил прочитать написанное вслух в тишине квартиры. Не стой у меня на могиле, страдая, В ней сном вековечным я не засыпал. Не стой у меня на могиле, рыдая, Ведь в ней меня нет, и я не умирал. Джон сел, прежде чем прочесть снова, на этот раз про себя. После этого он аккуратно сложил лист и вложил его обратно в конверт. Поднялся и прошёл в ванную, где его тут же вырвало чаем, который он только что допил, завтраком, что съел ранее, и, наверное, всем, что он съел за прошедшую неделю. Действуя неторопливо, он умылся, почистил зубы, затем наконец посмотрел на себя в зеркало. Решил, что выглядит... не безумным, что уже хорошо в данный момент, поскольку он чувствовал, что его душевное здоровье балансирует на очень тонкой грани. Хотя он никогда не имел ничего против небольших ставок на скачках или футбольном матче, Джон бы не хотел ставить на то, по какую сторону этой грани он в конце концов окажется. Он пошёл за пиджаком, захватив по пути конверт, и похромал вниз по лестнице, радуясь тому, что миссис Хадсон отсутствует и не увидит его. Он бы не хотел объясняться в данный момент. Чёрный лимузин напротив двери его вовсе не удивил. Пассажирская дверь открылась в тишине, и Джон забрался внутрь. Нет никакого смысла без нужды тратить деньги с его проездной карты. Антея, как обычно, уткнулась в свой Блэкберри. Значит, не весь мир встал с ног на голову, а лишь та часть, что принадлежит ему. - Я даже не буду беспокоить вас вопросами, - сказал Джон, - потому что знаю, вы всё равно не ответите. Антея лишь улыбнулась. Он уселся поудобнее, конверт смялся в кармане. Джона в некоторой степени удивило, что их пунктом назначения оказался не "Диоген", а огромный дом в Мэйфейр. Антея проводила его в красиво обставленный кабинет-библиотеку. - Пожалуйста, располагайтесь, - сказала она и вышла. Он опустился на большой кожаный диван, касаясь пальцами конверта с кармане пиджака, но не вытаскивая его. Ему не нужно было снова смотреть на эти слова. Не стой у меня на могиле, рыдая, Ведь в ней меня нет, и я не умирал. янеумиралянеумиралянеумирал... Менее чем через пять минут дверь открылась вновь, и вошёл Майкрофт. Он казался непривычно напряжённым. - Джон, - произнёс он, оставшись стоять. На секунду Джон глупо удивился, а где же его зонт? Без него Майкрофт выглядел необычно. - Вы, должно быть... Джон поднял руку, и, что весьма удивительно, Майкрофт действительно умолк. Однако Джону потребовалась ещё пара мгновений, прежде чем он смог говорить. Он облизнул губы. - Он... Он жив?.. - это всё, что он смог сказать. Майкрофт вздохнул. - Всё должно было произойти совсем не так. Хотя, полагаю, не бывает идеальных планов для подобного рода вещей. События застали нас врасплох, и... Джон всерьёз опасался, что может потерять сознание. Он крепко сжал ладонями свои колени и сидел так, пока комната не перестала вращаться, затем попытался ещё раз. - Шерлок? - Он жив, да. Есть объяснение этому, и вы его услышите, но... - Где он? Судя по выражению лица, Британское Правительство не привыкло к тому, чтобы ему не давали заканчивать предложения. - Наверху. Он подхватил в Сибири очень тяжёлую пневмонию, она его почти прикончила, и мне пришлось срочно его вытаскивать, до завершения миссии, но... - в этот раз он замолчал сам, когда понял, что Джон уже направился к выходу из комнаты. - Третья дверь налево, - добавил Майкрофт ему в спину. Джон преодолел широкую лестницу так быстро, как позволяла ему нога. Он остановился у третьей двери налево, делая глубокий вдох, прежде чем повернуть ручку и войти. Ужасающе худой, белый как бумага Шерлок сидел на постели. - Джон, - скрипуче прошептал он. - Мне жаль, мне так жаль, но это было... Похоже, сегодня - Национальный День Перебивания Братьев Холмс. - Заткнись, - сказал Джон. Он прошёл через комнату до кровати, затем ноги просто отказались его держать, и он опустился на колени. - Шерлок, я скучал по тебе. Очень сильно. - Не так сильно, как я по тебе, - тихо пробормотал Шерлок, затем приступ кашля сотряс его тело. Джон успокаивающе положил ладонь на руку Шерлоку. - Я хочу объяснить, - настойчиво произнёс призрак, каждое слово давалось ему с трудом. Но Джон покачал головой. Поднявшись, он подтащил ближайшее кресло к постели. Усевшись в него, снова потянулся к Шерлоку, и на этот раз заключил его ладонь в свои. - Позже. Позже ты объяснишь мне всё, и я разозлюсь, и ты будешь извиняться, и я прощу тебя. Но не сейчас. - Он бережно сжал руку Шерлока. - А сейчас просто позволь мне сидеть здесь, рядом с тобой. Шерлок глубоко вздохнул, как будто громадная тяжесть исчезла наконец с его груди, и рухнул обратно на подушки, почти сразу же заснув. Джон наблюдал за тем, как он дышит, пока его собственные глаза не закрылись, и впервые за многие месяцы он спал глубоко и спокойно. * Спустя примерно час Майкрофт, не слыша ни звука из спальни, тихо приоткрыл дверь и заглянул внутрь. Джон, оставаясь в кресле, полулежал на постели, рука перекинута через Шерлока, одна ладонь которого покоилась в волосах Джона. Оба спали. Майкрофт постоял так немного, затем аккуратно закрыл дверь и ушёл.