***
Магнус смотрел на логотип Министерства Магии, паривший в комнате, отчаянно нуждаясь в чем-то, что его отвлечет, пока другие люди медленно заполняли пространство вокруг него. Он ненавидел такие собрания. Возможно, это было связано с тем, что он не очень-то любил большинство из этих людей. Рагнор сидел рядом с ним и выглядел так, словно испытывал от нахождения здесь такое же удовольствие, как и Магнус. Они оставили Элиаса с Рафаэлем, и, хотя Рагнор знал, что сын в безопасности, он все равно не мог спокойно сидеть на месте. Волшебник не отходил от сына со вчерашнего дня и хотел вернуться к нему как можно раньше. Они оба знали, что этого не произойдет. Эти собрания длились ужасно долго даже при обычных обстоятельствах. Учитывая вчерашние события, они, скорее всего, пробудут здесь до поздней ночи. Директор Эрондейл сидела напротив них и выглядела строгой, как и всегда. Ее волосы были собраны в тугой пучок, а губы поджаты в тонкую линию. Ее черные глаза холодным взглядом сканировали каждого, кто входил в комнату. Ее спина была совершенно ровной, а лицо не выражало никаких эмоций. Имоджен Эрондейл — воплощение холода. Она была такой, сколько Магнус знал ее, даже когда он еще был учеником Хогвартса. Он ненавидел ее все то время, ненавидел то, какой строгой и высокомерной она была. Теперь он знал, что она была такой по определенным причинам, далеким от его понимания. Она работала в области, в которой преобладали мужчины, поэтому часто прибегала к жестокому поведению для того, чтобы ее воспринимали всерьез. Он думал, что это смешно, но в то же время понимал, почему это необходимо. Работая все эти годы с ней и на нее, он понял, что она представляла собой больше, чем позволяла себе показывать. У нее не было такого доброго сердца, как у Катарины, но это не значило, что она была жестокой. Он провел много вечеров в ее кабинете в Хогвартсе. В основном они говорили о работе, учениках и занятиях, но Магнус ценил эти моменты. Она всегда относилась к нему как к равному. Она не смотрела на него сверху вниз из-за его происхождения. Три года назад она предложила Магнусу должность профессора Заклинаний, он был первым, о ком зашла тогда речь. В то время в волшебном мире начали звучать протесты против нахождения маглорожденных на руководящих должностях. Магнус понимал, что обладает тем видом силы, о которой другие люди могли только мечтать. Он знал, что преподавание в Хогвартсе давало определенное влияние, особенно среди юных волшебников. Ему хотелось верить, что, как их профессор, он сможет повлиять на них, чтобы новое поколение было лучше, чем его собственное, и куда лучше того, что было до него. Нет, он не пытался промыть им мозги. У них был выбор слушать его или нет, он не пытался навязать свои убеждения другим людям. Это не то, кем он был. К сожалению, это посеяло волнения среди чиновников Министерства Магии и чуть ли не стоило Магнусу главной возможности в жизни. На сегодняшний день он был рад своему положению, и все это благодаря Имоджен Эрондейл. Она изо всех сил боролась с Министерством Магии, чтобы выбить ему эту работу. В конце концов, они сдались, и Магнус по сей день не знал, как ей удалось убедить их. И он не уверен, что хотел бы знать. Бейн делал то, что любил больше всего, в одном из самых любимых мест на земле, и пока у него было все это, ему не хотелось знать, как это произошло. Единственная причина, по которой Магнус был здесь — она доверяла его мнению. Когда она впервые попросила его пойти с ней на подобное собрание, он очень долго смотрел на нее, прежде чем ответить согласием. Он не понимал, почему из всех людей ей нужно было именно его мнение. Она сильная женщина, несгибаемая и жестокая, когда дело заходит о ее убеждениях. Ей не нужно было его мнение. Когда Магнус сказал ей это, она рассмеялась. А смеялась Имоджен очень редко. На самом деле, это было такой редкостью, что, когда она смеялась, это звучало больше насмешливо, чем искренне. Тем не менее, в тот раз она смеялась. Магнус прекрасно помнил ее следующие слова. — Я не нуждаюсь в твоем мнении, Магнус, — сказала она, насмешливые искорки танцевали в ее темных глазах. — Мне просто интересно услышать его. Ты думаешь не так, как мы, чистокровные, а на этих встречах иногда лучше не думать как чистокровный, если хочешь, чтобы эти надменные и невыносимые волшебники закрыли свои рты. В тот момент Магнус решил, что действительно нравится ей. На самом деле очень жаль, что так мало людей знали ее истинную сущность, но это было к лучшему, потому что никто не решался ей перечить, когда она носила свою привычную маску. Раздался визг палочки, используемой вместо микрофона, и голос Министра Магии наполнил комнату, эффективно вытаскивая Магнуса из своих мыслей. Он выпрямился и взглянул на женщину, которая стояла во главе стола, возвышаясь над любым, кто находился в амфитеатре. — Леди и джентльмены, пожалуйста, займите свои места, и мы начнем наше совещание, — произнесла она командным голосом. По комнате прокатился шаркающий звук переставляемых стульев, но он быстро прекратился, и все взгляды обратились к Министру Магии. Таня Понд — красивая женщина с магнетической аурой, которая вызывала восхищение и настороженность. Ее длинные алые волосы были распущены. Этот цвет подчеркивал ее глаза, которые были более синими, чем эмблема Когтеврана. Она была высокой стройной женщиной и, несомненно, самой влиятельной персоной в этой комнате, только дурак не признал бы этого. Это было ясно по ее позе. Это было ясно по ее голосу. Это было ясно по ее взгляду, который испытывающе блуждал по маленькой толпе. — Спасибо вам всем за то, что пришли так быстро, — когда она говорила, ее голос резонировал по комнате, словно завлекающий напев. — Настали темные времена, и я боюсь, что худшее еще впереди. Мы собрались здесь для того, чтобы оценить ситуацию, связанную со вчерашней атакой Детей Мерлина, и составить план действий по безопасности граждан, которых мы поклялись защищать. Для начала давайте почтим минутой молчания невинные жизни, которые унесла вчерашняя трагедия. Магнус не использовал это молчание, чтобы подумать о жертвах, как должен был. Утром он уже потратил достаточно времени на это. Он запомнил слишком много незнакомых лиц волшебников, с которыми он никогда не столкнется в Косом Переулке, лиц детей, которые никогда не пойдут в Хогвартс, лиц тех невинных жизней, что были так жестоко прерваны. Вместо этого он поглядывал на более или менее знакомые лица в комнате. Прямо перед ним, на противоположной стороне амфитеатра, сидел Люк Гэрроуэй, который уже много лет был главой Департамента Мракоборцев. Во многом он напоминал Магнусу Катарину. Они были одинаково добры, что иногда заставляло Магнуса терять дар речи. Люк был отчимом Клэри. Он также был лучшим другом Валентина Моргенштерна, пока не отвернулся от него и не помог Департаменту Мракоборцев поймать его, когда осознал, что не сможет сделать это сам. Ему пришлось приложить много усилий, чтобы реабилитировать себя, прежде чем ему предложили место. Он был главой Департамента Мракоборцев так долго, что Магнус не мог вспомнить, когда тот получил эту должность. Никто в здравом уме не сомневался в его эффективности и справедливости. Люк — один из немногих людей, которых Магнус рассчитывал увидеть, когда ходил на эти собрания. На ряд ниже Люка сидел человек, которого Магнус не рассчитывал увидеть, отправляясь на собрание. Себастьян Моргенштерн — точная копия своего отца. Он высокий, худой, но мускулистый мужчина на пару лет младше Магнуса. Его платиновые волосы делали его и без того бледную кожу еще светлее, но темные, черные глаза привносили во все это цвет. Он мог быть привлекательным, если бы не был таким огромным мудаком. Магнус не судил детей за грехи их родителей. Лайтвуды доказали ему, как ошибочно может быть такое суждение. Себастьян Моргенштерн был не так плох, как его отец перед тем, как его заперли в Азкабане. Он был гораздо хуже. Он был главой политической партии, которая заметно возросла и стала сильнее за последние два года, найдя отклик у более консервативной части волшебного мира. Волшебный Фронт — очевидно, они действительно боролись за имя — был полон озлобленных людей, которые считали себя лучше других, особенно полукровок и маглорожденных волшебников. Они читали лекции об ужасных последствиях интеграции таких людей, как Магнус, в чистокровную культуру. Во всех их речах скользило «Грязнокровка», хотя они ни разу не произносили этого слова. Себастьян был гораздо хуже отца, потому что он гораздо умнее. Там, где Валентин проповедовал ненависть, а в дальнейшем и убийство тех, кого они называли «недоволшебниками», Себастьян тщательно подбирал слова. Он никогда не оступался, никогда не переступал черту между логическим аргументом — каким бы неправильным он ни был — и ненавистной речью. Ум и харизма Себастьяна делали его опасным. Люди слушали его, не слыша. Они слышали слова, но не фиксировали истинного смысла. Они видели того, кто обещал им правду, но кормил их фактами, сдобренными маленькой ложью, что делало его речи правдоподобными. Магнус знал это очень хорошо, вероятно, потому, что он был одним из тех волшебников, кого Себастьян и его приспешники регулярно атаковали. Но слишком многие смотрели на харизматичного мужчину и думали, что если его слова звучали искренне и убедительно, то он говорил правду. На этом собрании он присутствовал как лидер сильной набирающей обороты политической партии, а не как Моргенштерн, но эти два понятия нельзя было разделять, когда речь заходила о Себастьяне. Он в равной степени был политиком и мерзким фанатичным человеком. Магнус пришел на это собрание, приготовившись слушать ужасные вещи, которые неизбежно будут произнесены, но он не был уверен, что сможет укротить своей гнев после того, что произошло вчера. Он отвел взгляд прежде, чем Себастьян почувствовал, что на него смотрели. Он не хотел видеть ненависть в его взгляде, когда их глаза встретятся. Недалеко от Себастьяна, близко друг к другу и скрестив руки на груди, сидели Мариза и Роберт Лайтвуды. Магнус недоумевал, почему семья Лайтвудов по традиции была семьей бизнесменов, когда очевидно, что они должны быть солдатами. По крайней мере, эти двое. Казалось, что, в отличие от своих детей, они никогда не нарушали правила и не делали что-то для себя. В детстве они делали то, что им говорили, а повзрослев, последовали за Валентином Моргенштерном и снова выполняли приказы. Магнус не знал, почему они отвернулись от него, но догадывался, что это было не потому, что они не одобряли его идеологию чистокровного превосходства. Должно было быть что-то еще. — Спасибо, — голос Тани снова выцепил Магнуса из его дум. Магнус перекинулся быстрым взглядом с Рагнором и сосредоточился на Министре Магии. Она осмотрела комнату, на секунду задержавшись взглядом на Имоджен. — Первым пунктом на повестке сегодняшнего дня является обеспечение безопасности наших учреждений, — заявила она. — После вчерашних атак мы не можем не воспринимать эти угрозы. Начнем с Гринготтс. Следующий час был посвящен обсуждению защиты банка. Ни Магнус, ни Имоджен не вмешивались в эти дела. Это не их область, они были здесь только для того, чтобы обсудить защиту Хогвартса и безопасность учеников. Потом настала очередь госпиталя Святого Мунго, и эта беседа длилась два часа, потому что работники больницы требовали расширения центра экстренной помощи. Это означало бы большие затраты, чем советники Министра Магии хотели бы потратить, но, в конце концов, Таня прервала все протесты, принимая просьбу больницы. Следующим было Министерство Магии. Это и так самое защищенное место волшебного мира, и Магнус не был уверен, что им по силам защитить его еще сильнее. По-видимому, он был единственным, кто верил в это, потому что обсуждение этой темы длилось так долго, что Магнус потерял счет времени. Он честно пытался сосредоточиться, но потерял интерес где-то между «Франция предложила прислать нам подкрепление» и «Должны ли мы отослать книжную коллекцию Министерства в более безопасное место?». К счастью, как глава Департамента Тайн, Рагнор участвовал в этой части обсуждений. В конце собрания он просто подведет итог и выдаст заключение, как делал всегда, поэтому Магнус не расстроился из-за того, что пропустил этот разговор. Люк выглядел напряженным на протяжении всего собрания. Его департамент должен будет предоставить больше мракоборцев, чем когда-либо и, скорее всего, больше, чем у них было. Его губы были вытянуты в тонкую линию, а на лбу залегла глубокая морщина. Он выглядел измученным. Магнус вытащил волшебную палочку из кармана и легким движением запястья отправил теплый кофе на стол прямо перед Люком. Мракоборец удивленно вздрогнул и поднял взгляд, быстро отыскав Магнуса. Бейн подмигнул ему и кивнул. Люк ответил благодарной улыбкой и сделал глоток кофе, немного расслабляясь. — А теперь перейдем к Хогвартсу, — объявила Министр Магии, и Магнус тут же подобрался. Имоджен бросила на него короткий взгляд, слегка улыбнулась той редкой усмешкой, которую мало кто замечал. — Наш приоритет, очевидно, заключается в обеспечении безопасности наших учеников, — сказала Имоджен. Ее голос был такой же строгий и твердый, как и она сама, заставлявший всех тут же замолчать и слушать каждое слово. — Особенно наших маглорожденных учеников, — добавила она. — Мы не можем позволить им чувствовать себя неуверенно в том месте, где они должны чувствовать себя безопаснее, чем где-либо еще. — Мы все с этим согласны, — сказала Таня. Их отношения — нечто особенное и увлекательное. Они обе волевые и властные женщины, но их взаимное уважение так велико, что они едва ли когда спорили друг с другом. Когда они были не согласны — что, правда, бывало часто — они могли пререкаться, но их поддразнивания никогда не были невежливыми. Магнус подозревал, что у них была взаимная привязанность, хоть никто из них этого и не признавал. — Сегодня утром мы получили новую информацию, — добавила министр, и Магнус нахмурился. — Мистер Гэрроуэй, не могли бы Вы поделиться с нами? Люк прочистил горло и расправил плечи. — Так называемые Дети Мерлина вышли на связь с офисом мракоборцев этим утром, — начал он, пальцем обводя край своего стаканчика с кофе. — Они прислали огненное сообщение. Оно не отслеживалось, и у моей команды не было времени выяснить что-то до того, как оно сгорело. В сообщении они снова взяли на себя ответственность за вчерашние атаки. Также они повторили свои угрозы, уделив особое внимание Хогвартсу, — он сделал паузу, посмотрел сначала на Имоджен, а затем чуть дольше на Магнуса. — В отличие от вчерашнего сообщения, это было более… точным в плане цели. — Не могли бы Вы быть поконкретнее, мистер Гэрроуэй? — спросила Имоджен, но прозвучало это как приказ. Магнус сжал челюсти. Он имел вполне определенное представление о том, что будет происходить дальше. — Они нацелены на маглорожденных, они ясно дали это понять, — жестко сказал Люк. — Но их угроза направлена не на учеников… Она направлена на учителей. Магнус замер, перестав нервно вращать кольца на своих пальцах. В Хогвартсе было не так много маглорожденных учителей. Точнее их было двое. Он и Саймон Льюис, который преподавал Уход за магическими существами и Магловедение. — Департамент Мракоборцев готов предоставить своих лучших людей для защиты Хогвартса, — добавил Люк, снова скользнув взглядом по Магнусу. — Мы не пропускаем такие угрозы мимо. — Вы и не должны. Голос Себастьяна был таким же неприятным, как и он сам. Он звучал одновременно резко и певуче, словно ему всегда было скучно. Магнус предпочел бы, чтобы тот заткнулся навсегда. — Может быть, было бы разумнее отстранить маглорожденных учителей из Хогвартса на некоторое время, — сказал он, и Магнус услышал оскорбление за этим словом, хоть тот и постарался замаскировать это хриплым голосом. — Нам нужно думать о безопасности детей, и я считаю, что это самый безопасный вариант. — Конечно, ты так считаешь, — сквозь зубы прошипел Магнус. Он откашлялся. — Один из учителей магловского происхождения — это я, — добавил он громче, — и я в состоянии о себе позаботиться. К тому же, Хогвартс, после Министерства Магии, самое защищенное место в волшебном мире. Я не знаю другого места, где Саймон Льюис и я, а самое главное — наши маглорожденные и чистокровные ученики будут в большей безопасности. — Действительно ли эти дети в безопасности, если ваше присутствие в школе ставит их под угрозу? — Себастьян злобно усмехнулся. Магнус хотел ответить, сарказм уже формировался на кончике его языка, но Имоджен успокаивающе положила руку на его предплечье, и он промолчал, бросив убийственный взгляд на Себастьяна. — Мистер Моргенштерн, — жестко отчеканила она. — Вы действительно так глупы, что верите, что их намерения пропадут после увольнения мистера Бейна и мистера Льюиса? Разве вчерашние убийства не были достаточным доказательством того, что они не остановятся, если их не остановить? — Именно поэтому я думаю, что мы не должны давать им дополнительную мотивацию, — ответил Себастьян, глаза которого были полны плохо скрываемого отвращения, когда он смотрел на Имоджен. — Мистер Моргенштерн в чем-то прав, — сказала Мариза Лайтвуд. Она заговорила впервые со времени обсуждения Гринготтса, и Магнус пожелал, чтобы она молчала и дальше. Ему пришлось сжать кулаки, ногтями впиваясь в ладони, чтобы усмирить свой гнев. Как же много нужно, чтобы изменить и уничтожить эти дискриминационные идеалы. — Так вы предлагаете повиноваться им? — спросила Имоджен, но по ее тону было слышно, что вопрос был риторическим. Себастьян открыл рот, чтобы ответить, но она оборвала его одним поднятием руки. Удивительно, но он послушался. — Что если завтра они попросят отчислить маглорожденных учеников? Кто будет следующим? Несомненно, это преподаватели и ученики полукровки. А потом? Чистокровные, которые будут не согласны с устаревшими взглядами Детей Мерлина, — она сделала паузу, пройдясь по комнате тяжелым взглядом темных глаз, и Магнус в очередной раз вспомнил, почему так сильно уважал ее. — А потом? — продолжила она, подбирая слова таким образом, чтобы привлечь всеобщее внимание, хотя обращалась непосредственно к Себастьяну. — Что ж, мистер Моргенштерн, тогда вы, скорее всего, окажитесь в пустой школе. — Имоджен права, — сказала Таня, предотвращая дальнейшие споры. — Мы не будем сдаваться, давая им то, чего они хотят. Хогвартс веками был открыт для каждого, и это не изменится из-за каких-то фанатиков. Хогвартс воспользуется помощью Департамента Мракоборцев, чтобы защитить своих учеников и учителей. Мистер Бейн и мистер Льюис более чем доказали, что эффективны в своей работе, и я не вижу причин, почему это должно измениться. Магнус позволил себе выдохнуть, когда почувствовал руку Рагнора, успокаивающе погладившую его колено под столом. Жест, достаточный для того, чтобы он немного расслабился и разжал кулаки. Когда несколько часов спустя встреча подошла к концу, Себастьян кинул на них неприязненный взгляд по пути на выход. Имоджен выпустила воздух тем образом, который для нее был наиболее близок к хихиканью, и Магнус против воли усмехнулся, вежливо предлагая ей руку. — Думаю, мы разозлили мистера Моргенштерна, — прошептал он ей. — Хорошо, — ответила Имоджен, и на ее непроницаемом лице появилась тень улыбки.***
— Я охренеть как ненавижу этого парня! — выпалил Рафаэль, как только Магнус и Рагнор закончили пересказывать события этого дня. — Рафаэль! — прикрикнула почти заснувшая Катарина, поднимая голову с плеча мужа. — Не выражайся в этом доме. Элиас… — Спит, — закончил за нее Рафаэль, — и спит уже несколько часов. Сейчас три часа ночи. Поэтому, если твой сын не притворяется спящим, как профессиональный актер, и не подслушивает, то я могу, блять, выражаться так, как, блять, хочу. Магнус протянул руку, чтобы дать Рафаэлю подзатыльник, игнорируя протестующий стон. — Не веди себя как мудак, мудак. — Вам обоим лучше перестать выражаться, иначе я напущу на вас Риктусемпра [1], — пригрозила Катарина, сощурив глаза. Никто не стал злить ее еще больше, указывая на то, что этим она сделает хуже только себе. — Как прошел твой день? — спросил Магнус, пытаясь увести разговор от Рафаэля и его манер. — Изнурительно, — пробормотала Катарина и выглядела при этом более чем измученно. Она явно с трудом бодрствовала, но упорно отказывалась идти спать, пока не выслушает рассказ о собрании в Министерстве Магии. — Мое утро началось со встречи с Лайтвудами, что было приятно, как и всегда. — Изабель была там? — немедленно спросил Магнус. — И Макс? И невероятно горячий Лайтвуд? Они в порядке? Катарина усмехнулась, в ее глазах вспыхнула искорка. — Они все в порядке, — ответила она. — Их брат Джейс был ранен во время игры, но он будет в норме. Клэри тоже была там. Очевидно, она встречается с ним. — Что? — Магнус недоумевал. — У Клэри есть парень? И она не сказала мне? Ох, я устрою ей ад, когда увижу. — Разве ты не возвращаешься в Хогвартс на следующей неделе? — спросил Рагнор. — Тогда и увидишь ее. — Нет, я вернусь туда через два дня, — Магнус драматично вздохнул. — Мы должны укрепить защиту вокруг школы и протестировать нынешнюю. Поэтому мой отпуск слегка сократился. — Я могу поехать с тобой, если хочешь, — нехарактерно мягко предложил Рафаэль. — Многие игроки еще в больнице, и некоторое время у нас не будет тренировок. К тому же, я предпочту чувствовать себя полезным, чем просто сидеть здесь и ждать очередных плохих новостей. Магнус едва сдержал улыбку. На самом деле, притворяясь бесстрастным, Рафаэль был таким же добросердечным, как они все. Он просто прятался за колкими комментариями и сарказмом. — Я спрошу у Имоджен, но уверен, что это не будет проблемой, — ответил он, пряча ухмылку за бокалом вина. Бейн как раз допил свой бокал, когда раздался стук, громом прокатившийся по гостиной. Они молча переглянулись, а потом Рагнор встал с дивана, твердо удерживая волшебную палочку в руках. Магнус и Рафаэль последовали за ним, готовые сражаться, если потребуется, в то время как Катарина встала рядом с дверью в спальню Элиаса. Когда Рагнор открыл дверь, он даже не попытался скрыть своего удивления. — Люк? — Простите, что заявился к вам посреди ночи, — сказал Люк. Его голос был уставшим, и сам он выглядел таким же. — Магнус здесь? Магнус шагнул вперед, чтобы попасть в его поле зрения, и тут же нахмурился. Позади того стояли два мракоборца — две женщины, которых Магнус никогда прежде не видел. — Люк, — выдохнул он, не в силах скрыть беспокойство в голосе. — Что происходит? — Мы должны доставить тебя в безопасное место, — ответил Люк. — Сейчас. — Почему? — его голос задрожал. — Час назад была убита Имоджен Эрондейл. Дети Мерлина взяли ответственность на себя. Магнус считал себя красноречивым человеком, но в тот момент он потерял дар речи, а его мозг просто отключился. Это не могло быть правдой. ______________________________________________________________________ [1] — Риктусемпра или Чары Щекотки (англ. Rictusempra) — заклинание, вызывающее у противника неукротимые приступы смеха. Насылается в виде серебряной молнии.