Дети Мерлина

      Было уже позднее утро, когда Алек проснулся после тревожного сна. Он моргнул и открыл глаза, осматривая окружающее пространство. Мракоборец не обратил на него внимания, когда завалился в кровать, но сейчас заметил, что спальня Магнуса такая, какой он себе ее и представлял: пестрая и наполненная неровными линиями. Здесь было тепло и уютно, и Алек обнаружил, что улыбается, вспоминая события прошлой ночи.       Ужин у Рагнора и Катарины, встреча с Джейсом и Клэри, утренние разговоры Моргенштерна с двумя незнакомцами, покрасневший Магнус, прижатый Алеком к стене, дыхание Магнуса на его шее, Лидия, которую словно подменили. Магнус. Это было слишком, и Алек не знал, что с этим делать, и ненавидел этот факт.       Он любил свою четко организованную жизнь. Он любил порядок и устройство, на которые мог положиться. Это одна из причин, почему он был таким хорошим мракоборцем. Он был хорош как в поле, так и с отчетами, которые были короткими, но содержательными.       Последний месяц его жизни был полным хаосом. С Детьми Мерлина, угрозой нависшими над их головами, и неожиданным дополнением в виде Магнуса Алек больше не мог полагаться на привычные устои.       Это еще не говоря о Лидии, с которой он ругался, действительно ругался, а она была непоколебимой константой в его жизни с тех пор, как им было по одиннадцать. Они ссорились лишь раз, когда Лидия пыталась убедить его выйти из «шкафа», Алек избегал ее, и это раздражало. Прошел всего день, прежде чем они извинились друг перед другом, и он ее послушал. Но в этот раз все по-другому.       Больше ничто не имело смысла, и Алек не знал, как сохранить спокойствие в своей жизни и избежать надвигавшегося шторма.       Он глубоко вздохнул и встал с кровати, сразу же направляясь в гостиную Магнуса.       Тот уже сидел на диване, склонившись над журнальным столиком, попивая чай и жуя кекс, он изучал одну из книг по квиддичу, которую оставил ему Алек. Сказать, что мракоборец был удивлен, это не сказать ничего.       Несмотря на все сомнения по поводу их отношений — или подобия отношений, Алек не знал, как назвать все это, хотя знал, что что-то было — он мягко улыбнулся.       Звук закрывшейся двери спальни заставил Магнуса поднять голову, его глаза загорелись, когда он увидел Алека, и в груди того что-то болезненно сжалось. Между ними определенно что-то было.       — Александр! — воскликнул Магнус с улыбкой, которая была слишком широкой, чтобы быть полностью настоящей. Он выглядел уставшим, впрочем, как все последние дни, но он научился мастерски прятать это за широкими улыбками, не касавшимися его глаз. Алек позавидовал тому, как легко ему это удавалось. — Мимон принес тебе кофе. Он сказал, ты не любишь чай. А еще кексы!       Он выглядел таким взволнованным, говоря о кексах, что Алеку хотелось его высмеять. Ровно до тех пор, пока его живот громко не проурчал, тогда он в полной мере разделил энтузиазм Магнуса.       Алек присоединился к нему на диване и схватил кружку с кофе и кекс, указывая подбородком на книгу.       — Делаешь свое домашнее задание? — поддразнил он.       Магнус закатил глаза и откинулся на спинку дивана, скрестив ноги и вертя кружку с чаем в руках, пока Алек с восхищением смотрел на всю эту грацию, которую просто невозможно было постичь.       — Я не люблю не знать чего-то, — ответил Магнус, пожав плечами. — К тому же история спорта довольно интересна, в отличие от самого спорта.       Алек покачал головой и откинулся на спинку дивана, бросив на Магнуса строгий взгляд, который оказался больше забавным.       — Я все еще не сдаюсь, — сказал он насмешливо. Магнус уныло скривился. Алек на это улыбнулся и игриво ткнул его в коленку. — Перестань быть таким драматичным. Это не так ужасно.       — Ну, это позволит мне проводить больше времени с тобой, — искренне ответил Магнус, и Алек даже не пытался подавить ответную улыбку, привычно краснея.       — Тогда перестань стонать, — пробормотал он, совсем не тем строгим тоном, которым планировал воспользоваться.       Алек не должен был быть настолько привязан к кому-то, кого встретил едва ли три недели назад. Это не имело смысла. Это противоречило всем проявлениям сдержанности, которые он навязал себе в глупой надежде огородиться от всего, что могло бы отвлечь от работы.       Магнус — самое большое искушение, уводящее его от спокойного, скучного, но безопасного пути, и, похоже, сердце Алека стремилось к этому извилистому и захватывающему пути, что тот нес вместе с собой.       — Перестану, — пробормотал Магнус, немного приближаясь к Алеку, и у того перехватило дыхание, — но у меня есть одно условие.       Алек прищурился, вопросительно приподнимая бровь.       — Может, я просто засуну тебе кляп и заставлю слушать, пока я говорю о квиддиче, — с ухмылкой отозвался он, запоздало понимая, что снабдил Магнуса оружием для поддразниваний.       — Кинки, — усмехнулся Магнус и подмигнул. — Мне нравится.       На этот раз Алек покраснел сильнее, отчаянно пытаясь скрыть это чашкой кофе, делая глоток. Магнус совсем не помогал ему сохранять границы сдержанности.       — Ты знаешь, что я имел в виду, — пробормотал он.       Магнус широко улыбнулся и кивнул, подавшись вперед, чтобы осторожно погладить предплечье Алека. Алек не позволил себе сосредоточиться на щекотном прикосновении.       — Одно условие, — игриво повторил Магнус. — И я перестану стонать… только если это не будет хорошим поводом стонать, тут уж я буду не единственным, кого стоит винить, — он сделал паузу, прежде чем задумчиво добавить, — надеюсь.       — Магнус, — наполовину взволнованно, наполовину смущенно фыркнул Алек. — Что за условие? — спросил он, прежде чем Магнус продолжит размышлять о стонах в том же контексте. Это невероятно отвлекало.       Магнус ухмыльнулся уголком губ, а в глазах заплясали золотистые чертенята.        — Что сказал тебе Элиас?       Алек ожидал чего угодно, скорее всего, чего-то смущающего и заставившего бы его покраснеть, но определенно не этого.       — А?       — Что сказал тебе Элиас? — медленно повторил Магнус, опираясь на спинку дивана плечом и поворачиваясь лицом к Алеку. Его ноги были все еще скрещены, и ступня одной подобралась опасно близко к Алеку, все еще не прикасаясь, но сердце того все равно пропустило удар. — Прошлой ночью, — уточнил Магнус. — Перед нашим уходом. Он прошептал что-то тебе на ухо, и ты покраснел. Кстати, это было очаровательно. Вот мое условие: я хочу знать, что он сказал тебе.       Алек не ответил в ту же секунду. Он прекрасно помнил слова мальчика, хоть и пытался закрыть в самом дальнем участке своего сознания. Это даже в какой-то мере смешно, что на него произвели эффект слова ребенка. Но это не просто ребенок, и не просто слова.       — Ничего, — солгал он. Довольно неудачно, но Магнус застал его врасплох, и чувство самосохранения Алека порой превышало стремление быть полностью честным.       Магнус возмущенно надулся и поставил свою чашку с чаем на столик, вместо нее взяв книгу, и полностью разлегся на диване, бесцеремонно положив ноги Алеку на колени — тот замер, прижав руки к бокам, чтобы не сделать что-нибудь глупое, например, прикоснуться к Магнусу — и быстро начал листать страницы.       — Ох, Алек, это так скучно, — воскликнул он драматично. — Почему ты настаиваешь, чтобы я учил что-то столь скучное? Это нечестно, — его голос подрагивал с каждым словом, и к концу речи он больше скулил, чем говорил.       — Прекрати это, — Алек фыркнул, но Магнус его проигнорировал, продолжая листать страницы.       — Магловский спорт намного лучше, — продолжил он еще громче, и в глазах появились дьявольские всполохи. — Джослинд Уоккок, что это за имя такое? — зачитал он громко. — Имя для кого-то достаточно глупого, чтобы играть в глупый…       — Не смей, — оборвал его Алек, скидывая с себя ноги Магнуса, и погрозил ему указательным пальцем. — Она — легенда.       — Легенда глупого, несправедливого спорта, — ответил Магнус и с усмешкой взглянул на Алека.       — Отлично, — вздохнул Алек, покачав головой. — Ты маленький засранец, ты ведь знаешь это, верно?       В ответ он получил лишь игривое подмигивание.       — Что сказал тебе Элиас? — снова спросил Магнус, даже не пытаясь скрыть озорство в голосе.       Алек устало провел ладонью по лицу. Он спал недостаточно, а Магнус мог быть как бодрящим, так и изматывающим. Алек уставился в потолок, не решаясь встретиться взглядом с глазами Магнуса, произнося:       — Он сказал мне, что это нормально, что ты нравишься мне, потому что я тоже тебе нравлюсь.       Он произносил это медленно, позволяя словам тяжело повиснуть в воздухе между ними. Магнус молчал достаточно долго, чтобы Алек забеспокоился и кинул на него подозрительный взгляд.       Тот выглядел собранным, его тело было слегка наклонено к Алеку, на лице же была маска спокойствия.       — Но ты ведь и так уже знал это, да? — спросил Алек, тщательно проанализировав его реакцию.       — Ага, — невозмутимо признал Магнус. — Мне просто нужно было, чтобы ты сказал это вслух, и мы смогли поговорить об этом, — добавил он, указывая на пространство между ними, а потом снова взял свою кружку и сделал глоток, глядя на Алека из-под ресниц.       Алек прочистил горло и на секунду закрыл глаза, сосредотачиваясь.       — Да, полагаю, должны, — он открыл глаза, глядя на Магнуса со всей решимостью, что смог найти в себе.       — Ты нравишься мне, — сказал Магнус с сокрушительной простотой.       — Я знаю, — пробормотал Алек, но это не помешало его сердцу подпрыгнуть в груди. — Ты тоже мне нравишься.       Магнус немного ссутулился, и Алек задался вопросом, а что, если тот не знал этого. Казалось, все заметили это, даже пятилетний мальчик, который должен был быть невежественен в таких вещах, поэтому Алек решил отбросить все притворство.       — Больше, чем следует, — добавил он шепотом, словно так мог уменьшить значимость этих слов.       Магнус улыбнулся ему, он потянулся, словно хотел взять Алека за руку, но в последний момент передумал, начав вместо этого теребить подол своей рубашки.       — Я не могу, — продолжил Алек. Теперь, когда он начал говорить, признания, казалось, легче соскальзывали с языка. — Не прямо сейчас. Сейчас происходит слишком много всего и…       — Я понимаю, — с улыбкой на губах прервал его Магнус. — У нас обоих есть более важные дела, чем то, что происходит между нами.       — Хотел бы я, чтобы все было по-другому, — честно признался Алек. — Хотел бы я встретить тебя до всего этого. В других обстоятельствах. В лучших.       Магнус снова улыбнулся, только на этот раз немного грустно.       — Я тоже, — сказал он.       Тишина, повисшая между ними, не была тяжелой, но и полностью комфортной ее назвать было нельзя. Она была чем-то средним. Она несла в себе их сожаления о том, что это могло быть в мире без террористических атак, смерти, без отвлечений от их отношений на ответственность и долг.       — Когда это закончится, я отведу тебя на свидание, — пообещал Алек с небольшим трепетом в голосе. — На нормальное.       — С радостью, — мягко ответил Магнус. — Только если ты пообещаешь не вести меня на игру по квиддичу.       Алек хихикнул, и этот звук удивил его самого, заставив что-то теплое разлиться в груди. Он потянулся, чтобы взять Магнуса за руку, погладив его костяшки большим пальцем.       — Не могу ничего обещать, — насмешливо произнес он, с облегчением услышав смешок Магнуса.       — Ну и кто теперь маленький засранец? — возразил Магнус, но слишком нежно, чтобы это звучало оскорбительно.       Алек отпустил его руку и вместо этого положил ладонь на щеку Магнуса, проведя кончиками пальцев по щеке, и сразу увидел, какой эффект это простое прикосновение произвело на Магнуса, который перестал дышать и удивленно приоткрыл губы.       Он выглядел как восход солнца, теплый и влекущий, полный надежд и обещаний. Его бордовая рубашка была едва застегнута (что происходило всегда, когда Алек был рядом) и заканчивалась золотым узором на воротничке, она повторяла линии тела Магнуса, а кожа сияла в лучах полуденного солнца, льющихся из окон с видом на Запретный лес, становясь теплого медового оттенка.       Магнус прильнул к руке, делая глубокий вдох, и Алек понял, что просто не мог дышать. Тело невидимой силой тянуло к нему, нужда быть ближе была невыносимой. Магнус позволил ему придвинуться, и взглядом опустился с глаз на губы.       Алек знал, что они оба полностью забыли то, о чем только что говорили, но прямо сейчас желание было гораздо сильнее необходимости сдерживаться. Ему просто нужно было почувствовать губы Магнуса своими, узнать, действительно ли они так идеально подходят друг другу, как он себе представлял. Всего раз, а потом они будут ждать.       Он слышал ложь в своей же голове, но это не останавливало его.       Алек провел пальцем по щеке Магнуса и положил ладонь на шею, мягко, но настойчиво притягивая его. Тот охотно подался вперед, наклоняя голову, чтобы их губы оказались максимально близко, и они дышали одним воздухом, который, казалось, начал исчезать из легких.       А затем громкий и неожиданный стук заставил их вздрогнуть. Алек потратил несколько секунд, прежде чем понять, что кто-то стучит в дверь, и жестокая реальность лавиной обрушилась на него.       — Мне нужно открыть, — прошептал Магнус, когда стук повторился снова, в этот раз куда громче.       Алек согласно хмыкнул. Его палец задел ухо Магнуса, и он нежно поцеловал его в лоб, прежде чем отпустить.       Магнус смотрел на него почти смущенно, его обычное уверенное поведение было полностью забыто, и он прочистил горло, прежде чем подняться на ноги. Алек медленно последовал за ним, на всякий случай подхватив свою волшебную палочку с журнального столика. Магнус открыл дверь, Алек был на пару шагов позади, вне зоны видимости потенциального злоумышленника, когда до него донесся голос Изабель.       — Магнус! — громко воскликнула она. — Я так рада, что ты в порядке! Ты не видел моего брата? Я зашла в его комнату, но его там не было, и я не думаю, что он возвращался туда этой ночью, я очень волнуюсь и…       — Изабель, — прервал ее Магнус, одновременно с этим взяв за руку, и та резко захлопнула рот. — С твоим братом все хорошо, — он сильнее открыл дверь и головой указал в сторону Алека. — Он здесь.       Изабель выдохнула с облегчением, прежде чем войти и пройти мимо Магнуса, подойдя к Алеку, она со всей силы ударила его в плечо так, что ему пришлось проглотить болезненный стон.       — Я волновалась! — буквально закричала она, когда Магнус закрыл дверь, чтобы не привлекать внимание учеников, которые могли ходить по коридорам.       — Извини, — в тон ей воскликнул Алек. — Я проснулся не так давно.       Изабель собиралась ответить, но внезапно закрыла рот, округлив глаза, а потом на ее губах появилась дьявольская ухмылка, и Алек понял свою ошибку.       — Ох! Мерлинова борода! — воскликнула она, ну, или Алек думал, что именно это она сказала, потому что ее голос перешел на нечеловеческий ультразвук, и с полной уверенностью нельзя было утверждать, что она произнесла. — Вы двое… — она перевела взгляд с одного парня на другого, комично округляя рот. — Вау, а ты не промах, брат! — она снова ударила Алека в плечо, на этот раз с меньшим гневом, но куда большим энтузиазмом. — Пятьдесят очков Слизерину!       — Пожалуйста, перестань, — в ужасе прохныкал Алек. Все лицо горело огнем, и он закрыл его руками, в отчаянии мотая головой.       — Нет, серьезно, я так счастлива за вас! — продолжала девушка, не обращая внимания на страдания Алека. — То, что вы оба хотите друг друга, было так очевидно…       — Иззи! — прикрикнул Алек, и девушка испуганно замолчала. — Мы не… делали этого, — неуверенно пробормотал он. — Я не поэтому спал здесь. Ничего не было.       Изабель нахмурилась, она взглянула на Магнуса, который кивнул в подтверждение, хотя было видно, что он развлекался сейчас, закусывая нижнюю губу, чтобы сдержать смех.       — Ох, — выдохнула она, и Алек закатил глаза от того разочарования, что проскользнуло в ее голосе и показалось на лице. — А я уже собиралась бежать, чтобы рассказать все Лидии и Майе. Мы разговаривали о вас двоих.       Алек покачал головой, пытаясь отделаться от чувства дискомфорта.       — Ты же знаешь, как я ненавижу, когда ты слишком сильно вмешиваешься в мою личную жизнь, — отчитал он девушку, скрестив руки на груди. Изабель же впечатленной совсем не выглядела. — И после прошлой ночи сомневаюсь, что Лидия была бы взволнована этим.       Изабель нахмурилась, в ее темных глазах вспыхнуло удивление.       — Что ты имеешь в виду?       — Мы поругались, — ответил Алек, пожав плечами, но все равно не сумев скрыть то, как ему тяжело говорить об этом. — Прошлой ночью… точнее, этим утром. Было около половины шестого, когда мы вернулись, она атаковала меня обвинениями в моем безрассудстве и не выглядела счастливой из-за того, что я ходил куда-то… с Магнусом, — последнее он добавил нехотя, потому что знал, что именно в этом был корень проблемы, как бы ни хотелось думать иначе.       На мгновение Изабель казалась озадаченной.       — Это невозможно, — сказала она с присущей ее характеру уверенностью.       — Но это случилось, — с горечью в голосе ответил Алек. — Не знаю, что на нее нашло, но она была сама не своя, она была… слишком сурова ко мне и особенно Магнусу. Я не узнал ее.       — Нет, это невозможно, — твердо повторила Изабель, покачав головой. — Лидия не была на патрулировании прошлой ночью. Вечером ей стало плохо, и она пошла в медпункт, а потом ее отправили в госпиталь Святого Мунго для дальнейшего осмотра. Сегодня утром я получила от нее огненное послание, она писала, что все хорошо, и это была просто плохая реакция на что-то из еды. Она должна вернуться через пару часов. Ее не было в замке этим утром. Такое возможно, только если она обладает способностью быть в двух местах одновременно.       Алек не знал, что ответить, его рот в шоке приоткрылся. Он посмотрел на Магнуса, который выглядел точно так же.       — Но она была здесь, — неуверенно сказал Магнус, словно еще не до конца понял происходящее. — Мы говорили с ней.       — Крот, — выдохнул Алек себе под нос, прежде чем повторить громче. — Магнус, крот. Они сказали, что тот уже внутри!       — Блять, — выругался Магнус, поднимаясь на ноги. — Мне нужно сменить пароль. Она, возможно, слышала его, когда мы входили.       — Магнус, — позвал Алек до того, как тот сделал хоть шаг. — У нее в руках была карта, — страх увеличивался с каждым произнесенным словом. — Карта Мародеров.       Магнус резко упал обратно на диван, он пробежал пальцами по волосам и рвано выдохнул.       — Ладно, что происходит? — спросила Изабель, разводя руками.       Алек повернулся к ней лицом, прищурившись.       — Скажи мне что-то обо мне, что знаешь только ты.       Он ненавидел себя за это, но что делать, если он не мог доверять людям, которых любил больше всех на свете, и Изабель не была исключением.       Изабель приподняла бровь, скрестив руки на груди, и эта манера говорила куда больше, чем любые слова.       — Твой первый поцелуй был с горячим испанцем по имени Пабло, которого мы встретили, когда были на каникулах в Барселоне. Ты не говорил по-испански, но вы отлично попрактиковались в языке.       — Иззи! — воскликнул Алек, задаваясь вопросом, как он мог ожидать от нее чего-то другого.       — Ну, кроме меня и Джейса об этом кто-нибудь знает? — медленно спросила она, ухмыляясь.       Алек проворчал что-то в ответ и прошел к дивану, садясь рядом с Магнусом и мысленно проклиная сестру.       Магнус не смотрел на него, он смотрел просто в пустоту, рассеянно играя с одним из кулонов на своей шее, и Алек протянул руку, чтобы остановить его. Бейн выглядел удивленным, когда его прервали, он моргнул и вернул свое внимание Алеку. Он сжимал руку мракоборца, пока тот рассказывал Изабель о прошедшей ночи, особенно о разговоре, подслушанном в переулке, избегая деталей касательно того, как они зажимались там же. Но он ничего не упускал, когда дело дошло до его разговора с Лидией, которая оказалась не Лидией. Когда он закончил, взгляд Изабель был предельно серьезным, а пальцы слегка подрагивали, но он заметил это лишь потому, что очень хорошо знал ее.       — Как мы поймаем крота? — спросила она, не обращаясь ни к кому конкретному. — Слишком много вариантов. Это может быть ученик или учитель.       — Или один из мракоборцев, — нехотя признал Алек. Он ненавидел саму эту идею, но они не могли исключить собственные отряды лишь потому, что работали с ними уже некоторое время. Каждый был потенциальным подозреваемым, и именно из-за этого было так трудно поверить в происходящее.       — Нам нужно что-то, что позволит нам понимать, что мы разговариваем с верным человеком, — голос Магнуса звучал устало и уязвимо, совсем не так, когда он носил привычную непроницаемую маску. Алек чувствовал странную благодарность за то, что был среди тех людей, при которых Магнус чувствовал себя достаточно комфортно, чтобы не прятаться и показывать свои настоящие чувства, но в то же время он ненавидел видеть его таким истощенным реальностью, в которой они жили. Он сильнее сжал руку Магнуса, игнорируя понимающий взгляд Изабель. — Что-то типа пароля, — продолжил Магнус. — Что-то, что позволит нам понять, что мы разговариваем с реальным человеком.       Он только закончил говорить, как резкий стук в дверь заставил их всех подпрыгнуть. Алек вздохнул, задаваясь вопросом, что же произошло на этот раз: на всех распространилось постоянное беспокойство и мысль, что каждый стук в дверь приносил явление врага или плохую весть.       Он не скрыл своего облегчения, когда Магнус открыл дверь, и перед ними предстал Люк.       Магнус позволил ему войти, поколебавшись лишь секунду, тяжело вздохнул и посмотрел на Люка с яростью и непоколебимостью, которые подходили ему как вторая кожа. Алек все еще каждый раз был сбит с толку, когда Магнус так быстро переключался с одного режима на другой.       — Скажи что-нибудь обо мне, что можешь знать только ты, — твердо спросил Магнус.       Люк нахмурился и удивленно взглянул на Алека с Изабель.       — И вам привет.       — Просто сделай это, Люк, — настаивал Магнус.       Он был немного ниже Люка, но его ярости хватило для того, чтобы мужчина понял, что шутить с ним не стоит.       — Ваши отношения с Таней Понд не являются строго профессиональными, — сказал Люк.       — Ты говоришь это так, словно мы тайно женаты, — фыркнул Магнус, качая головой. — Мы просто друзья. Но это не то, что можешь знать только ты. Попробуй еще.       Люк закатил глаза, затем наградил его сомнительным взглядом.       — Я был одним из тех, кто дал тебе Карту Мародеров.       Магнус на секунду замешкался, а затем повернулся к Алеку с Изабель и кивнул.       — Ага, — заключил он. — Это наш Люк.       Люк немного смущенно взглянул на них, нахмурившись в замешательстве.       — Ладно, — сказал он. — После того, как Алек прислал мне Патронуса, я пришел так быстро, как смог. Что происходит?       Робко взглянув на начальника, Алек указал в сторону дивана.       — Вам бы лучше присесть, сэр, — сказал он.

***

      — Позвольте мне понять правильно, — сказал Люк, когда Алек закончил рассказ, скрестив руки на груди и сверля Алека безжалостным взглядом. — Вы нарушили прямой приказ и пошли в Хогсмид вместо того, чтобы вернуться обратно в замок после ужина у Феллов, остались там до утра, потом оказались в опасности, подслушивая в переулке Себастьяна Моргенштерна и двух незнакомцев, которые, предположительно, из числа Детей Мерлина, и они разговаривали о нападении на замок, потом вы пришли сюда и поругались с Лидией, которой вообще тут не должно было быть, потому что она в госпитале Святого Мунго, а теперь вы говорите мне, что кто-то пробрался в замок, принял вид Лидии, чтобы украсть Карту Мародеров и по пути сделал круг, чтобы накричать на вас с Магнусом за то, что вы… кто вы там друг другу, мне плевать. Это все?       Магнус поднял руку, откидываясь на спинку кресла, чтобы прямо взглянуть на Люка.       — Кто-то в Хогвартсе пытается убить меня, — сказал он. — Крот из числа Детей Мерлина.       Люк бросил на него изумленный взгляд, который, вероятно, относился больше к беззаботному тону Магнуса, тот лишь пожал плечами в ответ.       — Великолепно, — Люк вздохнул. — Просто великолепно. — Он резко взглянул на Алека. — Я мог бы уволить тебя. На тебя так не похоже игнорировать приказы, особенно ставить ваши с Магнусом жизни под угрозу.       — Я знаю, сэр, — ответил Алек, опустив голову и играя с подолом свитера, который взял у Магнуса, потому что они не выходили из его комнаты с тех пор, как пришли из Хогсмида утром. Он был ему слегка мал, особенно в плечах, но Магнус не жаловался, потому что ткань очень плотно облегала мощные руки и спину мракоборца, и, хоть Магнус и не был фанатом Лайтвудов-старших, он был благодарен им за шедевр в виде рук Алека. И вообще за всего Алека, но он немного отвлекся.       — Да ладно вам, сэр, — протестующе воскликнула Изабель. — Мы все хоть раз нарушали правила.       — Я не настаиваю на постоянном соблюдении правил, но когда наши жизни под угрозой, это другая история, — отчеканил Люк, не отрывая глаз от Алека, а потом глубоко вздохнул. — Тебе повезло, что я привязался к тебе, Алек. Не позволяй такому случиться вновь. Если хочешь сходить с Магнусом на свидание — спроси. А не исчезай на ночь, никого не предупредив.       — Это было не свидание, — запротестовал Алек, но поймал взгляд Люка и сразу сдулся, пробормотав, — да, сэр.       — Хорошо, — Люк кивнул. — Это мы уладили, теперь нужно выяснить, как поймать крота.       — Во-первых, нам нужно утвердить кодовое слово, чтобы быть уверенным, что говорим с нужным человеком, — предложил Магнус. Он вытянул ноги, положив их на журнальный столик, и откинулся на подушки, разбросанные по дивану. — Они, очевидно, используют оборотное зелье. Они уже сделали так однажды с личностью Имоджен. Если они также использовали личность Лидии, кто знает, кем еще они могут прикинуться?       — Да, — задумчиво протянул Люк. — Однако эта информация не может покинуть эту комнату. Мы расскажем Саймону, потому что его жизнь тоже под угрозой. И Лидии с Тессой, но это все. Чем меньше людей знают об этом, тем проще будет выловить крота. Если они начнут что-то подозревать, то могут начать действовать непродуманно, и это поставит Магнуса под угрозу.       Изабель и Алек были в режиме мракоборцев: они сидели, скрестив руки на груди, нахмурившись и с серьезными лицами, изредка согласно кивая на слова Люка.       Магнус прочистил горло, его пальцы протанцевали по воздуху замысловатый пасс, прежде чем один из них указал на Люка.       — Возможно, это было бы решением, — легкомысленно произнес он, словно эти слова ничего не значили. Значили, но ему пришлось сыграть, чтобы смягчить грядущие протесты Алека и Изабель.       Люк нахмурился.       — О чем ты?       — Они хотят меня, — небрежно заметил Магнус. — В одиночестве. Я о том, что не против быть приманкой.       — Нет, — резко прохрипел Алек.       — Не тебе выбирать, Александр, — Магнус невозмутимо взглянул на него. — Было ясно, что они хотят убить меня, но только если не будут при этом пойманы, — добавил он. — Это наша лучшая возможность.       — Нет, — возразила Изабель. — Это наша единственная возможность, но это не значит, что она лучшая. Мы можем придумать что-то еще.       — Дети, — прервал ее Люк, — это не единственная и не лучшая возможность. Магнус, мы не будем использовать тебя, чтобы заманить крота, пока у нас есть другие варианты. Изабель, ты сказала, что Лидия начала плохо себя чувствовать после ужина? — он дождался утвердительного кивка Изабель и продолжил. — Это не может быть совпадением. Кто-то подложил что-то в еду, и нам нужно поговорить с эльфами, выяснить, что они знают. Еда отправляется магией на столы прямо из кухни, они могли заметить что-то. Во-вторых, касательно не Лидии. — Он сделал паузу, повернувшись к Алеку, и поджал губы. — Ты знаешь Лидию много лет. Она твой лучший друг и напарник. Черт, ты был ее свидетелем на свадьбе. — Алек кивнул, заинтересованно приподняв бровь. — Как ты не смог понять, что разговариваешь не с ней? Это не упрек, но я знаю тебя. Обычно ты заметил бы такое.       Алек ответил не сразу, Магнус заметил, как напряглись плечи мракоборца, и понял, что тот задавал себе этот вопрос с тех пор, как Изабель сказала, что тот человек, которого они видели утром, не Лидия.       — Она знала меня, — выдохнул Алек, он принялся шагать туда-сюда по комнате, словно это могло помочь ему собраться с мыслями. — Не Лидия, я имею в виду. Она смотрела так, словно знала меня, словно беспокоилась обо мне и была разочарована, что я… почему бы кому-то быть разочарованным, если он меня не знает?       — Было ли что-то, что напомнило тебе кого-то конкретного? — мягко спросил Магнус, понимая, что попал в точку, когда Алек остановился и напрягся, прежде чем продолжить расхаживать.       Он открывал и закрывал рот несколько раз, словно ища слова.       — Это не имеет смысла. Как бы она пробралась в замок? Наша защита непроницаема и… Нет, я, должно быть, ошибся. Я устал. Это было раннее утро, и мы…       — Алек, — нежно позвала Изабель, поднимаясь с дивана и обнимая его за плечи, чтобы остановить его хождение. — Остановись. Выдохни. Объясни.       Алека немного пошатывало.       — Мама, — в его глазах вспыхнула боль. — Она напомнила мне маму. То, как она держалась, как говорила, какой разочарованной выглядела… и ее глаза. Это были голубые глаза Лидии, но они были холодными, как у мамы.       Изабель сделала шаг назад, отпустив его плечи, ее губы шокировано приоткрылись.       — Ты уверен?       — Нет, — ответил Алек, покачав головой. — Я ни в чем не уверен, но… никто не говорил со мной так, как не Лидия. Никто, кроме мамы.       — Ваши родители в нашем списке подозреваемых, — напомнил Люк, хоть его тон и звучал извиняющимся.       Магнус не был уверен, что делать. Алек выглядел пришибленным, и Бейн понимал, как тяжело разочаровываться в людях, которые были твоим примером для подражания. Он мог сказать Алеку, что все будет хорошо, но это было бы ложью. Его мать стала номером один среди подозреваемых, и насколько тяжело Магнусу было видеть страдания Алека, настолько же сложно было поверить в ее невиновность. Было что-то в Маризе Лайтвуд, что заставляло Магнуса чувствовать себя так, словно одно его существование было плохой шуткой.       Нет, все не будет хорошо, он чувствовал это каждым нервом своего тела, но Алек еще нет. Он все еще верил в людей. Он все еще верил в величие своих родителей.       Магнус мог быть циничным, но он позволил ему защищаться от боли, которую видел в каждом движении Алека и его сестры.       — Алек, — Люк поднялся на ноги, — мне жаль, но у меня нет другого выбора, кроме как пригласить ее на допрос.       — Я знаю, — ответил Алек, и обреченность в его голосе отдалась болью в груди Магнуса. Ему хотелось взять мракоборца за руку, но он не посмел.       Он знал, что его прикосновение будет нежелательным. Да, их беседа ранее подтвердила, что что-то было между ними, и Магнус не придумал это. Это было реальным, глубоким и чистым, не задетым жестокостью реального мира.       Магнус не хотел испортить все. Это было то, что нужно оберегать и защищать. Они не пара, они даже не целовались, и Магнус не знал, как назвать и объяснить их связь — но это, возможно, самое лучшее, что происходило с ним сейчас — пока оставалось неясным.       Изабель глубоко вздохнула, казалось, они с Алеком вели разговор одними только переглядываниями.       — Позвольте мне сделать это, — в итоге сказал Алек, поворачиваясь к Люку. — Позвольте мне пойти. Обещаю, что мое суждение не будет мешать, если она виновна, но, пожалуйста, позвольте мне пойти.       Люк, увидев их с Изабель непоколебимость, бросил взгляд на Магнуса, дождавшись кивка волшебника.       — Отлично, — пробормотал он. — Но я пойду с тобой. Изабель, ты останешься с Магнусом. Я хочу, чтобы ты следовала за ним всюду и была ближе, чем его тень, пока мы не узнаем, кто крот.       — Могу я пользоваться туалетом или на это тоже нужно разрешение? — Магнус даже не пытался скрыть недовольство в своем голосе.       — Я знаю, тебе это не нравится, — Люк вздохнул. — Я знаю, как ты ценишь свою свободу и доверяешь мне, я понимаю, как тебе, должно быть, неприятно, что за тобой будут следовать мракоборцы. — Люк сделал паузу, взглянув на Алека, и маленькая, насмешливая ухмылка потянула уголки его губ вверх. — Хотя, чувствую, ты не будешь возражать, если это будет твой любимый мракоборец.       — Ох, хорошо, ты же знаешь меня, — игриво ответил Магнус. — Я питаю слабость к высоким, темноволосым, красивым, умным и справедливым.       Люк покачал головой и преодолел разделявшее их расстояние, крепко, но успокаивающе схватив его за плечо.       — Это только до тех пор, пока мы не поймаем их, — заявил он. — Потом мы вернем тебе свободу.       Ошеломленный его решимостью, Магнус ответил не сразу, но, в конце концов, безмолвно кивнул.       — Алек вернется сразу, как мы закончим дела в поместье Лайтвудов, — добавил Люк, отпустив плечо Магнуса, и повернулся к брату с сестрой. — Вы правильно сделали, что остались здесь прошлой ночью, учитывая то, что узнали. Теперь делайте так постоянно. Мы найдем кого-нибудь, чтобы присматривать за Саймоном.       — Я могу сделать это, — предложила Изабель с невинной улыбкой, которая не обманула Магнуса.       — Конечно, ты можешь, — пробормотал он себе под нос, скрывая издевательский тон за покашливанием.       Изабель бросила на него убийственный взгляд, но не смогла ответить, потому что Люк продолжил говорить.       — Изабель, пока мы не придем, сходите с Магнусом на кухню и позадавайте вопросы. Алек, пойдем.       Парень кивнул и схватил свою мантию, чтобы надеть поверх одежды. Он поцеловал Изабель в лоб и подошел к Магнусу.       — Не делай ничего глупого, пока меня нет, — пробормотал он так, чтобы услышал только Магнус.       — Как и ты, дорогой, — ответил Магнус с ухмылкой.       Алек фыркнул, его губы изогнулись в однобокой улыбке.       — Как я могу сделать что-то глупое, если ты остаешься здесь?       Магнус улыбнулся, слегка и интимно.       — Не самое лестное, что я слышал.       Мракоборец моргнул и закатил глаза.       — Маленький засранец, — пробормотал он себе под нос.       — Вот оно! — Магнус игриво подмигнул ему. — Наш код.       — Алек, — позвал Люк, прервав их, он уже стоял у двери, скрестив руки на груди.       — Иди, — Магнус игриво оттолкнул его.       Алек кивнул и посмотрел на него долгим, слишком глубоким, чтобы быть случайным, взглядом, и только после этого ушел за Люком. Магнус некоторое время стоял и смотрел на дверь, а сердце в его груди заходилось в бешеном стуке.       — Ух, какое сексуальное напряжение, — воскликнула Изабель.       Магнус фыркнул и ушел в спальню, чтобы взять кое-что из одежды.       — Пойдем, — сказал он, снова появляясь в гостиной. — Если мы будем достаточно милыми, я уверен, что сможем уговорить Мимона испечь для нас пирожные.       Изабель явно не оценила его попытку увернуться от темы, но решила промолчать, пожав плечами, она подхватила куртку и отправилась за Магнусом.

***

      Алек всегда ненавидел поместье Лайтвудов. С тех пор, как его брат с сестрой присоединились к нему в Хогвартсе, когда он был на третьем курсе, Алек перестал думать об этом месте как о доме.       Он всегда чувствовал здесь холод и безразличие, которые просто источало это место. Массивные железные ворота, преградившие им путь, не помогали чувствовать себя желанным гостем в месте, где он вырос.       Алек прочистил горло и громко произнес свое имя, после чего ворота распахнулись с болезненным скрипом. Он шагнул вперед со всей уверенностью, которую смог собрать в тот момент, но долгая дрожь все равно пробежала по позвоночнику.       — Это здесь ты вырос? — спросил Люк, следуя за ним по пятам.       Алек хмыкнул, но не ответил.       — Дерьмо, — пробормотал себе под нос Гэрроуэй. — Не удивительно, что вы все задиры. Вы же выросли в доме ужасов.       Алек фыркнул, посмотрев на поместье перед ними. Он мог понять, откуда у Люка такие мысли. Внушительное поместье утопало в темноте. Алек не знал, было ли это какой-то магией, частью его воображения или просто странной реальностью, но в этой части Англии небо всегда было серым. Иногда оно бывало ясно-серым, но большинство времени было темным и облачным, как сегодня. Из-за этого казалось, что поместье вырастало прямо из темноты посреди леса. Даже большие окна наверху не могли принести хоть немного света в это место.       Люк следовал за ним по дорожке, выложенной гравием, Алек остановился у двери и сделал глубокий вдох, прежде чем поднять руку и постучать. Его пальцы дрожали, а стук раздавался громом в собственных ушах.       — Эй, — мягко произнес Люк, прикоснувшись к его спине, — я знаю, это не просто. Если станет слишком, ты всегда можешь уйти.       — Ага, — Алек буквально заставил себя вдохнуть, возвращая кислород в легкие. — Спасибо, сэр.       Люк кивнул, и в этот момент открылась дверь, они оба посмотрели на домашнего эльфа, который смотрел на них одинаково заинтересованным и скучающим взглядом.       — Господин Александр, — произнес эльф.       — Здравствуй, Черч, — сказал Алек. — Моя мама здесь? Нам нужно поговорить с ней.       — Госпожа Лайтвуд в гостиной с гостями, — ответил Черч, его большие голубые глаза оставались бесстрастными. — Черч объявит вас.       — Нет, не нужно делать этого, — быстро отозвался Алек. — Я знаю дорогу.       Эльф нахмурился или это было бы так, если бы у него были брови. На самом деле его и без того морщинистый лоб сморщился еще сильнее.       — Госпожа будет злиться, если Черч даст вам прервать ее встречу, — хрипло произнесла она.       — Есть шанс, что у нее будет куда более важный повод для беспокойства, чем твое наказание, Черч, — ответил Алек, уже поднимаясь по лестнице, перешагивая сразу через две ступеньки за раз.       — Господин Александр! — позвал Черч, прежде чем щелкнуть пальцами и исчезнуть в фиолетовой дымке.       Алек выругался себе под нос, ускоряясь. К счастью, гостиная была не так далеко, на другом конце коридора, где огромные окна выходили на сад.       Алек резко открыл дверь, Люк стоял позади с палочкой в руках, но, когда они вошли, мама Алека была там лишь с Черчем, который бросил на вошедших гордый, почти самодовольный взгляд.       — Где же твои гости? — спросил Алек, указывая палочкой на мать.       — Ох, они только что ушли, — ответила Мариза, пренебрежительно взмахнув рукой. — А теперь, что это? — она выразительно посмотрела на них с Люком, приподняв бровь. — Ты вернулся в Хогвартс, чтобы растерять все свои манеры?       — Где ты была сегодня утром около половины седьмого? — внезапно выпалил Алек.       Он собирался сделать плавный переход, медленно подвести ее к ответам, но глядя на ее олимпийское спокойствие, он напрочь забыл о том, что репетировал в своей голове.       В глазах Маризы вспыхнуло удивление, а затем паника. Всего на секунду, может быть, даже меньше, но этого было достаточно, чтобы Алек заметил, и его сердце сжалось в груди.       Ему придется арестовать собственную мать.       — Я была здесь, конечно же, — Мариза фыркнула, и Алек может и обманулся бы этим, если бы не заметил ее секундную слабость до этого.       Алек опустил руку, смотря на женщину перед ним, эту незнакомку со знакомым лицом.       — Ты одна из них? — тихо спросил он, чувствуя, как его кожа бледнела. Он впился ногтями в ладони, пытаясь успокоить себя.       — Алек, — предупреждающе прошептал Люк, на что Алек покачал головой, останавливая его.       — Я не знаю, о чем ты, — спокойно ответила Мариза.       — Нет, знаешь, — прошипел Алек, стиснув зубы. — Ты, блять, знаешь.       — Мы не сквернословим под этой крышей, сын. Твои… миссии действительно плохо влияют на тебя.       Что-то щелкнуло внутри Алека, и его шок и опустошение сменились гневом. Пылающим, диким, неукротимым гневом.       — Где карта? — его голос дрожал от гнева, пока он медленно приближался к ней, каждый следующий шаг был тяжелее предыдущего.       — Алек, — холодно отозвалась Мариза, — это так ты ведешь себя в доме своих родителей? Сначала вламываешься без предупреждения, а потом ведешь себя так, словно я сломала твою волшебную палочку.       — Отец знает? — спросил Алек, останавливаясь прямо перед ней.       — Отец знает что?       — Что ты одна из них! — прокричал парень, полностью теряя самообладание. — Что ты одна из Детей Мерлина!       Мариза негодующе фыркнула.       — Это смешно, — ответила она, но Алек отчетливо слышал ложь в ее голосе.       — Как ты могла сделать это? — пробормотал он больше для себя, чем для нее. — Ты столько раз говорила нам, что присоединение к Валентину было ошибкой. Ты столько раз врала нам в лицо и продолжаешь делать это сейчас. — Он прервался, смотря на нее, ему не удалось полностью скрыть злость и отвращение, возникшее во взгляде. — Я знаю, что это ты была там этим утром. Это могла быть только ты. Лидия никогда бы не сказала такое. Почему, мама?       — Потому что я хочу лучший мир для моих детей! — прорычала Мариза, ее лицо исказилось от гнева. — Ты заслуживаешь мира, где будешь на вершине. Твоя кровь — твое превосходство, и ты не должен бороться за места, украденные этими узурпаторами, которые не годятся ни для чего, кроме загрязнения нашей расы!       Алек сделал шаг назад, его пронзила боль, словно она его ударила. Он был совершенно уверен, что пощечина оказалась бы менее болезненной. Он схватил один из стульев, стоявших под богато украшенным столом — единственным украшением в комнате — и позволил себе упасть на него, хватаясь руками за голову.       — Замолчи, — прорычал Алек, потерев глаза ладонями, словно это позволило бы проснуться и понять, что все это только сон. — Замолчи, черт возьми.       Мариза мрачно усмехнулась.       — Отказ услышать правду не делает ее менее правдивой. Наше поколение провалилось. Мы позволяем вторгаться в наш мир, в наш социум этим… этим паразитам. Теперь мы исправляем то, что делали неправильно.       Алек видел под веками сияющую и игривую улыбку Магнуса, а еще его глаза, в которых отражалось бремя, что он нес с рождения.       Алек был в ярости. В ярости на общество, которое заставляло Магнуса чувствовать себя так, словно его избегают, хотя его присутствие следовало восхвалять. В ярости на свою мать, которая внесла вклад в распространение этих архаических идей. В ярости на себя, что не видел того, что происходило у него под носом.       — Вы убили невинных людей, вот что вы сделали, — сказал Люк, осторожно подходя ближе, его палочка была нацелена в грудь Маризы.       Лайтвуд подняла на него взгляд, и ее верхняя губа скривилась от отвращения. Алек вскочил на ноги и прежде чем успел подумать, обнаружил, что его палочка впилась в шею Маризы. Его кровь кипела яростью, граничащей с безумием.       — Мы были на той игре по квиддичу, — прошипел он, палочка в его руке дрожала. — Джейс был ранен.       — Мне было обещано, что вы все будете в безопасности, — ответила Мариза. Я лично защищала Джейса заклинанием, но он был слишком близко к месту взрыва. Как думаешь, почему он выжил? Хотя не должен был, учитывая, насколько близко к эпицентру он оказался.       — А что, если бы твое заклинание не сработало? — прорычал Алек. — Мы все были там! Макс был там!       — Но вы выжили, — спокойно заявила она.       — Вы убили невинных людей! — Алек пытался успокоиться, взять свой гнев под контроль, но у него не получалось. Воспоминания того дня нахлынули на него, а вместе с ними безжизненные голубые глаза мальчика, которого он нашел среди руин стадиона. — Мне пришлось вытаскивать мертвые тела из-под обломков. Детей! Что плохого они сделали вам? Они даже не начали жить!       — Мы сделали то, что должны были, — холодно ответила Мариза, и Алеку захотелось заплакать от отчаяния. Но вместо этого он сосредоточился на ярости, такой чистой, контролирующей каждое его движение, каждый палец, что удерживал волшебную палочку у горла матери. — Невозможно построить лучший мир, если не сжечь старый, Алек.       — Операция Феникс, — прошептал Алек, и в глазах Маризы вспыхнуло удивление. — Это ваш план? Сжечь все и возродить из пепла? Перестроить все? Как много вас против нас? Ты действительно думаешь, что мы перестанем вас преследовать и сражаться после того, скольких людей вы убили?       — Ты недооцениваешь силу страха, — Мариза говорила так спокойно, словно вещала прогноз погоды, от чего Алеку хотелось воспользоваться теми проклятиями, какими не смел пользоваться раньше.       — А ты недооцениваешь силу человечности, — отчеканил Алек. — Если ты думаешь, что я позволю вам прийти за моими друзьями и убить их, потому что испугаюсь тебя и твоих соучастников, подумай еще раз. Есть только одна причина, по которой я не буду защищать их — я буду уже мертв к тому времени. И готов поспорить, что я не единственный такой.       Мариза покачала головой, ее глаза светились безумием, и Алек не понимал, как действительно мог поверить ей, когда она говорила, что изменилась.       — Они убьют и тебя тоже, — сказала она, в ее голосе был неуместный намек на сожаление. — Они уже слышали о твоем ужасающем увлечении. Ты будешь считаться предателем своей крови.       — Что ж, наверное, так и есть, — огрызнулся мракоборец.       — В любом случае, я не возлагала на тебя особых надежд, — заявила Мариза. — Со всеми твоими отходящими от нормы выборами, я не удивлена, что ты позволил себе соблазниться грязнокровкой. Я так разочарована в тебе, Алек.       — Не смей называть его так, — предупреждающе прорычал Алек, подходя ближе. Она отступила к ближайшей стене, он последовал за ней, теперь его рука с палочкой была тверда и не дрожала. — Ты здесь единственный позор.       — Ну, так и есть, — пробормотала Мариза, вперяя в него взгляд темных глаз. — Он грязно…       — Замолчи! — прикрикнул Алек, равно сердито и отчаянно. — Замолчи! Перестань!       Он закрыл глаза, глубоко вздохнул, пытаясь проглотить ком, застрявший в горле. Когда он снова открыл их, его лицо было маской чистой ненависти.       — Кто ты? — прошептал он, понурив плечи. Все его тело вмиг потеряло силу, он еле выдерживал ее взгляд, в котором отчетливо читалось то, каким ужасным человеком она была.       — Я — достойный наследник Мерлина, — ответила Мариза.       В своей работе Алек встречался с безумием и раньше. Иногда люди находились за пределами спасения, запертые в своих умах, в хаосе и безумии. Но он никогда не видел той жестокости, что сейчас была в глазах его матери.       Его мать была фанатиком, и Алек понял, что ничто не сумело бы изменить ее мнение, не важно, что он скажет, она всегда найдет оправдания своим действиям во имя цели, которую преследовала.       Линия между фанатизмом и варварством очень тонкая, и сейчас она была перечеркнута.       Алек больше ничего не мог сделать.       Ненависть — пожирающий все на своем пути огонь, и он поглотил незнакомку перед ним.       — Отец знает? Он тоже часть этого? — спросил Алек, пытаясь сохранить самообладание. Все, чего он хотел, так этот убежать как можно дальше от нее и как можно скорее. Он больше не хотел испытывать на себе ее отталкивающее присутствие.       — Твой отец слишком труслив, чтобы делать то, что нужно, — Мариза фыркнула. — Нет, он не знает.       — Где карта? Карта, которую ты украла из замка? — вмешался в разговор Люк, осторожно приближаясь еще на шаг.       — У меня ее нет, — ответила она. — Что мне делать с ней вне Хогвартса?       — Как ты попала внутрь? — спросил Алек. Его голос потерял свой приказной тон, но Алек не мог себя заставить вернуть его. Он был измучен, все это было слишком для него.       Мариза не ответила, уголок ее губ растянулся в кривой улыбке.       — Как ты попала внутрь? — повторил Алек, награждая ее холодным взглядом.       — Выставление караула вокруг замка было хорошей идеей, но бесполезной, ведь мы можем войти изнутри, — Мариза насмехалась, а Алек задавался вопросом, где нашел в себе силы не ударить ее и не проклясть.       — Алек, — предупреждающе произнес Люк. Он остановился рядом с парнем, подняв руки вверх, словно боялся, что тот превратится в дикого зверя и перегрызет ему глотку. — Отпусти ее. Мы закончим допрос в департаменте. Я доставлю ее в Азкабан, как только мы закончим.       — Ты все еще можешь присоединиться к нам, — пробормотала Мариза так тихо, чтобы Люк не услышал. — Еще не слишком поздно. Они простят тебя.       — Я бы скорее умер прямо сейчас, — прошипел в ответ Алек, награждая ее убийственным взглядом и сильнее вжимая кончик палочки в горло.       — Алек, сделай правильный выбор сейчас.       Алек вздохнул, гнев отошел подальше, уступая место чувству поражения, боли, сжигающим все на своем пути, и грусти, кружащейся в хаосе.       — Я уже сделал, мама, — сказал он и опустил руку, подтолкнув женщину к Люку, который тут же наложил заклинание вокруг ее запястий.       — Мариза Лайтвуд, вы арестованы, — сообщил ей Люк.       Он едва успел зачитать приговор, когда дверь в комнату распахнулась, и в дверном проеме появился Роберт. Он остановился, увидев напряженного Алека, сурового Люка и положение Маризы. Она стояла с ровной спиной и гордо поднятой головой, но челюсть ее слегка дрогнула.       Она знала, что ее ждет, и, к своему удивлению, Алек понял, что ему ее совершенно не жаль. Он ни секунды не сомневался в том, что она заслуживала тьму Азкабана.       Роберт сделал один шаг в ее направлении, глубоко вздохнул и бросил портфель прямо на пол.       — Ох, Мариза, — выдохнул он, стараясь сдерживать тон. — Что ты наделала?       Люк обменялся быстрым взглядом с Алеком, и тот кивнул, устало проведя ладонью по лицу.       — Иди, — сказал он. — Я разберусь с ним.       Люк едва заметно улыбнулся ему, словно в утешение, но Алек не смог выдавить из себя ответную улыбку. Сердце в груди сжалось, когда он поймал взгляд Маризы, холодный, нераскаивающийся и непримиримый. Люк пробормотал несколько слов, и они с хлопком исчезли, оставляя после себя пустое место и облачко дыма.       Алек ждал, пока дым полностью не исчез, наблюдая за тем, как он танцевал в воздухе, подсвечиваемый светом из окон.       — Присядь, отец.

***

      Алек вернулся в замок, когда было уже темно.       Он медленно шел от озера, где было позволено трансгрессировать мракоборцам со специальным разрешением, в сторону замка. Он шел, засунув руки в карманы, и наблюдал за тем, как полная луна освещала замок и Запретный лес, который играл осенними цветами, ведь деревья уже облачились в темно-красную, ярко-оранжевую и желтую листву.       Холодный ветер пробирался под мантию Алека, завывал между деревьями, срывая листья и кружа их в воздухе. Это был такой тихий вечер, что Алек слышал свое сердцебиение, словно приглушенное тиканье часов.       Отец сказал, что возьмет на себя участь рассказать новости Джейсу, но Алек теперь жил под одной крышей с Изабель и Максом, а значит, рассказать все им выпало на его долю. Вероятно, именно поэтому он не особо торопился, но, как бы медленно он ни шел, в итоге он оказался в холле Хогвартса и не имел другого выбора, кроме как отправиться в Большой Зал.       Длинные столы были практически пусты, за исключением некоторых припозднившихся учеников, у которых были вечерние занятия.       Макс все еще был там, сидел в середине стола Когтеврана со своими постоянными спутниками — Джулианом Блэкторном и Эммой Карстаирс. Эмма что-то рассказывала, как обычно, активно жестикулируя, а мальчишки смеялись над ее рассказом.       Алек почти отступил, не желая разрушать беззаботный пузырь брата. Он на мгновение остановился, наблюдая за тем, как счастлив его брат здесь, с друзьями, еще не зная, что сейчас жестокость реальности обрушится на него.       А потом Джулиан перехватил его взгляд, и прежде чем Алек мог что-то предпринять, тот прошептал что-то Максу, кивая головой в его направлении.       Макс тут же повернулся лицом к Алеку, широко улыбаясь, но улыбка тут же исчезла, когда он увидел серьезное лицо брата. Нахмурившись, он повернулся к друзьям и перебросился с ними парой слов, прежде чем подняться на ноги.       Мальчик быстро преодолел несколько разделявших их шагов.       — Эй, как дела? — низким голосом спросил Макс.       Алек впился ногтями в ладони и стиснул зубы, заставив себя посмотреть вниз прямо в глаза брата.       — Нам нужно поговорить, — сказал он.       — Что-то случилось? — Макс последовал за ним в самый темный угол комнаты.       — Ага, — согласно промычал мракоборец. — Сначала мне нужно, чтобы ты назвал имя старой совы отца, которую он использовал, когда ты был ребенком.       — Идрис? А что?       — Я не мог вспомнить, — Алек лгал, и это ему совершенно не нравилось. Он наложил заклинание на оставшуюся комнату, чтобы никто не мог слышать их.       Мракоборец заметил, как несколько учениц следили за ними, ловя каждое его движение, и раздраженно фыркнул.       — Что не так с ними? — возмутился он. — Они не знают, что ты мой брат? Это так странно, видеть нас разговаривающими?       Макс посмотрел через его плечо на группу учениц и усмехнулся, игриво ткнув брата локтем.       — Нет, они просто сохнут по тебе, — поддразнил он. — Ты же мракоборец. Очевидно, это горячо.       — Что ж, скажи им, что я гей и тем более не заинтересован в несовершеннолетних, будь то девочки или мальчики, — припечатал Алек.       Макс хмыкнул, и его губы растянулись в широкой ухмылке.       — Нет, ты больше заинтересован в моем профессоре Заклинаний, да? Значит ли это, что я могу получить высший бал по Заклинаниям на Ж.А.Б.А.?       Алек наградил его недовольным взглядом.       — Что? — воскликнул Макс, поднимая руки в поражении. — Какой смысл в том, что ты встречаешься с моим учителем, если я не могу подкупить его, чтобы он поставил мне автоматом экзамен?       Алек закатил глаза.       — Мы не встречаемся, — проворчал он. — Мы просто… друзья.       Друзья. Ага. Звучало как абсолютная чушь даже в его собственной голове, но на этот раз он собирался придерживаться этого.       Макс фыркнул и собрался спорить, но Алек прервал его.       — Макс, — серьезно произнес он. — Нам действительно нужно поговорить — и не о моих отношениях с Магнусом.       — Так странно, что ты зовешь его Магнусом, — ответил его брат, словно он и не говорил ничего. — Он всегда был профессором Бейном для меня.       — Макс, сосредоточься, пожалуйста.       Он переступил с ноги на ногу, посмотрел на Алека и кивнул.       — Ладно. Что случилось?       Алек молчал несколько секунд, собираясь с мыслями и думая, как лучше донести новости.       — Я не могу рассказать тебе всех деталей, — выдохнул он, — и мне жаль. Клянусь, я бы сделал это, если бы мог, но пока идет расследование…       — Алек, успокойся, — прервал его Макс, нахмурившись. — Что происходит?       Алек сделал глубокий вдох и выпалил:       — Мне пришлось арестовать маму сегодня.       Он все еще чувствовал тяжесть груза на плечах, но, сказав это вслух, он ощутил, что стало немного легче.       — Что? — воскликнул Макс, достаточно громко, чтобы пара любопытных наблюдающих заметила, что что-то не так, хоть они и не могли слышать ничего. Алек бросил убийственный взгляд на любопытных, и они быстро скрылись с его глаз.       — У меня не было другого выбора, — прошептал Алек, притягивая Макса ближе за рукав мантии. — Она — одна из них.       — Одна из них? — эхом повторил сбитый с толку Макс.       — Одна из них, — повторил Алек, подчеркнув слова тоном, но Макс, казалось, не понимал о чем речь. Мракоборец провел рукой по растрепанным волосам. — Из Детей Мерлина, — прошептал он, это был второй раз, когда произнес эти слова вслух сегодня, но они все еще били обухом по голове.       Макс моргнул и сделал шаг назад, на его лице отражался чистейший шок.       — Это не смешно, Алек.       — Я не шучу, — поспешно сказал тот. — Ну же, я почти никогда не шучу. Действительно думаешь, что я выбрал бы что-то подобное, чтобы начать?       — Ты несешь какую-то чушь, — вскинулся Макс, и, хоть Алек знал, что заклинание давало им приватность, все равно чувствовал себя полностью открытым перед всеми. — Мы были на той игре по квиддичу. Она бы никогда не подвергла наши жизни опасности. Никогда.       — Макс, — Алек вздохнул, его голос дрожал, но не пытался скрыть этого. Не от Макса. — Она призналась. Мне.       Он протянул руку, чтобы положить ее на плечо Макса, но тот ударил его по этой руке раньше, чем он завершил движение.       — Хватит лгать! Ты не знаешь, что говоришь! Она изменилась, понимаешь? Ты просто злишься на нее, потому что она не принимает тот факт, что ты — гей! Я понимаю это, ладно? Это отстойно, и мама с папой поступали неправильно, и поверь, я тоже злюсь на них, но если это твой способ отомстить…       — Макс, все не так, — прервал его Алек, держа обе ладони так, словно сдавался. — Я клянусь. Она призналась.       — Ты не знаешь ее! — закричал Макс. — Ты покинул поместье, когда тебе было сколько? Восемнадцать? Ты не жил с ней восемь лет. Я бы заметил что-нибудь! Она — не одна из них.       Желудок Алека болезненно сжался.       Ему было жаль Макса, который был слишком юн и бессилен перед лицом предательства. Он тоже хотел кричать о том, как все несправедливо, как все неправильно. Он понимал, господи, как же он понимал, почему Макс злился.       Алек тоже злился. Он был в ярости, потому что один из людей, которым он должен был доверять без вопросов, только что доказал, что самые близкие люди бьют больнее всего.       Глубоко внутри он знал, что Макс поверил ему, знал, что Алек сказал правду, что он не стал бы лгать о чем-то подобном.       Если честно, он, вероятно, отреагировал бы так же.       — Она — не одна из них! — повторил Макс уже тише, задыхаясь от шока.       — Мне жаль, — слова Алека звучали как мольба. — Мне жаль.       Макс покачал головой, его плечи поникли. Алек снова потянулся к нему, но мальчик сделал шаг назад, поднимая руку, чтобы Алек не подошел ближе.       — Оставь меня одного, — пробормотал он, срываясь на всхлип. — Мне просто нужно побыть одному.       Он буквально вылетел из Большого Зала, задев Алека плечом.       Тот еще некоторое время стоял в углу комнаты, желая, чтобы темнота, лившаяся из окон, поглотила его и спрятала от всей этой ужасной правды.       Может быть, тогда он смог бы проигнорировать сердце, разбитое на мелкие кусочки, которые он не имел понятия как склеить.

***

      — Говорю тебе, это один из уродцев Уайтлоу.       — Рафаэль, они дети, — вздохнул Магнус, строго взглянув на друга.       — Ага, ну, они называют себя Дети Мерлина, — заспорил Рафаэль, гнев в его голосе не добавлял словам весомости, — поэтому, кто знает? Они мне не нравятся.       — Тебе никто не нравится, дорогуша.       — Все равно, тебе следует арестовать их, — Рафаэль указал пальцем на Лидию, которая стояла в гостиной Магнуса, прислонившись к стене, и хмурилась.       — Ага, уверена, все пройдет гладко, — саркастично протянула она. — Привет, дети, я арестую вас от имени Департамента Мракоборцев, потому что вы не нравитесь Рафаэлю Сантьяго.       — Не вижу проблемы, — ответил Сантьяго, выгнув бровь.       — Рафаэль, — нежно и в то же время раздраженно произнес Магнус, закатив глаза. — Если мы начнем арестовывать всех, кто тебе не нравится, в стране никого не останется. Возможно, в целом мире. Моя безопасность зависела бы от того, в каком настроении ты проснешься.       — Прямо сейчас мне не нравишься ты, — ответил Рафаэль, но на его губах была улыбка. Он повернулся к Изабель, которая сидела в кресле у окна с бокалом красного вина в руке. — Ты, мне нравишься ты. Пожалуйста, арестуй его и запри где-нибудь. Ты можешь оправдываться тем, что это для его же безопасности.       Магнус снова закатил глаза и кинул ближайшую подушку в лицо Рафаэля, который задохнулся от негодования. Он собирался ответить, но его прервал звук открывшейся двери, и все тут же замерли.       Когда вошел Алек, Магнус не позволил себе расслабиться, потому что мракоборец выглядел так, словно только что спустился в ад и вернулся обратно, столько вопиющей боли можно было прочитать в его ореховых глазах. Его глаза блуждали по комнате и казались расфокусированными, словно он не видел никого из них.       Лайтвуд стянул свою мантию через голову и откинул ее на кресло, его движения были механическими, словно он и не думал о них вовсе.       — Алек, — позвала Лидия, отталкиваясь от стены и направляясь к нему. — Эй.       Ее голос был мягким, даже нежным, но Алек все равно отшатнулся. Он дважды моргнул и, казалось, расслабился, но почти сразу же снова подобрался.       — Что у нас было на ужин в первый вечер нашего первого года здесь? — спросил он, слова явно причиняли ему боль.       Магнусу хотелось встать, обнять его и забрать всю его боль, но он остался неподвижным, наблюдая за тем, как Лидия подходила к Алеку, как за змеей, готовой укусить.       — Кальмар, — произнесла она со смущенной улыбкой, чего Магнус понять не мог.       Алек тяжело вздохнул и шагнул к ней, заключая в объятия. Глаза Лидии удивленно распахнулись, а ее руки несколько мгновений висели в воздухе, прежде чем она нежно обняла Алека в ответ.       Лидия что-то прошептала ему на ухо так тихо, что Магнус ничего не услышал, но тело Алека заметно расслабилось. Он кивнул в ответ. Лидия выглядела такой миниатюрной в его руках, но опять же, Алек был невероятно высок, и все рядом с ним выглядели маленькими.       Когда он отпустил Лидию, то сразу же повернулся к Изабель, которая склонила голову набок и взволнованно смотрела на него.       — Ты в порядке? — спросила она. — Как все прошло?       В глазах Алека мелькнула вспышка боли, которую заметил Магнус.       У Бейна не было сомнений, он не был удивлен, но это не помешало ему почувствовать всплеск ярости в груди. Ничто, что делало Алека Лайтвуда — невероятно милого, безумно хорошего Алека Лайтвуда — удрученным и потерянным, теперь не могло оставить Магнуса равнодушным.       — Она — одна из них, — тихо произнес Алек. — Я… можем мы поговорить завтра, пожалуйста? Я не хочу, чтобы ты тоже меня ненавидела. Сегодня я такого больше не вынесу.       — Что? — воскликнула Изабель, но тут же стала мягче, аккуратно убрала несколько непослушных прядей со лба брата. — Я никогда не смогу ненавидеть тебя. Ты — мой самый любимый человек во всем мире.       Алек фыркнул, скорее, даже шокировано, и, Мерлин и все магловские боги, Магнус ненавидел Маризу Лайтвуд за ту боль, что она причиняла своим детям, так же сильно, как и за все остальное.       — Как прошло с эльфами? — спросил Алек, прочистив горло и пытаясь взять себя в руки. Все они сделали вид, что не видели этого мимолетного проявления слабости, и Алек выглядел благодарным за это.       — Они не помнят ничего необычного, но Магнус наложил на них заклинание и увидел на Мимоне след от Обливиэйт [1]. Не сильного, но достаточного, чтобы стереть их воспоминания за ночь, — объяснила Изабель.       — Ты уже отправила рапорт Люку? — спросил Алек, но ему не удалось полностью вернуться к своему обычному командному тону главы мракоборцев.       — Да, — Изабель кивнула. — Он сказал, что свяжется с Рагнором Феллом, чтобы узнать, есть ли зелье, способное вернуть им память хотя бы частично.       — Хорошо, — Алек выдохнул. — Если кто и может сделать это, так это Рагнор.       После этого последовала тишина, тяжелая и давящая весом реальности, в которой они тонули, несмотря на все прилагаемые усилия. Это было похоже на то, что никто из них не знал, что сказать, потому что никакие слова не уменьшили бы волнение и боль.       Магнус не позволил этой тишине длиться долго, потому что она неприятно липла к коже, наполняя комнату атмосферой неловкости.       Он выпрямил ноги и громко хлопнул в ладоши, эффективно привлекая к себе всеобщее внимание.       — Ладно, — заявил он, — мы поговорим об этом завтра вечером. Сегодня у всех был стрессовый день, и мы не будем особо продуктивными сейчас. Нам всем нужен тихий, расслабляющий вечер.       Сначала никто не отреагировал, но потом все медленно пришли в движение и начали покидать апартаменты Магнуса. Изабель очень долго обнимала брата, явно вкладывая в это особый смысл, и лишь потом ушла за Лидией и Рафаэлем.       После чего в комнате стало пусто и ужасно тихо.       Алек остался на месте, где был все время, стоя посреди гостиной, он казался неуместным.       Магнус не поднялся с дивана, но наклонил голову, чтобы поймать его взгляд, который потерянно уставился куда-то между книгами и кофейным столиком.       — Мы с Иззи сходили за твоими вещами, — мягко сказал он, стараясь не напугать мракоборца. Алек моргнул и посмотрел на него с какой-то отстраненностью, от которой Магнус вздрогнул. — Я все положил в спальню, если вдруг захочешь принять душ или сменить одежду.       Алек кивнул, но не заговорил. Он неторопливо отправился в спальню, совсем не осознавая движений своего тела. Магнус взглядом проследил за ним до тех пор, пока тот не скрылся за дверьми, и тяжело вздохнул.       Бейн поднялся на ноги и подошел к домашнему бару, чтобы налить себе бокал огненного виски. Он немного помедлил и налил еще один бокал для Алека, после чего вернулся на диван и поставил оба бокала на столик.       Магнус не мог избавиться от унылых глаз Алека в своей голове, он думал о Маризе Лайтвуд, о том, как презирал ее за то, что она участвовала в террористических атаках, чтобы убить таких, как Магнус — тех, кто не выбирал, какими им родиться. Он думал о том, что мир, в котором они жили, был способен раздавить самых чистых людей, учил детей, что надежды — это глупо.       Он думал о несправедливости, о тех невинных жертвах, что погибли из-за идеологии превосходства, которой не должно было даже существовать в этом современном мире, об угрозе, нависшей над ним и его друзьями.       Он думал о том, найдет ли когда-нибудь место, безопасный рай, где сможет позволить реальности пройти мимо него, где не надо будет носить все эти маски, которые он уже не чувствовал так хорошо.       Потерявшись в размышлениях, Магнус не услышал, когда Алек вышел из спальни, но когда диван рядом с ним прогнулся, он повернул голову в сторону мракоборца. Его волосы были мокрыми после душа, на нем были тренировочные штаны и один из безразмерных свитеров, который каким-то образом даже понравился Магнусу. Это выглядело привлекательно, словно Алек мог закутать его в свои объятия и укрыть от нападок внешнего мира.       — Ты в порядке? — прошептал Магнус, беря бокалы в руки и протягивая один Алеку.       Алек грустно и едва заметно улыбнулся.       — Сегодня мне пришлось арестовать собственную мать, — пробормотал он, — и мой младший брат ненавидит меня за это. Не могу сказать, что это был лучший день в моей жизни.       Он звучал так горько и грустно, что сердце Магнуса сжалось в груди.       — Мне жаль, — ответил он, потому что в тот момент это казалось правильными словами.       — Не твоя вина, что моя мать — расист и фанатик, — злобно произнес Алек и покачал головой, словно все еще пытался понять это.       — Мне все равно жаль, — пробормотал Магнус, протягивая руку и давая Алеку самому принять решение.       Алек тяжело вздохнул, поставил бокал обратно на стол, растянулся на диване и, положив голову на колени Магнуса, начал рассеянно играть с его пальцами. Магнус моргнул, а его сердце замерло, но удивление продлилось не долго.       Магнус левитировал свой бокал на стол, не желая двигаться и разрушать то спокойствие, что им удалось обрести. Он запустил пальцы свободной руки в волосы Алека и начал медленно и нежно массировать кожу головы, временами наматывая на них спутанные и мокрые пряди.       Алек снова вздохнул и перестал играть с пальцами Магнуса, вместо этого переплетя их со своими. Казалось, что энергия утекала из его тела, глаза закрылись в блаженном спокойствии, которое, как они оба знали, продлится недолго.       — Неудивительно, что она не хотела, чтобы я стал мракоборцем, — прошептал Алек, в его тоне был намек на шутку, но он исчез из-за его очевидного истощения.       Облегчение волной накрыло Магнуса. Это немного, но тот факт, что Алек пытался сделать из этой ужасной ситуации шутку, говорил о том, что он сильнее всего этого, что он сможет вытерпеть все, что подкинет ему жизнь.       — Вероятно, она боялась того, что ты пойдешь и позволишь очаровать себя грязнокровке, которого должен защищать, — поддразнил он, слегка щелкнув Алека по уху.       Алек тихо усмехнулся.       — Ну, раз это уже произошло, то пошла ты, мама, — тихо и устало ответил Алек. Он подтянул руку Магнуса к своему лицу и оставил легкий поцелуй на тыльной стороне ладони.       Магнус почувствовал, как запнулось сердце в груди, а слова умерли еще на подходе.       Время было неподходящим, но, опять же, он не был уверен, что наступит правильное время.       Слишком много ужасных вещей происходило вокруг них, и Магнус знал, что они оба ненавидели свою беспомощность остановить все.       Но было это: Алек нравился Магнусу, а Магнус нравился Алеку, и хоть это и казалось сложным, на самом деле все было очень просто.       Это значило, что даже в самые худшие времена, они могут держаться за что-то хорошее в своей жизни — друг за друга.       Магнус не думал о том, что на всю эту ненависть вокруг самый лучший ответ — любовь и то, какими сильными она их делала.       Магнус не знал, удача ли это: полностью окунуться в умопомрачающую, заставляющую сердце замирать любовь, но был уверен, что если поддастся ей, то будет достаточно сильным, чтобы свернуть горы.       А Дети Мерлина могут идти нахер.       — Хорошее начало, дорогой, — пробормотал он в итоге, но Алек уже спал.

***

      Северное море шумело своими волнами, облизывающими каменные стены Азкабана. Темные тени танцевали в воздухе, высасывая любой намек на свет.       Оглушающий шум взрыва раздался в тишине ночи, но быстро сменился тихим звуком шагов по мокрым плитам коридоров.       Ворота со скрипом отворились, прорывая болезненную атмосферу, словно смертельное обещание.       Валентин Моргенштерн отвернулся от железной решетки крошечного окна своей камеры, чтобы встретиться лицом с нарушителями.       — Наконец-то, — пробормотал он, широкая ухмылка медленно появлялась на его лице. — Я уже заждался вас. __________________________________________        [1] — Обливиэйт (англ. Obliviate) — заклинание изменения памяти. Может стереть недавно полученную информацию.