Прошла неделя, затем вторая, и Магнус начал думать, что, возможно, время замерло.
Новость о побеге Валентина из Азкабана разлетелась быстро и оставила после себя тяжелую атмосферу ожидания. Эта новость распространилась по всему Хогвартсу, и даже самые невежественные дети выглядели настороженными, словно ожидали, что Валентин может появиться в Большом Зале в любой момент.
Магнус узнал эту новость от Люка, который постоянно менял мракоборцев в Хогвартсе, именно так он знал, что те далеки от поимки Валентина. С тех пор, как тот сбежал из Азкабана при помощи нескольких подельников, которых еще не обнаружили, казалось, что он исчез с лица Земли, и все усилия мракоборцев по его поимке были тщетными.
Судя по тишине, этот человек готовился к чему-то с самого побега, и Магнуса это волновало. Он не встречался с этим мужчиной, но знал, что Валентин был знаменит не только убийствами и идеями, которые продвигал во время своей славы, но и высокомерием. Хранить тишину не в его стиле.
Магнус не мог избавиться от чувства, что скоро это изменится, и то, что случится, затронет всех.
Валентин был опасен не только своим сумасшествием — хотя это играло свою роль — но и своей харизмой. Из всех слухов, легенд и мифов, которые Магнус слышал, было ясно одно — репутацию он заработал не просто так.
У его сына были такие же глаза, размышлял Магнус, шагая рядом с Алеком по коридорам Министерства Магии и рассматривая плакаты на стенах. Даже на движущихся фото лицо Валентина искажено гримасой, и в этом они с Себастьяном различны. Себастьян не показывал ничего, кроме скуки и снисходительности, Валентин же не пытался скрыть ненависть на своем лице. Он носил ее гордо, словно предупреждающий флаг.
На некоторых плакатах Валентин смеялся. Из-за этого он выглядел безумцем, от чего у Магнуса по позвоночнику прошла дрожь.
Алек шел очень быстро, Магнус чуть ли не бежал, чтобы поспевать за ним, но он был благодарен, потому что это означало, что он не мог остановиться и пристально рассмотреть лицо мужчины, который хотел искоренить весь их вид уже достаточно долго, чтобы страх проник в его кости и кровь.
— Ты ведь знаешь, что мы не опаздываем, верно? — Магнусу было все равно, но Алек выглядел так, словно вот-вот начнет бежать. — На самом деле мы до смешного рано.
— Я знаю, — ответил тот поспешно.
Алек был похож на тикающую бомбу.
Это магловское выражение, может быть, бессмысленно в мире, в котором они жили, но Магнус не мог подобрать лучшего определения под ситуацию.
С того самого дня две недели назад, когда ему пришлось арестовать собственную мать, Алек был беспокойным, и Магнус знал это как никто другой, потому что они делили жилье.
И поскольку Магнус тоже не спал — ему было интересно, остались ли еще люди в этой стране, кто мог спокойно спать, и если да, то он им завидовал, — он мог слышать, как мракоборец снова и снова перебирал все, что у них было на Детей Мерлина.
А этого, если быть абсолютно откровенным, было очень мало.
Все, что они знали, можно было пересчитать по пальцам одной руки.
Во-первых, Мариза Лайтвуд одна из них и очень возможно, но опять-таки не доказано, что их лидеры бывшие члены Круга.
Во-вторых, Себастьян Моргенштерн знал кто они, но не был их лидером и не имел позиции власти в этой организации, хотя старался извлечь пользу из их действий.
В-третьих, они проникли в Хогвартс и, вероятно, у них карта Мародеров.
В-четвертых, они безумны, и Магнус хотел заклинаниями выбить дерьмо из каждого. Или ударить их всех в лицо. Ему даже не нужна его волшебная палочка.
Возможно, последний пункт не очень полезен для их расследования, но, тем не менее, это факт.
Алек резко остановился, перед тем как повернуть в коридор, ведущий в комнату собраний, и развернулся к Магнусу, который шел следом и врезался в мракоборца. Не то чтобы он возражал. По правде говоря, он совсем не возражал упасть на Алека.
— Есть кое-что, что мне надо сказать тебе до собрания, — сказал Алек, понижая голос, хотя вокруг не было ни души.
— Это что-то кинковое? — спросил Магнус ухмыляясь. — Пожалуйста, скажи да.
— Да.
— Правда?
— Нет, — Алек закатил глаза.
Магнус надулся, но мракоборец не выглядел впечатленным.
Он схватил Магнуса за руку и повел в тихий угол, сокрытый тенями.
— Дорогой, я не против подвергнуться жестокому обращению с твоей стороны, но ты меня беспокоишь, — сказал Магнус, нахмурившись.
Алек тяжело вздохнул, отпуская Магнуса, и отступил на шаг.
— Прости, — пробормотал он. — Я немного волнуюсь.
— Александр, — Магнус нахмурился еще сильнее, — что происходит? Это из-за твоей матери?
Тот отрицательно покачал головой, но недостаточно быстро, чтобы скрыть вспышку боли в ореховых глазах. Они еще толком не говорили об этом, потому что Магнус знал, что Алек все еще скорбел. Мариза Лайтвуд не умерла, но то, что она сделала, в глазах такого верного и лояльного человека как Алек, было тем же самым. Алек скорбел если не по матери, то по идее ее: не идеальной, но не такой злобной и сумасшедшей, какой она была.
Прошло несколько секунд, Алек снова вздохнул и наклонился, понижая голос до шепота.
— У меня плохое предчувствие.
— В последнее время у меня их много, — тихо сказал Магнус. — Ты должен быть конкретнее, дорогой.
— Это собрание, — сказал Алек, указывая в направлении, где должно было состояться это самое собрание. — Если речь пойдет о побеге Валентина, как мы думаем, то почему они ждали две недели? Почему не на следующий день или хотя бы через день?
Магнус поджал губы.
— Я не знаю, — признал он, и слова тяжестью осели на языке. — В Совете занятые люди.
Взгляд Алека метнулся в сторону, и Магнус инстинктивно посмотрел туда же, но коридор был все еще пуст. Когда мракоборец убедился, что никто за ними не следит, он повернулся обратно к Магнусу и снова взял его за руку, нервно поигрывая с его пальцами. Магнус был немного смущен жестом, но не попытался вырвать свою руку.
— Мне это не нравится, — пробормотал Алек, но Магнус его практически не слышал, он был сосредоточен на том, как длинные пальцы вращали кольцо на его указательном пальце. — Я… я просто хочу, чтобы ты знал, что если что-то случится, я тебя прикрою, хорошо?
Магнус подумал, что Алек Лайтвуд может попытаться убить его гораздо эффективнее, чем Дети Мерлина.
Он кивнул, растеряв все слова, и Алек немного расслабился и улыбнулся ему небольшой, кривой улыбкой.
— Тебе нужно прекратить делать
это, — прорычал Магнус, закрывая глаза.
— Делать что? — Алек непонимающе нахмурился и приоткрыл рот.
Магнус прожег его взглядом, указывая на лицо Алека.
— Это, — сказал он обвинительно. — Улыбаться мне так, быть таким милым и заботливым, таким восхитительным. Мы договорились, что подождем, когда этот шторм утихнет, чтобы увидеть, что это, — он изящно указал на пространство между ними, — именно то, что мы думаем, а ты совсем не помогаешь моему самоконтролю.
Алек закусил нижнюю губу, пытаясь скрыть однобокую ухмылку, из-за чего стал выглядеть еще привлекательнее, и Магнус вздохнул, улыбаясь и сам.
— А ты, значит, можешь говорить, — сказал Алек, прищурившись. — Это ты кидаешь мне все эти намеки.
— Ну, ты учишь меня Квиддичу, — заметил Магнус. — Инсинуации слишком хороши, чтобы пройти мимо них.
Алек усмехнулся, его тело мгновенно расслабилось, и Магнус не смог подавить гордость, разросшуюся в груди. Смех Алека — восхитительная, яркая и настолько редкая вещь, что быть его причиной — вознаграждение само по себе.
Четкий звук шагов эхом разнесся по коридорам, и Алек сделал шаг назад, отпуская руку Магнуса. Они наткнулись на Себастьяна раньше, чем добрались до двери в зал заседаний, и все усилия Магнуса по отвлечению от беспорядка вокруг растаяли как дым, когда он встретился с холодными черными глазами.
— Бейн, — произнес тот бесстрастно, полностью игнорируя присутствие Алека.
— Моргенштерн, — ответил Магнус. — Как дорогой папочка? Пришел, чтобы вытащить тебя с игровой площадки?
Челюсть Себастьяна напряглась, а верхняя губа приподнялась в надменной манере.
— Будь осторожнее, кидая обвинения, Бейн. Ты можешь разозлить не тех людей, — прошипел он, делая шаг вперед. — Твой ручной мракоборец не всегда будет рядом, чтобы защитить тебя, и кто знает, что произойдет тогда?
— А что произойдет тогда? — спросил Алек, закипая.
Он двинулся так, чтобы встать перед Магнусом, защищая его своим телом, а его взгляд был острее, чем Бейн когда-либо видел.
Себастьян фыркнул и улыбнулся уголком губ.
— Мило, — прорычал он. — Это твоя прерогатива, спать со своими миссиями, Лайтвуд, или ты купился на эту маленькую штучку, как многие до тебя?
Магнус уже готовился врезать Себастьяну кулаком в лицо, когда Алек фыркнул и скрестил руки на груди, вставая ровнее и возвышаясь над Моргенштерном всем своим ростом.
— Не обманывайся размерами лишь потому, что он до сих пор не ударил тебя, — в его глазах сверкнуло озорство. — У некоторых людей есть стандарты, не включающие тебя.
— А еще тебе совершенно не подходит зеленый, — с ухмылкой добавил Магнус.
Лицо Себастьяна исказилось от ярости, и Магнус не удивился, если бы тот притопнул ногой, как избалованный ребенок, но, прежде чем Моргенштерн смог ответить, из-за угла появились Люк с Рагнором, и они все вошли в зал заседаний.
Когда Таня с привычной ей грацией шла к своему столу, Магнус сразу заметил, что что-то не так. Уголок ее губ подрагивал от раздражения, а зубы были стиснуты, Магнус с ужасом вздрогнул и подумал, что, возможно, Алек был прав.
Лайтвуд должен был почувствовать это, потому что был очень близко к Магнусу.
На противоположной стороне амфитеатра растянулся Себастьян, выглядя как всегда беззаботно и даже скучающе. За ним во всей солдатской красе сидел Люк, и Магнус только сейчас заметил, как похоже держались они с Алеком — руки на столе, пальцы переплетены, подбородок приподнят, казалось, они ждали приказа.
Место Маризы Лайтвуд пустовало, как и место Роберта рядом, и Алек старался избегать взглядов в ту сторону, сосредоточившись вместо этого на Тане.
Алина тоже была здесь, сидела в углу, а ее самопишущая ручка уже танцевала над куском пергамента, делая заметки.
Затем в комнату вошла группа людей, и все нервы Магнуса накалились, тело пришло в боевую готовность.
Нечасто к таким встречам присоединялись Лорды и Леди Конклава, представляющие людей и главные политические партии волшебного мира. Себастьян заслужил место здесь своими речами, людскими голосами и деньгами, но эти люди никогда не присутствовали на собраниях, а значит, ничего хорошего из этого не следовало.
— Я чую неприятности, — пробормотал Рагнор Лили, которая тихо сидела рядом с ним.
Магнус кивнул, делая глубокий вдох. Это будет обременительная встреча.
Таня жестом пригласила новоприбывших сесть прямо перед ней, но не заговорила до тех пор, пока все не заняли свои места.
И потом, только потом она прочистила горло и заговорила.
— Леди и джентльмены, спасибо, что пришли сегодня.
Далее последовало нечто неожиданное, и Магнус знал, что опасения Алека полностью оправдывались.
Таня повернулась к Себастьяну, поджав губы.
— Мистер Моргенштерн запросил провести собрание при полном составе Совета, это его право как члена, поэтому мы собрались сегодня здесь, — она нахмурилась, оглядывая комнату. — Где леди Хопкирк?
Новоприбывшие начали переглядываться между собой в ее поисках, словно она магическим образом могла появиться там, куда они будут смотреть. В конце концов, Таня поняла, что ей никто не ответит, поэтому вновь прочистила горло, привлекая внимание.
— Мистер Моргенштерн, мы будем очень благодарны, если вы сообщите нам смысл всего этого.
По ее резкому голосу Магнус понял, что женщину застали врасплох так же, как и всех остальных, а для ее натуры стратега это было неприятно.
Себастьян, напротив, выглядел так, словно ему только что вручили самый великолепный подарок в его жизни, он кашлянул и поднялся на ноги, бесстрастно осматривая всех, в его черных глазах плескалось возбуждение.
Волнение Магнуса от этого не уменьшилось.
— Ни от чьего внимания не ускользнуло то, что Валентин Моргенштерн сбежал из своей камеры в Азкабане, — сказал он отчужденным тоном так, словно говорил не о собственном отце, а о незнакомце. Магнус сжал зубы, сдерживая желание напомнить об этом.
— Верно, — подтвердила Таня.
— И Отдел Мракоборцев успешен в его нахождении не больше, чем в поимке Детей Мерлина, — продолжал тот, привычно растягивая слова.
— Мы арестовали нескольких из них, — возразил Люк. — Мы все еще работаем над допросами, чтобы добраться до их лидеров.
— И как продвигается? — спросил Себастьян, приподнимая бровь. — Вы арестовали Маризу Лайтвуд две недели назад… и позвольте заметить, я не думаю, что ее сын может возглавлять команду мракоборцев, учитывая обстоятельства…
— А я думаю, что вы не в том положении, чтобы судить кого-то, учитывая то, кто ваш отец, — вмешался Магнус, кидая на него злой взгляд.
— Я не мой отец, — прорычал Себастьян, и Магнус не смог сдержать смешок, потому что не думал, что этот человек мог быть еще смехотворнее.
— В таком случае, думаю, вы согласитесь со мной, когда я скажу, что Алек не его мать, — ответил он, губы Себастьяна скривились от злости.
На некоторое время повисла тяжелая тишина, и все взгляды в комнате были сосредоточены на Себастьяне и Магнусе, которые прожигали друг друга взглядами.
Если он собирался сражаться со всем злом, что встретится ему на пути, он должен смотреть ему прямо в глаза.
— В любом случае, — в конце концов произнес Себастьян, его взгляд переместился на Таню, — это не то, что я хотел обсудить.
— И мы будем очень признательны, если узнаем, что конкретно вы хотели обсудить, — сказала Таня, и лишь потому, что Магнус знал ее достаточно долго, он различил в ее голосе раздражение и сарказм.
— Я хотел обсудить то, что вы и ваше правительство показало свою неэффективность перед угрозой в лице Детей Мерлина, — заявил Себастьян. — Время и еще раз время. И, к сожалению, промедление смертельно для жителей этой страны.
Таня раздраженно нахмурилась.
— Я знаю, что мы живем в мире магии, мистер Моргенштерн, — холодно ответила она. — Но это не значит, что у нас есть волшебное решение наших проблем. Мое правительство, Министерство Магии и я делаем все возможное в тех ситуациях, с которыми сталкиваемся.
— У меня нет волшебного решения, — ответил Себастьян, — но я думаю, что есть кто-то более подходящий, кто справится с делами лучше вас.
Магнус поперхнулся, когда понял, к чему все шло, и Алек дернул головой в его сторону, вопросительно приподнимая бровь.
— Ублюдок, — пробормотал себе под нос Магнус. — Дайте угадаю, — добавил он громко. — И этот человек вы?
Себастьян повернулся к нему, его губы растянулись в ухмылке, предназначенной только Магнусу, которая тут же исчезла, когда он снова повернулся к Тане, что стояла за своим столом с нечитаемым выражением на лице.
— Если я могу послужить волшебному миру, я сделаю это с честью, — сказал он толпе, которая, казалось, ловила каждое его слово. — Но речь не обо мне, а о решении проблем, с которыми мы столкнулись, и, как я считаю, с чем не особо справляется наше правительство.
Только потому, что Магнус не отводил взгляда от Тани, он заметил, как та все больше бледнела с каждым произнесенным словом Себастьяна.
— Я выдвигаю вотум недоверия.
Повисла тяжелая, но короткая тишина.
— Ты, блять, серьезно сейчас? — выпалил Магнус прежде, чем сумел остановиться.
Себастьян приподнял бровь, смотря прямо на него.
— Если бы я шутил, вы бы знали.
— О, ну не знаю, учитывая, что ваше понятие забавы это пытки домашних эльфов и невинных животных, — огрызнулся Магнус. — Вы хоть понимаете, что делаете сейчас, или Дети Мерлина дергают вас за ниточки?
— Магнус, — прошипел Алек достаточно тихо, чтобы никто его не услышал. — Не надо.
Но Магнус был слишком зол, чтобы обратить на него внимание.
— Все наше общество разваливается на части из-за группы фанатиков, которые распространяют террор и смерть, и вы хотите еще больше разобщить всех, сместив нашего нынешнего лидера? — голос Магнуса дрожал от гнева, но он даже не пытался этого скрыть. — Вы действительно думаете, что нам нужна такая нестабильность сейчас?
— Единственная нестабильность, о которой я волнуюсь, это ваши обвинения в том, что я работаю на террористическую организацию, — сказал Себастьян, в его глазах вспыхнуло раздражение.
— Ох, заткнись, Моргенштерн, — фыркнул Магнус, закатив глаза. — Ваш отец сбежал из Азкабана, и спустя две недели вы выдвигаете вотум недоверия? И вы ожидаете, что мы поверим, что это просто большое совпадение?
— Побег моего отца из Азкабана побудил меня сделать это, — возразил Себастьян. — Я знаю, насколько он опасен. Его не поймать любителям.
— Если вы думаете, что знаете нашу работу лучше нас, — прервал его Люк, — пожалуйста, укажите направление, в котором ловить Валентина, и мы с удовольствием арестуем его. — пальцы, лежащие на столе, подрагивали, это был единственный признак гнева, бушевавшего внутри мракоборца.
Магнус понимал, что должен держать язык за зубами, что Таня могла сказать сама за себя, но он злился, злился на Себастьяна, злился на весь мир, который позволял таким людям приходить к власти. Власть в руках кого-то сродни Себастьяну — а особенно такая большая власть, как место в Министерстве Магии — была сродни самоубийству. Магнус мог бы прямо там просто подписать свой смертный приговор. Но речь даже не о нем, а обо всем волшебном мире.
Они все прочувствуют это.
— Видите? — Себастьян с ухмылкой повернулся лицом к представителям Конклава, которые держали в своих руках судьбу их общества. — Это то, о чем я говорю. Как только наносишь вред их эго, они лают, но в остальное время — полностью безобидны. Они слишком мягкие, чтобы выполнять работу, в которой мы нуждаемся в эти темные времена.
— Я думаю, что понятие терпимые подходит больше, ты, подлый кусок…
— Магнус, — снова прошипел Алек, впиваясь ногтями в бедро Магнуса. — Сражайся разумом, а не языком.
Бейн поджал губы, глубоко вдохнул через нос и слегка кивнул Алеку, который убрал хватку, но оставил руку недалеко от ноги Магнуса, молча обозначая свою поддержку.
— Мистер Бейн, — мягко произнесла Таня, и Магнус взглянул на нее, моргая от гнева. На данный момент. — Как член этого Совета и лидер Волшебного Фронта, мистер Моргенштерн имеет полное право выдвинуть вотум недоверия и объяснить причину перед Конклавом. Вы сможете высказаться после того, как он закончит.
Магнус прикусил язык настолько, что почувствовал, как рот наполнился кровью, и кивнул.
— Мистер Моргенштерн, пожалуйста, продолжайте, — холодно сказала Таня. — Извините за прерывание.
— Все в порядке, — Себастьян рассеяно взмахнул рукой, но в его глазах вспыхнуло презрение. — Мы не можем ожидать, что
он, — он не произнес
это слово, но Магнус все равно почувствовал исходящее от него презрение, — будет действовать по правилам нашего мира. Он, в конце концов, из другой культуры.
Магнус принял удар не вздрогнув, только годы практики, что он слышал одни и те же оскорбления снова и снова, позволяли ему сдерживать слезы гнева.
Рука Алека вернулась на его бедро, предлагая единственно возможный в переполненной комнате комфорт, Магнус попытался сфокусироваться на этом прикосновении, но рука Алека дрожала, и Магнус задался вопросом, неужели тот тоже разделял его гнев и бессилие. Он сглотнул и потянулся вниз, чтобы взять Алека за руку и переплести пальцы.
Казалось бы, ничего особенного, но это простое прикосновение успокоило Магнуса, позволило дышать свободнее.
Он слушал, как Себастьян, жестикулируя, объяснял, почему считал, что Таню надо сместить с позиции, а так же каждого человека в ее правительстве и каждого, кто поддерживал ее, и каждого маглорожденного (Магнусу казалось, что всю речь для него написали именно Дети Мерлина).
Он говорил, казалось, несколько часов о неэффективности ее методов, ссылаясь на статистику и мнение каких-то экспертов, чтобы придать значимость своим словам, он привел показания нескольких выживших после августовского теракта, и к тому времени, как он закончил, Магнусу захотелось взвыть, потому что он мог прочитать в глазах некоторых Лордов и Леди долю согласия, а этого было достаточно, чтобы пошатнуть баланс.
Хуже всего не речь Себастьяна и слова, вылетавшие из его рта. Хуже всего — его поза, уверенность в своей позиции и гордо расправленные плечи. Словно он уже победил, и Магнусу пришлось сражаться с собой, чтобы не чувствовать себя проигравшим.
Когда Себастьян закончил, он бросил на Магнуса полный тщеславия взгляд, и тот сжал руку Алека до такой степени, что мракоборцу должно было стать больно, но он не жаловался и не пытался отнять ее.
— Мистер Бейн был прав, — сказал лорд Карстаирс, бросив быстрый взгляд на Магнуса, когда Себастьян сел на место. Его глаза были такими же коричневыми, как у дочери, а галстук столь же синий, как факультет Когтевран, к которому они оба принадлежали. — Сейчас не время для новых выборов, люди не хотят…
— Люди хотят выжить, — резко оборвал его Себатьян. — Но вы не поймете, потому что являетесь частью элиты, которая полностью отгорожена от реальности и…
— О, бросьте, — сказал Рагнор, его голос был полон сарказма. — Вы Моргенштерн по крови, можете даже не пытаться заставить нас поверить, что знаете, как люди сражаются за жизнь.
— Я знаю, каково быть изгоем, — ответил Себастьян, и Магнус не смог сдержать смешка. — Я понимаю их.
— Вы натурал, белый мужчина и чистокровный, — вмешался Алек прежде, чем успел бы это сделать Магнус, но с уже более грубыми словами. — Наш мир был разработан такими, как вы. Вы настолько далеки от изгоя, насколько возможно.
— Я сын Валентина Моргенштерна, — ответил Себастьян. — Я несу этот груз всю свою жизнь, так что думаю, что все-таки понимаю их.
— Нет, не понимаете! — воскликнул Магнус, вскочив на ноги и отпуская руку Алека.
Все его тело потряхивало от гнева и, похоже, он не мог это контролировать. Каждая эмоция, тщательно скрываемая за все эти годы, вырвалась наружу и была готова разорвать его, поэтому он просто не мог держать рот на замке.
— Не понимаете! Люди судят вас по действиям вашего отца, и что? Вы можете стать лучше и доказать им их неправоту. Быть достойным человеком не так уж сложно! Люди осуждают меня за кровь, бегущую по моим венам, и я могу стараться изо всех сил, но моя кровь в глазах таких фанатиков все равно останется запятнанной. Ваш отец решил нести за собой смерть и несчастья, и вы унаследовали его репутацию, но
вы можете изменить это. Это ваш выбор, так же как и его выбор, как и выбор Детей Мерлина убить три сотни человек. Не пытайтесь сделать из себя жертву из-за того, что вы можете изменить, если захотите. У вас всегда есть выбор. У таких людей всегда есть выбор.
Он сделал глубокий вдох и повернулся лицом к представителям Конклава, наблюдавшим за ним округленными глазами.
— У
вас есть выбор, — сказал он им, стиснув зубы, чтобы голос не дрожал. — Он прав в одном, — добавил Магнус, пальцем указывая на Себастьяна. — Это никак не повлияет на вас. Террористы нацелены не на вас. Если вы примете это решение, вы ввергнете страну в хаос, но сами не пострадаете от этого. Пострадают такие, как я. И если вы примете предложение Моргенштерна, то обречете наше общество. Это не значит, что вы обречете только маглорожденных. Вы в безопасности независимо от того, Таня Понд в Министерстве Магии или кто другой, потому что люди как вы никогда не подвернутся дискриминации. Вы должны защищать интересы людей, особенно тех, кто пал жертвой фанатиков, а не свои собственные. Вы в безопасности, так позвольте остальным тоже быть в безопасности.
Он тяжело дышал, закончив речь, все глаза в комнате были устремлены на него, и в них можно было прочитать весь спектр человеческих эмоций. Магнус чувствовал провал. Но не поддался ему, вместо этого он вздернул подбородок, потому что это то, что он делал: принимал удар и поднимался, готовый сражаться.
Он видел, что настроение изменилось, по глазам видел, что его вспышка нашла отклик, пусть и временный. Ему и не нужно было большего. Они могли и дальше закрывать глаза и игнорировать творившееся в мире. Но сейчас ему просто нужно было, чтобы они отвергли предложение Себастьяна.
Но удача обходила Магнуса стороной уже несколько месяцев, и вселенная ясно дала понять, что не собиралась этого менять в скором времени.
Двери Совета со скрипом распахнулись, и все посмотрели на миниатюрную женщину, которая двигалась неуверенно и явно смущалась.
Она посмотрела на Таню и склонила голову, словно перед королевой — опять же, она не так уж и неправа, подумал Магнус.
— Простите, что прерываю, мадам, — сказала она.
— Как вы вошли? — спросила Таня, нахмурившись.
— Она одна из моих мракоборцев, — ответил Люк, прежде чем повернуться и уже мягче посмотреть на девушку. — Ария, что произошло?
— Произошло убийство, сэр, — сказала она, и взгляд Магнуса упал на пустое место среди Лордов и Леди, его желудок сжался. — Леди Хопкирк и ее маглорожденный муж, сэр. Они использовали ее кровь, чтобы написать «предатель своей крови» на ее…
— Достаточно. Мы не нуждаемся в ужасных подробностях, — резко прервала ее Таня, но ее кожа заметно побледнела, и Магнус знал, что та поняла, к чему приведет голосование.
Когда он перевел взгляд на Себастьяна, тот не выражал ужас или удивление, которые можно было прочитать на лицах остальных. Его лицо было нечитаемым, и когда он поднялся на ноги, чтобы заговорить, Магнус уже знал, что услышит.
— Если даже такие представители нашего мира не в безопасности, — торжественно объявил Моргенштерн, — кто тогда может спать спокойно? Пусть это ужасное происшествие послужит толчком к новому началу. Давайте почтим память леди Хопкирк и ее мужа тем, что убедимся, что такого больше не произойдет при правительстве, которое закрывает глаза и ничего не делает.
Он не сказал, что леди Хопкирк была чистокровной, которая вышла замуж за маглорожденного и поддерживала борьбу за равные права все семьдесят лет своей жизни. Он не сказал о том, что ее влияние могло поставить под угрозу власть Себастьяна Моргенштерна.
Он не сказал, что — а Магнус был в этом уверен, — знал, что произойдет и перевесит результаты голосования в его пользу.
Это больше, чем просто дебаты. Рагнор, Люк, Алек, Таня и другие спорили с Себастьяном и несколькими людьми, кто присоединился к его мнению, но Магнус сидел молча, не в состоянии найти подходящие слова. Его разум превратился в сплошной вихрь, и ему пришлось все внимание сосредоточить на дыхании.
Голосование закончилось, и, увидев злорадную ухмылку Себастьяна, Магнусу захотелось использовать те проклятья, которые он думал, что не применит никогда.
Магнус откинулся на спинку стула, побежденный, и позволил Алеку снова взять себя за руку, только на этот раз этот контакт не принес нужного комфорта.
Иногда Магнус забывал, что тот факт, что он не хотел играть с чужими жизнями, чтобы доказывать свою правоту и идеалы, не значил, что остальные поступали так же.
Это было жестокое напоминание.
***
К тому моменту, когда они вернулись в Хогвартс, уже наступила ночь, и даже с противоположного конца озера они видели сияющие окна Большого Зала и свечи, парящие по помещению.
— Хочешь есть? — спросил Алек Магнуса. Его собственный желудок закручивало узлом, и он не был уверен, как доставить Магнусу комфорт, потому что не имел понятия, что тот чувствовал, через что сейчас проходил.
На лице Бейна было написано поражение, и Алеку хотелось обнять его, но он не знал, будет ли это прикосновение желанным, особенно сейчас.
— Пойдем, — пробормотал Лайтвуд вместо этого и направился к замку, Магнус следовал за ним чисто механически, словно не осознавая, куда шел.
Они только вошли в холл и тут же натолкнулись на Макса. Алек замер, его желудок болезненно сжался, он открыл рот, чтобы заговорить с младшим братом, но не успел сказать и слова — Макс развернулся и ушел, полностью игнорируя его.
— Алек! — позвала Изабель и принялась пробираться к ним, костеря мешающих ей учеников. Она достаточно быстро оказалась около них, стуча каблуками по полу. — Как все прошло?
— Себастьян выдвинул перед Конклавом вотум недоверия, — нейтрально отозвался Магнус, что было далеко от того, с какой страстью он говорил в амфитеатре. — Они проголосовали «за». Таня останется Министром Магии до тех пор, пока они не организуют выборы. Угадай, кто уже выдвинул себя кандидатом.
— Какого… — Изабель оборвала себя, оглядываясь на детей вокруг, хотя они и были достаточно далеко, чтобы слышать их. — Ты в порядке? — спросила она Магнуса, и в ее голосе не было ничего, кроме волнения.
Магнус просто пожал плечами, но он не выглядел и вполовину так отстраненно, как надеялся.
— Великолепно, — сказал он голосом, полным сарказма. — У меня, возможно, есть всего несколько месяцев на преподавание здесь, а то и недель, прежде чем они придут и выгонят меня из этого места.
— Только через мой труп, — сказали одновременно Изабель с Алеком, и Магнус фыркнул, на губах появилась благодарная улыбка.
— Ох, Лайтвуды, — пробормотал он, качая головой.
— Вам стоит что-нибудь поесть, — мягко предложила Изабель.
— Я не голоден, — ответил Магнус.
— Я тоже, — сказал Алек.
Он знал, что может позже попросить Мимона принести им что-нибудь, и он не собирался оставлять Магнуса сейчас, каким бы голодным ни был.
Изабель недовольно на них взглянула, и ее плечи поникли.
— Ладно, — пробормотала она. — Мне пора, сейчас мое патрулирование. Увидимся завтра утром. Спокойной ночи, мальчики.
— Спокойной ночи, Из, — сказал Алек, а Магнус лишь улыбнулся ей.
Она исчезла так же быстро, как появилась, и, когда они остались одни, Магнус начал идти в сторону башни Когтеврана, но был остановлен Алеком, нежно схватившим его за руку.
Магнус повернул голову, глядя на руку на своем локте.
— Я действительно хочу лечь в постель, — пробормотал он.
— Пойдем со мной, — попросил Алек, ненавязчиво поглаживая. — Я хочу показать тебе кое-что.
Существовала одна вещь, которую Алек не забудет никогда, не важно, сколько лет проведет вне Хогвартса — путь к полю для Квиддича. Он знал все извилистые дороги замка, ведущие к полю, потому что Джейс часто вытаскивал его для импровизированных внеплановых тренировок, о которых мракоборец вспоминал с нежностью. Он мог воскресить в памяти все игры, которые провел как вратарь Слизерина, особенно те, что они играли против Гриффиндора, потому что между ними с Джейсом сразу начиналось смехотворное соревнование, как только метлы поднимались в воздух.
Магнус довольно рано заметил, куда его вел Алек, и замедлился, но не перестал идти. На улице было темно, но поле ярко освещалось, и они могли видеть несколько учеников, рассекавших воздух.
— Ты знаешь, как сильно я не люблю Квиддич? — спросил Магнус. — Я не стану любить его чуть больше, когда увижу, как играют подростки.
Алек фыркнул, но снова стал серьезным, когда мимо них прошли, разговаривая, несколько учеников.
— Я действительно думаю, что Сантьяго был крут, — сказал парнишка с каштановыми кудрями, потирая ушибленное плечо. — То есть… он убийственный загонщик, но просто ужасен как учитель. У меня болят те части тела, о которых я даже не знал.
Когда они вышли на поле, оставшиеся ученики приземлились на землю под строгим взглядом Рафаэля, ястребом наблюдавшим за ними.
— Рафаэль, перестань пугать этих бедных детей, — сказал Магнус, когда они присоединились к нему.
— Они безнадежны, — проворчал тот. — Один из них умудрился сломать руку.
— Они дети, — ответил Магнус, легонько толкая друга в плечо. — Будь милым.
Рафаэль фыркнул и закатил глаза, но не оттолкнул его.
— В любом случае, что вы здесь делаете?
Магнус пожал плечами и повернулся лицом в Алеку.
— Я не знаю. Что мы здесь делаем, Александр?
— Можем мы взять пару метел на час? — спросил Алек, глядя на Рафаэля.
— Пару? — эхом повторил тот, удивленно вскидывая бровь. — Ты хочешь сказать, что попытаешься посадить Магнуса на метлу? — он ухмыльнулся, скрестив руки на груди. — К черту ужин, я хочу это увидеть.
Магнус щелкнул пальцами, посылая в лоб Рафаэля брызги голубых искр.
— Мудак, — обозвал он, прежде чем повернуться к Алеку. — Он мудак, но он прав. Я не оседлаю ни одно из этих дьявольских творений. Я бы предпочел оседлать другую метлу, если ты понимаешь, о чем я.
— Нет ни единого сомнения, о чем ты говоришь, придурок, — сказал Рафаэль, избегая еще один сноп искр. Алек покачал головой.
— Обещаю, мы будем летать недолго, — сказал он с успокаивающей улыбкой. — Есть кое-что, что мне нужно показать тебе.
Магнус вздохнул.
— Ладно, — пробурчал он. — Но ты уйдешь, — добавил он, пальцем указав на Рафаэля.
Рафаэль, явно не склонный к уходу, только хихикнул. Магнус нахмурился, послал ему в лицо очередной сноп искр, заставивший того сделать шаг назад.
— Ты — задница, — сказал он Магнусу, который не выглядел оскорбленным, лишь победная ухмылка начала расползаться на губах.
Рафаэль отступал, пытаясь избежать искр Магнуса, и в итоге ушел, бормоча себе под нос проклятья по-испански.
Когда тот ушел, Магнус повернулся лицом к Алеку, и, несмотря на ухмылку, мракоборец видел страх, скрывавшийся за этим фасадом и выходящий далеко за пределы полетов на метле.
Он осторожно взял Магнуса за руку, и тот позволил отвести себя к подсобке.
— У меня плохое предчувствие, — сказал Магнус, когда они вернулись на поле с метлами в руках. Алек улыбнулся.
— Ты доверяешь мне?
Магнус вздохнул и покачал головой, но уголок губ приподнялся в начинающейся улыбке.
— Да.
— Тогда поверь мне, когда я скажу тебе, что это того стоит.
Магнус кивнул и последовал за Алеком, оседлал метлу и оттолкнулся ногами, чтоб взлететь.
— Ненавижу полеты, — сказал он, обеими руками вцепившись в черенок.
— Тебе нужно расслабиться, — проинструктировал Алек, подлетая ближе. — Опустись немного.
— Мне нужно расслабиться, опуститься и прокатиться на этой метле, — сказал Магнус, но его тон был слишком напряженным, чтобы сохранить тот поддразнивающий смысл, что он хотел вложить в эти слова. — Дорогой, из-за тебя мне очень трудно сосредоточиться. Ты же знаешь, как мне нравятся мои инсинуации.
Алек фыркнул, закатил глаза и взял руки Магнуса в свои, корректируя положение.
— Не смотри на землю, смотри, куда мы летим.
— Я не знаю, куда мы летим, дорогой, — сквозь зубы ответил Магнус.
— Умник, — Алек ухмыльнулся.
В любом случае, Магнус был достаточно упрямым и не останавливался перед испытанием, поэтому пролетел над полем по Квиддичу в сторону озера.
Алек легко ориентировался в воздухе, потому что даже годы вдали от Хогвартса не могли стереть эти воспоминания. Они засели глубоко в сознании, и он знал, что никогда не исчезнут. Магнус испустил облегченный вздох, когда они снова коснулись земли, и только когда стряхнул пылинки с одежды, поднял взгляд и застыл от благоговения.
— Вау, — выдохнул он, и Алек закусил губу, улыбаясь.
Осень только началась, но деревья уже представляли собой буйство красок, сбрасывая порывами ветра желтые и коричневые листья. Единственным освещением был лунный свет, сосредоточенный на Магнусе, словно даже луна понимала всю его уникальность и хотела показать ему, как притягательно он мог сиять. Или, возможно, на Алека нашло лиричное настроение, но он просто не мог оторвать взгляд от Магнуса, который осматривался вокруг.
— Я прятался здесь, когда был учеником Хогвартса, и мне нужно было побыть одному, — сказал Алек, присаживаясь на ствол дерева на берегу. Магнус в два шага присоединился к нему, игриво толкнув плечом.
— Хочешь сказать, что и раньше нарушал правила? Потому что я уверен, что мы на окраине Запретного Леса.
Алек весело фыркнул и откинулся назад, опираясь на руки.
— Возможно, — он усмехнулся. — Но это скорее обход правила, потому что технически мы не в лесу… и я ни разу не попался.
Магнус хмыкнул, переводя взгляд на воду, которая была совершенно спокойной, и Алек не смог откинуть мысль, что это было затишье перед бурей.
— Так от чего прятался маленький Алек? — спросил Магнус через время, не отводя взгляда от озера.
— Люди. Все люди, — сказал Алек и улыбнулся, когда услышал мягкий смешок. — Я всегда был плох в общении с людьми. Лидия — единственный реальный друг, которого я заполучил сам, и то это была случайность, потому что мы попали в одно купе в Хогвартс-Экспрессе и не знали никого, поэтому пришлось заговорить друг с другом.
— Тебе было одиноко? — спросил Магнус, и было в его тоне что-то, что указывало на большой и болезненный опыт, запрятанный глубоко внутри, и Алеку хотелось избавиться от него, разорвать на куски.
— Не совсем, — пробормотал он, пожав плечами. — На первом курсе у меня была Лидия, потом присоединились Джейс и Иззи.
— И Саймон.
— И Саймон, — повторил Алек, — но он не в счет, потому что он вошел в мою жизнь и решил, что мы будем друзьями, не давая мне выбора.
— Звучит похоже на него, — сказал Магнус с теплой улыбкой.
— А еще я приходил сюда, когда родители смешивали меня с дерьмом, — продолжил Алек, потирая пальцы. — Это был мой безопасный рай, когда нужно было уединиться. Время от времени сюда забредал какой-нибудь олень или кентавр, но большую часть времени я был один. Не было никого, кто осудил бы меня, — он на секунду заколебался, глубоко вздохнул и повернулся, чтобы взглянуть на Магнуса, который все еще смотрел на воду. — После сегодняшних событий я подумал, что ты можешь использовать это место.
Магнус ответил не сразу, его челюсть напряглась, словно он пытался сдержать эмоции, разом нахлынувшие на него.
— Я умру, — пробормотал он в итоге, и Алек в ужасе замер.
— Что?
— Если Себастьян победит на выборах, — тихо пояснил Магнус. — Я умру в течение двух дней. Ты знаешь это так же хорошо, как и я.
— Я оскорблен тем, что ты считаешь, что я допущу это, — ответил Алек, но поддразнивающий тон потерялся в плохо скрываемом беспокойстве.
— Ты мракоборец, — оборвал его Магнус. — У тебя не будет выбора, кроме как работать на него. Твой отдел следует приказам Министерства Магии.
— Я мракоборец, но так же я, по-моему, порядочный человек, — возразил Алек, и когда от Магнуса не последовало реакции, он вздохнул. — Магнус, — он полностью развернулся лицом к нему. — Магнус, посмотри на меня.
Магнус сделал это неохотно, его рот был плотно сжат, а глаза бегали из стороны в сторону, пока не остановились на лице Алека.
— Ты сказал, что веришь мне, — медленно сказал Алек. — Так поверь, когда я скажу, что не отвернусь от тебя. Если Себастьян выиграет — а это под большим вопросом — тебе нужно будет бежать и, если ты захочешь, я пойду с тобой. Ты был прав, я обычно не нарушаю правила. Я люблю порядок и дисциплину. Но это не значит, что я отброшу свои принципы и буду следовать законам тиранов. Я не буду одним из тех, кто использует «Я просто действовал приказам» как оправдание.
— Если я сбегу, это будет означать, что я сделал что-то плохое, — пробормотал Магнус, покачав головой.
— Если ты сбежишь, ты будешь жив, — возразил Алек, нежно обхватывая лицо Магнуса ладонями. — И это разозлило бы Детей Мерлина, — добавил он спустя некоторое время, небольшая улыбка тронула его губы.
Магнус тихо фыркнул и взял одну ладонь Алека в свою, слегка сжимая.
— Это звучит как хорошая причина, — сказал он. — И ты все еще должен мне первое свидание.
— Так точно, — Алек кивнул, а его улыбка стала шире.
Магнус улыбнулся и подался вперед, чтобы спрятать лицо в изгибе шеи Алека, тот сразу же обнял его, щекой прижавшись к голове Магнуса.
— Я так устал, — прошептал Бейн. — Я так устал все время сражаться. Или сдерживаться, когда с легкостью мог бы надрать жалкую задницу Моргенштерна.
Алек усмехнулся.
— Это ты можешь, — сказал он, оставляя поцелуй на волосах Магнуса. — И я очень надеюсь, что буду рядом, чтобы увидеть это.
Некоторое время они стояли молча, позволяя тишине и холодному осеннему ветру окутать их. Алек был бы не против остаться здесь навсегда, но их, в конце концов, найдут, особенно если учитывать, что карта Марадеров, скорее всего, находилась в этот момент в руках кротов. Он сосредоточился на ощущении щекотки от волос Магнуса, на его теплом дыхании у себя на шее.
Сейчас, когда разгоралась война, Алек собирался наслаждаться такими моментами до тех пор, пока у него не будет другого выбора, кроме как отпустить.
— Спасибо, что привел меня сюда, — пробормотал Магнус в итоге.
Алек крепче стиснул его плечи в ответ.
***
Магнус любил преподавать.
Он всегда любил детей, и идея поделиться с ними своими знаниями была привлекательной, но было что-то еще.
Он помнил свои учебные годы и то, как некоторые учителя вдохновляли его. Его любимым учителем была профессор Заклинаний Розалес, которая делала уроки настолько живыми, что Магнус был в восторге каждый раз, когда заходил в класс. Несомненно, это была одна из причин, почему он решил стать экспертом в Заклинаниях.
Но было еще что-то, не относящееся к обмену знаниями с младшими поколениями волшебников и надеждой, что они впитают их, то, что не было написано в книгах. Это случалось редко и создавало особую связь с учениками (что он отрицал, потому что Магнус Бейн не имел любимчиков).
Максвелл Лайтвуд был одним из таких учеников.
Он любил предмет Магнуса, но было в их отношениях нечто большее. Когда у Макса были проблемы с другими предметами, учителями или учениками, он обычно приходил к Магнусу за советом.
Он всегда был великолепным учеником, оставался после урока, чтобы обсудить одно или два проклятия с Магнусом, поэтому, когда Бейн обнаружил весьма средний результат Макса на экзамене, он понял, что должен что-то сделать.
Алек занимался самоненавистью с тех пор, как они с Максом поссорились, и младший Лайдвуд стал холодно к нему относиться, и Магнус не сомневался, что все это связано. А еще он знал, что они очень любили друг друга, и пора бы уже перестать обижаться.
— Мистер Лайтвуд, — позвал Магнус, распустив класс. — Подойдите, мне нужно поговорить с вами.
Макс не выглядел особо обрадованным, он взглянул на своих друзей, пожал плечами и подошел к столу Магнуса.
Парнишка скрестил руки на груди в явно оборонительной позе, и Магнус едва не закатил глаза.
Подростки.
Он пальцем указал на пергамент на своем столе.
— Не лучшая твоя работа, — легко произнес Магнус, хотя его напряженный взгляд был серьезен и сосредоточен на Максе.
— Мне в последнее время сложно сосредоточиться, — резко ответил тот. — Может быть, потому что моя мать может оказаться в Азкабане.
Иногда Бейн забывал о том, как Лайдвуды не любили ходить вокруг да около.
Магнус бросил на парня суровый взгляд.
— Максвелл, — сказал он мягко, — ты знаешь, что этом в этом нет вины твоего брата.
— Если вы снова пытаетесь заставить меня поговорить с ним, перестаньте. Профессор Льюис уже провел со мной беседу. К тому же, вы говорите это лишь потому, что вы двое, — он указал сначала на Магнуса, потом на дверь, за которой, несомненно, стоял Алек, чтобы сопроводить Бейна до его спальни, — кем бы вы ни были. Все знают это. Вся школа делает ставки на вас двоих.
На этот раз Магнус действительно закатил глаза.
— Полагаю, надо дать тебе еще домашней работы, раз ты находишь время, чтобы сплетничать о моей личной жизни.
Макс улыбнулся, и Бейн подмигнул ему.
— Вы уже задали нам эссе на следующую неделю, — заявил Макс.
— Для тебя два, — заметил Магнус, протягивая пергамент. — Если ты хочешь исправить эту катастрофу.
Макс тяжело вздохнул и принял листок из рук учителя.
— Ага, — пробормотал он. — Я постараюсь.
— Послушай, Максвелл, — мягко сказал Магнус, положив руку ему на плечо. — Я знаю, что в последнее время на тебя многое навалилось. Я знаю, что это трудно принять, но…
— Она убила людей, профессор, — сквозь стиснутые зубы выдавил Макс. — Невинных людей. Джейс был ранен.
— Это так, — сказал Магнус. — И ты знаешь, что твой брат не имеет к этому никакого отношения. Он арестовал ее, потому что это его работа — ловить плохих людей, а ваша мать, боюсь, одна из них.
— Я знаю, — тихо признал Макс. — Я просто… это моя мама, понимаете? Я не могу поверить, что она делала что-то подобное. Я ничего не замечал.
— Ты злишься. Это понятно.
— Вы пытаетесь сказать, что я направил свой гнев не на того человека, да? — спросил Макс, бросив на учителя сердитый взгляд. Магнус на это передернул плечами.
— Ты это сказал, не я.
Макс вздохнул, поджал губы, но не ответил.
— Максвелл, — снова позвал Магнус, — твой брат любит тебя и никогда не сделает ничего, чтобы причинить тебе боль. Ты знаешь это лучше меня. Он до смешного сильно заботится о тебе и вашей семье. Ему пришлось сделать тяжелый выбор, один из невозможных, и он выбрал то, что должен был. Я уверен, что ты можешь представить, как тяжело ему было.
Он оттолкнулся от стола и встал перед Максом, слегка склонив голову набок.
— Ему приходится сталкиваться с тем фактом, что его мать часть террористической организации, так же как тебе, Джейсу и Изабель, а еще ему приходиться сталкиваться с тем, что его младший брат злится на него за это.
— Я злюсь не поэтому, — запротестовал Макс. — Я злюсь потому, что вся эта ситуация отстой. Я злюсь потому, что наши родители рассказывали, как изменились, а это оказалось ложью!
Сердце Магнуса сжалось от того чистого отчаяния в голосе мальчика, от беспомощности, которую он так часто видел в глазах его старшего брата.
— Я знаю это, — сказал он медленно. — Но твой брат — нет. Он думает, что ты злишься на него. Он думает, что он единственный, кто делает что-то не так, потому что он всегда винит себя даже за те ошибки, что не совершал. Может быть, тебе стоит сказать ему это.
Макс на несколько секунд закрыл глаза и глубоко вдохнул.
— Хорошо, — выдохнул он. — Ладно.
— Хорошо, — Магнус кивнул. — Но я не думаю, что это освободит тебя от дополнительного задания.
Макс фыркнул.
— Буду ли я освобожден от дополнительных эссе, если вы с Алеком начнете встречаться?
— Нет, — ответил Магнус, подталкивая мальчишку в сторону выхода. — Может быть, я даже буду давать тебе задания посложнее, чтобы никто не подумал, что я выделяю любимчиков.
— Эй! — воскликнул Макс, но тут же засмеялся. — Это нечестно!
Магнус засмеялся вместе с ним, но их веселье тут же пропало, когда они вышли из класса и наткнулись на ждущего Алека, который стоял в солдатской позе, сложив руки за спиной. Его ореховые глаза расширились, когда он увидел младшего брата, он открыл было рот, чтобы что-нибудь сказать, но тут же его закрыл и опустил голову. И это зрелище разбивало сердце. Магнус сдержанно подтолкнул Макса в плечо.
— Эй, — тихо произнес мальчик, смотря себе под ноги. — Мы можем поговорить?
— Да! — тут же отозвался Алек и, поняв, как отчаянно это прозвучало, прочистил горло и добавил уже тише, — да. Конечно.
— Я оставлю вас двоих, — с улыбкой сказал Магнус и начал уходить.
— Стой, — воскликнул Алек, схватив его за руку. — Ты не должен ходить по замку один, давай я пошлю Патронуса Иззи, и она проводит тебя в твои комнаты.
— Александр, со мной все будет хорошо, — уверил его Магнус, положив ладонь поверх руки Алека. — Тут пять минут ходьбы, думаю, я справлюсь.
— Но…
— Дорогой, — оборвал его Магнус, взмахнув волшебной палочкой, — я не беспомощный. По факту, я, возможно, могу надрать твою прекрасную задницу, если захочу.
— Ага, — Алек фыркнул, качая головой, но улыбнулся. — Но не делай никаких обходов! Я приду, когда закончу здесь.
Магнус кивнул, повернулся к Максу, чтобы успокаивающе улыбнуться ему, и зашагал по коридору. Но он все же услышал дразнящий вопрос Макса.
— И ты действительно пытаешься убедить меня, что вы не встречаетесь?
И ворчание Алека в ответ.
Было не так далеко за полдень, но на улице было уже достаточно темно, и путь освещался несколькими факелами, расположенными на стенах. Путь к башне Когтеврана был простым, он помнил его наизусть, он проходил его тысячи раз. С ним никогда не случалось ничего неожиданного по пути из класса в свои комнаты.
До тех пор, пока яркая вспышка не ослепила его, заставив остановиться и закрыть глаза, избегая яркого света, и сжать в руках палочку.
Магнус повернул за угол, но не видел большую часть цветных шаров, взрывающихся в воздухе и рикошетивших от стен. Он отбился от нескольких с помощью палочки, но их было слишком много, а он все еще плохо видел, поэтому задача становилась все более сложной.
Магнус услышал голос, бормотавший заклинание, которого он не знал, а следующее, что он почувствовал — боль, прошедшая через все тело. Из груди и лица хлынула кровь, когда он с криком боли упал на пол, словно его пронзил невидимый меч. Волшебная палочка выпала из руки, и теперь он использовал обе свободные руки, чтобы оценить ущерб, но, казалось, раны были везде, а грудь уже вся пропиталась кровью.
Эта агония пронизывала каждую кость, раздирала кожу.
— Магнус! — закричал кто-то, казалось, часы спустя, но, должно быть, прошло всего несколько минут, потому что он все еще дышал.
— Мы просто практиковали заклинания! — поспешно закричал другой голос. — Мы не знали, что он там, и еще не умеем контролировать это. Я не хотел…
— Практиковали заклинания? — эхом повторил разъяренный первый голос, и Магнус узнал в нем Саймона. — Какие заклинания вы практиковали?
— Магнус, — позвал мягкий голос, и Магнусу удалось распознать смутное очертание Изабель. — Ты будешь в порядке, — сказала она, но ее голос дрожал. — С нами была Лидия, и она уже пошла за Морин.
Магнус попытался глубоко вдохнуть, но только закашлял кровью, переворачиваясь на бок.
— Блять, — пробормотал он. — Твой брат никогда теперь не позволит мне бродить в одиночестве, да?
Это все, что он успел выдохнуть, прежде чем боль стала нестерпимой, и он поддался громкому стуку в голове. Он слышал, как Изабель снова позвала его по имени, как Саймон ругался с тем, кто атаковал его, но все это шло отдаленным звоном в ушах.
Он закрыл глаза, и тьма забрала его в свои холодные объятия.
