Дети Мерлина

      Алек всегда был жаворонком.       Он любил просыпаться, когда небо все еще было усыпано звездами, а солнечный свет медленно начинал разбавлять темноту красками, раскрашивая небо невообразимыми цветами. Ко времени, когда луна уступала последние метры неба солнцу, он обычно уже выпивал чашку кофе и готовился к пробежке.       Он — человек привычек, всегда выходил в одно время, всегда бегал в одном темпе по одним и тем же тропам. Тем не менее, это никогда не надоедало ему. Самое великолепное в том, чтобы быть жаворонком — видеть красоту рассвета, которая остается даже тогда, когда солнце полностью всходит, на траве оседает роса, которая сияет в лучах так же ярко, как звезды, а пение птиц сопровождает каждый его шаг, воспевая каждый новый подаренный им день.       Не важно, как поздно он ложился в кровать, вставал он всегда на рассвете и выполнял все те же ритуалы, сколько себя помнил.       Теперь же, оказавшись в непринужденном комфорте Выручай Комнаты, он не мог этого делать. Тем не менее, он не чувствовал себя так, словно лишился чего-то.       Когда он просыпался, Магнус мирно спал под боком, его красивое лицо было расслаблено, на нем не было следов горя и борьбы, которые появятся, как только он откроет свои карие глаза.       Алек вспомнил, как впервые встретился прямым взглядом с глазами Магнуса. Стадион вокруг гудел, с волнением следя за игрой по Квиддичу, но Алек был загипнотизирован веселой и дразнящей искоркой в глазах Магнуса. Тогда они не знали друг друга.       Тогда Алек проигнорировал, что за этими игривыми искорками пряталось золотое сердце, которое в итоге разбило бы в пух и прах все его стены и создало бы новые, из которых не хотелось бы убежать.       Теперь же он хотел снова увидеть тот взгляд, вернуть Магнусу все то, что у него отняли, вернуть все, чтобы он стал прежним собой.       Магнус заслуживал лучшего, чем взгляд, словно он прошел через ад, но еще не нашел пути назад.       Таким образом, мирно спящий Магнус был весомой причиной, чтобы забыть об утренних ритуалах с их красотой, потому что сейчас в его руках была красота, которая ничем не уступала ярким звездам на небе.       — И как долго ты наблюдаешь за тем, как я сплю? — хриплым ото сна голосом спросил Магнус, от чего пах Алека обдало жаром.       — Недостаточно, чтобы было жутко, — попытался Алек, прекрасно зная, что Магнус услышал ужимку в его голосе.       Магнус хихикнул, глаза его полностью открылись, теряя остатки сна.       На секунду Алек увидел ту искру в его взгляде, что исчезла, несмотря на всю решимость Магнуса, и понял, что мысль, что она вернулась благодаря ему, наполняла гордостью.       — Доброе утро, — прошептал он и подался вперед, чтобы поцеловать Магнуса.       Тот что-то промычал в его губы, рассеянно проведя пальцами по челюсти Алека, углубляя поцелуй, а другой рукой впиваясь в футболку мракоборца. У Алека перехватило дыхание, его чувства работали на пределе, накаливаемые каждым движением Магнуса.       Когда Бейн отстранился, его губы были растянуты в улыбку.       — И тебе доброе утро, — пробормотал он, снова целуя Алека, в то время как его рука скользнула под футболку и приласкала обнаженную кожу спины.       Его рука была холодной, и от этого у Алека вновь перехватило дыхание, хотя, он не был уверен, что винить стоило только прикосновение.       Желание, закручивавшееся внизу живота, было сюрпризом, потому что такого сильного желания он не чувствовал никогда. Оно струилось по венам, обволакивало кости и спускалось в пах, заставляя сердце биться об ребра.       Не так он обычно проводил свое утро, но готов был отказаться от всех своих традиций ради такого.       Он обнял Магнуса за талию и перевернулся на спину, утягивая его за собой. Магнус уселся на его бедра, губы пропутешествовали по челюсти Алека к шее, впиваясь в местечко, под которым бился пульс. Алек тут же растерял всякую сдержанность, он едва слышно стонал, приоткрыв губы, и на ощупь расстегивал пуговицы на рубашке Магнуса, в которой тот уснул.       Зубы Магнуса несильно прихватили его плечо, а руки требовательно задергали край футболки, и Алек услышал это невысказанное требование громко и четко, он на секунду отстранился, быстрым движением скинул футболку через голову, после чего припал губами к ключице Магнуса.       Где-то на задворках сознания внутренний голос говорил ему, что сейчас не время и не место. Голос этот звучал слишком похоже на его мать, поэтому Алек решил игнорировать его и сильнее прижался к Магнусу, надеясь на большее.       Он хотел взять все, что Магнус предложит, и дать взамен все, что тот захочет. Магнус всегда отдавал больше, чем получал, и пусть Алек будет проклят, если станет одним из тех, кто принимал страсть, талант и доброту Магнуса как должное. Чего бы он ни хотел, отдать он хотел в десять раз больше.       — Разве сейчас подходящее время?       Алек с Магнусом одновременно отстранились и обменялись удивленными взглядами, тяжело дыша.       Удивление во взгляде Магнуса исчезло так же быстро, как и появилось, и он оскалился.       — Я брошу ее в огонь, — прошипел он, и Алек не имел ничего против.       Магнус, все еще сидевший на бедрах Алека, оглянулся назад и добавил уже громче:       — Ты так не думаешь?       Имоджен фыркнула.       — Дорогой мой, по утрам ты в таком скверном настроении.       — Вообще-то я был в очень хорошем настроении, пока ты не решила вмешаться, — огрызнулся Магнус.       Алек взглянул ему через плечо, заметив, как Имоджен покачала головой.       — Сколько драмы, — усмехнулась она.       Магнус глубоко и тяжело вздохнул.       — Я просил у Выручай Комнаты решение моих проблем, а она дала мне дуэнью, — проворчал он, слезая с бедер Алека.       Алек тут же поправил простынь, прикрывая нижнюю часть тела и заливаясь румянцем.       — Я собираюсь принять бодрящий душ, — сказал Магнус, посылая ему улыбку, на которую Алек тут же ответил точно такой же.       — Ага, — сказал он, прочистив горло. — Я просто… задержусь на минутку.       Ухмылка, которой наградил его Магнус, была дьявольски греховной, и он явно хотел что-то ответить, но потом его взгляд скользнул в сторону портрета Имоджен, и вместо слов он вздохнул, чмокнул Алека в губы и удалился в ванную.       — Прости за это, — сказала Имоджен, как только дверь за ним закрылась.       — Серьезно? — скептично спросил Алек, приподняв бровь. — Потому что я уверен, что вы могли бы провести некоторое время и на других своих портретах.       — Нет ничего более веселого, чем раздражать его, — сказала она, кивая в сторону ванной.       Алек закатил глаза, лег обратно на кровать и уставился в потолок, стараясь думать о чем угодно кроме того, как покалывало кожу в тех местах, где прикасался Магнус.       Он думал о том, есть ли какое-нибудь заклинание, которое убрало бы на время Имоджен с этого портрета. Что-то менее радикальное, чем предлагал Магнус.       Можно было бы на время запереть ее на другом портрете. Она упоминала, что их больше, чем один.       Осознание ударило Алека словно плита, сброшенная на голову.       — Ох, Мерлин, — выдохнул он, широко распахнув глаза. — Вот почему ты здесь.       Он знал, что ее присутствие здесь не было случайным. Должна была быть какая-то цель. Выручай Комната работала загадочно, но Алек точно знал, что она давала именно то, что нужно человеку. Магнус просил решения его проблем, и именно портрет Имоджен ожидал их там. Конечно же, это не случайность.       Она не могла быть там только для того, чтобы прерывать их каждый раз, когда между ними разгорался пожар.       Алек тут же забыл о своем затруднительном положении, вскочил с кровати и принялся расхаживать туда-сюда.       — Имоджен, где находятся остальные ваши портреты?       Она ухмыльнулась, а ее глаза озорно заблестели.       — Думала, ты никогда не спросишь, дорогой, — лукаво протянула она. — Один из них в кабинете мисс Грэй. Другой — в Министерстве Магии, в коридоре, посвященном директорам Хогвартса.       — Вот почему вы здесь, — Алек все еще был удивлен. — Этот коридор прилегает к кабинету Министра, верно? Он выходит на главный холл, где расположены все камины.       Имоджен кивнула, подмигнув ему.       — У меня открывается отличный вид.       Алек чертыхнулся.       — Почему мы не догадались раньше? — пробормотал он больше самому себе.       — Потому что она была слишком занята тем, чтобы прерывать нас и веселиться, чем сообщить такую важную информацию.       Алек повернулся к Магнусу, который прислонился к косяку, ведущему в ванную, на его шее висело полотенце, руки были скрещены на груди.       — Эй, я просто картина, — сказала ничуть не впечатленная Имоджен. — Я не могу решить все за вас. Это не значит, что я не могу помочь.       — Итак, — вмешался Алек прежде, чем они снова начали препираться, — что происходит прямо сейчас на остальных портретах?       Имоджен выглядела так, словно ей было дико скучно, она исчезла с картины, вернувшись секунду спустя.       — Люди приходят на работу. Один мужчина уронил пончик и почти расплакался. Он выглядит очень напряженным. Больше ничего интересного.       — Что насчет кабинета Тессы? — спросил Магнус.       Имоджен снова исчезла. Когда она вернулась, то выглядела такой же скучающей.       — У нее встреча с блондинкой-мракоборцем. Лидия?       Алек оживился при упоминании подруги.       — О чем они говорят?       — Мисс Грей собирается провести собрание с персоналом Хогвартса и несколькими мракоборцами, чтобы сообщить, что Лидию отзывают из замка обратно в офис для участия в расследовании мистера Гэрроуэя, — покорно ответила Имоджен.       — Персонал Хогвартса? — эхом повторил Магнус. — Весь персонал?       Имоджен пожала плечами.       — Похоже на то, — сказала она. — Все, кроме тех мракоборцев, что будут на патрулировании в то время. Это будет сегодня после ужина, когда все студенты разбредутся по своим гостиным.       Алек посерьезнел, кивнул и повернулся к Магнусу, который стоял с таким же выражением полной решимости на лице.       — Это значит, что Ходжа не будет в его комнате как минимум час.       — Что дает нам идеальную возможность проникнуть внутрь и посмотреть, что именно он скрывает, — произнес Магнус, подтверждая, что они на одной волне.       На губах обоих появилась одинаковая коварная ухмылка. Алек знал, что это далеко не победа, но уже что-то, дающее надежду, а она им сейчас была очень необходима.       — Это ваша идея для свидания? — громко поддразнила Имоджен. — Когда я была молодой, мы были более традиционными касательно таких вещей.       — Не пытайся убедить нас, что ты когда-то была молода, — Магнус весело фыркнул. — Я не куплюсь.       Имоджен пристально взглянула на него, Алек фыркнул и поцеловал Магнуса в лоб, прежде чем исчезнуть за дверью ванной комнаты и оставить этих двоих пререкаться.

***

      Они проводили свой день у камина, читая, разговаривая и обсуждая вечерний план. Ежедневный Пророк прибыл с еще одной совой, которая на этот раз не врезалась в окно. На первой странице все так же была фотография Магнуса с приказом арестовать его. Магнус проигнорировал это, вместо этого прочитав статью на третьей странице, в которой говорилось о кампании Люка и том, что он уже получил поддержку от звезды Квиддича Джейса Лайтвуда и — Магнусу даже пришлось прочитать дважды, чтобы убедиться, что глаза его не обманывают — его отца, Роберта Лайтвуда.       — Ты знал об этом? — отстраненно спросил он, не отрывая глаз от газеты.       Алек отвел взгляд от книги и посмотрел на него.       — М-м-м?       — Роберт Лайтвуд — глава чистокровной семьи, чье наследие составляет несколько веков бизнесменов, и бывший член Круга Валентина предложил мистеру Гэрроуэю полную поддержку его кампании, — зачитал он вслух. — «Люк — хороший человек», — сказал нам мистер Лайтвуд, когда мы спросили его о причине этого предложения. «Настоящий герой. Я искренне верю, что он самый подходящий человек на замену мисс Понд. Люди меняются, и наше общество тоже меняется. Я не знаю никого более подходящего на эту должность, чем Люк Гэрроуэй».       Когда Магнус поднял взгляд от текста, Алек выглядел удивленным и даже довольным.       Поэтому он позволил себе немного поддразнить его:       — Эй, похоже, только один из твоих родителей — полная сволочь.       Алек покачал головой.       — Думаю, он чувствует себя виноватым, — признал он. — Он клянется, что не знал о маминой связи с Детьми Мерлина. Но он не был удивлен, думаю, у него были подозрения и он просто не захотел поверить в них.       — Его можно понять, — кивнул Магнус, закидывая ноги Алеку на колени и устраиваясь удобнее. — Мы всегда хотим видеть только лучшее в тех, кого любим.       Алек фыркнул.       — Думаю, мои родители уже давно не любят друг друга, — что-то в его интонации подсказывало Магнусу, что тот давно смирился с этой мыслью. — Думаю, мой отец просто устал быть в стороне и закрывать на все глаза.       — Это довольно распространено в нашем обществе, — подчеркнул Магнус, сам не уверенный, хотел он успокоить Алека или подтвердить его фатализм. — Всегда проще игнорировать проблему, чем пытаться ее устранить.       Алек кивнул, соглашаясь.       — Ага, — мягко ответил он. — Я просто привык думать, что мой отец — самый лучший человек на земле. А потом я вырос и понял, что в нем не было ничего особенного… Он был как и большинство людей.       — Ну, зато в тебе определенно есть что-то особенное, — пробормотал Магнус, с улыбкой протянув руку — Алек принял ее, ни секунды не медля, и слегка сжал. — Поэтому поздравляю — ты куда лучший человек, чем твой отец.       Алек не ответил, но улыбнулся, в его ореховых глазах читалась благодарность. Они снова погрузились в комфортную тишину.       Время тянулось медленно, но Магнус знал, что скоро это закончится. Это вопрос времени, когда им станет тесно в комнате, где они должны быть в безопасности. А еще Магнус был рад, что скрываться ему приходилось с Алеком, а не с кем-то другим — с Рафаэлем они, скорее всего, поубивали бы друг друга.       Когда Имоджен подала им знак, за окном было уже темно.       — Встреча скоро начнется, — произнесла она и снова исчезла.       Они, не теряя времени, наложили на себя Маскирующие Чары и покинули Выручай Комнату.       Коридоры, как и ожидалось, были пустыми. Воздух был наполнен каким-то торжественным молчанием, словно все стены замка скорбели о потере одного из детей.       Сколько Магнус себя помнил, ему всегда нравилось спускаться в Подземелье Слизерина. Ему потребовалось время, чтобы понять, почему. Это были окна.       Когда он был учителем — он постарался не вздрогнуть от того факта, что теперь, возможно, всегда придется произносить это в прошедшем времени — то всегда пользовался возможностью совершать патрулирование замка.       Окна подземелья смотрели в глубины озера, а Магнус обожал воду так же сильно, как ненавидел высоту.       У него даже пару раз возникал соблазн прикоснуться к стеклу, но неожиданно возникавший огромный кальмар обычно заставлял отступить назад. Пару раз ему даже посчастливилось увидеть куда более интересных существ, кружащих в воде с неземной грацией.       Быть в Подземелье Слизерина для Магнуса было сродни тому, чтобы быть на корабле, который потерпел крушение и находился на дне по сей день.       Но сейчас они не останавливались, чтобы посмотреть в окна, и это разрывало Магнусу душу. Они бежали, и, казалось, в последнее время только это они и делали. Бежали и прятались.       Это место было его домом, сколько он себя помнил, здесь он познакомился с самыми важными в его жизни людьми, а теперь он прятался в этих стенах.       Комнаты Ходжа находились в самом конце коридора, в нескольких шагах от гостиной. Алек прошептал «Алохомора», но дверь — что не удивительно — не открылась, и он отступил назад, жестом предлагая Магнусу применить свою магию.       Магнус ухмыльнулся, взял свою волшебную палочку и забормотал себе под нос заклинание. Ему потребовалось две минуты — куда больше, чем он ожидал — прежде чем дверь открылась, торжественно щелкнув, и он нахмурился.       — Тот, кому нужна такая защита от нежданных гостей, точно что-то скрывает, — сказал он.       Алек кивнул и толкнул дверь.       Гостиная Ходжа была сферической, просторной и с шероховатыми стенами, на одной из которых гордо висел герб Слизерина, а на другой — пара зеленых ламп. В величественном камине с резными змеями, мечами и сложным узором плюща потрескивал огонь.       Перед камином расположился темно-серый диван и пара кресел в тон. Рядом, у окна, которое также выходило на глубины озера, стоял стол, освещаемый лишь одной несгораемой свечой, с тонкой стопкой бумаги посередине.       — Ты займись столом, а я поищу в спальне, — Алек говорил уверенно, но по тону было слышно, что он ждет подтверждения.       Магнус кивнул и немедленно двинулся к столу. Естественно, ящики были закрыты магией, и Магнус даже закатил глаза, прежде чем начать плести заклинание, водя над ними палочкой. Они распахнулись все разом, и Магнус тут же принялся в них рыться.       Ходж — дотошный человек. Все было чисто, каждая вещь лежала на своем определенном месте, что делало задачу Магнуса одновременно проще и сложнее. Было очевидно — то, что нужно скрыть, никто не будет хранить в таком месте, как стол, где любой злоумышленник сможет найти это.       Поджав губы, Магнус отошел от стола, упер руки в бока и его взгляд начал метаться по комнате, ища какую-нибудь зацепку, что-то, что могло помочь.       Его поразило то, что комната была совершенно обезличена. Не было фотографий на стенах, никаких книг, ничего, что могло бы рассказать о человеке, живущем здесь. Это было жилище человека, которому нечего терять.       — Магнус! — крикнул Алек из спальни. — Думаю, я нашел что-то!       Задвинув ящики, Магнус пошел на голос. Спальня Ходжа была такой же безликой, как и остальные комнаты: ничего, кроме кровати, широкой книжной полки и огромного шкафа.       Когда Магнус вошел, Алек отошел от окна, и Бейну выбило весь воздух из легких, когда он увидел растения на подоконнике.       — Это…       Алек прервал его, кивнув.       — Думаю, да, — сказал он.       Магнус подошел ближе и аккуратно прикоснулся к одному из листьев.       — Водоросли и спорыш, — пробормотал он себе под нос.       — Я знаю, что это не доказательство, но не думаю, что то, что эти растения используются для Оборотного Зелья — совпадение, — заметил Алек.       — Я не верю в совпадения, — согласился Магнус. — Нашел еще что-нибудь? Стол не сказал мне ни о чем, кроме того, что Ходж до жути аккуратен.       Алек покачал головой, выглядя таким же расстроенным, как Магнус себя чувствовал. Бейн вздохнул и стал внимательно осматривать комнату.       — Это-то и странно, — размышлял он вслух.       Алек нахмурился и посмотрел в ту же сторону. Одна из книг на книжной полке выступала. Это было едва заметно, но она стояла рядом с остальными, идеально выставленными книгами. Магнус медленно подошел к ней, в крови так бурлил адреналин, словно он собирался взорваться, как только прикоснется к книге.       Тем не менее, он все же прикоснулся к ней, пытаясь подтолкнуть в один ряд с другими, но что-то мешало ей.       — Квиддич сквозь века, — прочитал Алек название и бросил взгляд на Магнуса.       Магнус ухмыльнулся, взял книгу и достал свою волшебную палочку.       — Ревелио [1], — прошептал он.       Они наблюдали, как медленно, но верно появлялась Карта Мародеров, аккуратно сложенная между страниц, но выступающая достаточно, чтобы они заметили ее.       Это немного, но чувство победы все равно сперло Магнусу дыхание. Этого достаточно, чтобы доказать, что их подозрения насчет Ходжа были верны.       Он почувствовал себя легче, когда посмотрел на Алека и увидел в глазах того танцующих бесят.       — Говорил тебе, что Квиддич — зло, — самодовольно протянул Магнус.       Алек закатил глаза, но улыбнулся, и Магнус почувствовал себя еще невесомее, зная, что Алек тоже разделяет это чувство.       — Торжественно клянусь, что замышляю шалость, — сказал тот вместо ответа и прикоснулся волшебной палочкой к пергаменту.       — Привет, старый друг, — пробормотал Магнус, почти любовно наблюдая за тем, как перед ним проявлялся Хогвартс.       Но волна ностальгии, что его накрыла, была недолговечной. Алек тихо ахнул рядом с ним.       — Черт, — в его голосе отчетливо слышалась паника. — Ходж идет сюда.       И действительно, точка с его именем приблизилась к подземелью так близко, что им бы не удалось избежать его, если бы вышли из комнаты сейчас.       — Блять, — прошипел Магнус, бегая глазами по комнате в поиске места, чтобы спрятаться.       — Шкаф, — скомандовал Алек, забрал книгу из его рук, чтобы поставить обратно, и потянул в сторону названного предмета мебели.       У них едва хватило времени, чтобы проскользнуть туда, прежде чем услышать, как Ходж открыл входную дверь.       Алек с Магнусом задержали дыхание, стараясь быть как можно тише. Магнус придвинулся ближе к Алеку, его сердце билось о ребра.       Они слышали, как Ходж ходил по гостиной, прежде чем зайти в спальню. Дверь шкафа оставляла крохотную щель, достаточную для того, чтобы Магнус видел, как Ходж снял мантию.       Бейн в ужасе задержал дыхание, но Ходж не успел дойти до них. Входная дверь снова открылась, и тот замер, нахмурив брови.       — Ходж? — раздался голос.       — Сюда, — ответил тот, выглядя очень раздраженным незваным гостем. Он обвел комнату взглядом, останавливаясь на книжной полке, словно искал магический способ спрятать ее, и Магнус сжался, тихо надеясь, что Алек поставил книгу на ее законное место.       Но у него не было времени всерьез задуматься об этом. Алек рядом напрягся, как только показался человек, которому принадлежал голос. Это была та, кого они с Магнусом ожидали увидеть меньше всего — Морин.       В том, как она шла, было что-то необычное. Уверенность, которая ощущалась знакомой, но была полностью нехарактерна для нее.       — Нам нужно поговорить, — заявила она без предисловия. Ходж тяжело вздохнул.       — Разве? — прорычал он. — Я не в настроении.       Морин скрестила руки на груди и приподняла бровь.       — Ты все еще расстроен из-за ребенка Уайтлоу? — фыркнула она, и ее слова звучали так, словно ей было скучно.       Магнус прикусил нижнюю губу, чтобы сдержаться и не выпрыгнуть из шкафа, чтобы проклясть их обоих. Алек, должно быть, почувствовал его состояние, потому что обнял его за талию.       Это не имело смысла. Морин была полукровкой, и Магнус знал ее много лет. Она была медиком Хогвартса с тех пор, как он стал профессором Чар, и никогда не выражала и намека на фанатизм. Они никогда не были близки, но у него не было никаких подозрений. Особенно учитывая ее довольно очевидную влюбленность в Саймона, которая длилась весьма долго, а ведь Саймон — маглорожденный. Почему она хотела уничтожить остальных?       — Адам был ребенком, — огрызнулся Ходж. — Я никогда не соглашался на подобное.       — О, перестань, — воскликнула Морин, раздраженно махнув рукой. — Я не знаю, почему ты чувствуешь вину, ведь это я убила его, и я в порядке. Он выполнил свою задачу. Бранвелл больше не стоит на пути. Магнус и его ручной мракоборец тоже исчезли. Вопрос времени, когда они будут пойманы и заперты за решеткой.       Глаза Магнуса жгло от слез, которые он пытался сдержать, сжав челюсти. Дышать стало невыносимо тяжело, воздух отказывался поступать в легкие. Магнус откинулся спиной на грудь Алека и впился пальцами ему в бедро. Ему нужен был якорь, чтобы не выдать их обоих.       — Я бы не стал недооценивать их, — произнес Ходж, словно такой результат не особо волновал его. — Они умны. Где бы они ни прятались, не думаю, что мы найдем их, пока они сами этого не захотят.       — Тогда мы будем выманивать их, — ответила Морин, пожав плечами. — Я знаю Магнуса. Стоит пригрозить его любимым, и он прибежит, чтобы спасти их. Думаю, его крестник — идеальный кандидат для приманки.       Магнус так сильно сжал зубы, что удивился, как другие не услышали их скрипа.       Ему нужно найти способ предупредить Рафаэля, тогда тот предупредит Рагнора и Катарину. Он знал, что они все еще жили в укрытии, но нельзя было никому доверять. Живое доказательство этому сейчас стояло перед ним, прямо за дверью шкафа.       — Посмотрим, что из этого выйдет, — процедил Ходж. Он замолчал, на мгновение повисла тишина, в которой они смотрели друг на друга словно два льва в клетке, готовые перегрызть друг другу глотку. — Чего ты хочешь? — наконец спросил он.       — Я говорила с Фениксом, — сказала Морин, вздернув подбородок. — Она сказала, что Валентин выходит из-под контроля.       Ходж фыркнул, его губы растянула довольная ухмылка.       — А чего они ожидали? — сказал он с издевкой. — Что он будет следовать каждому их приказу только потому, что они вытащили его из Азкабана? Я сказал им освободить его, но так же предупредил, что справиться с ним будет нелегко.       — Она думает, что он может послушать тебя, если ты поговоришь с ним.       Лицо Ходжа на секунду исказилось, но он так быстро вернул себе непроницаемую маску, что Морин даже не заметила изменений.       — И почему она так думает? — спросил он.       — Потому что вы двое были лучшими друзьями или что-то в этом роде, — Морин фыркнула, как-то особо пренебрежительно взмахнув рукой. Грация ее движений была знакомой, но это движение Магнус никогда прежде не ассоциировал с ней. Может, оно и было, но слишком давно. — Мне без разницы, почему ты, я просто передаю сообщение. У них есть план, а Валентин ставит его под угрозу.       — Они сами хотели кого-то, кого можно обвинить в резне, — возразил тот. — Вот и цена за это.       — Слушай, Ходж, — прервала его очевидно раздраженная Морин. — Это может повредить цели. Валентин может разделить войска, а нам сейчас нужно оставаться сплоченней, чем когда-либо.       Было что-то сюрреалистичное в том, как ее черты отличались от привычных. Ее лицо было тем же — те же кудрявые волосы, темно-карие глаза, полные губы — но она не была похожа на себя. Она была похожа на человека, который сбросил маску, чтобы показать свое истинное лицо.       — Ты даже не веришь в цель, — припечатал Ходж. — Ты просто хочешь отомстить Бейну.       Она, казалось, колебалась, но потом кивнула, не способная поспорить.       Она выглядела слишком знакомой. Что-то пряталось в сознании Магнуса, задвинутое подальше им самим же ради собственного здравомыслия. Оно кричало о боли, утрате и предательстве.       — Я была готова отпустить это. Я почти простила его за то, как он обращался со мной, — она почти мурчала, и Магнус узнал. Она была рядом все время, перед ним, притворяясь, что заботится, пока замышляла его погибель. Он знал только одного человека, который мог совершить такой мерзкий поступок, как спрятаться за внешностью Морин. — Но потом я встретила Гермеса, и он напомнил мне о том, что самое худшее во всем этом это не то, что я встречалась с чертовым грязнокровкой.       Она выплюнула последнее слово с лютой ненавистью, но это почему-то не задело Магнуса, как бывало обычно. Возможно, потому, что ничто, исходящее из ее рта, не могло больше повлиять на него. Возможно, потому, что Алек обнимал его за талию, и это заставляло его чувствовать себя достаточно сильным и игнорировать яд, сочащийся из ее рта.       — Худшее то, что я позволила ему так обращаться со мной и уйти, — она почти шипела. — Меня не волнует, сотрете ли вы всех грязнокровок с лица Земли. Я займу место в первом ряду и буду с удовольствием наблюдать за тем, как рушится мир Магнуса.       — С удовольствием? — повторил Ходж, изумленно взглянув на нее.       — Почему я, по-твоему, делаю это? — порочная ухмылка появилась на ее злобном лице.       — Власть? — предположил Ходж, совсем не впечатленный.       Девушка усмехнулась.       — Это тоже, — признала она. — Но в основном ради удовольствия. Вы все слишком серьезно относитесь ко всей этой идее с очищением нашего общества, я же здесь, потому что мне это удобно. Я не большой фанат грязнокровок, но мне плевать на них, пока они не встают на моем пути.       Ходж не ответил, он сжал губы и пришел в движение, исчезнув из поля зрения Магнуса.       Все словно возвращалось, чтобы разорвать ему легкие. Магнус уже испытывал испуг раньше, множество раз. Он испугался, когда на поле Квиддича прогремел взрыв. Он испугался, когда услышал крик Грейс Уайтлоу и побежал, зная, что увидит. Он испугался, когда Рагнор был ранен в сражении с террористом. Он был напуган в первый день преподавания здесь, а еще в свои одиннадцать, когда впервые переступил порог Хогвартса и столкнулся лицом к лицу с мечтой. Но он никогда не чувствовал такого животного ужаса.       Он всегда боролся. Он сражался с проблемами и выходил из битвы сильнее, чем был до этого.       Сейчас все по-другому.       Сквозь тошнотворный страх горело жало предательства. Он знал, что от Камиллы не стоит ждать хорошего, но он помнил ее как человека с честью, как ту, кто отличал хорошее от плохого, кто любил перегибать палку, но не переходил черту морали.       Ребенок был мертв. Камилла убила его. И она охотно обвинила в этом Магнуса, а все из-за чего? Месть? Потому что могла? Потому что ей скучно?       Этот страх не поддавался контролю, потому что бежал по его венам прямо в сердце, оседая там.       Он боялся Камиллу. Камилла безвредна, а он в десять раз могущественнее, чем она когда-либо была. Но она — симптом чумы, которая оказывает влияние на их общество.       Камилле скучно. Роберту безразлично. Другому, может быть, тоже безразлично. Все они, сами того не зная, причины их падения.       У Камиллы было много плохих черт — эгоистичная, любитель оскорблять и манипулировать — но Магнус никогда прежде не считал ее злом. Они встречались больше двух лет, и пусть все закончилось хаосом, Магнус знал, что какое-то время они были счастливы. Несмотря на его кровь, несмотря на кровь Камиллы. Она всегда была слишком блаженной, чтобы беспокоиться.       Но сейчас она выступала в сговоре с группой террористов, ополчившись против него, потому что… ей нечем было заняться. Потому что борьба за то, что правильно, всегда утомительна, куда проще распространять ненависть и насилие.       Это поднимало в нем волну гнева, но еще больше — страх.       Как они смогут победить, как найти силы, чтобы сражаться, если люди присоединялись к Детям Мерлина просто от скуки, из-за удобства и пассивности?       Магнус не стыдился того, кто он. Кровь, бежавшая по его венам — его личность, она делала его тем, кто он есть, но сейчас он ощущал ее как никогда. Да, он маглорожденный, а еще он лучший волшебник, чем большинство из них, потому что упорно тренировался, читал все, что только мог достать, развивая свои навыки каждый день. Потому что нравилось ему или нет, ему нужно было доказать им, чего он стоит. И он сделал это.       Но почему-то этого все еще недостаточно.       Он понимал, что этого никогда не будет достаточно. Не для всех. Не для таких, как Камилла, кто поступает плохо просто так.       Он не знал, делало ли это ее злом, но очень четко понимал, что, пусть его кровь испорчена в их глазах, он никогда не был и не будет такой презренной личностью.       Как волшебник, он лучше и — будь проклят, если это не так — как человек тоже.       Спиной он чувствовал, как поднималась и опускалась грудь Алека, а его тяжелое и теплое дыхание обдавало ухо. Пальцем тот нежно поглаживал его бедро, говоря этим то, что не мог произнести вслух.       Магнус был напуган, но раньше это его никогда не останавливало, и не остановит теперь.       Теперь они знали, откуда начать. Они не знали, были ли Ходж и Камилла единственными кротами, но это было уже что-то. Это давало возможность приступить к уничтожению Детей Мерлина, и Магнус готов был потратить на это всю свою энергию.       — В любом случае, — произнесла Камилла тоном, который отражал всю ее сущность. Она могла использовать лицо Морин, но сейчас Магнус видел только ее саму. Блеск в ее глазах, грация движений — все это было слишком далеко от милой и неуклюжей Морин. — Мне пора. Поговори с Валентином, пока он все не разрушил.       — В свое время, — ответил Ходж, его голос дрогнул, но Магнус не видел его лица, поэтому не знал почему. — Сначала мне нужно сделать кое-что более важное.       Камилла передернула плечами, закатив глаза.       — Твое дело, — фыркнула она, развернулась и направилась к двери, стуча каблуками.       Звук ее шагов едва успел затихнуть, как за дверьми шкафа возникла яркая вспышка, и они с грохотом распахнулись.       — Экспеллиармус [2], — выкрикнул Ходж, и Алек с Магнусом просто не могли ничего поделать, их палочки тут же метнулись в раскрытую ладонь Старквезера.       Взгляд его голубых глаз был совершенно спокойным, когда он посмотрел на двух мужчин, заточенных в небольшом пространстве.       У Магнуса перехватило дыхание, когда Ходж нацелил свою волшебную палочку на них.       — Мне жаль, что вы сделали это, мальчики, — вздохнул он. — Действительно жаль. ________________________________________________________       [1] — Ревелио (англ. Revelio) — заклинание обнаружения невидимых объектов.       [2] — Экспеллиармус — заклинание, которое обезоруживает противника, подкидывая палочку в руки атакующему или в сторону. Если Экспеллиармус попадает в противника, то откидывает его на несколько метров.