Уборщик по-вызову

Когда я вернулся домой, взвинченный и обескураженный, то немало удивился, когда обнаружил дверь в свою квартиру открытой. Первая и крайне банальная мысль, которая прокралась в голову: «О Боже, неужели меня ограбили средь белого дня?». От паники, обрушившейся на меня, словно поток ледяной воды, все органы словно скрутило в тугой узел, на коже выступил пот. Пусть у меня и не было большого количества ценных вещей, но перспектива лишиться кабельного телевидения и новенького ноутбука не особо радовало. Поэтому первым делом я потянулся за телефоном, чтобы позвонить в полицию, но, не успели мои пальцы коснуться экрана, как я вспомнил о том, что Микаса предложила приготовить ужин вечером и у неё есть запасные ключи. Я выдохнул от облегчения и едва сдержался, чтобы не приложиться головой об стену. Вот ведь растяпа! Как можно о таком забыть? Пройдя в квартиру, я лишний раз убедился в своей догадке: из кухни по воздуху разносился приятный запах чего-то фантастически вкусного, и мой живот мгновенно заурчал, напоминая, что я целый день отказывал ему в питательных веществах. Небрежно сбросив с себя куртку и просунув ноги в мягкие домашние тапочки, я направился на кухню. Там я застал Микасу, обложенную продуктами и всевозможной посудой, которая с профессионализмом шеф-повара нарезала овощи. Заметив меня, девушка скромно улыбнулась. — Ты уже вернулся? Почему не сказал? — спросила она, скидывая овощи на разогретую сковороду. — Я только зашёл и ещё ничего не успел сделать, — оправдался я. — И почему тебя так долго не было? Я уже начала волноваться, — проигнорировав мои слова, продолжила причитать Микаса. — Интервью немного задержалось. Хотя, на самом деле, не так уж и долго оно длилось. На самом деле, я задержался только потому, что когда Армин вышел из больницы и заметил моё абсолютно разбитое состояние, то устроил допрос прямо в сквере возле больницы, намереваясь выпытать правду. Я, ясное дело, ничего не говорил ему про произошедшее с Леви, просто сказал, что был невероятно впечатлен его героизмом и горжусь тем, что земля ещё носит такие кадры. Армин мне нисколечко не поверил — это было видно по его взгляду и нахмуренным бровям. Тем не менее, он быстро отстал от меня, подвёз до дома, так как у меня совершенно не было желания садиться за руль, и уехал, напоследок кинув на меня какой-то странный взгляд. Кажется, он всё же попытается докопаться до истины. Ну, удачи ему в этом. — И как всё прошло? — поинтересовалась Микаса. Ещё одна. Надоели уже со своими расспросами буквально обо всем. — Вполне хорошо. То, что надо было, мы узнали. — Неудивительно. Кухня погрузилась в молчание, и только лишь шкворчание овощей на сковородке да побулькивание воды в кастрюле напоминало о том, что жизнь продолжает течь в том же темпе. Тема для разговора была исчерпана, к тому же Микаса была занята приготовлением ужина, но меня всё ещё интересовал один вопрос, на который я хотел узнать ответ. — Микаса, — позвал я сводную сестру. — Что, Эрен? — У тебя остались в живых какие-то родственники? Девушка оцепенела. Раньше мы никогда не затрагивали эту тему, ведь я знал, что для Микасы очень болезненно вспоминать о семье после того, как её родителей убили проникшие в дом грабители прямо у неё на глазах. Удивительно, что она вообще выжила тогда. Но, по сути, мне не было ничего известно о её родословной. Мои родители, которые были хорошими друзьями семьи Аккерман, взяли на себя опекунство над девочкой, жалея бедную сироту, поэтому о родственниках никто даже и не вспоминал во время судебных разбирательств. Но ведь вполне возможно, что где-то ещё остались люди, в чьих жилах течет кровь, подобная той, что у Микасы, и, вполне вероятно, что Леви — один из них. Всё таки, было в них что-то схожее — прослеживающиеся азиатские черты лица, чёрные волосы, серые глаза, холодный взгляд. — Нет, — резко ответила Микаса, внезапно придя в себя. — У меня были только родители. Дальше она принялась со злобой перемешивать овощи. Кажется, Микаса сильно обиделась, несмотря на то, что я не хотел задеть её чувства — только усмирить своё любопытство. Чувствуя угрызения совести, я подошёл к ней и мягко положил руки на её хрупкие плечи. — Прости меня за это, — прошептал я, обвивая её тело руками в успокаивающих объятиях. — Я знаю, что тебе больно говорить об этом. Просто у того человека, что я брал интервью, была такая же фамилия, как у тебя, и я подумал… может быть… — Скорее всего, мы просто однофамильцы, — произнесла Микаса уже не так грубо. — Моя фамилия не такая уж и редкая. Я кивнул, соглашаясь с ней. Тем не менее, их схожесть не давала мне покоя. Возможно, они и вправду были родственниками. Далекими, но всё-таки родственникам. Какой-никакой семьей. Но об этом я уже вряд ли узнаю. Потому что, какими бы благородными не были б мои намерения, я не хочу причинять боль своим близким. И если неведение — это единственный способ избежать подобного, то я готов терпеть свое любопытство до окончания веков.