Мы здесь одни

— Раздевайся, — сказала Нина. Сузаку удивленно на нее уставился. Британка закатила глаза. — Рубашку сними и штаны подкатай. Мне нужно сделать тебе кардиограмму. Ну, пошевеливайся! Раздеваться перед Ниной Сузаку почему-то было стыдно. Раньше он снимал с себя одежду только под наблюдением Сесиль, а Сесиль юноша воспринимал, как бесполое существо. А Нина… Тем более, эта другая, новая Нина, Нина-ученый, Нина-аристократка, Нина — весьма привлекательная девушка. Стоп. С каких пор Нина Эйнштейн — привлекательная девушка? Да как он может вообще думать о каких-либо девушках, когда его возлюбленной больше нет? Сузаку почувствовал себя предателем. Нина ждала. Наконец она сама шагнула к рыцарю и, не церемонясь, принялась стаскивать с него рубашку. Юноша оцепенел, позволяя ей расстегивать пуговицу за пуговицей. Нина цокнула языком, увидев шрамы на коже Сузаку, а у него по спине побежали мурашки. Это же просто Нина, — уговаривал себя Сузаку. Просто тихоня-Нина, зубрилка-Нина, трусишка-Нина. Она положила ладонь на один из его шрамов, и ее прикосновение было обжигающе теплым. — Ложись, — скомандовала Эйнштейн. — Хватит мне приказывать, — устало сказал Сузаку. Его раздражало поведение Нины, а ее, видимо, раздражало само его, Куруруги Сузаку, существование. — А ты разве не привык подчиняться? — деланно удивилась Нина, — Ты же у нас верный песик. Сузаку скрипнул зубами. — Ты не могла бы заткнуться? Нина вспыхнула от гнева. — Ты… знай свое место, ты… Она тряслась от злости, а Сузаку снова стало забавно за ней наблюдать. Да, такая способна на все — даже Фрейю активировать… — И где мое место? — почти язвительно спросил юноша. — Да пошел ты, — Нина отбросила в сторону стетоскоп, — Сдался ты мне. Пусть граф Ллойд тебя исследует. — Не-не-не, ребята, я никак не могу! — ввалился в кабинет граф, который явно подслушивал. Увидев обнаженного по пояс Сузаку и красные щеки Нины, Ллойд радостно хрюкнул. — Как результаты кардиограммы? Нина накрыла лицо рукой. — Нет, так невозможно работать!