Черно-белые будни

      Слишком шумно. Слишком душно. Слишком много пристальных взглядов. Слишком тяжело держать улыбку на лице. Слишком сильно хочется закрыться в тишине своей квартирки. Но… Гарри с Джинни ей этого не позволят.       Когда Гермиона, поддавшись унынию и апатии, послала Гарри Патронус с сообщением, что не придет на работу, потому что заболела, тот уже через пять минут стоял на пороге квартиры. Окинул ее внимательным взглядом, сжал кулаки, но удержался от расспросов. Напоил чаем и вызвал Джинни. И умчался куда-то, гневно сверкая глазами. Вернулся вечером. Навеселе и со сломанным носом. Единственное объяснение, которое удалось от него получить, звучало так: «Если тебя это успокоит — ему сейчас так же херово, как тебе». Нет. Ее это не успокоило. Гермиона понимала, что их странный роман закончился. Что надо жить дальше. Только как же это тяжело…       Эта дурацкая вечеринка в честь дня рождения Кингсли собрала всех высокопоставленных шишек. И, конечно же, героев войны. Вот и Грейнджер теперь старательно всем улыбалась, смеялась и пыталась скрыться от Рона, пробивающегося к ней с другой стороны зала. Судя по решимости в его глазах, разговор предстоял не из легких. Но у Гермионы не было ни сил, ни желания в нем участвовать.       Отступив назад, она на кого-то наткнулась.       — Извините, — очаровательно улыбнулась Грейнджер, разворачиваясь. И сразу встретилась с внимательным взглядом черных глаз и неизменной саркастичной усмешкой на бледном лице. — Добрый вечер, Северус.       Брови зельевара неконтролируемо поползли вверх. Гермиона лишь покачала головой.       — Мне казалось, мы перешли на ты.       — Когда?       — Тогда… — она замялась, вспоминая тот неловкий момент, — в больнице. Вы назвали меня по имени.       — Это было непозволительно. Под влиянием стресса, — Снейп извиняюще склонил голову. — Я приношу извинения за свою фамильярность.       — А мне понравилось… Северус, — ляпнула Грейнджер, но решила идти дальше. А почему бы и нет. Этот хмурый и безумно талантливый мужчина был ее первой любовью в Хогвартсе, хоть и не догадывался об этом. И слава Мерлину, а то не избежать ей язвительных насмешек. — Я разрешаю вам называть себя по имени.       — Я подумаю, мисс Грейнджер, — легкая улыбка тронула уголки тонких губ.       Он взял бокал со стола и направился в самый темный угол. Гермиона пожалела, что не может последовать за ним. И что вокруг нее нет такой же ауры неприступности, защищающей ото всех. Хотя… не слишком ли ему одиноко в этом коконе? Словно почувствовав что-то, Северус обернулся и посмотрел прямо на нее. Ей показалась грусть в его взгляде. Грейнджер улыбнулась ему и отвернулась. Стало неловко. Будто она подсмотрела что-то очень личное.       — Грейнджер, ты должна меня спасти, — цепкие пальцы схватили ее за запястье и потащили в центр зала.       — Драко, ты рехнулся? — взвизгнула Гермиона, еле успевая подхватить длинную юбку и не распластаться на скользком полу.       — Рехнусь, если эта назойливая мадам меня догонит, — Малфой кинул взгляд куда-то за спину и резко притянул к себе Грейнджер. — И рехнешься ты, если это рыжее недоразумение, бывшее когда-то твоим парнем, найдет тебя.       — Взаимовыгодное соглашение? — быстро сориентировалась она, увидев разочарование на лице Рона. И такое же — на лице полной, потеющей брюнетки, схватившейся за край стола и тяжело дышащей.       — Лучше ты, Грейнджер, чем ее липкие объятия.       — Договорились, хорек, — рассмеялась Гермиона и закинула руку ему на плечо. Драко лишь скривился на это прозвище, но промолчал.       Удивительно, но рядом с ним она почувствовала себя в безопасности, несмотря на ошарашенные взгляды присутствующих. Даже Гарри с Джинни с интересом смотрели на них и качали головой.       — Мы произвели фурор.       — Ты же любишь быть в центре внимания. Наслаждайся.       — Не так, как ты, Грейнджер, — усмехнулся Драко и посмотрел на нее сверху вниз. Его серые глаза смеялись, хотя лицо оставалось равнодушным, как и подобает аристократу.       — Я? — возмутилась она. — Неправда.       — Притворство тебе не к лицу, — его губы дрогнули.       — А что мне к лицу? — лукаво спросила Гермиона. И внутренне ужаснулась. Что сегодня не так с ее языком?       — Улыбка, — коротко ответил Малфой. Заметив ее удивленный взгляд, закатил глаза. — Ой, да ладно… Я вполне терпимо к тебе отношусь.       — Это взаимно.       — Только не привыкай, Грейнджер.       — Думаю, ты мне не позволишь.       — И то верно…       Музыка закончилась, но Драко не торопился ее отпускать.       — По идее, сейчас еще что-то должно заиграть… Или ты торопишься к брызгающему слюной малышу Ронни?       — Ни капли.       — Вот и отлично.       Следующая композиция была такой же медленной, позволяя им неспешно вальсировать по залу. Рука Драко скользила по ее спине, поглаживая сквозь тонкую ткань струящегося платья, его светлые, почти прозрачные глаза улыбались, несмотря на высокомерно задранный подбородок. Гермиона тихо хихикнула и положила голову ему на грудь, вдыхая терпкий аромат парфюма. Он, конечно, был не тем, что сносил ей голову, но в меру обволакивающим и расслабляющим. Малфой теснее прижал ее к себе и прошептал:       — Только не усни, Грейнджер… Ты же наверняка храпишь.       Тонкие пальчики, покоящиеся на плече, ущипнули его за шею.       — Сдурела? — прошипел Драко.       — Скажи спасибо, что это не хук справа, — поддела его Гермиона.       Неожиданно Малфой рассмеялся. И не только его партнерша была ошарашена этим фактом. Окружающие их пары оборачивались на этот тихий переливчатый смех, звучащий так искренне.       — И почему Уизли тебя преследует? — спросил Драко, беря Грейнджер под руку и ведя ее к столу с закусками. Он ловко подхватил с подноса у пробегающего мимо официанта два фужера с шампанским и протянул один ей.       — Догадываюсь… Но выяснять, если честно, не хочу. А у тебя что за возрастная и такая страстная поклонница?       — Не поверишь, она всего на пару лет старше нас…       — Да ну!       — И очень богата…       — Естественно!       — И чистокровная…       — И что тебя смущает?       — Ты смеешься надо мной? — прищурился Малфой.       — Как ты мог подумать, — с серьезным лицом ответила Гермиона. Но улыбка сама собой расползлась на ее лице. Если забыть о всех прошлых разногласиях, общаться с Драко было, на удивление, легко.       — Может, конечно, это алкоголь, но вы сегодня очаровательны, мисс Грейнджер, — он невесомо коснулся губами ее пальчиков, и Гермиона залилась румянцем.       — Завтра тебе будет стыдно, — фыркнула она, но не отдернула руку.       — Даже не сомневаюсь, — пожал плечами Малфой. — Тебе не душно? Может, выйдем на веранду?       Проследив направление его взгляда, Гермиона заметила идущих к ним хмурого Рона и еле сдерживающегося, чтобы не засмеяться, Гарри.       — С удовольствием.       Поставив бокалы на ближайший столик, они направились к огромным стеклянным дверям, ведущим на веранду. Драко галантно держал ее руку, накрыв изящные пальчики своими, и с высокомерным выражением лица кивал всем, кто встречался на пути. Не стал исключением и Малфой-старший. Люциус буквально выплыл, преграждая им дорогу. На красивом лице играла снисходительная усмешка.       — Драко, я хотел бы поговорить. Думаю, мисс Грейнджер простит тебя.       — Извини, отец, но сегодня я всецело принадлежу своей прекрасной спутнице, — он снова поцеловал ее пальчики, опалив взглядом серых глаз. — Поговорим дома.       — Хорошего вечера, мистер Малфой, — обворожительно улыбнулась ему Гермиона и помахала рукой на прощание.       Люциус скривился, но промолчал. Уже у самых дверей Грейнджер ощутила на себе тяжелый, пронизывающий до костей взгляд. Она поежилась и обернулась. Недалеко от них, прислонившись к стене, стоял Северус и, не скрываясь, рассматривал ее. Он залпом допил свой виски, даже не поморщившись, поставил бокал на стол и покинул зал.