Настя?

Я долго не мог заснуть. Уже просто устав сверлить взглядом свой мобильный, я отрубился. Проснулся поздно. Очень. Десять утра. Вернее, уже дня, если жить по часам Насти. Открывая глаза, я в прямом смысле молился, чтобы моя малышка оказалась рядом, здесь и сейчас. Но жизнь меня разочаровала: все так же пустует ее половина кровати, телефон молчит. На все мои сообщения нет ответа. Я даже не стал завтракать. Почему-то внезапно появилось желание умереть. Точнее, нежелание больше жить. Вместе с этим меня посетила мысль о том, что неплохо было бы уехать на студию. Каменских, то есть, будущая Потапенко, вполне могла убежать именно туда, чтобы, к примеру, сделать какой-то сюрприз. Мои доводы были настолько разнообразными, что от одних я расплывался в улыбке и прыгал, а от других пылал от злости и волнения. Наспех собравшись, я отправился в родное место, где создавались и создаются все хиты. С самого порога меня встретили радостные голоса ребят из команды, каждый лез обнять. Отпихнув всех, я молча пошел в комнатку, выделенную специально для меня. Я сильно пожалел об этом. Именно в этой комнате все было насыщено совсем не мной, а нами. Нами. Настей и мною. Только зайдя внутрь, я уже почувствовал запах ее духов. Вроде свежий, а вроде и выветрившийся. — Каменских здесь была? — громко крикнул я, приоткрыв дверь. — Нет, — вразброс ответили все, кому было не лень. — Ненавижу! — бросил я, уже закрываясь. Я плюхнулся на кресло, прокрутился до стола, взял лист белой бумаги, карандаш и начал набрасывать новую песню. Слабо выходило, никак не клеилось ничего, кроме моего внутреннего состояния. Я пытался понять, почему она поступила так со мной. Я, насколько помню, ни в чем не провинился. Да и ее записка не говорит ни о чем плохом. — Господи, да что происходит?! — распсиховался я, смяв бумагу. — Потап, все в порядке? — в комнату заглянула Надя. — Дорофеева, изыди. Просто уйди, если не хочешь словить по шапке. — Прости, Леш… что случилось? — А так не понятно? — я сидел спиной к ней и грубо отвечал. — Ну, Потап, не волнуйся ты так. Я уверена, с Настей все хорошо. Чего психуешь-то? — Бля, а это нормально, да? Когда твоя девушка сматывается непонятно куда, не отвечает на звонки, нигде не появляется в сети, даже вас не предупредила. Просто отвалите от меня. Отвалите и не подходите, пока я не узнаю, что с Настей. — Леша, ты можешь лишить меня зарплаты на весь месяц, можешь хоть об шкаф головой ударить, но я не уйду, пока не буду знать, что ты спокоен. — Да заебали вы все! — я резко поднялся со стула и бросил мобильный прямо в свою подопечную. В этот момент в комнату вбежал Позитив, успевший закрыть партнершу от удара. Каким-то образом он ловко поймал мой телефон, размерным шагом подошел и вручил обратно. — Угомонись, бро, — он хлопнул меня по плечу. — Угомонись? Вы издеваетесь? Отойдите. Отвалите. Не приближайтесь, пока не получу ответа, что с этой… сучкой… Настей. — Ого. Видимо, все серьезно, раз аж такими словами ее называешь? — Бля, да отъебетесь вы от меня или нет? — я медленно сел в кресло и закрыл лицо руками. Двое вышли из комнаты, аккуратно закрыв дверь. Изменяет. Уверен, нашла себе ухажера. Чем я хуже любого, кто к ней подкатывает? Почему я вынужден бить своих подопечных из-за этой самовольной дамы? Я взял в руки телефон, нехотя разблокировал и открыл диалог.

«Охуела ты, зая. Все бы понял, если б соизволила ты объяснить. Сообщишь потом новую фамилию да отчество будущего ребенка, Каменских.»

Я долго думал: отправлять или нет? Дрожащей рукой все-таки сделал это. Внутри все остановилось. Это было хуже смерти. Сразу раздумья: а может не надо было? Для меня это сообщение стало своеобразным Нас… ее прыжком с парашютом: вроде так легко, а что-то идет не по плану. Всю жизнь успеваешь обдумать. Поменять мнение на многие вещи. Разлюбить что-то или даже кого-то. Начать новый, чистый отрезок своего существования.