Настя?

В глазах темно. В голове пусто, но будто в ночном небе вспыхивают там звездочки, яркие огоньки. Мой мозг не ведет счет времени, я даже не знаю, что происходит там — снаружи. И вот, я медленно открываю глаза. Понимаю, что дикая боль пробивает тело насквозь. Я в полулежащем состоянии нахожусь на полу, откуда-то сверху стекает на грудь дорожка крови, передо мной спиной ко мне стоит Потап, надевающий куртку. Увидев кровь, я запаниковала, на минуту потеряла контроль над собой. Ударив меня и даже увидев, что я упала, Леша не сделал ни шагу ко мне. Он продолжал стоять у двери, как и прежде. Я все же усомнилась в его чувствах после такого. Может быть, он и не хотел помочь мне? Хотел уйти, но еще не успел? — У… — очень тихо начала я, пытаясь пропеть, — уезжаешь, уезжай, — голова трещала, — но меня не забывай… Вспоминай, как мы любили… Не хватило… — я снова отключилась. «Воздуха,» — допел мой мозг фразу в голове, и тьма снова воцарилась в моих глазах. — Настя! Настя! Каменских! Потапенко! — едва приоткрыв правый глаз, я увидела Лешу, стоявшего надо мной. — Воздуха ей не хватило! Настя?! — он держал меня под локти, кричал. Я почувствовала резкое поднятие, опору. Он держал меня на руках, нес, видимо, в спальню. Мягко уложив меня, он сел на пол рядом и ладонью принялся утирать кровь. — Настя… — робко позвал он меня. В ответ я смогла лишь промычать. — Прости меня, солнышко… Зайка, прости, пожалуйста, я не хотел ударять тебя. Малыш, слышишь? Зай? — он говорил так ласково, все это время утирая дорожки крови с моей шеи. — Розочка, прости меня… ответь хоть что-нибудь, малышка… Мне было больно даже открыть глаза. Голова буквально взрывалась. Мои губы дрогнули, я прошептала что-то невнятное. — Я сейчас вернусь, только полотенце и бинт принесу… — Бинт? — кое-как переспросила я. — Ты вся в крови, зайка, — он провел обратной стороной ладони по щеке, которую ударил. — О, Господи, — как-то только на одних гласных прошептала я. — Не бойся, все хорошо… Наверное. Надо вызывать скорую. — Нет, только не скорая, не врачи, никого мне не надо. — И меня? — с насмешкой спросил он, но вмиг вернулся в серьезное состояние. — Нет… — Нет?! — Нет. В смысле, что нужен. Вместо тысячи врачей. — Прости меня, малыш, — он приблизился к моей щеке, еще раз погладил ее и нежно чмокнул. — Ты хотел принести полотенце и бинт… иначе это белоснежное белье навсегда останется красным. Он улыбнулся и рванул из комнаты. Вернулся очень быстро, держа в руках рулон бинта и смоченное полотенце. Его руки были в дорожках крови до самых локтей, он аккуратно протирал кровь с моей груди, лица, шеи, и как бы невзначай отодвигал блузу. — Больно? — Голова раскалывается, — я прикрыла веки. — Извини, еще раз, прости, — извинялся он, осторожно прикасаясь к моей коже. Убрав с тела кровь, он приподнял мою голову за затылок и начал внимательно всматриваться. — Хочешь, обрадую? Хотя, это нельзя назвать особо приятной новостью, но лучше, чем могло бы быть. Ты только кожу содрала, кровь уже останавливается. — Бинт не нужен, значит? — Ну, слушай. Если ты хочешь, я намотаю тебе и бинт, — он улыбнулся. Я решила, что на этот вопрос можно и не отвечать. Мы молчали, глядя друг на друга. Глаза утопали в чертах лица, в глубине очей. — Леш… — Мм? — А если я скажу, что люблю тебя и… — я не смогла закончить предложение, он оборвал меня. — И наше расставание было полнейшей глупостью? — Угу, — промычала я и состроила наивные глазки. — Тогда я скажу, что, — он остановился и взял в свои две руки мою ладонь, — я хочу, чтобы у меня больше не было Каменских Насти. Я хочу, чтобы она была Потапенко Анастасией. — У-о-о, — мне хотелось прямо здесь расплакаться от такого счастья. — Значит, мы снова вместе? — Мы и не расставались, поверь, — он сладко чмокнул меня в щеку. — Может, уже скажешь, куда убежала тогда? — Котик, прости… не могу сказать. Иначе сломаю все, что было. И нет, это не измена. Я искренне предана и верна тебе, слышишь? Подожди, время все покажет. — Беременность?! — воскликнул он, выражая непонятные эмоции: то ли радость, то ли испуг, то ли восторг. — Я же сказала, все увидишь сам. Чуть позже. Немного не сейчас.