Эрик
Когда Рик подошел к университету, Влас спокойно стоял у ворот и дымил сигаретой. Как обычно — в черных джинсах, в черной футболке и накинутой поверх нее черной рубашке. А вот кеды на ногах — красные. — Мать купила, — пояснил он и выбросил недокуренную сигарету в урну — Рик не курил и не любил быть пассивным курильщиком. Эрик понимающе кивнул. Мать почти не обращала на Власа внимания, полностью занимаясь младшим сыном, который страдал каким-то психологическим расстройством (Влас говорил, но Рик не запомнил), и парень с детских лет был предоставлен сам себе. Рик сощурился, разглядывая приятеля. Что-то в мрачном типе определенно изменилось. — Новые плаги! — наконец выкрикнул он восхищенно. — Ты еще растянул себе тоннели. — Нравится? — Влас довольно усмехнулся. — А то. Я бы сделал себе, но Лиза упадет в обморок, — Рик машинально потер ухо, в хрящ которого было вдето девять маленьких колец. Его мачеха с годами продолжала оставаться воплотившейся мечтой любого подростка. На его семнадцатилетие она уговорила отца подписать разрешение на тату и оттащила парня к знакомому мастеру. «Все равно же сделаешь, так лучше так, чем потом портак перебивать». Так Рик обзавелся шикарнейшим рукавом на тему Adventure Time и теперь подумывал о втором уже по Gravity Falls. Лиза же и подкрашивала ему отросшие корни и покупала новые сережки для многочисленных проколов. Но тоннели ей не нравились, и не делать их было маленькой платой за все ее старания. — А вот и эти трое. Елисей шел впереди: злой, раздраженный и явно не выспавшийся, он был одет просто — рваные джинсы и белая футболка, дреды убраны резинкой на затылке, в ногах болтается обычная торба. Ким с Тимофеем брели сзади, шаркая одинаковыми кедами, и виновато поглядывали на друга. — Эти двое вчера поссорились с родителями и приперлись ко мне, — Елисей устало ткнулся головой Рику в плечо. — Я не спал всю ночь. Рик ободряюще похлопал его по плечу, мимоходом отметив, что с появлением остальных Влас снова «закрылся». — Люби меня за то, что я не убил твою лучшую подругу и ее братца. Рик игриво поцеловал друга в макушку, и — о чудо! — тот даже не врезал ему в ответ. Видимо безумная парочка, действительно, его доконала. — Обеденный перерыв в два, — жизнерадостно сообщила Ким, убирая со лба длинную челку. — Хочу видеть вас всех. Елисей издал что-то вроде звериного рыка и первым пошел в универ. День прошел ожидаемо: кто-то подходил и знакомился, кто-то отсиживался по углам; кто-то восхищенно разглядывал татуировки, кто-то неодобрительно щурился на подведенные глаза. У нескольких парней наверняка чесались кулаки, но Рик не зря регулярно ходил в зал, он выглядел достаточно внушительно, чтобы к нему предпочитали не лезть. А потом Ким очаровала всех своей улыбкой и бестактностью, и как-то ее очарование автоматически перекидывалось и на Рика, как было еще в школе — неодобрительных взглядов стало меньше. «Приживусь» — облегченно понял Эрик и расслабился.***
В обеденный перерыв Елисей громко и со вкусом «рыдал» на его плече. — Они там такие скучные, такие безумно скучные! Такие серые! Я там умру, задохнусь среди этой серости, состригу дреды, надену костюм, и вы потеряете меня навсегда. Рик рассеяно гладил его по макушке, растерявшись. Конечно, Сей просто прикалывался, но что-то было надрывное в его голосе, которое напоминало, что на юрфак друг подался только в угоду родителям. Проходящие мимо студенты с любопытством оглядывались на разыгравшуюся драму, преподаватели смотрели неодобрительно, а потом на стол вдруг опустился бумажный стаканчик. — Горячий шоколад, — произнес спокойный голос. Ребята уставились на нового участника сцены. Пожалуй, не подойди он сам, Рик бы его и не заметил. Достаточно высокий, наверное, совсем немного ниже самого Рика, стройный, одетый в джинсы и тонкую облегающую черную водолазку. Через нее видно, что тело неплохое, не худощавое, но и не перекаченное, отличное тело, такое же отличное лицо, приятное, с правильными чертами, да и волосы ничего — мягкие, слегка отросшие, песочного цвета, спадают на глаза, на обычные карие глаза. В общем, парень как парень, такие особо в его памяти не задерживаются — ни достоинств, ни изъянов. — Что? — удивленно спросил Елисей, прекратив рыдания. — Горячий шоколад, — невозмутимо отозвался парень, без любопытства разглядывая компанию. — Он весьма неплох в нашем кафетерии. Елисей взял в руки бумажный стакан и сделал глоток. — Я люблю горячий шоколад, — сказал он, все еще находясь в легкой растерянности. — Я так и подумал, когда увидел твою торбу, — незнакомец кивнул, развернулся и направился к преподавателям. — Точно, — Ким достала из-под стола черную сумку, на ткани которой Елисей еще в школе белым штрихом написал: «cioccolata calda» и разрисовал надпись белыми сердечками. — Он что серьезно просто взял и ушел? — удивленно произнес Рик, продолжая разглядывать странного парня. Тот больше не обращал на них никакого внимания. — То есть он подошел к незнакомым людям, дал тебе горячий шоколад и ушел? — Может он хотел тебя успокоить? — предположил Тим, как ни в чем не бывало уминая свой обед. Он единственный, кто никак не отреагировал на происходящее. Он вообще мало на что реагировал, если речь не касалась его сестры. — Думаю, наверняка именно этого он и хотел, — согласился Елисей, довольно поглощая порцию горячего напитка. — Действительно, неплохо.***
Как-то незаметно прошла неделя, потянулась следующая, ребята втягивались в студенческую жизнь. Ким заводила новые знакомства, Елисей тормошил свой факультет, Влас продолжал оставаться мрачным ублюдком и наживал врагов. Рику уже пришлось однажды влезать в драку, чтобы оттащить друга от разъяренного парня. В итоге огребли оба. Очень сильно огребли. — Вот никогда бы не подумал, что получу от такого, — восхищенно пробормотал Рик, осторожно трогая разбитую губу. — Не умеешь ты выбирать соперников, Влас. Соперник, действительно, не выглядел внушительно. Не очень высокий, худощавый, с совершенно девчачьим лицом — смазливый, надо признать. Очень. Охотник внутри Рика сразу сделал «стойку» на этого красавчика. — Да он ублюдок, — раздраженно бросил друг, с грустью разглядывая порванную рубашку. — Третьекурсник с зарубежной литературы. Он тут из самых отмороженных. — Так чего ты полез тогда? — Да поэтому и полез. — Придурок. Хотя в чем-то жизнь и менялась. Тим внезапно перестал изображать из себя тень своей сестры и появлялся рядом исключительно до и после пар. Рик бы, наверное, думал, что это к лучшему, если бы вообще был в состоянии думать о чем-то кроме… того парня. Это бесило. И виновата в этом была, конечно, Ким. — Ты на него запал! — радостно сообщила она в тот день, когда они все вместе топали к остановке. — На кого? — Рик в ужасе округлил глаза, отчего Тим с Елисеем расхохотались. — На парня типа из кафетерия. — Ты заболела? — совершенно искренне поинтересовался Эрик и выразительно положил ладонь на ее лоб. Девушка раздраженно сбросила руку. — Ты еще скажи, что не думал о нем все это время. — Да о чем там думать? Ну, думал, подумаешь. Совсем немного. Просто странное происшествие, почему бы не подумать о нем? — Было бы на что западать, — буркнул он, отводя глаза. — Ну не знаю, — мечтательно протянул подруга. — Пальцы у него, конечно, ммм. Как представлю, что он может этими пальцами… — Избавь нас от подробностей! — хором вскрикнули парни, и девушка злорадно расхохоталась. Нет, ну пальцы как пальцы. Тонкие, длинные, как у пианиста, но опять же ничем не примечательные. Странно, что он вообще это помнит. Вроде и не смотрел на руки. — А шея у него какая, вы видели? — не унималась Ким, уже стоя на остановке. — Так он же в водолазке был с горлом, что ты там углядела вообще? — А вот что надо, то и углядела. А запястья? Запястья вообще секс. Той ночью Рику снились сводящие с ума тонкие пальцы, которые действительно умели ооочень многое.***
— Итаак, что у меня есть, — Ким протянула ему свой телефон, с экрана которого на мир смотрело знакомое лицо, сверкая злющими ярко-зелеными глазами. — Красив, засранец. Тут она была права. Выбеленные волосы, загорелая кожа, лицо смазливое донЕльзя, еще и сверкает белозубой улыбкой. — Хорош, — согласился Рик, отчетливо понимая, что что-то не так. Где предвкушение, где азарт, где желание увидеть это чудо совершенно затраханным в своей постели? Нет, от последнего он бы, конечно, не отказался. — Или ты все еще думаешь о том типе? — Ким подозрительно сузила глаза. Нет, не думает. Просто удивительно, что за две недели они так ни разу и не пересеклись. Все-таки в одном вузе учатся. Какова вероятность, что он с факультета, который обитает в каком-нибудь другом корпусе, а в прошлый раз оказался у них совершенно случайно или не случайно, но по делам, и больше такого не повторится? — Да что ты привязалась? — Рик вернул подруге телефон. — Просто пацан этот совершенно бешеный. Не думаю, что он захочет видеть меня рядом, после того, как в прошлый раз разукрасил. — Это он вас так? — теперь уже Елисей выхватил телефон и всмотрелся в фото. — Вот бы не подумал. — Да уж, — девушка задумчиво кивнула. — Ну раз ты испугался, тогда ладно. — Ким, мы не в пятом классе, чтобы ты могла развести меня на слабо. Мое лицо слишком дорого мне. Связываться с бешеными натуралами себе дороже. Если мне захочется подраться, я вон, до Елисея подомагаюсь. — Он гей. — Елисей?! — Балда! Димка Золотов, который вас отметелил. По крайней мере слухи ходят, а он ничего не отрицает. Рик задумался. Может все-таки попытаться? А если получится? Потом учиться с ним еще два года в одном универе и опасливо шкериться по углам? — Нет, Ким. Ты же знаешь, я не гажу там, где ем. — Твоя правда, — наконец сдалась подруга и тоже принялась за обед. — Кстати, о Лексе, — вскинулся вдруг Елисей, — я могу познакомить тебя с ним, если хочешь. Рик уставился на него непонимающе. — Лекс? — Ну да, тот парень из кафетерия, — невозмутимо пояснил друг. — Он с моего факультета, староста третьего курса. — И давно вы знакомы? — вкрадчиво спросил Рик, чувствуя желание придушить друга на месте. — Да с того дня и знакомы. Ходим иногда горячий шоколад пить вместе. — И почему ты раньше не говорил? — бешенство нарастало. — Так ты действительно заинтересовался? — Елисей невинно захлопал ресницами. — Если бы я знал, то уже давно… — Я придушу тебя, — тихо пообещал Рик, с яростью глядя в смеющиеся глаза. — Когда-нибудь я придушу тебя.***
С въедливым (и наверняка гомофобным) преподом математики они не поладили с первой пары. С того самого презрительного взгляда, которым вредный старикашка окинул малиновую макушку первокурсника. В общем, Рик к таким взглядам выработал иммунитет уже давно и справедливо полагал, что раз хочешь выделяться, будь готов к разным реакциям, но, к сожалению, взглядами дело не ограничилось. Посыпались неприятные иногда сальные шуточки, а потом и двусмысленные намеки наедине. Рик мысленно перекрестил препода из гомофоба в старого извращенца и старался держаться подальше. Сегодня держаться подальше не получилось. Ким решительно соблазняла однокурсницу с лингвистики, из-за чего прогуляла эту пару, и Овицин с большим удовольствием отчихвостил Рика за поведение «подружки». Рик кисло подумал, что огрызаться себе дороже, молча стерпел посягательство на свою задницу и слинял со звонком. На историю идти не хотелось, поэтому он взял в кафетерии бумажный стаканчик с кофе и устроился в парке с книгой. Конечно, осень уже чувствовалась, но сегодня вышел на диво солнечный день, чем грех было не воспользоваться. Правда, чтение не шло. Рик положил книгу себе на колени и запрокинул голову к небу: синему с плывущими тонкими облаками. Ему нравилась такая погода, хотя над этим он никогда сильно не заморачивался — и изморось нипочем, когда радостно на душе. Сегодня Рику радостно не было. Наверное, стоит все-таки развести какого-нибудь симпатяжку на секс. — Тяжелый день? — раздался рядом сочувствующий голос. Рик вздрогнул от неожиданности и вскинул глаза. — Не ожидал тебя увидеть, — он пожал протянутую руку и с подозрением посмотрел на приятеля. Тимофей выглядел помято. — Ты пропал в последнее время. — Учеба, — Тим пожал плечами и уселся рядом. — Я тоже не ожидал увидеть тебя одного. Думал, ты уже собрал вокруг себя группу фанатов. — Я не в настроении. А ты чего такой уставший? — Я обычный, — Тим достал из сумки стеклянную бутылку лимонада и открыл ее об скамейку. — Просто когда я рядом с сестрой, она заполняет собой пространство, и я заочно кажусь активнее. — Кстати на счет этого, — решился на разговор Рик. — У вас все в порядке? А то с тех пор, как вы вернулись, между вами будто кошка пробежала. — Разве? — неискренне удивился приятель и протянул бутылку. Рик отрицательно помотал головой. — Ну, мы выросли и все такое. Рик хмыкнул. Дружба этих двоих всегда была немного странной: слишком близкой, слишком глубокой, но они были счастливы в своей близости, делились всем на свете, обсуждали своих пассий, поддерживали в любых делах и стояли друг за друга горой. И Ким всегда была в этой парочке двигателем, а Тимофей молчаливой тенью. Наверное, ему просто надоела эта роль, а подруга просто скучала по внезапно пропавшему брату. «Хреновый из меня эксперт по части чувств», — Рик отхлебнул порядком остывший кофе и решил не лезть. Все-таки есть вещи, в которых он не разбирается. — Слухай, а ты серьезно запал на того парня их кафетерия? — Да не западал я на него! Тим рассмеялся.***
Сегодня пары заканчивались одновременно почти у всех, кроме Тима, который теперь оставался в институте до самого вечера, занимаясь каким-то «очень важным проектом». — Да какой важный проект может быть у первокурсника? — зло бурчала Ким, пока они втроем топтались у входа, ожидая Власа. — Наверняка там с какой-то девкой обжимается. — Да ну, это же Тим, — попытался успокоить Рик разбушевавшуюся подругу. — Если он с кем и обжимается, так с учебником. Ким пробурчала что-то нечленораздельное и по-птичьи выгнула шею, высматривая приятеля в толпе. — Где носит этого придурка? — Елисей недовольно посмотрел на часы. — Надеюсь, он снова не влез в неприятности? Рик напрягся. После того избиения, Влас не успокоился. Его только на прошлой неделе вызывали к декану после очередной драки. — Пошли за углом посмотрим, — он потянул друзей за собой. — В прошлый раз я его именно там выхватил. Подоспели они почти вовремя. Дима с Власом стояли друг напротив друга, яростно сжимая кулаки, а между ними невозмутимо и расслабленно обитался… Лекс. Гребаное сердце екнуло. Внимательный взгляд тут же выцепил и изящные запястья, и длинные пальцы, и тонкую шею, которая сегодня была открыта. — Ты. — Лекс строго посмотрел на Власа, одним взглядом осаждая желание того огрызнуться. — Прекращай нарываться, иначе в следующий раз этот придурок вколотит тебя в землю. И лечиться ты будешь очень-очень долго. Теперь ты, — он перевел взгляд на Золотова. — Один звонок, и Рысь в тот же день заберет тебя из института. Ты здесь под мою ответственность, так зачем подставляешь меня? — При этих словах голос его оставался совершенно спокойным. Не равнодушным, а каким-то мягким, успокаивающим. — Вы, — взгляд карих глаз (и не такие уж они обычные, эти глаза, глубокие, темные, цвета шоколада, завораживающие) переместился на них. — Забирайте своего друга и следите за ним внимательнее. У человека что-то в жизни происходит, делать вид, что все в порядке — чревато. — То есть ты нас теперь будешь учить, как дружить правильно? — отчего-то вспылил Рик, подошел ближе и притянул к себе Власа. Тот что-то пробурчал, но послушно замер в его руках. — Если тебе есть, что возразить, говори, — невозмутимо отозвался это…этот сухарь! — Мы не бросили его одного барахтаться в своих проблемах, — твердо сказал Эрик, все еще не силах оторвать взгляд от оленьих глаз: в них бликами играло солнце, и ресницы длинные как у девчонки, от которых под глазами разбегались тени. — Очень рад. Что-нибудь еще? — Да, — он сделал шаг вперед, оказываясь совсем близко, на расстоянии поцелуя. — Ты мне определенно не нравишься. Хоть и такой глазастый. Какая-то тень смешанных эмоций мелькнула по невозмутимому лицу, а потом этот невозможный, серый, совершенно неинтересный парень улыбнулся. И от этой улыбки у Рика перехватило дыхание — Можно подумать, я хочу нравиться такому засранцу как ты.Елисей
— Прекращай лыбиться как идиот, — Елисей схватил друга за плечи и что было сил встряхнул. — Чертов педик, ты меня раздражаешь. — Да брось ты его, — Ким ужом скользнула между парнями. — Человек первый раз в жизни влюбился. — Эй-эй, — тут же встрял Рик. — Никто тут не влюбился! — Ага, — скептически заметил Влас. — Да ты там чуть лужицей не расплылся, когда этот тип тебе глазки состроил. Разве что хвостиком не вилял. — Дьявол! — Рик как-то беспомощно взмахнул руками, запустил пальцы в уложенные волосы и, бросив: «Пойду пройдусь», целенаправленно пошел прочь. — Эй, — Ким было бросилась за Риком, но Елисей тут же ее перехватил. — Пусть побудет один, — вкрадчиво сказал он, заглядывая подруге в глаза. Он знал, что Ким терпеть не может, когда он указывает ей что-то на счет Рика, но надеялся, что сегодня она не вспылит. — Для него это впервые. — Да знаю я, до чего он там один додумается, — беспомощно сказала Ким, провожая малиновую макушку тревожным взглядом. — Решит, что все это ничего не значит, закроет все в себе и не позволит себе любить. «Он разберется, — уверенно подумал Елисей, вспоминая все те случаи, когда Рик, по идее, должен был бежать сломя голову, но всегда оставался. — Этот обалдуй умеет быть честным с собой». — Это будет его выбор, и нам придется его принять. Ким отчего-то всхлипнула и уткнулась носом в мужскую грудь. Да уж, они с Тимом среди них были самыми мелкими. — Я переживаю за него. — Достали, — устало бросил Влас, со злостью разглядывая обнимающуюся парочку, вытащил сигареты и закурил. Он единственный, кто курил в их компании. — Организуйте фан-клуб, посвященный нашему принцу Эрику, и дрочите на его фотки. Друзья перевели на него пристальный взгляд. — Если ты бросишь бяку, то мы и тебя обнимем, — сообщила Ким, протягивая ему руку. — Если, конечно, наш гомофобный друг не считает это слишком гейским. — Считает, — тут же предупредил Еслисей. — Но ради Власа я готов потерпеть, — и тоже протянул руку. Тот насмешливо фыркнул, но бросил сигарету к ногам, на что друзья громко заулюлюкали, притянули парня к себе и крепко обняли с двух сторон.***
Вечером Елисей бросил взгляд на часы, обнаружил, что время почти полночь и ушел на кухню ставить чайник. Тирольский пирог, прикупленный по дороге из универа, спокойно дожидался в холодильнике. Елисей три магазина оббегал в поисках этого злочастного «Черри-бренди», который, когда не нужно, вечно попадался на глаза Звонок в дверь раздался, когда чайник уже вскипел и даже начал остывать, заставляя Елисея сомневаться в своих расчетах. Рик стоял на пороге взвинченный, отчего его голубые глаза приобрели острый пронзительный оттенок. — Входи уж, герой-любовник, — Елисей подвинулся, пропуская парня в квартиру. От того несло клубом, алкоголем, а на шее красовался смачный засос. При всей своей любви к сексу раньше Рик никогда не ударялся в беспорядочные связи, предпочитая выбирать «жертву» для своей коллекции, чем цеплять доступное неинтересное тело. — Я купил твой любимый торт, — сообщил Сей, запирая дверь. — О, — Рик поднял на него глаза и они как-то сразу потеплели, — вот почему ты не гей? — Ты бы разбил мне сердце, — Елисей театрально вздохнул и подтолкнул «страдающего» в сторону кухни. — Заимел бы мою фотку в свою коллекцию и бросил. — Ты недооцениваешь мою глубину чувств к тебе, — Рик скинул с плеч рюкзак, дернул молнию и явил на свет маленький бумажный пакетик с синей лентой. — Я купил твой любимый — необоснованно дорогой кстати говоря — чай. — Необоснованно дорогая твоя краска для волос, — Елисей забрал пакет и полез в шкафчик за пузатым заварочным чайником с потрескавшимися китайскими драконами. Его еще бабушке привозили студенты из какой-то поездки. — Почему ты был уверен, что я приду? «Ты всегда приходишь», — с улыбкой подумал Елисей, занимаясь заваркой. Пусть дружили они не долго, не было у них общего детства или совместных больших трагедий, но это было и не нужно для взаимопонимания. Они продолжали грызться еще пару месяцев после той знаменательной пьяной ночи и прекратили в один момент. Рику позвонила мать. Елисей отлично помнил этот момент, Рик старался развести Власа на сложноподчиненное предложение, пока тот отделывался экспрессивными: «Отвали» и пытался сбежать, потом потянулся к телефону, зажал его между ухом и плечом, продолжая тискать мрачного одноклассника, и замер: весь как-то сжался, побледнел и стал похожим на маленького ребенка. Историю о маме знала тогда только Ким, но Елисей услышал слабое «мама», поймал растерянный взгляд, выдернул телефон и сбросил вызов. Он как-то разом вспомнил свое детство и свою семью: как тосковал, как не понимал, почему его бросили, как пытался понравиться. Ему все тогда казалось, что если он будет делать все правильно, мама с папой заберут его домой. Но правильно не получалось, он был недостаточно умен, недостаточно силен, недостаточно талантлив, он тогда так старался быть лучше, что времени на сверстников не оставалось. А когда понял, что семье он не нужен, да и эта семья ему не нужна тоже, друзей у него уже не было. После этого они и перестали ссориться, Елисей больше не бесился, что Рик вечно собирает вокруг себя толпу приятелей. Скорей его удивляло, что несмотря на такой выбор сам Рик выбирает сомнительные объекты для дружбы: Елисей, Влас. И Рик стал приходить к нему: когда чувствовал, что другу плохо, когда плохо было ему самому: мать обнаружилась на пороге квартиры и попросила занять денег, сводная сестра, которую эта женщина так нежно обнимала, беременность Лизы — это особенно выбило почву из-под ног, Рик тогда почти неделю сидел у Елисея, пока Лиза не явилась лично и не оттаскала за уши. — У меня твое мулине.***
На обеденном перерыве Рик всучил друзьям по фенечке, Елисею — с рисунком, а ля «радужный флаг», за что получил дружеский подзатыльник, Власу ярко-зелено-розовую, за что тоже схлопотал. Близнецы своими остались довольны. — Я смотрю кто-то вчера много думал, — Ким насмешливо фыркнула, повязывая браслет брату. Все в компании знали, что Рик приходил в себя, когда плел феньки. Конечно, не совсем мужское занятие, но разве вообще можно придумать что-то более не мужское, чем красить глаза и трахаться с другими парнями? — Вот еще, — Рик фыркнул, завязывая узел Елисею. — Ну, если только немного. — И что ты решил? — И не смотри на меня таким взглядом, — Рик выбросил вперед руку и закрыл Ким глаза ладонью. — Любовь здесь не при чем. Просто Лекс этот ваш все-таки необычный. И я хочу заполучить его в свою коллекцию. Влас демонстративно фыркнул, Елисей перевел взгляд на него. Интересно, какова вероятность, что их мрачный друг влюблен в прекрасного принца? Конечно, Влас никогда не давал поводов, но с другой стороны девчонки у него нет и никогда не было, и рядом с Риком он теряет половину своей ершистости. И наедине Влас остается только с ним. И терпит их всех рядом тоже из-за него. От этой мысли стало как-то тоскливо. — Что у вас за весеннее обострение то, — Ким вздохнула. — Рик впервые в жизни влюбился, Влас чудит, Тим завел подружку. — Эй, кто тут завел подружку, — возмутился Тим. — Нет у меня никого. — Ага, ага, — девушка только глаза сузила. — Да ты, когда приходишь, от тебя женскими духами на километр разит. — Мы просто проект вместе делаем, — пробурчал Тим, опуская глаза в стол. — Ага, а засос у тебя на шее это часть проекта? Краска тут же ушла с лица парня. — Где? — Вот здесь, — Ким осторожно коснулась едва заметного пятна на его шее, от чего парень тут же вздрогнул, и невозмутимо протянула ему зеркало. — Не понимаю, чего стесняться. Можно подумать это твоя первая подружка. В общем, Елисей, может нам с тобой замутить? А то мы остались как-то не у дел. — Можно, — Елисей сделал глоток шоколада. — Только мы с тобой поубиваем друг друга, когда начнем выяснять, кого из нас Рик больше любит. — Ну теперь это неактуально, — тут же успокоил их Влас. — Теперь Рик больше всего любит Лекса. — Фу на тебя, — Ким бросила на парня яростный взгляд. — Вечно ты со своей ложкой дегтя. — Без меня вашей компании было бы слишком слащаво, — с ухмылкой сообщил тот. — Я бы даже сказал «по-гейски приторно», — и с вызовом посмотрел на Елисея. Ну да, ведет себя как ванильный педик. Напинать что ли Рику, чтобы не распространял тут свои «голубые волны».