Эрик
Верить в то, что Лекса ему хочется для коллекции было приятно и… безопасно, что ли. Так что, окрестив странное и непривычное под ребрами «любопытством», Рик отбросил всякую неуверенность, почувствовав себя как рыба в воде, вооружился всем своим очарованием и плюхнулся за стол ближе к другу. Елисей шумно выдохнул и стащил с плеча запрокинутую руку. — А это Эрик, — сказал он тоном означающим примерно «а от этой неприятности ты не избавишься, даже не надейся, но можешь постараться игнорировать». — А, прекрасный принц? — невозмутимо поинтересовался парень, нагло глядя Рику в глаза. Нет, ну вы посмотрите на него, а с виду такой примерный мальчик, спокойный, вежливый, а глазами зыркает, только дыры не прожигает. Не зря его Елисей из всех выделил. — Везет мне на монарших особ, — последнюю фразу он пробормотал как-то не четко, и Рик справедливо рассудил, что предназначалась она не ему. — Друзьям можно просто по имени, — расплылся в самой сладкой улыбке, на которую только был способен, а сам продолжал сверлить его взглядом — глаза в глаза, в карих вспыхнули искры. — Я думал, для дружбы нужно желание двух сторон, — насмешливо бросили эти мягкие губы. Рик представил, как приятно сминать их грубым поцелуем. Елисей демонстративно фыркнул. — Вот уж не обязательно, — незаметно ткнул друга локтем по ребрам, подхватил со стола папки с бумагами и встал. — Мне пора. Спасибо, что составил компанию, Лекс. — Мне было приятно, — парень тепло улыбнулся, но Рик готов был поклясться, что тепла в этой улыбке строго отмеренная доза — наловчился определять эмоции по кукольным лицам своих пассий: он всегда выбирал себе закрытых, закомплексованных или просто сильно обиженных кем-то мальчишек, и у многих была эта раздражающая привычка прятать истинные эмоции. Хотя Лекс прятал их красиво. Что ж, тем приятнее будет вскрыть эту скорлупу. — Значит «Лекс»? — протянул он и снова вперился глазами в карие. Пожалуй, это уже не вежливо. — Ох, нет! — он откинул голову чуть назад, и Рик залип на тонкую белую шею. — Давай без этого обрубка имени? Леша. — Значит, неЛекс, — сладко протянул Эрик и скрестил руки на груди. — И что мне за это будет? — И чего ты хочешь, юный шантажист? — Дай подумать, — Рик придал лицу задумчивое выражение. Леша смотрел ожидающе-насмешливо, при этом сохраняя совершенно бесстрастное выражение лица. — Кофе. Я хочу приличный кофе. Леша скептически посмотрел на свой бумажный стаканчик, который продолжал держать своими длинными пальцами. — Да, я бы и из еды чего-нибудь перехватил. Какого-то черта Рик почувствовал себя счастливым.***
На уютную кафешку они наткнулись не сразу и только благодаря внезапно обрушившимуся на них дождю — октябрь на такие шутки был щедр — так что Рик уже потянулся за зонтом, когда Леша схватил его за рукав и потянул в сторону. Сам Рик бы и не обратил внимания на покоцанную вывеску «У Тома». Здесь оказалось более людно, чем можно было ожидать, а — главное — сухо и тепло. Набрели в глубине зала на маленький столик, огороженный с двух сторон кадками с чем-то живым и зеленым, и, наконец, заказали по нормальному кофе. — Да, то, что нужно, — довольно протянул Леша, взял кружку двумя руками и прикрыл глаза. Рик сковырнул вишенку с пирожного, которое принесла молоденькая официантка, пренебрежительно скользнувшая по малиновой макушке, и отправил ее в рот. — Значит, для друзей Эрик? — А разве для дружбы не нужны двое? — передразнил его Рик. — Судя по тому, что рассказывал Сей, у меня нет выбора, — Леша ткнул вилкой в свой сырник и отломил кусочек. — О, вы говорили обо мне? — Он много говорит о тебе. О вас всех, — заметил Леша, немного нахмурил брови, словно вспомнив что-то, и снова расслабился. — Мне забавно его слушать. — И что же он говорил обо мне? — пирожное оказалось очень и очень неплохим. Рику вообще везло, что с его обменом веществ, он мог позволить себе много сладкого. Ким вечно смотрела на это неодобрительным взглядом. — Что ты очаровательный обалдуй. — Ох, значит я очаровательный? — Рик сосредоточенно поиграл бровями. И Леша вдруг улыбнулся — намного искренней чем до этого, и глупое сердце с силой чухнулось о ребра. — Это его слова, я думаю, что ты тот еще самовлюбленный засранец. — Ты не милый, — Рик обвиняюще указал на него ложкой и вернулся к десерту. — А почему Елисей зовет тебя Лекс? — Ему нравится, — Леша пожал плечами. — Мне не жалко, пусть называет, но не хотелось бы доводить до массовой эпидемии. Люди имеют привычку подхватывать такие вещи. Да уж, вряд ли даже учителя в школе помнили, что у Ким есть вполне реальное имя. — Когда я покрасил волосы, мне прилепили женский вариант имени, — поведал он, криво усмехнувшись. — Девки весь год носились по коридорам и орали «Эрика», парни зубоскалили и даже преподы сбивались. — Меня в школе по имени разве что сестра звала. У остальных были более оригинальные варианты. — Например? — Ты еще столкнешься, — пообещал ему Леша. — Можешь мне поверить. — Ну вот, мне теперь любопытно, — пробурчал Рик, внутренне улыбаясь. Значит, он все-таки не против продолжить общение. — Слушай, раз уж мы все равно прогуливаем, может сходим куда-нибудь? — Ты же видел погоду, да? Пока мы добирались сюда. — А-ха-ха, — четко проговорил Рик и вернулся к нормальному тону. — Здесь кинотеатр совсем рядом. Кажется, там идет что-то супергеройское. И с того дня это кафе стало «их» местом. По крайней мере Рик мысленно его так окрестил. Небольшой подвальчик был хоть и не очень заметен, но никогда не пустовал, несмотря на наличие рядом более презентабельных заведений. Леше понравился горячий шоколад, Рика покорили десерты, и он даже наловчился угощать ими приятеля, который сладкое любил куда меньше. «Тебе крайне сложно отказать», — бурчал Леша каждый раз, когда рядом с его ртом оказывалась ложка с пудингом или вишенка с пирожного. «Я просто дьявольский обольститель», — согласно кивал Рик, и Леша смеялся — от чего сердце щемило тонко-тонко — искренне, но как-то неуверенно, словно отвык это делать и только теперь вспоминал. Выражение его лица все еще оставалось безупречно-спокойным, а улыбки безупречно-вежливым, но этот смех заставлял самого Рика улыбаться и надеяться, что рано или поздно эту скорлупу можно будет разбить.***
— Эрик, дорогой, — Овицин выловил его после пары, вцепился пальцами в запястье и одарил масляным взглядом. — Уделите мне несколько минут. Эрик призвал все свои силы, чтобы не скривиться, постарался высвободить руку, но потная ладошка обхватила только крепче. — Мне сейчас некогда, Павел Геннадьевич, — он вежливо улыбнулся, сверкая льдом в глазах. — Давайте в следующий раз. — Ох, Эрик, с вашими познаниями в моем предмете я бы не был столь дерзок. Познания у Эрика, конечно, были не акхти, точные науки давались ему со скрипом, особенно когда на парах приходилось думать о том, как бы увернуться от загребущих ручишек. Рик напомнил себе, что Овицин на короткой ноге с ректором, что неприятности в универе ему не нужны и перестал дергаться. — Но вы мне нравитесь, Эрик, — тут же воодушевился старый извращенец и расплылся в улыбке. — Думаю, у вас есть потенциал. Я всегда рад идти на встречу таким студентам. Думаю, я мог бы уделять вам время несколько раз в неделю на индивидуальные занятия. — Это слишком щедрое предложение, — Рик все-таки скривился. — Не могу отвлекать вас от важных дел. — Эрик, дорогой, мне было бы очень неприятно, если бы вы не сдали мой зачет в этом семестре, — Овицин горестно вздохнул. — И знаете, некоторые преподаватели тоже жаловались на вас. Я мог бы переубедить их, если бы увидел, как вы стараетесь. Мерзкий ублюдок. Все-таки придется врезать ему и ждать исключения. — Павел Геннадьевич, — раздался за спиной безупречно-вежливый голос. Рик осознал, что за время разговора препод прижался к нему совсем близко и внутренне застонал. Он выдернул руку, отодвинулся в сторону и обернулся на голос, боясь увидеть на спокойном лице отвращение. Не увидел, ну конечно, куда уж ему пробить эту маску. — Здравствуйте, Алексей, — Овицин внезапно сделал большой шаг назад. — Чем обязан? — Я тут случайно услышал, что вы проводите дополнительные занятия для своих студентов, — восхищенно заявил Леша и разулыбался. — Да-да, — препод увлеченно закивал и попытался улыбнуться тоже. Вышло у него криво, словно разом разболелись все зубы. Рик подумал, что происходит что-то не совсем понятное, и продолжал молча стоять в сторонке. — Это так прекрасно с вашей стороны! Обязательно донесу ваше рвение до руководства, это определенно заслуживает поощрения. — Спасибо, Алексей, — Овицин сделал пару шагов назад, Леша же напротив подошел ближе. — Право, не стоит. Это мой долг, помогать студентам. — Вы как всегда скромны, хотя и правы, наше руководство даже спасибо вам не скажет. Знаете, я расскажу о вашем рвении Мирославу Владимировичу, помните, он говорил с вами о Диме Золотове, когда тот был на первом курсе. Овицин спал с лица. — Да, помню, очаровательный молодой человек. Так переживал за Диму, а ведь у него тоже были проблемы с моим предметом. Знаете, не думаю, что стоит отвлекать Мирослава от важных дел. — Да что вы, он будет рад. Завтра же и зайдет. Кажется, Рик только что увидел, как Овицин растерял всю свою уверенность. — Я, знаете, я, — неуверенно проблеял он, заметавшись взглядом по кабинету. — Эрик, дорогой, кажется, я не рассчитал свои силы, возможно мне придется уехать из города на какое-то время. Думаю, уже сегодня, мне так жаль, Алексей. Леша снова сделал шаг вперед, и Овицин всхлипнул от ужаса. — Надолго? — Боюсь, что да. — Как жаль, — вдруг совершенно холодно заявил Леша. — Сложно будет найти нового преподавателя в начале года, — он поднял руку и положил Овицину на плечо. Мужчина взвизгнул, дернулся и вымелся прочь из кабинета. Рик резко выдохнул. — Твои друзья тебя искали, — Леша обернулся к нему. — Они в кафетерии, и, кажется, не слишком довольны. — Что это было? — Это? — Леша равнодушно пожал плечами, Рик скользнул взглядом по его спокойному лицу, открытой шее и остановился на ямочке между ключиц. Он привык к его классическим джеперам и водолазкам и теперь находил их безумно элегантными. — Овицин имел печальный опыт домогаться до Димы на первом курсе. Райсс тогда его здорово припугнул, но видимо недостаточно. Позвоню ему сегодня, думаю, без этого старикашки универ станет лучше. Рик недовольно заметил, что при упоминании Райсса голос Леши как-то изменился, но не смог разобрать интонацию. — Кто такой Райсс? — Монаршая особа номер один, — немного напряженно ответил Леша и кивнул в сторону двери. — Друзья, — напомнил он, поднял руки, словно хотел подтолкнуть, но передумал. Рик давно заметил, что приятель старается свести любой телесный контакт к минимуму. Нет, он не чурался прикосновений, просто ценил свое личное пространство. Для Рика, который привык распускать руки направо и налево, это было настоящей пыткой. Ведь этого парня хотелось трогать куда больше остальных. — Спасибо за… это. Ты меня просто спас. Ты мой рыцарь. И снова тень мелькнула по невозмутимому лицу, та самая, что при их первом разговоре, только теперь более явно, или это Рик теперь лучше его знал и лучше видел — видел тоску и боль, и внутри резануло звериной лапой. Эмоции сошли с лица также быстро как и появились, и Рик хотел бы верить, что ему всего лишь показалось. — Да уж, шуруй, моя принцесса, — Леша хмыкнул и полез за телефоном.Елисей
Дома было тихо. И холодно. Эта квартира вообще всегда была холодной, даже когда зимой отопление включали на полную мощь, а уж сейчас. Хорошо, что на улице было тепло, хотя ночами приходилось кутаться в утепленное одеяло. Или дело в том, что он по жизни такой мерзлявый? О ноги потерся маленький комок шерсти. Елисей опустился на корточки и осторожно погладил серую полосатую кошку с оборванным ухом. — Соскучилась? Лиску он отбил у бродячего пса еще котенком. Тогда кутал ее в любимый белый шарф и чувствовал себя по-настоящему счастливым. Лиска оправилась быстро, также быстро освоилась и отъелась. И возвращать шарф не пожелала. Кошка с удовольствием подставилась о ласкающие ее руки. Она вообще оказалась очень ручной и любвеобильной. Стоило ему сесть, как она тут же оказывалась на его коленях, а когда была маленькой, все время сидела на его плече, изображая из себя пиратского попугая. Она и сейчас так делала, но скорее в качестве самоутверждения — да, да, я все еще так могу. — Сейчас будем есть, — он поднял с пола пакеты и направился на кухню. Кухню Елисей особенно любил — небольшая и очень уютная, он отказывался вкручивать сюда энергосберегающие лампы, и в итоге комнату всегда заливал теплый желтый свет. Он любил сидеть здесь по вечерам, забравшись ногами на кухонный диван и включив только светильник, пить чай и смотреть что-нибудь такое же уютное. Хотя иногда становилось тоскливо. Бесконечно тоскливо. И, конечно, всегда можно было позвонить Эрику, и тот примчится по первому зову и останется столько, сколько потребуется. И будет веселить, и ходить на голове, и также сидеть тихо и уютно смотреть фильмы. Да и вообще, тот много всего мог придумать, дабы не дать другу хандрить, но ведь Рик это Рик. Этот обаятельный оболтус равно принадлежал ему так же как и всем остальным в их компании. И не то, чтобы Елисей хотел его только себе. Нет. Он просто хотел себе. И чтобы только его. — Представляешь, Лиска, — сказал он, ловко орудуя ножом, — даже этот обалдуй влюбился. Точно, сейчас Рика не оттащить от Лекса. И Елисей был за него искренне рад, хотя сердце и тревожилось порой, он был уверен, что в этих отношениях другу ничего не светит. Ну, или почти уверен с учетом того, как быстро Рик втерся тому в жизнь. Лекс не был человеком, который вот так запросто открывается перед кем-то, он был мил и вежлив со всеми, активно участвовал в студенческой жизни, его обожали на факультете и многие считали его своим другом. Но дружил Лекс только с Димой, и Елисей не думал, что эти двое по-настоящему близки. — Надеюсь, он не разобьет сердце этому обалдую. Еще одной проблемой стало то, что без Рика компания разваливалась. Они вполне могли провести какое-то время вместе: встретиться на перерыве в кафетерии, сходить в кино, но ни о каких совместных посиделках и речи быть не могло. Это стало понятно еще после первой попытки, когда Ким с Власом едва ли не подрались, а Тим уткнулся носом в телефон и за весь вечер сказал от силы пару слов. Елисей, как мог, сглаживал углы, но Рик просто стирал их, склеивая таких разных людей вместе, и без этого клея композиция не держалась. Поэтому в следующий раз Тим привел свой проект, который оказался тонкой высокомерной особой с огромными кольцами в ушах, Ким тоже привела окучиваемую однокурсницу: маленькую и тихую, но с очаровательной улыбкой, Елисей вызвонил парочку однокурсников. И напряжение спало, после нескольких бутылок пива так и вовсе общаться стало проще, но это не было «их» компанией, не было той семьи, которой Елисей так дорожил. И стал больше вечеров проводить один. Когда он почти закончил с готовкой, в дверь позвонили. Елисей бросил взгляд на часы, на время и со вздохом отправился открывать. На пороге обнаружились близнецы. Недовольные, взъерошенные и одетые явно не по погоде. — Вы снова поссорились с родителями? — спросил он, пропуская их в квартиру. — Он поссорился, — Ким недовольно взглянула на брата и стянула ботинки. — Нагрубил им почем зря, дверьми хлопал. Ты бы его видел, Сей, никогда не думала, что у моего братика столько энергии. — Чай нальешь? — спросил Тим, дыша на ладони. Погода уже не позволяла ходить по ночам в тонких кофтах, а пацан и вовсе был в футболке. Судя по тому, что на Ким красовалась мужская толстовка, без одежды на улицу выскочила именно она. Елисей кивнул, щелкнул замком и вернулся на кухню. Близнецы всегда поражали беспрекословной солидарностью друг другу, если один был чем-то недоволен, другой его поддерживал, даже если между собой у них не клеилось. В огромном семействе Потаповых всегда было с кем не сойтись во мнениях, поэтому в квартире Елисея они ночевали частенько. — Я скучаю по Эрику. Тим немного скривился, но кивнул. — С ним хотя бы весело, — сказал он, проткнул вилкой оливку и отправил ее в рот. — И Влас не такой смурной. Да, Влас волновал Елисея больше всего. Он почти не появлялся в институте, нахватал хвостов и нажил неприятелей, он, конечно и раньше не отличался особым дружелюбием, но сейчас стал откровенно несносен. — Ага, такое чувство, что вернулся наш Деймос, — поддакнула Ким. — Деймос? Это же что-то из греческой мифологии? — Елисей напряг память, вспоминая. — Воплощение ужаса. Мы так называли Власа в средней школе, он был невыносим, но слишком сильный, чтобы с ним связывались. Сколько раз его мать вызывали в школу, после девятого класса так и вовсе собирались выгнать, но не сложилось — оценки у этого придурка блестящие. А когда вы с Риком к нам перевелись, он как-то подуспокоился. — Девушку ему нужно завести, чтобы дурью не маялся, — пробурчал Тимофей и удостоился злого взгляда. — Уж ты-то в этом разбираешься, — прошипела Ким, отодвигая тарелку от себя. — Уж кто бы говорил. Елисей смерил парочку задумчивым взглядом, права была Ким, какое-то обострение у всех. И если в дела близнецов лезть было чревато, то Власу помочь хотелось, Елисей привык к этому мрачному типу. Вот только Влас вечно так зыркал на него из-под темной челки, что казалось, недолюбливает еще больше чем Ким.***
— Эй, Сей, — рядом опустился Виктор, лохматый неглупый однокурсник, один из самых «нескучных» в этом царстве серости. — Ты же дружишь с Потаповой с журфака? — Да. — У нее кто-нибудь есть? Елисей про себя фыркнул, бойкая по своему характеру Ким всегда успевала очаровать кучу парней за рекордно-короткое время, а потом удивленно хлопала ресницами, когда девчонки начинали ее бойкотировать. Наверное, поэтому вместо подружки у нее был Рик. — У нее есть мы. Хочешь быть пятым? Лицо одногруппника вытянулось. — Ну вы же с ней не… то есть все? Он так натурально растерялся, что Елисей не удержался и смешливо фыркнул. — Нет, но чтобы она обратила на тебя внимание, ты должен быть круче нас всех. Ты так в себе уверен? Виктор задумался и обреченно уронил голову на парту. Елисей ободряюще похлопал его по плечу. И все-таки с этими двумя надо поговорить. Тим совсем пропал, Ким совсем сникла. Эмоциональная девчонка и в хорошем настроении иногда раздражала, а уж теперь. Какая кошка пробежала между этими двумя, если Тимофей так демонстративно ее игнорирует? Их всех, кстати, тоже. Эрику крышу снесло от счастья, так что время от времени приходилось грубо возвращать его в небес на землю. Например, напоминать, что Лекс все-таки натурал и предпочитает зажимать мягких девочек по углам, за чем был неоднократно замечен зоркими однокурсниками. Осталось добавить в список Власа с его приступами ярости, с которыми тоже стоило разобраться, и можно с чистым сердцем заявить, что ему просто некогда строить личную жизнь. — Чувствую себя многодетной матерью, — пробормотал он под нос. — Ты что-то сказал, чувак? — Идти мне надо, говорю, — он тяжело вздохнул и поднялся. Ким сегодня скинула сообщение, что на перерыве будет проводиться акция по возвращению Рика, и он не мог этого пропустить. Не хотелось бы потом выслушивать нотации. — Передам ей о твоем интересе. За столом едва не искрило, когда он подошел. Елисей вздохнул, втиснул стул между близнецами и независимо уселся. Тимофей сделал вид, что не заметил вторжения в свое личное пространство, Ким приветственно улыбнулась, словно не она только что распускала тут зловещую ауру, и поделилась йогуртом. — А где Влас? — Эрик вынырнул из толпы и плюхнулся за стол. — Прогуливает твой Влас безбожно, — тут же сдала друга девушка и бросилась на Рика с объятьями. — Какой же ты засранец в самом деле. — Каюсь, каюсь, — тот обнял подругу, чихнул в ее волосы и расцвел. — Я скучал по вам, ребята. — Вот уж не верится, — пробурчал Елисей, глядя на друга пристальным взглядом: немного бледнее обычного, не причесался, поесть не взял. Случилось чего? Не сейчас была пара с тем преподом, с которым у Эрика не заладилось? — Ох, неужели ты меня ревнуешь, детка? — Рик обрадовался еще больше. — Наконец-то! Елисей почувствовал легкое раздражение — ему все еще не нравились такие шутки — но он привычно его проглотил. — Слушайте, никто из вас не в курсе, кто такой Райсс? — Рик стянул с подноса салат и теперь безынтересно его жевал. — Мирослав? — неожиданно уточнила Ким. — Четверокурсницы о нем шептались. Говорили, шикарный парень, богатый, умный, в сексе просто бог. Все время около Леши твоего крутился, охранял его как Цербер. Рик заметно напрягся, Елисей внутренне застонал. Ну умеет же Ким выбирать выражения. — А где он сейчас? — Закончил универ экстерном за один год, — Ким вернула свой салат. — Он заходил на прошлой неделе, девки увидели и загалдели, я оттуда и знаю. — На прошлой неделе? — Да, тебя потом Леша еще утащил напиться. Рик помрачнел еще сильнее, и Елисей подумал, что с Ким стоит провести лекцию на тему: «Если у тебя все плохо складывается, не порть, пожалуйста, жизнь остальным». В том, что девушка знает, как звучат ее слова, он не сомневался. Он уже открыл было рот, чтобы сгладить углы, но Тим его перебил: — Ну я же говорил, — он насмешливо фыркнул и с вызовом посмотрел на девушку. — Что именно? — она подозрительно сощурила глаза, и Тимофей ухмыльнулся шире. — Ты очень хреновый друг, сестренка. Ким вспыхнула, бросила взгляд на мрачного Рика и залилась краской: — Прости, милый, я не хотела. — Хотела, — Тим откинулся на спинку стула. Близнецы несколько мгновений сверлили друг друга взглядами, а потом Ким подскочила со своего места и бросилась прочь. Тимофей сыто улыбнулся. — Эй, — Рик толкнул того в плече. — Какого черта это было. Что вообще происходит? — Не ваше дело, — Тим взял тарелку и кружку сестры и переложил их на свой поднос. — Что значит не наше, мы же друзья, — уверенно заявил Рик, привыкший бороться с такими вот выкрутасами. — Мы не друзья, — холодно бросил Тим и смерил обоих каким-то незнакомым, темным взглядом. — Вы друзья моей сестры. Не путайте. С тем, что это правда, мог поспорить только Рик, Рик, который сделал Елисея своим лучшим другом, который заставил Власа улыбаться своему приходу, Елисей же согласился с этими словами сразу, как только он их произнес. Точно. Они никогда не были друзьями, у Тима вообще никогда не было друзей, он просто всегда был рядом с сестрой, участвовал в устраиваемых ей вакханалиях и разговаривал с ними всеми. Пожалуй, не самые серьезные основания для дружбы. Эрик растерялся, он был сильным и уверенным в себе на этапе «приручения», но потом начинал доверять и становился совершенно беззащитным. Елисей пересилил себя, протянул руку под столом и переплел их пальцы. Рик нервно сжимал их, пока смотрел, как Тимофей уходил из кафетерия. — Ладно тебе, — Елисей боднул друга головой в плечо. — Он просто придурок. — Это ты просто придурок, — усмехнулся Рик и высвободил руку, Елисей сразу перестал чувствовать себя так неловко. — Спасибо. Я очень оценил. И я в порядке. — Это хорошо. Потому что я выполнил свой лимит всех этих окологейских штучек на месяц вперед, — Елисей наконец-то принялся за еду. — Не переживай так. Даже если у Лекса и было что-то с тем типом, то это даже хорошо. — Почему же? — Ну, значит, у него вполне встает на парня. Рик некоторое время разглядывал друга, расплылся в улыбке и полез обниматься. За что получил локтем в бок. Обиженно потер ушибленное место и через секунду стал серьезным. — Нужно найти Власа и привести в универ, он же на бюджете в конце концов. — Ты знаешь, где он живет? — Нее, этот тип ревниво оберегает личное пространство даже от меня. Но я знаю, где он работает. Сходишь туда? Елисей поперхнулся чаем. — Один? Ты шутишь? Рик оставался серьезным. — Ты не шутишь, — Елисей вздохнул, сделал глоток горячего шоколада, откусил булочку и тщательно прожевал. — Почему бы нам не сходить вместе? — Это будет похоже на какую-то спасательную операцию, к тому же мне нужно найти Ким. — С чего ты взял, что он станет меня слушать? — Ты смеешься? — настала очередь Рика удивляться. — Да он всегда делает то, что ты скажешь. — Что? — Что? Они смотрели друг на друга, и Елисей лихорадочно пытался вспомнить, чтобы Влас делал что-то, что он ему скажет. Ничего такого не вспомнилось, они вообще не сильно пересекались. — Когда мы были в десятом классе, ты сказал, чтобы он ел с нами в столовой. И с тех пор он ел с нами в столовой. — Вообще-то я сказал, что у него нет выбора, ибо ты все равно никогда от него не отвяжешься, — фыркнул Елисей. — И ты сказал, чтобы он всегда приносил еду, если приходит к тебе в дом. — Что? Когда это? — Мы нюхали какую-то дрянь у Элвиса дома, потом ты еще блевал в кустах, — невозмутимо напомнил Эрик. — Ночью знатную речь задвинул, что Влас единственный благородный человек их нас всех, поэтому он должен понимать, что ты не настолько богатый, чтобы каждый раз кормить такую ораву. — Оу, — сказал Елисей. — Я не помню этого. — Он тебя, кстати, тащил до дома потом. А ведь от Элвиса до тебя знатно пешкодрапить. — Я понял, понял, схожу к нему на работу. Но это все равно чушь, иначе бы он сто лет как бросил курить. Рик только пожал плечами.***
Елисей попросил Лекса поговорить со старостой 1 курса инъяза, узнал как у Власа дела с успеваемостью и решил не откладывать дело в долгий ящик. Он все еще сомневался в том, что Влас не пошлет его лесом, но слова Рика его взбодрили. Нет, он не верил в то, что друг сказал, но готов был допустить, что Влас его не ненавидит. Подработка Власа заканчивалась в девять вечера, поэтому Лекс ловил его перед задним выходом магазина именно в это время. Не прогадал. Долговязая фигура в черной флисовой мантии и в капюшоне появилась в поле зрения в восемь минут десятого и была поймана еще через минуту. Влас напряженно разглядывал вынырнувшего из-под носа Елисея и выглядел по-настоящему ошарашенным. — Привет, — непринужденно сказал Елисей, ковыряя носком ботинка кусок грязи. — Ты же не будешь делать вид, что просто прогуливался здесь? — тонкая темная бровь взметнулась вверх. Ах, вы мистер язвительность и прямолинейность. — Не буду, — Елисей сделал суровое лицо. — Нужно поговорить. Влас задержал взгляд на сережке в носу, которое сам называл «бычьим кольцом» и крайне недолюбливал, поднял глаза выше и кивнул. — Тут хорошая чайная рядом, — сказал он, кивая в сторону. Елисей знал, какой чай любит Влас. Молочный улун и черничный ройбуш, выяснилось это путем отпаивания Власа различными видами из коллекции Елисея, который не смог стерпеть, что парень использует только пыль с краской из пакетиков. И уж, что совсем замечательно, он не портил вкус напитка тем, что бросал в него несколько ложек сахара, как тот же Эрик. Елисей шел чуть позади Власа и чувствовал себя уверенней, чем если бы шел впереди или рядом. Они впервые за все время знакомства оказались наедине и, конечно, им не о чем было поговорить. Скорее бы в чайную к людям. — Это Рик дал адрес? — тихо спросил Влас, и Елисей сделал пару быстрых шагов вперед, чтобы его услышали. — Да. — Я ведь давал на крайний случай. — Это крайний случай, — уверенно сказал Елисей и разозлился. Ну что за вредный ребенок? Почему он не может быть хоть немного милым? — Ты мог бы вызвонить меня. — Откуда мне быть уверенным, что ты придешь и вообще не сбежишь? — пробурчал Елисей и вдруг почувствовал руку у себя на макушке. — Эй, — Влас чуть-чуть улыбнулся уголками губ. — Не злись. Я просто ворчу, как брюзгливый старик. Елисей понял, что краснеет. — Все хорошо, — совсем тихо буркнул он и принялся разглядывать ботинки. — Пошли уже, холодно.