"Заплетём Киоска в сеть?"

Лёжа лунной ночью в своей мягкой уютной постельке, я составляла план действий. Сейчас я доработаю ещё три дня практики в Геленджике и начну поиск помещения для фотостудии. При таких деньгах я могу не просто его арендовать, я купить его могу! Хотя, не останется денег на ремонт и осветительные приборы. Но у меня же теперь есть дорогой классный фотик! И я могу с ним работать на торжествах, зарабатывая хорошие деньги на улучшение студии. И, возможно, однажды я даже попрошу прощения у Никиты Киоссе и верну ему весь этот выкуп. Конечно, бабушке я про фотик говорить ничего не буду. Она ж в станице живёт, ко мне летом почти не приезжает, это я у неё в Эриванской живу. Про студию тоже не скажу. А если ей вдруг это донесут, и она спросит, откуда деньги — скажу, что в лотерею выиграла. Вобщем, незачем бабуле голову забивать, у неё и так сердце за меня болит: нелюбимая дочь своих родителей. В последний день практики Валера нас муштровала, как жандарм! К обеду уже все номера блестели, как у кота яйца, а мы со Светкой томились в коридоре на подоконнике, у её кабинета, в ожидании отзывов о прохождении практики. Валериных отзывов! Уже предвкушали, что хорошего она ничего не напишет. В лифте послышались громкие мужские голоса и дикий ржач. А, когда лифт остановился на нашем этаже, из него вывалились… О, нет! Эмбэндэшники! Мои пальцы вмиг похолодели, сердце из груди с противным буханьем скатилось куда-то к пяткам. Липкий страх с потоком крови пронёсся по венам. И тут же, словно по волшебству, трансформировался в жгучий приятный адреналинчик, вернувший на место сердечко и согревший мои пальчики. А мне уже интересно! Не страшно, нет. Прикольно! Четыре взрослых дяденьки… Сорян, три взрослых дяденьки и один сопливый дрыщ попали в мою ловушку и не подозревают об этом. Полюбасу Киоск им всё рассказал и они вместе кумекали над выкупом. Ник, Толик и Влад уже скрылись за дверями своих номеров, а вот Артёму достался номер почти у окна. Увидев нас, он расплылся в своей кобелиной улыбочке: — О, знакомые лица! Приве-е-ет! — Дарова, — хмуро ответила я. — Чё припёрлись? Я чё-то не видела в городе ваших афиш. — Отдохнуть приехали, позагорать, тёлочек пошпилить, — растекался он перед нами. А потом нежно взял меня за запястье. — Ты сегодня вечером свободна? — Для тебя, блядун, я всегда занята, — я попыталась вырвать свою руку, но он крепче сжал её и сдёрнул меня с подоконника, прижав к стене: — Чё дерзкая-то какая? Недотрах? Могу помочь. Тебе понравится, — его дыхание уже приятно обжигало мою шею, аромат «Живанши» просто будил во мне все низменные инстинкты… — Слышь, подальше отойди, мне уже воздуха не хватает, — ухмыльнулась я, пытаясь стряхнуть с себя эти путы возбуждения. — Возбудилась? Я такой! Только за ручку подержал, а ты уже течёшь. — Теку блять. От жары, но никак не от тебя! — я всё же оттолкнула его и снова села на подоконник. — Девчонки, слушайте, — переменил он тему, поняв, что со мной ему ничего не светит.- Вы знали, что здесь в номерах жучки стоят, видеонаблюдение? — Неа, нам пофиг. Мы практику отработали и свалили, — как можно беззаботнее ответила я. — А вы знаете местный персонал? Настя здесь работает? — спросил он. — Валера работает, а Настя… Не, не слышали. А тебе зачем эта Настя? Отшпилил чтоль её в прошлый приезд и фамилию забыл спросить? — подхватила мой хулиганский тон Светка. — Артэмик! Ты ещё не переоделся?! — выплыл из своего номера Толик и, подойдя к нам, галантно поцеловал нам со Светкой ручки: — Добрый день, синьориты! — Привет, — я, если честно, потекла. По телеку он совсем не такой, этот Цойчик. А тут прям… Бабочки в животике залетали от его голоса и парфюма. — Пикапит? — обратился он ко мне, кивнув на Пиндюру. — Не соглашайся, он маньяк. — Как и все вы в группе, — ухмыльнулась я. Интересно, а я покраснела? — Не, я романтик, — улыбнулся он своей милой азиатской улыбочкой. — Заманчиво, — закусила я губку, взглянув на него весьма распутным взглядом. Пиндюра со злости раздул свои ноздри. — Пойдёмте с нами на море? — предложил Толик. — Не, нам пока нельзя. — обречённо вздохнули мы со Светкой. — Ну вы идёте? — о, а вот и наш пылкий Раммео нарисовался! — Тёма! Ну как всегда, залип возле куколок! Здрасьте, милые дамы! Рамм был в одних цветных шортиках, завязанных довольно низко. Так, что и косые мышцы его пресса, и блядская дорожка были просто как на витрине. — Здравствуй, — пересохшими губами произнесла Светка. А я услышала её гулкое сердцебиение. — Ну, колитесь, кто у вас тут шантажом промышляет? — эротично облизнул он губки. — А то сейчас целоваться начну. Я просто чувствовала, как затепетала от этих слов моя блонда! И она даже набрала в лёгкие воздуха, чтоб флиртануть с этим длинным, но… — Они здесь на практике, не знают всей этой хрени, — ответил за нас Тёма. — И людей по именам не знают. Только Валеру какого-то. — Так! Опять?! — из своего кабинета вылезла разъярённая Валера. — Где эти матрёшки — там сброище мужиков! Ну-ка, рассосались все! А вы, обе-две, ко мне в кабинет! Мы вздохнули и поплелись за ней, на расправу. — Я написала вам положительные отзывы, — сев за стол, трясла она бумагами. — Потому, как к качеству уборки номеров у меня нареканий не было. Но вот ваша лень и дерзость меня просто вымораживали. Идите с богом, — она протянула нам отзывы, — и больше тут не появляйтесь! Светка выхватила у неё отзывы и отбежала к двери. А я изрекла: — Ой, спасибо Валерия Плана! Да мы и не собирались в следующую практику сюда работать приходить. Мы приедем сюда через пару недель. Отдыхать. И чморить ваших горничных, а заодно и Вас, за все Ваши наезды на нас! Ждите! — Готовьте «Книгу жалоб», мы там дофига интересного накропаем за время отдыха! — подхватила Светка. Валера аж дар речи потеряла! А мы выскользнули из её кабинета, и побежали на пляж. — Ты зачем бедной женщине на нервах играешь, сучка такая? — ржала Светка. — Мы ж в соседней гостинице хотели пожить. — А не фиг было нас гнобить. Пусть теперь всё лето в тонусе живёт: не приедем ли мы к ней на отдых! — весело отвечала я. — А где эти-то? Вроде на пляж намылились, — огляделась она, когда мы прискакали к морю. — Свет, не нравится мне это что-то, — ответила я. — Они припёрлись расследование проводить, полюбасу сейчас будут жучки искать в номерах, лохи! — Они про Настю какую-то спрашивали. Может, уже подозревают кого? — Да пофиг! Если б нас подозревали — фиг бы они нас упустили из вида, — рассмеялась я. — Значит, мы — вне подозрения. Не там метёте, веники сраные! — Инка, а Раммочка такой секси в этих шортиках! Я прям еле содержалась, чтоб не дёрнуть за шнурочек, — заскулила Коваленко. — Маньячка! Мы накупались, перекусили в пляжном баре, и к вечеру почухали на автостанцию, домой поехали, в Абинск. Уже плюхнувшись на сиденья, я услышала звонок. Бабуля! — Да, бабушк! — Инна? — в трубке послышался незнакомый женский голос. — Здравствуйте! Вас беспокоит кардиолог двадцатой больницы Геленджика. Ваша бабушка у нас, с сердечным приступом. Сможете приехать? — Д-да, сейчас. Адрес говорите! — заторопилась я покинуть автобус. — Инн, я с тобой! — метнулась было следом Света. — Не, поезжай домой, я справлюсь! — бросила я и выскочила из автобуса.

* * *

POV Никита. Искупавшись, мы двинулись именно туда, куда и планировали: на поиски этой пресловутой Анастасии Киселёвой. Адрес у нас был, поэтому, забив его в навигаторе, мы погнали на взятой в прокат тачиле в станицу Эриванскую. Из машины вышли я и Артём, и с силой надавили на звонок у калитки нужного дома. Никто к нам не вышел. Зато нас заметила бабушка-соседка: — Вам кого, касатики? — Нам бы Кисёлеву Анастасию, кхм, Аркадьевну, — вежливо крикнул Артём. — А, вы к Асе? Сейчас она придёт, в сельпо пошла, наверно. — Ася, блять! — зло рыкнул я. — Ася-разъебася! По тропинке на велосипеде лихо крутила педали шустрая бабулька. Остановившись около «нашей» калитки, она достала из кармана ключи и стала её отпирать. — Аркадьевна! К тебе хлопцы какие-то приехали! Если из собеса, то ты ко мне их пришли потом, мне дров надо наколоть, — крикнула соседка. — Вам чего, сынки? — радужно улыбнулась бабушка, — черешни продать? Молочка? — Нам нужна Настя Киселёва, — произнёс Артём. — А, ну так это я, — улыбнулась бабушка. — К-как Вы?! — опешили мы с Качком. — Анастасия Аркадьевна Киселёва? — Ну да, — ответила она. — Это станица Эриванская? — мы никак не могли понять, где же мы накосорезили. Мы просто уверены были, что едем к молодой девчонке, а тут бабушка. — Она самая. — Леваневского… Дом шестьдесят девять… — бросил я взгляд на табличку. — Толян! Ты чего там намудозвонил?! — А у вас нет дочки или внучки с таким же именем? — пытался распутать этот загадочный узел подошедший Толик. — Н-е-е-ет, я одна такая во всей станице. Что случилось-то? — Нас кто-то шантажирует, и вчера мы перевели на карту, зарегистрированную на ваше имя, семьсот пятьдесят одну тысячу рублей. Хотели посмотреть в глаза этой шантажистке. — Ой, сынки! Да как же это… По ошибке чтоли? — схватилась за сердце бабушка. — Сами не поняли. Давайте-ка, Анастасия Аркадьна, собираетесь. Поедем до ближайшего банкомата прокатимся, баланс ваш посмотрим, — предложил Тёма. — Ой, а наш-то не работает! Это в Геленджик придётся ехать, — забеспокоилась бабуля. — Ну, в Геленджик значит поедем. И желательно, прямо сейчас, — торопил Толик. — Да-да, только велосипед поставлю. Бабушка в машине охала и причитала, а также хваталась за сердце. Поэтому, мы ничего у неё старались не спрашивать. В банкомате мы посмотрели баланс её карты — тридцать тысяч рублей. Запросили выписку по счёту — приходила только пенсия. Мы были в шоке. А где наше бабло?! — А у вас только одна карта? — осенило Толика. Он уже повторно позвонил дяде, который подтвердил данные бабушки. — Конечно. Куда ж мне, пенсионерке, много-то? Толян сделал ещё пару звонков. — Анастасия Аркадьевна! У вас же ещё одна карта есть! — рявкнул он. — Ой, милок, я уж её потеряла давно. Приехала в райцентр, на автостанции хотела деньги снять, а карточку «зажевало». А автобус последний уже отходит, ждать некогда. Ну там было меньше тысячи, я и ждать не стала, пенсию мне на эту карту переводят, а та со старой работы осталась, мне уж туда ничего не приходило, вот и хотела остатки снять да выкинуть. А оно вон как вышло. — Заблокировать надо было, бабушка! — теперь уже рявкнул я. — Значит, кто-то спокойно пользуется этой картой, зная, что останется безнаказанным… — задумчиво произнёс Влад. И тут бабушка стала задыхаться. И закатывать глаза. И хвататься за сердце. — Ой, касатики, что-то плохо мне. Отвезите-ка меня в больничку ближайшую. Вот этого нам ещё не хватало! Сейчас бабка окочурится, а мы вроде как виноваты: мы же её выдернули в город, нагрузили своими траблами, она, наверно, думает, как нам будет отдавать эти деньги. Приехали блять в следаков играть! Благополучно доставив бабушку в больницу, мы не торопились уезжать. Так и стояли во дворе приёмного покоя, в раздумьях и сомнениях. Толик звонил дяде, просил проверить, не поступают ли на вторую карту бабушки средства с какого-нибудь предприятия, или учебного заведения — стипендия, зарплата, — ведь тогда можно вычислить владельца. Но оказалось, что все деньги на неё вносятся через банкомат. И выкупа Ника на карте уже нет. Он снят! Сразу же! Так что отследить владельца вообще невозможно. — Плакали твои денежки, Кисон! — рыкнул Тёма. — Котяра ты блудливая! — получил я шутливый подзатыльник от Раммзеса. — Раммон! Ты следующий! Такой же блядун! — рявкнул Толик. И тут рядом с нами тормозит такси. Из него выбегает девчонка и бежит в приёмный покой. — Девушка! Пакет! — кричит ей вслед таксист. Девчонка оборачивается, и… мы офигеваем! Это та горничная из нашего отеля, практикантка! Которую Пиндюра охмурял. Инна, кажется. Она нас не заметила. Схватила пакет и умчалась. Мы были в ступоре. Только мудрый и находчивый Толик догадался постучать по багажнику отъезжающего такси. — Братан, — обратился он к таксисту, — чё у девчонки случилось? Это бывшая девушка друга моего, кажется. — Бабушке плохо стало, — ответил он. — А откуда ты её везёшь? — С автостанции. Домой поехала, в Абинск. А тут звонок из больницы. — Спасибо, друг. Счастливого пути! — Вот она, шантажистка херова! — сжал я кулаки. — Парни! Как-то уж слишком просто этот пазл собрался, — недоверчиво произнёс Влад. — Сейчас главное, чтоб с бабкой всё хорошо было, — ответил я. — А то пойдут мои денежки на похороны. — А я сразу просёк, что это та ещё сучилища! — облизнулся Тёма. — Поэтому и запал на неё. Обожаю таких! — Артэмик! Ты следующий в списке её разведённых лохов! — вынес свой вердикт Толик. И мы остались ждать эту стерву Инночку. Чтобы заглянуть в её бесстыжие глаза. А потом… У каждого из нас были свои фантазии относительно этой сучки.