***
Вечер. Уже давно стемнело, а комнаты освещают тусклый свет свечек, которые расставлены по всему дому. Бувакуль, Марк и Ёнджэ сидят на кухне за столом, что–то бурно обсуждая. Чхве проводит своими костлявыми пальцами по горящей свечке и возится в чуть остывшем воске, вырисовывая какие–то узоры, которые понятны только ему. Парни совершенно не замечают того, что время около десяти вечера, а они всё ещё болтают на кухне. Внезапно их разговор прерывает какой–то грохот на втором этаже. Звук был настолько глухим, что складывалось впечатление, что что–то довольно тяжелое упало, но что может упасть? Канпимук первый услышал грохот, который повторился ещё раз, и перевёл взгляд на Туана. — Поздравляю, парни, добро пожаловать в проклятый особняк. А вот и первое приключение на нашу задницу постучалось. Я пойду посмотрю, что там упало, а вы сидите на месте. — Может, не стоит? — произнёс Иен и как–то неодобрительно посмотрел в сторону тайца. Тот в свою очередь проигнорировал вопрос и, взяв в руку свечку, поднялся на второй этаж. Среди темноты было практически ничего не видно, и лишь тусклый свет горящей свечи освещал путь омеге. Тени от свечи весело игрались на стене и издевались над беловолосым. Войдя в комнату средних размеров, Бэм увидел опрокинутое кресло, которое лежало спинкой вниз, и чёрный альбом с фотографиями, который упал с полки. Окна были закрыты, и никакой сквозняк не мог опрокинуть тяжёлое кресло с альбомом. Канпимук подошёл к альбому, рядом с которым были разбросаны фотографии, и поднес свечу к одной из фотографии, чтобы её рассмотреть. На снимке была какая–то девушка средних лет с выбритыми боками, а посередине свисали огненно–рыжие волосы. Она была одета в какую–то простынь, а по её щекам стекала тушь со слезами. БэмБэм был слишком впечатлительным, поэтому он быстро собрал все фотографии и фотографию с этой девушкой, сложил их в альбом, положил на полку и, подняв кресло, удалился из комнаты. Однако омега не успел даже дойти до лестнице, как услышал, что снова что–то упало в той же комнате. Перепуганный таец вернулся назад и увидел всё тот же альбом, но только уже фотографий не было, лишь одна валялась тыльной стороной, совсем близко к порогу. Парень перевернул фотографию и увидел ту же рыжую женщину. Сконфузившись и чуть ли не плюясь, тот взял фотографию в руки, поставил назад альбом и удалился. Спускаясь по лестнице, Бэм думал, кем же могла быть та девушка, и не успел даже вспомнить хоть кого–то похожего на неё из своего рода, как увидел Туана, который кинулся тому в объятия. Немного повисев на и без того напуганного парня, американец спросил: — Что там упало? Почему так долго, я уже волноваться начал. — Да так, ерунда… Кресло упало и всё, — спрятав фотографию за спину, вымолвил омега. — А что ты там прячешь тогда? — заинтересованно спросил недавно подошедший Чхве. — Неважно. БэмБэм хотел перевести тему разговора, но не успел. Туан лёгким движением руки выхватил фотографию из рук беловолосого и принялся пристально изучать. Тот хотел вырвать фотографию из рук старшего, но Ёнджэ держал руки младшего, ведя за собой на кухню, позже за ними последовал и сам Марк. Американец тоже думал, что на этой изображённой девушке природа, так сказать, отдохнула, но ему она почему–то показалась очень знакомой, и тот воскликнул: — Я эту девушку видел в окне, когда мы только приехали сюда, но потом подумал, что мне она показалась. Точно её видел, отвечаю! — И что же она тут тогда делает? — немного с сарказмом спросил Чхве. — Без понятия, — без единой эмоции произнёс Бувакуль. — Ладно, давайте ложиться спать, а завтра обо всё поговорим. — Надеюсь, сегодня нас никто не сожрёт, — со смехом шепнул старший. Все разошлись по комнатам. В доме наступила тишина. Перед сном Канпимук ещё раз проверил все комнаты на наличие чего–нибудь подозрительного и, когда ничего не нашёл, тоже отправился спать. Мысли о Югёме ему всё никак не давали покоя. Бувакуль думал и думал о нём, одновременно жалея, что не навестил того перед отъездом. Лишь одна мысль его успокаивала: «Чжебом с ним рядом, и всё будет хорошо». Также омега очень боялся, что рыжеволосый придёт в сознание раньше того времени, когда беловолосый приедет назад в город, ведь Бэм хотел быть первым человеком, которого увидит Ким, когда очнётся. Но с другой стороны, что тот ему скажет, когда альфа откроет глаза, что он сожалеет о случившимся, или что он скучал? Глупо, поэтому лучше пусть очнется раньше приезда БэмБэма. Вскоре он провалился в сказочную страну снов.***
Посреди ночи омегу разбудили какие–то шаги и скрипы. Открыв глаза и прислушавшись к странным звукам, Канпимук попытался определить на слух, из какого конкретно места слышится эта какофония скрипа с шагами. Он так и не понял, откуда исходят звуки, и поэтому, встав с кровати, вышел из спальни. Как только тот вышел из проема дверей спальни, мимо беловолосого кто–то очень быстро пробежал, после чего таец почувствовал холодное касание на своей щеке, а после холод сменился жгучей болью. Схватившись за щеку, омега вернулся назад в комнату, нащупал свечу и зажигалку, зажёг её и снова вышел из спальни. Скрипы и шаги на мгновение прекратились. Бледнокожий на ватных ногах прошёлся по всем комнатам, но так ничего не нашёл. Потом до него дошло, что нужно бы проверить ванную комнату. Как только он вошёл туда, то он увидел, что на большом зеркале (что было расположено около раковины) нарисованный кровью знак «‡». Знак был нарисован на всё зеркало, Бэм тут же принялся истерически стирать его. Сие кровавое творение удалось смыть за каких–то жалких три секунды, когда беловолосый напоследок посмотрел в зеркало, то увидел позади себя ту самую рыжую девушку, только вот она была ещё страшней, чем на фотографии: кривой нос, сведённые брови к костлявой переносице, белки глаз были красными, а кожа была немного синеватого оттенка, прямо как у покойников. Девушка положила руку на плечо омеге и что–то начала сладко шептать тому на ухо, вроде этого: «Ким Чаён, Ким Хёнмин… Какие красивые детки, собственно, как и их родители.» Канпимук широко распахнул свои глаза и попытался закрыть руками уши, чтобы не слышать девушку, но скрипящий голос так и звенел в голове бледнокожего. Призрак же продолжал сладко шептать: «Нельзя убежать от судьбы, признай это!» БэмБэм закричал из всех сил. Незнакомка подвела палец к своему рту, тем самым мысленно сказав «Тсссс». Чуть позже она произнесла следующие слова: «Ты только попроси, я помогу тебе, если поможешь мне, Канпимук». Бувакуля как ошпарило. Он поднял голову с заплаканными глазами и начал искать ту девушку, что только что назвала его по имени. «Откуда она знает, как меня зовут?» — подумал омега. После по его телу прошлась дрожь, и он снова закричал уже от боли. Вскоре на его крик прибежал сонный Ёнджэ и увидел сидящего омегу на холодном полу, который закрывал уши, на левой щеке красовался огромный синяк. Чхве, не теряя ни минуты, начал тормошить младшего, пытаясь успокоить: — Бэм, всё хорошо, успокойся! Брюнет прижал того к себе и начал поглаживать по голове. Что у одного, что у другого из глаз текли слёзы по щекам. У Бувакуля резко снова начался приступ, и он абсолютно перестал слышать. На смену глухоте вскоре пришли судороги. Его тело сильно колбасило и бросало то в жар, то в холод. Ёнджэ не знал, что нужно делать в таких ситуациях и, не придумав ничего лучше, кроме как отнести его назад в кровать, он взял того на руки. Положив на кровать беловолосого, брюнет накрыл его одеялом и захотел уйти, как рука младшего остановила его: — Я знаю, кто ты такой, — произнёс в бреду БэмБэм. — Ты сбежал несколько лет назад от Чжебома-хёна. Чхве был в шоке. Он не понимал, откуда омега знает, кто такой Им Чжебом и то, что Джэ сбежал от него. Это вообще давняя и болезненная история, о которой никто не знает. Ён когда–то безумно любил Има, они были счастливы вместе, их запахи прекрасно сочетались, но однажды ДжейБи сделал роковую ошибку, которая поставила точку в их отношениях, — альфа познакомил брюнета со своим лучшем другом Югёмом, тот влюбился в него с первого взгляда. Да, Джэ поступил подло и ужасно, сбежав к Киму, но кто из нас не ошибается? Безусловно, измену простить нельзя, но прежде чем ссориться и расставаться нужно узнать истинную причину столь ужасного поступка. Ёнджэ присел на кровать в ожидании продолжения недоговорённой реплики: — Югём, он самый… Почему ты его полюбил? — немного приоткрыв глаза, спросил омега. — Я не хочу говорить об ошибках прошлого. Что сделано, то сделано, ничего уже не вернуть. — И что? Ты до сих пор будешь бороться за его сердце? Не из–за него ли ты и вернулся спустя годы? — Тебя это не касается, — строго рявкнул Чхве. — Меня это как раз-таки касается, я его лучший друг, знаю с детства этого засранца, — Джэ тяжело вздохнул, но продолжал хранить молчание. — Ответь хоть на один вопрос: ты хоть когда–нибудь любил Кима по–настоящему?