***
На бледном и осунувшемся лице спящего Альфреда залегла тень тревоги. Ресницы задрожали, а на лбу, покрывшемся испариной, появилась морщинка. Медленно, словно веки были тяжёлыми, юноша открыл глаза. Голова казалась налитой свинцом, а мысли в ней распухли до огромных размеров, давя на черепную коробку изнутри. Альфред осторожно приподнялся на кровати. Затуманенный продолжительным сном и болезнью взгляд непонимающе обвёл комнату. Сперва он обратился к размытому силуэту находящегося в комнате человека — тот вызвал необъяснимый мимолётный страх, который никак не отразился ни на лице Альфреда, ни во взгляде. Вскоре очертания комнаты и предметы стали приобретать чёткие формы. Альфред отвернулся от застывшего в центре комнаты силуэта к прикроватной тумбе. Слабая, дрожащая ладонь потянулась к стоявшему на ней графину с водой, но застыла над старенькими карманными часами с облезлой позолотой, что лежали на подносе подле. Время застыло вместе с тихим тиканьем стрелок. Острый спазм сжал виски, и Альфред зажмурился, приоткрыв рот в немом стоне боли. Герберт, всё это время немигающим и встревоженным взглядом изучающий юношу, моментально очутился возле кровати. Он наполнил хрустальный бокал водой из графина и поднёс к потрескавшимся губам молодого человека, чтобы напоить. — Наконец ты очнулся! — Где?.. — голос Альфреда звучал хрипло и слабо, сухость всё ещё сжимала цепкой рукой горло, не позволяя говорить, и Герберт вновь наполнил хрустальный бокал водой. Альфред с жадностью опустошил содержимое, и заговорил только после половины третьего бокала. — Что ты сделал со мной? — ладонь легла на шею, но следов увечий дрожащие тонкие пальцы не обнаружили. Альфред осмотрел запястья, а после приложил руку к грудной клетке, начиная считать удары. Герберт не хотел или не слышал вопросов Альфреда. — Я так волновался, cheri! — его шёпот накрыл слабый хриплый голосок больного юноши, а дрожащая слабая ладонь Альфреда оказалась в плену холодных и твёрдых. — Какой сегодня день? — после недолгого молчания заговорил Альфред. Он дёрнул рукой, но та так и осталась в заточении ледяной хватки вампира. — Тридцатое января. Ты был без сознания всё это время. Бредил. У тебя был жар. Вчера тебя осматривал доктор. — Доктор?.. — непонимающе переспросил Альфред, и Герберт кивнул, принимаясь за рассказ о визите врача из соседкой деревни, за которым лично оправил сам граф, но каждый звук набатом бил в голове, и Альфред молча смотрел на виконта, не улавливая ни слова. — Я менял тебе компрессы и поил, когда ты просыпался во время лихорадки и просил воды, — ответа не последовало. Альфред опустил тяжелеющие веки, и мрак вновь окутал сознание, заставляя потонуть в видениях, которые рождала ещё не отступившая болезнь. Альфред проспал ещё несколько часов, пока слабый солнечный свет не дотянулся до него, сухо лизнув щёку спящего, но, не найдя отклика, перекинулся на закрытые глаза, вынуждая веки задрожать и подняться. Альфред сморщился от непривычного света. — Профессор? — он поднялся на кровати и окликнул своего наставника, осматриваясь по сторонам, но понимание коснулось разума, и взгляд, остановившийся на знакомой тележке с едой возле кровати, потускнел.***
Дневник Альфреда <Без даты> Я наконец-то пришёл в сознание. Мне пришлось перечитать каждую запись в дневнике, выстраивая хронологическую цепочку в памяти. Я не знаю, какой сегодня день, я очнулся один в покоях. Моя голова безумно болит, мои конечности слабы, а пальцы дрожат. Почерк неровный, словно не мой. Последняя запись в дневнике — со дня моего неудавшегося побега. Я помню ночной мороз Вопли Куколя Герберт Вспышка боли***
** Погружаясь в забытье, последним, что я услышал — встревоженный голос виконта. Он прокричал моё имя и подбежал ко мне. Я также помню, что потерял часы, доставшиеся мне в память об отце, которого я никогда не знал, но Бог весть каким чудом они вновь оказались у меня: когда я очнулся, я обнаружил их на тумбе возле своей кровати.***
Я вспоминаю разговоры с Гербертом сквозь сон и лихорадочный бред, пока был болен. Его погоню по лесу. Но не кошмары ли это отравленного болезнью разума? Как понять мне, что сон, а что явь? Если я не терял часов, то и погони не было? Моё тело ослабло от мук заточения, я мог упасть в обморок, едва покинув замок.***
Я снова и снова перечитываю записи. Бал наверняка прошёл. Что стало с Сарой? Где профессор? Почему он не ищет меня? Ну зачем я отправился в лапы зверя в одиночку?***
3 февраля 18ХХ г. Врач запретил мне покидать постель и рекомендовал отдых, поэтому я всё ещё остаюсь взаперти своих покоев. Герберт приходит, едва Солнце прячется за горизонт. Я слушаю его рассказы, он читает мне вслух, когда я начинаю засыпать ближе к полуночи, и тайком приносит книги из библиотеки, чтобы мне было нескучно днём, хотя, по его словам, граф настрого запретил это делать. Я начинаю думать, что предсмертный подарок был просто подарком. Иначе как объяснить, что я ещё жив, а виконт заботится обо мне? Что случилось во время Бала и что произошло с Сарой я по-прежнему не знаю, я не решаюсь задать этих вопросов. Рыжеволосая дочка трактирщика начинает мне казаться далёкой выдумкой, словно и не было её никогда. Поэтому снова и снова приходится перечитывать собственные записи в дневнике.***
4 февраля 18ХХ г. Сегодня я поймал себя на мысли, что больше не испытываю страха перед виконтом. Комната, в которой я провожу сутки напролёт, внушает мне чувство безопасности в отличие от остальных частей замка. Мама, смеясь, всегда мне говорила, что я труслив, даже собственной тени боялся в детстве. Я вспоминаю, как впервые постучался в замок, продрогший и замёрзший. Я бежал один через лес, держа в голове все жуткие и страшные истории, что ненароком подслушал от Шагала. В ту ночь Герберт проводил меня до гостевой комнаты, велел Куколю приготовить для меня горячую ванну и заботился обо мне, пока болезнь вновь не подкосила меня.***
Я внимательно перечитал каждую запись своего дневника. Всё это время я находился в плену графа и его сына. Я не должен сдаваться этим лицемерным ухмылкам. Не должен позволить обмануть себя***
— Сегодня ты печальнее обычного, Альфред, что стряслось? — Герберт оторвался от чтения, заметив, что юноша почти не слышит его: взгляд потухших глаз был устремлён к окошку, за которым сгустилась ночь, — ты, верно, скучаешь по кому-то? — Я всё чаще думаю о матери, — помолчав немного, наконец ответил Альфред и посмотрел на Герберта. В тёплой человеческой ладони были зажаты часы с облезлой позолотой, с которыми юноша не расставался последние дни. Часы мерно тикали, напоминая о чём-то важном, о чём Альфред уже не мог вспомнить. Его взгляд опустился на циферблат. — Ты дорожишь ими? — Герберт тоже посмотрел на часы, и Альфред коротко кивнул. — Они достались мне от отца. — Я никогда их раньше у тебя не видел. — Я думал, что потерял их, — Альфред поднял взгляд на лицо Герберта, всматриваясь в серые, казавшиеся ему безжизненными глаза, пытаясь отыскать ответ, но им стала лишь едва заметная улыбка. — А где сейчас твой отец? — когда Герберт задал вопрос, во взгляде Альфреда промелькнуло короткое разочарование, и он снова посмотрел на циферблат часов, медля с ответом. — Я его никогда не знал. Мама говорила, что он ушёл, когда я был совсем маленьким, от того и не помню его, — Альфред помолчал немного, перекатывая часы в ладони, — я хотел узнать, что она имела в виду, может отец ещё жив, но так и не спросил. А потом и мамы не стало, — закусив нижнюю губу, он безучастно наблюдал за торопящейся стрелочкой на циферблате, не замечая на себе изучающий взгляд Герберта, в котором лёгкой искрой вспыхнуло сострадание, воспламенившееся похотливым желанием завладеть. Дневник Альфреда 7 февраля 18ХХ г. Что-то изменилось. Раньше я чувствовал себя бредущим по узкому лабиринту, где прячется чудовище с головой быка. Как в том самом, о котором я вычитал из книг профессора с древнегреческими мифами. Сейчас же младший Кролок не пугает меня. Он всё так же раздражающе манерен, но я вижу в нём не Смерть, а спасение. Если бы не Герберт, меня бы постигла участь жертвы Бала? Граф не позволил бы мне оставаться живым так долго. Что, если эти покои не заточение, а защита? Герберт пытается скрасить моё одиночество, развлекает рассказами и книгами, занимается со мной химией. Не той, что преподавали в университете. Я бы сказал, что эта напоминает алхимию, но профессор обязательно бы возразил, что данной науки уже не существует. А что было бы, не найди меня Герберт в лесу? Он спас меня. Но спас ли? А вдруг тот кошмар о погоне был вовсе не сном? Я совсем запутался и устал сопротивляться.***
Нет-нет-нет, абсурд. Я всё так же заперт, я пленник виконта. Иногда я думаю о Саре: что сталось с ней? Неужто и она покоится среди тех жутких погребений за замком? Но мысли эти всё реже и реже. Мне стыдно признать, но отныне я больше боюсь за свою судьбу. Если бы можно было повернуть время вспять, решился бы я на этот подвиг вновь?***
— Ну, Альфред, ещё одну ложку, — сладко протянул Герберт, поднося к губам юноши настойку, что выдал для лечения вызванный из деревни лекарь. — Не хочу, горькая же! — Альфред сморщил нос и отвернулся. — Словно дитя малое! — удивленно воскликнул графский сын, в негодовании отбрасывая свои светлые волосы с плеч свободной рукой, — ты ужасно бледен, не будь таким упрямым, дружок, — Герберт насильно поднёс ложку с лекарством ко рту Альфреда и тому пришлось разжать губы, чтобы проглотить горькую настойку, — вот так вот! — довольным голосом заключил Герберт, убирая ложку и стеклянный пузырёк на поднос. Альфред молча проследил за его действиями. — Герберт… — на лице молодого человека залегла тень сомнения, а его взгляд омрачился тяжёлой мыслью, — как я… снова оказался в замке? — невзирая на внутренние смятения, Альфред смотрел прямо перед собой, не боясь взгляда вампира. — Я нашёл тебя без сознания, cheri. Ты ушибся головой. Твоё изнеженное теплом тело оказалось слабым к здешним морозам. Несколько дней ты пролежал без сознания, тебя била лихорадка, был жар. Я думал… ты умираешь, — всегда ровный голос виконта дрогнул от воспоминания о трёх ужасных днях, когда его хрупкий Альфред метался по кровати в бреду. Голос дрогнул не сильно, но достаточно, чтобы ударить по истончившейся корке недоверия Альфреда и проломить её как лёд, заставив юношу поверить в искренность вампира.