Попытка номер два

Том еще пару минут раздраженно наблюдал за тем, как я, словно хамелеон, поспешно меняю цвета, то ли в потугах решить, как лучше всего повести себя в сложившейся ситуации, то ли просто пытаясь слиться с местностью. Но ни первое, ни второе у меня совершенно не получалось. Наконец, будто бы сжалившись надо мной, парень перевел взгляд на наручные часы, явно маггловские, что смотрелось на человеке, искренне обычных людей презирающем, весьма странно. Вздрогнув, будто бы парень потерял счет времени и только сейчас сообразил, что часы, вместо того чтобы застыть ради него великого, все так же продолжали идти, Реддл поднял на меня взгляд и совершенно будничным тоном сказал: - Уроки начнутся через минуту – опаздываем, - и, резко поднявшись, вышел из комнаты. Я, как существо не очень стрессоустойчивое и соответственно все еще продолжающее пребывать в некотором шоке, продолжил сидеть на месте, но приглушенный звонок, раздавшийся через несколько секунд после ухода Тома, несколько меня отрезвил, и я, не глядя схватив сумку, поплелся на урок к нашему математику. Как я уже упоминал, мистер Уильямс терпеть не мог опоздания, и хуже было только не прийти вообще, не имея на то уважительной причины. А Том Реддл, как ни печально, вряд ли бы мог являться таковой в глазах строгого преподавателя. Не знаю почему, может кто-то там, управляющий моей судьбой, просто пытался подсластить горькую пилюлю, но, когда я вошел в кабинет, мистера Уильямса опять не было на месте. Эти его опоздания уже начали приобретать некоторую тенденцию, что немного напрягало, учитывая, что раньше этот учитель каждому опоздавшему ученику лично выедал мозг чайной ложечкой, при этом в пример ставя себя. Ведь он, по его словам, жил на другом конце города от интерната, но добирался же всегда вовремя. Так что все те люди, которые “не успевали” дойти до его урока до звонка, находясь при этом с кабинетом в одном здании, были по его мнению недостойны присутствовать на уроке, ну, или иногда, если настроение хорошее, то достойны, но с обязательно предшествующей промывкой мозгов. Так что, благополучно сев на свое место в самом конце класса, я быстро достал из сумки учебники и лег на парту, приготовившись делать вид, что я пришел в класс чуть ли не самым первым и заодно пытаясь решить, как именно мне стоит поступить с невидимым для Тома шрамом, и разработать примерный план поведения при следующей встрече. Застряв на вопросе “сказать или не сказать”, я почувствовал, как кто-то осторожно дергает меня за рукав. Учитывая тот факт, что первый и единственный диалог с кем-то из одноклассников у меня состоялся с пацаном, который настойчиво выспрашивал про Тома, это было минимум странно. Я недоуменно посмотрел на нарушителя моего спокойствия. Это была рыжеволосая девочка, которую я запомнил разве что из-за цвета ее волос. В классе она ничем особо примечательным не выделялась и вперед обычно не лезла, что также не придавало ясности вопросу, что ей могло от меня понадобиться. Вблизи она отдаленно напоминала Джинни, и эта схожесть, учитывая обстоятельства, симпатии не добавляла. Возможно, она тоже хочет узнать про Тома? Вдруг пришло в голову объяснение происходящего. Недавнее происшествие с дракой очень распалило общественный интерес не только к тем, кто эту самую драку устроил, но и по какой-то причине, и ко мне тоже. Видимо все были уверены, что если я живу в одной комнате с Томом, а также являюсь главным мальчиком для битья у Сэма, то я непременно должен быть в курсе происходящего. С чего вдруг такие выводы лично мне было не очень понятно. Мысль о том, что ко мне сейчас опять начнут докапываться на тему Реддла, не улучшила мое настроение, и я, вместо недоумения, смотрел на девочку уже довольно враждебно. Вздрогнув от моего взгляда и, кажется, уже начав колебаться в своем решении, что-то у меня спрашивать, она встряхнула головой и, упрямо посмотрев на меня, мягко произнесла: - Ты же Гарри, верно? – и, немного помедлив, – Я Эсми. «Как будто бы я запомню», - промелькнуло у меня в голове, но вслух я этого разумно не сказал, выжидательно смотря на девочку и с интересом ожидая, что же будет дальше. Тот факт, что она не стала сходу спрашивать о Томе делал наш диалог минимум интригующим, хотя я все равно ожидал, что меня вот-вот завалят вопросами о Великом Реддле. Но девочка не спешила начать допрос, вместо этого она внезапно покраснела и отвела взгляд, будто бы боялась или стеснялась того, что сейчас собиралась мне сказать. Наконец, собравшись с мыслями, она продолжила: - Знаешь, я долго наблюдала за тобой и вижу, как ты не ладишь с окружающими, - дорожка, на которую свернул наш разговор, мне не очень понравилась, - и, знаешь, я правда думала, как и принято, просто написать тебе письмо, но мне почему-то казалось, что ты, с твоим нелюдимым и высокомерным характером просто выбросишь все, не став даже читать. «О, Мерлин, она правда все это время считала меня высокомерным, - зацепился мой мозг за неустроившее его слово. - Я что, правда так выгляжу со стороны?» Письмо, про которое говорила девочка, и вовсе привело меня в замешательство. На секунду замолчав и набрав побольше воздуха, рыжая продолжила: - Поэтому…. Поэтому я и решила, что должна поговорить лично. Я не уверена, что ты поймешь меня сейчас и не оскорбишься. Да если честно, я и сама не сразу оценила такой жест по достоинству. Но знаешь, потом, конечно, не сразу, но все же, эта вещь мне очень помогла. Это, конечно, не волшебное лекарство от всех проблем, как бы хотелось, но все же… - она снова ненадолго затихла, – в общем, наверное, лучше бы я действительно написала все письмом, а то, по-моему, только хуже сделала. Но я очень тебя прошу, пожалуйста, не выкидывай ее. Если посчитаешь глупостью или ребячеством, отнеси в библиотеку и оставь там на полке, хорошо? – скороговоркой, сбивчиво бормотала она, извлекая из своего портфеля обычную потрепанную книжку и протягивая ее мне. Я еще более недоуменно уставился на собеседницу, совсем потеряв нить ее рассуждений, но, немного помедлив, всё-таки взял книгу и уже открыл было рот, собираясь спросить, что же это все всё-таки значит, как в класс ворвался “припозднившийся” на пол-урока мистер Уильямс, который явно был намерен успеть за оставшееся время в скоростном режиме пройти весь запланированный на занятие материал, и его мало волновало, что страдали ученики, вынужденные воспринимать урок в два раза быстрее именно по его вине, а не по своей. Еле дождавшись конца этого ужаса, когда у доски решало сразу по двое, а то и по трое, а все остальные должны были умудряться решать сразу все, я, облегченно вздохнув, собирался продолжить прерванный диалог, но рыжая, быстро смахнув все учебники в сумку, рванула из класса, ловко лавируя в толпе, и уже через несколько мгновений скрылась из моего поля зрения. Весь дальнейший день прошел в попытках застигнуть неуловимую девчонку, которая на поверку оказалась необычайно шустрой и каждый раз умудрялась сбежать раньше, чем я успевал подойти. За всей этой сценой сначала с недоумением, а потом уже явно развлекаясь, наблюдал весь наш класс, под конец начав кидать уже откровенные шуточки на тему несчастной любви и с наигранным участием предлагали помощь в поимке сбежавшей принцессы. Я же на все это ребячество не обращал внимание. Мне нужно было выяснить, зачем Эсми сунула мне эту книжку. “Ну надо же, - промелькнуло в голове, - я запомнил имя”, и что-то мне подсказывало, что я его вряд ли уже забуду. *** В итоге, так и не поймав неуловимую дарительницу, да к тому же слишком увлеченный процессом, так и не придумав, что делать с Томом, я в расстроенных чувствах направился к себе в комнату. Том обнаружился тут же. Разлегшись поперек кровати и закинув ноги на близ стоящий стул, он увлеченно изучал очередную газету и даже бровью не повел, когда я зашел в комнату. Я неуверенно прошел к своей кровати и сел на самый край, предвкушая неприятный разговор и решив, что придется импровизировать на ходу, но, через 10 минут молчания со стороны Реддла, был совершенно сбит с толку. Неужели он действительно не собирается допытываться до меня из-за произошедшего сегодня утром? Том, видимо, наконец, дочитав газету, вынул из нее один лист и, разорвав пополам, положил одну часть в маленькую аккуратную стопку, а все остальное кинул в уже весьма большую кучу. Потянувшись и, наконец, посмотрев на меня, будто бы только заметил, что я в комнате, парень убийственно-спокойным тоном сказал: - Гарри, подойди, пожалуйста, сюда. Понимая, что диалог сейчас пойдет в любом случае о чем-то для меня неприятном, я нехотя побрел к Реддлу. Раздраженно цыкнув на мою улиточью скорость, парень передернул плечами: - Еще медленнее, и ты пойдешь назад, не нервируй меня, ради Мерлина. От его командного тона я вздрогнул и хотел было ответить что позаковыристей, но вовремя прикусив язык, преодолел оставшееся расстояние в два шага и встал перед очами темного лорда. Мысленно в срочном порядке пытаясь окончательно решить, что стоит говорить, а что нет, я упустил из вида момент, когда в руках Тома оказался увесистый фолиант в кожаном переплете. Явно магическая вещица. Мне показалось, что у меня дежавю: мне снова протягивают непонятную книжку, а я снова все также не врубаюсь, что происходит, просто пялясь на дарящего. Наученный опытом, подаренным Эсми, я предусмотрительно решил, что нужно сначала выяснить, в честь чего эта книга, а уж потом брать ее в руки. Я, конечно, сомневаюсь, что Том будет бегать от меня по всему интернату, но вот послать или просто игнорировать — это он запросто может устроить. - Что это? – требовательно спросил я, решив сразу расставить все точки над i. – И почему ты решил дать ее мне? Реддл пару раз недоуменно моргнул, а потом внезапно улыбнулся и протянул: - А ты соображаешь. Неужели дневник всё-таки научил тебя не брать неизвестные магические предметы в руки? – он с интересом посмотрел на меня, и мне уже показалось, что он реально ждет ответа, но парень внезапно продолжил. – Впрочем неважно, что являлось причиной, главное результат. А это - книга по легилименции. И, учитывая твои явные проблемы с эмоциями и мыслями, она определенно будет полезна. Немного помедлив, парень снова протянул мне фолиант, и я с неохотой, но всё-таки взял его. - Ты уверен, что это поможет? – решил уточнить я, понимая что речь идет об обскури. - Без малейшего понятия, - отстраненно ответил Реддл, снова с головой зарывшись в газетные стопки и тем самым давая понять, что наш диалог окончен. Вернувшись на свою половину кровати, я потерянно уставился на книгу в руках, мыслями витая вокруг странного происшествия на уроке математики. Из моих дум меня вырвал насмешливый комментарий все того же многострадального Реддла: - Знаешь, Гарри, если просто гипнотизировать обложку, то это не очень помогает, попробуй открыть книгу и прочитать, говорят, иногда работает. Я, раздраженно фыркнув, шлепнул учебник по окклюменции на тумбочку и отвернулся, пытаясь найти чем бы отвлечься от желания съязвить в ответ. Вытряхнув из сумки на стол все ее содержимое, я зацепился взглядом за книжку, что вручила мне сегодня Эсми. Я ведь даже название ее не прочитал, на математике поспешно сунул в сумку, а дальше было просто как-то не до того. Обложка оказалась настолько затерта, что название разобрать было невозможно, и я решил посмотреть его на первых страницах книги. Открыв ее, я увидел, что весь форзац исписан. По всему развороту вразброс разным почерком были написаны фамилии, видимо, подписи оставляли бывшие владельцы дневника Среди смутно знакомых фамилий взгляд внезапно зацепился за округлое “Уизли”, перескочил на размашистое “Лестрейндж”, а потом наткнулся на выведенное в уголке каллиграфическим подчерком “Блэк”…