Становление банды: История Густаво "Гасто" Райеса

      Утром я проснулся, с удивлением для себя ощущая в теле необычайную бодрость и силу. Это хороший знак. Наскоро заправив постель, одевшись и почистив зубы, я даже завтракать не стал – сразу же пошёл в бар. У входа я заприметил уже знакомый мне честно украденный пикап и ещё четыре машины рядом. Это подняло моё настроение ещё больше.       — Всем йоу!       Бар был переполнен. Дюжина негров сразу обернулась, стоило мне только зайти внутрь, и все ободряюще заголосили:       — О, братан!       — Давай-давай, проходи! Мы тебя ждём уже! — Бакшот кивнул мне, приглашая за столик и засыпая меня вопросами. — Чё, только вскочил? Завтракал хоть? Давай ешь, у нас тут картошка ещё осталась и гамбургеры. Силы тебе пригодятся сегодня!       — Ну чё, ниггеры? — задиристо во всеуслышание заявил Трэй. — Поедут ниггеры стрелять, белым жопы надирать!       …Я наскоряк доел свой завтрак, и все разошлись по машинам. Колонной мы с ниггерами направились в приличный белый район — Спарклтон. Уже одна поездка туда сама по себе значила дерзость – чёрного там могли арестовать, по сути, ни за что. Я наслаждался короткими минутами мира – приятной джазовой музыкой, играющей по радио, и хрипловатым баритоном Луи Армстронга. Город только просыпался, народу на улицах было немного, и всё было так солнечно, свежо, тихо! Но на подъезде к отелю картина кардинально переменилась. «Спарклтон Армс» встретил нас негостеприимно, и это мягко ещё сказано! Долбаные охранники немедленно открыли огонь, стоило им только заметить нашу машину. Только вот мы тоже были не пальцем деланы! Сразу пять машин, в которых сидело не меньше дюжины вооруженных homeboys, сопровождало наш пикап.       С обеих сторон развернулась жесточайшая стрельба. Оглушительный треск томми-ганов эхом раскатывался по всему району, но копы почему-то не спешили ехать. Я, Бак, Стэбби и Трэй прятались за машиной, которую пули сорок пятого калибра превращали в дырявый кусок металлолома, и отстреливались от охранников. Бак стрелял из старинного рычажного винчестера, который ему любезно одолжил отец, Стефан – из Томпсона, а мы с Трэем гасили противника из пистолетов Люгера.       Я облюбовал своей целью громилу-охранника, который прятался справа от входа в отель.       Сведя мушку и целик у него на лбу, я нажал было спуск, но в ту же секунду цыкнул от досады – эта скотина подскочила с места, и я чуть не промазал. Впрочем, горячий свинцовый подарочек охранник всё-таки словил – в живот. Охнув и хватаясь за кровоточащую рану, сотрудник службы безопасности согнулся пополам и упал, а Трэй добил его метким выстрелом.       Через десять минут стало ясно, что численное превосходство на нашей стороне, и мы одерживаем верх. Перестреляв большую часть охраны, мы ворвались в отель и двинулись к лифту, чтобы подняться к Элвирресу.       — Какого хрена они начали стрелять? — заорал Стефан, придерживая кровоточащее плечо. — Я-то думал, щас всё тихо-мирно! Поговорим!       Я усмехнулся в ответ на его слова. Конечно, я не был конченым пессимистом, но война научила меня, что в таких делах никогда нельзя исключать возможности, что что-то может пойти не так, в любой момент.       — Наверное, нас сдал этот ниггер сучезадый, Крикет! Мудозвон ёбаный!       У лифта мы в срочном порядке устроили совет.       — Пусть те, кто ранен, едут к доктору Рену, — быстро прошептал Бакшот. — Лифт всё равно всех не уместит, так что давайте решим, кто останется на стрёме.       В итоге мы разделились – трое ниггеров отправились к доку, пятеро остались охранять вход в отель, остальные поехали к Элвирресу. В кабине нас уместилось семеро, и пока лифт, поскрипывая и трясясь на каждом этаже, тащился наверх, я чуть весь было не изошёлся от переживания.       — Негры к башенке пришли, много трупов там нашли!       Хриплый, насмешливый голос Трэя, по-ковбойски крутящего на пальце Люгер, здорово разрядил обстановку. Мы как будто все очнулись – переглядываясь между собой, мы усмехнулись и тоже стали шутить:       — Надеюсь, там не будет много беломазых! — сказал Бак, перезаряжая Винчестер, - А то патроны жалко, зараза.       — И чё у этих ребят за инструкции такие, а? — задался риторическим вопросом Стефан. — «Видишь ниггера — стреляй»?       — Поебать вообще! — сказал я. — Главное, какая наша инструкция – уложить всех мазафак.       — ...И ещё выбить инфу из Элвирреса. Он заплатит за то, что помогал убийцам родни Гасто!       Эту фразу сказал кто-то из новобранцев, коренастый негр в красном свитере, и все её горячо поддержали.       Лифт дрогнул и остановился на последнем этаже. Двери раскрылись, являя нашим глазам шикарно обставленный зал-пентхаус: персидские ковры на полу, дорогие виниловые обои и картины на стенах, окна и зеркала во всю высоту, личный кинозал, бассейн… И в ту же секунду я обомлел. И все остолбенели, увидев черное дуло пулемета, нацеленное прямо на нас.       Немецкий MG-42.       Это конец.       Пентхаус был гол – никаких укрытий, если не считать цветков в горшках. Мы были у пулеметчика на наводке, как игрушки в детском тире, как скотина, поставленная на убой.       Я не слышал, как закричали мои кореша вокруг. Не слышал, как застрочила очередь, скашивая первых двух моих товарищей. Оставалась лишь единственная вещь, которую мы могли сделать, чтобы хоть как-то спасти наши души.       — Врассыпную, живо!!! — не помня себя от ярости, заорал я.       Не иначе, как сам Господь явил нам своё чудо, но это сработало. Пулемёт на мгновение дал осечку, и этих долей секунды хватило, чтобы все бросились, кто куда, а Бак кинул в сторону пулемёта гранату. Смуглый пулемётчик, крепыш в пиджаке, дёрнулся было в сторону, но шальная пуля уложила его на месте. В ту же секунду грянул взрыв.       Пентхаус заволокло дымом и вонью горелого человеческого мяса, с потолка посыпалась крошка.       — Вперёд!!!       Все, кто мог сражаться, бросились на оставшихся в живых бандитов — добивая их из пистолетов и автоматов. Я же бросился к Бакшоту.       — Ты нахрена осколочную кинул?       — Зато, видишь… — негр хрипло рассмеялся. — Скольких мы одним махом уложили!       Плохо дело – ему оторвало руку ниже локтя. Удивляюсь, как он вообще от болевого шока не потерял сознание! Я разорвал рубашку на теле мёртвого пулеметчика, сделал жгут и быстро стал перевязывать Баку культяпку. Горячая кровь так и хлестала из раны, но я стиснул зубы и молча делал свою работу. На войне мне и не такое доводилось видеть. Оторванные человеческие ноги и руки, выжженные во время пыток глаза, развороченные внутренности, мясо… Не думал, что вновь придётся наблюдать это в мирное время.       — Что случилось?       К нам подбежал Ройси и отвернулся, не в силах наблюдать зрелище крови.       — Ко врачу его надо, живо.       Чёрт, чёрт, чёрт!… Надеюсь, Бак не умрет. Иначе я его смерть себе не прощу!       Я поднялся и напряжённым, резким шагом направился к перевёрнутой столешнице из красного дерева, возле которой валялся опрокинутый пулемёт и из-за которой доносились чьи-то стоны и хрипы. Раненым оказался тот, ради кого мы пришли сюда и потеряли нескольких товарищей – Элвиррес, толстый смуглый итальянец средних лет. Или латинос? Элвиррес вообще испанская фамилия. Он мог вполне быть и полукровкой.       — Негро путанас, — прохрипел гангстер, завидев нас. — Горите в аду, сукины дети...       — Кусок дерьма!       Я со злостью пнул гангстера, заставляя того завыть от боли и скрючиться пополам.       — Говори все, что знаешь про Кингза! — зарычал я. — Тебе всё равно недолго осталось! Так сделай же напоследок что-то хорошее!       — Да пошёл ты… Ниггер!       Гангстер выплюнул эти слова, как проклятье, и я носком кроссовка ударил его прямо по осколку в бедре. Элвиррес закричал так, что у всех присутствующих мороз прошёлся по коже:       — Сейф! В спальне! — сумели мы разобрать между его криками и стоном. — Пароль — на портрете Кингза, в зале... Я больше ничего не знаю!       С этими словами Элвиррес окончательно потерял сознание – по всей видимости, навсегда.       — Собаке — собачья смерть, — мрачно заметил кто-то, и мы быстро побежали в соседнюю залу.       Найти портрет Кингза не составило особенного труда – огромный, изображающий главаря мафии в полный рост, он висел над столом с принадлежностями. Признаться, мы поразились стати Кингза. Он был настоящим громилой, высотой в шесть с половиной футов ростом, если не больше. Лицо его было бледным, словно выточенным из фарфора, из-под элегантной фетровой шляпы на лоб его падали седые пряди. Белый костюм довершал впечатление – золотые запонки, бриллиантовая пряжка под галстук.       Развернув картину, мы торопливо переписали пароль в блокнот, что захватил Ройси, и пошли в спальню. Кто-то включил телевизор. По основному каналу транслировалась передача, где полноватый ведущий в пиджаке приятным, но твёрдым баритоном расписывал весь ужас, который таила в себе Красная Угроза.       «Долгое время нас заставляли наивно полагать, что Советский Союз – наш верный друг. Но так ли это на самом деле? Что дорого нашему сердцу? Свобода и демократия — вот наш идеал, вот идеал для всего человечества! Но есть ли свобода и демократия в Советском Союзе? Нет! Зато есть коммунизм, трудовые лагеря, где практикуются пытки и издевательства над собственными же согражданами, подавление личности через радио, телевидение, газеты! Хитрым обманом и ложью Красная угроза ползёт по планете, захватывая всё больше стран – Чехословакию, Северную Корею, Китай, Восточную Германию… Как скоро наступит наш черёд?»       На мгновение я замер, не веря собственным ушам. Куда только катится мир?! Я всё ещё прекрасно помню, как во время войны нам доводилось оказывать помощь советским партизанам-диверсантам. Фрицы были нашим общим врагом. Сталина мы звали ласково – «Дядя Джо»… А теперь мы с Советами враги. Очень надеюсь, что политика не повлияет на нашу повседневную жизнь.       В спальне было темнее ночи. Я пошарил по стене рукой и включил освещение.       Мягкий, приглушённый свет явил нам роскошно обставленную спальню: светлый ковролин, такой мягкий, что звук буквально тонул в нём, а ботинки пружинили; узорчатые обои; кровать с красным покрывалом и подушки в форме сердец… Такое ощущение, будто тут не суровый гангстер жил, а молодожены, которые готовились к самой запоминающейся в своей жизни первой брачной ночи!       Сейф мы отыскали не сразу. Лишь небольшой бугорок на ковролине и едва заметный шов выдали его местоположение.       Открыв сейф той комбинацией, что была портрете, мы услышали тихий хлопок, и в ту же секунду комнату заполнил газ, от которого всех резко потянуло в сон…       Последнее, о чём я успел подумать, прежде чем отключиться, было: «Выживет ли Бак?».       Я потерял семью. Довольно, я не хотел терять ещё и друзей!..