В основе всего

Том казался одержимым. Гарри не понимал, что так повлияло на некогда блестящий ум, но сейчас Том напоминал быка, несущегося на алое полотно вместо тореадора. Поттер успел посмотреть его глазами на цербера, который сидел в том самом запретном коридоре. Гарри даже стало жаль бедную собаку, запертую в каменном мешке без возможности размять лапы или хотя бы погреться на солнышке. Цербер вообще был темой забавной. Гарри даже решил на каникулах перечитать легенды и мифы Древней Греции, чтобы поискать истории, вписывающиеся в новые реалии. По крайней мере, обожаемая Томом арфа косвенно подтвердила миф об Орфее. Без особых подробностей Гарри сообщил друзьям, что в коридоре третьего этажа сидит на каком-то люке крайне несчастный цербер, который засыпает от звуков музыки. Ребята сначала испугались, потом успокоились, потом снова занервничали. — Церберы же кровожадные монстры! — Зато вор тоже не пройдет. — Но ведь он может знать про музыку… — Самое время спросить у Хагрида, кто ему дал яйцо, — подвел итог Гарри. Ребята уставились на его сияющее лицо в полном недоумении. Гарри ждал. «Логическое мышление само собой не появится», — любил повторять Том, в очередной раз озадачивая Ближний круг. Снейп, кстати, ответив первым три раза подряд, получил пожизненный приказ молчать и маленькие знаки расположения. Белла, с логикой не дружившая от слова совсем, чуть не удавилась от зависти. Гермиону озарило первой. Гарри в ней и не сомневался, хотя хотел бы, чтобы Рон научился иногда опережать. — Хагрид — специалист по монстрам. Если в школе появился такой, то Хагрид явно должен о нем знать все! Тогда вор мог дать ему яйцо, чтобы Хагрид рассказал, как успокоить собаку. Хагрид подтвердил, что человек, подаривший яйцо, расспрашивал про Пушка (у Гарри чуть глаза на лоб не вылезли, когда он услышал кличку трехметровой «зверушки»). А потом полувеликан едва ли не со слезами на глазах рассказал, что Норберта заберут в драконий заповедник. Гарри вздохнул, успокоившись, радуясь, что очередная проблема решилась так легко. «Том, сволочь моя заразистая, когда же я перестану быть твоей тенью?» — задумался Гарри той же ночью и сам себе ответил почти без странного веселья: «Никогда». Вновь потянулись однообразные дни. До конца марта Том дважды наведался к единорожице, но в целом затих. Гарри воспользовался спокойствием, усилив наблюдение за Снейпом. Профессор то ли Тома не замечал, то ли эмоции скрывал уж слишком тщательно. Гарри не верил, что сквозь маску не прорывается ни толики нервозности, поэтому пришлось прийти к радостному выводу, что Том еще слишком слаб. Гарри хотел встретиться со своим смыслом лично, но понимал, что еще не готов к подобному. А еще отсутствие реакции со стороны Снейпа тонко намекало, что связь между Гарри и Томом куда прочнее и сильнее и так неслабых чар Метки. Это пугало, волновало, радовало — Гарри не знал, как понять весь этот противоречивый клубок эмоций. Гермиона начала активно готовиться к экзаменам, попутно пытаясь вовлечь в процесс друзей. Мальчики реагировали по-разному: Рон изо всех сил отбивался, утверждая, что времени еще много, Невилл спокойно и благодарно принимал помощь, Гарри в течение часа отвечал на любые вопросы подруги, а потом улыбнулся и сбежал от ее энтузиазма подальше — отрабатывать заклинания. Гермиона на это только вздохнула и взялась за Рона с удвоенной силой. С наступлением весны многие студенты начали бегать по утрам, в основном это были девочки-старшекурсницы, но часто появлялась хоть парочка мальчишек, и Гарри решил присоединиться просто от скуки. Он быстро заметил, что нагрузка успокаивает и помогает проживать целый день в хорошем настроении, но простой бег наскучил, и Гарри добавил к нему разные упражнения с уроков физкультуры, так нелюбимой в маггловской школе. Дни летели, расцветали деревья и травы, старшекурсники немного сходили с ума, зажимаясь по всем углам. Гарри развлекался тем, что пытался определить, какие из парочек занимаются сексом, а какие — только целуются. Рон с Невиллом дружно заявляли, что они-то точно с девчонками водиться не будут, за что получали подзатыльники от Гермионы. Гарри смеялся, совершенно с другой стороны оценивая поведение Тома, который лишился девственности в — шутка ли? — двадцать два. Тот, как оказалось, был довольно стеснительным и закомплексованным в плане отношений подростком. Гарри задумался однажды, как бы они общались, если бы были ровесниками. Теория выглядела совершенно нереалистичной, но фантазия проснулась раньше скептицизма и нарисовала пару возможных картинок. Все почему-то — о ссорах и драках. Логика подсказывала, что причин поругаться действительно было бы больше, чем подружиться. Гарри вздохнул: «Видимо, нам и правда суждено стать врагами». В Томе медленно, но верно просыпалось раздражение, вызванное нетерпением. Он ждал, когда Дамблдор покинет школу хотя бы на несколько часов, и время от времени придумывал совершенно безумные планы о том, как его выманить. Гарри слушал отголоски его мыслей как какое-то юмористическое шоу: невыполнимость этих идей была очевидна даже Квиррелу. Квиррел вызывал у Гарри брезгливое раздражение. Слабый, лицемерный, тщеславный… Гарри не видел в нем ничего хорошего и искренне не понимал, как можно жить так, когда противно от самого себя. Квиррел жил и надеялся что-то исправить, получить силу. Том тайно над ним потешался, прекрасно осознавая, что дать и получить силу нельзя, только найти в самом себе. Гарри восхищался способностью Тома принимать решения без оглядки на собственные чувства. Весна разгоралась все жарче. Их бегающую по утрам группку привыкли кусать комары и мошки. Старшекурсники пару дней помаялись с мазью от укусов, а потом выучили какое-то отталкивающее заклинание. Гарри посмотрел и повторил, а потом улыбнулся и подумал: «Наконец-то я знаю что-то, чего не знаешь ты». И пусть это было лишь маленькое бытовое заклинание, его охватила гордость. Через пару недель после появления комаров воздух вдруг окрасился бело-оранжевыми цветами. Гарри, еще с первого стихийного выброса питающий слабость к бабочкам, привык устраиваться на берегу озера, чтобы учить уроки, наблюдая за небесными красавицами. Гарри благодаря Тому помнил, что существует заклинание, создающее бабочек. Но он не применял его слишком часто: наколдованные насекомые получались больше и ярче своих прототипов, но казались пустыми как фантики. Шли экзамены, которые Гарри с легкостью сдавал. Том нервничал все больше. Гарри не понимал, как можно, испытывая все эти ярость, страх и боль, продолжать молча ждать своего часа. Том ждал и, в день, когда экзамены были завершены, дождался. За обедом не появились ни Дамблдор, ни Квиррел, зато Снейп то и дело смотрел на Гарри и его друзей. Поттер спокойно поел, в очередной раз копируя Тома с его умением держать себя в руках, а потом потянул ребят во внутренний двор. Пусть и для одного зрителя, но представление «дети собираются ловить злодеев» должно быть разыграно. Снейп оказался зрителем столь импульсивным, что вмешался в маленький спектакль. Гарри увел ребят в гриффиндорскую гостиную, проверил спальню на наличие Дина и Симуса и втянул туда всех четверых. Гермиона попробовала возмутиться, что, во-первых, девочке в мальчишечью спальню нельзя, во-вторых, преступников должны искать учителя. — Профессора Дамблдора нет в школе, — пробормотал Невилл. — Вот именно! — припечатал Гарри в ответ на любые возражения и продолжил: — А теперь смотрите. Поттер достал из тумбочки блестящую серебристую ткань и быстро намотал на себя. Рон восхищенно и чуть завистливо вздохнул. Из Гермионы готов был вылиться поток вопросов. Невилл непонимающе покачал головой. — Вчетвером не поместимся. — Часть пути идем нормально. В ближайшем к Пушку коридоре прячусь я, Гермиона и Рон. Невилл, если тебя кто-то увидит, то мы все играем в прятки. Я вернусь под мантией и либо просто заберу тебя, либо ты меня сначала «найдешь». — А у Пушка? — Там темно в коридоре. К тому же, если я прав, Пушок будет мирно храпеть под аккомпанемент какого-нибудь зачарованного инструмента. Все согласились с его планом и пошли в сторону нужного коридора. Гарри опять заметил, что руки дрожат. «Скоро, Том, скоро… уже почти сейчас», — пообещал он своему восхитительному врагу, понимая, что обещает себе. «Игре в прятки» никто не помешал, у Пушка действительно играла арфа. Гарри бы послушал, если бы не необходимость торопиться. Вместо этого пришлось сталкивать тяжеленную звериную лапу с люка. Гермиона дернула за руку, когда Гарри уже потянулся к кольцу, чтобы поднять крышку. — Скорее всего, как только люк откроется, арфа замолкнет. Это логично. Прыгать надо будет быстро. — Страшно, — всхлипнул Невилл. — Я не перестану считать тебя своим другом, если ты останешься, — Гарри обнял его за плечи. — Я перестану считать себя достойным этой дружбы, — неожиданно твердо ответил Лонгботтом, посмотрев Поттеру в глаза. — Тогда идем, — Гарри поднял крышку и прыгнул в темноту. — Мягко! — крикнул он друзьям. Сверху раздался рык цербера, друг за дружкой упали рядом Невилл, Гермиона и Рон, а мягкая трава начала нежно оплетать талию…