В основе всего

Гарри задумчиво жевал яблоко, запивая шипучей газировкой. Фрэнк сидел рядом, резал свое яблоко ножом и разглядывал соседа. Поттер, вопреки обыкновению, не замечал. — Что-то ты, друг, невесел сегодня, — протянул Фрэнк. — Я уже месяц на каникулах, а школьные друзья не звонят, не пишут. — А ты им пишешь? — Каждую неделю по письму, — кивнул Гарри. — Я думал на день рождения отправиться в Лондон, Дурсли бы меня, может, отпустили. А без друзей как-то страшно, скучно и грустно. — Да, странные у вас отношения. А зачем тебе в Лондон? — Я бы к школе закупился хоть немного, а то в прошлом году все учебники и школьные принадлежности на себе за раз тащил. Деньги, наверное, снял. Дурсли, как и я до совершеннолетия, не могут распоряжаться основным наследством, но и с детского счета ежемесячной суммы хватит хотя бы игрушку для компа купить. — Понятненько. И что будешь делать, раз такая беда? — Тетку попрошу, скажу, что все покупки — за мой счет, а выделенные на меня деньги — ей на платья. Только все равно надо ждать списка учебников, а с ним что-то не спешат. В прошлый раз двадцать четвертого прислали, а сегодня уже двадцать девятое. Мы уже третьего во Францию едем. — Вы же всего на две недели. Вернешься, успеешь съездить в Лондон. — Ты же будешь по мне скучать? — Буду, — просто согласился Фрэнк, хотя Гарри ждал какой-нибудь колкости. — Кто ещё будет меня смешить по пять раз на дню, — выдержав торжественную паузу, продолжил парень, и Поттер, успокоившись, улыбнулся. Гарри догрыз яблоко, положил оставшуюся веточку на стол и, уже привычно не спрашивая, включил любимую игру. Фрэнк вскоре присоединился, устроившись на соседнем стуле. На этот раз в глубокую задумчивость погрузился он, но это уже не удивляло Гарри. Фрэнк в очередной раз подумал, что дружба у них какая-то странная: разве могут дружить двадцатилетний парень и мальчишка, с нетерпением ждущий двенадцатого дня рождения? Однако почему-то получалось. Поттер иногда проявлял удивительную для своего возраста тактичность, Фрэнк старался не воспитывать и уж точно не читал нотаций. А общие дела и темы находились с поразительной легкостью. Утром тридцать первого Гарри пришел расстроенный, хоть и старался не подавать виду, поэтому на Фрэнка, держащего в руках именинный торт и фальшиво распевающего «Happy birthday to you», посмотрел удивленно распахнутыми, круглыми, как у совенка, глазами. Фрэнк не выдержал и засмеялся на середине куплета. Гарри неуверенно подошел к нему и аккуратно, чтобы не опрокинуть торт, обнял, крепко-крепко сжимая объятья. — Задушишь, — усмехнулся Фрэнк, а когда Гарри не пошевелился, потянул того в дом, поставил торт на столик в прихожей и обнял мальчика обеими руками. — Ну, что ты, маленький? Ты чего? — Спасибо, — дрожащим от слез голосом протянул Поттер, отстранился и помотал головой. — Мне никто так и не написал. Даже сегодня, — сглотнул и тут же продолжил преувеличенно бодрым тоном. — Ты сам испек торт? — Маму попросил. Я и кухня — вещи несовместимые. — Прямо как Невилл и химия, — рассмеялся Гарри. — Он взрывает даже те пробирки, которые, казалось, нельзя взорвать. — Ты знаешь, что мука, если ее в воздухе слишком много, начинает взрываться? — Правда, что ли? — Проверенно опытом. К несчастью, — совершенно похоронным голосом произнес Фрэнк, и оба рассмеялись. Парни, обмениваясь шутками и подколами, ушли на кухню. Гарри привычно начал готовить чай, Фрэнк хлопнул себя по лбу и вернулся в прихожую за тортом. Поттер громко назвал его вороной, Фрэнк ответил: «Сам такой». Гарри разлил заварку по кружкам, добавил кипятка, отрезал два кружочка лимона и кинул оба в кружку друга. Тот с видом, говорящим о полной сосредоточенности, зажег двенадцать свечей, заранее вставленных в торт. Они уже приканчивали по второму куску, когда раздался звонок в дверь. Фрэнк непонимающе нахмурился, но встал. Гарри пошел за ним, но спрятался за его спиной, когда тот открыл дверь. — Здравствуйте, сэр, — снова ставшим гораздо тише голосом произнес Фрэнк. Поттер понял, что за дверью стоит незнакомец. — Здравствуйте. Я ищу Гарри Поттера, его родственники сказали, что он должен быть здесь. — Гарри, это твой знакомый? — Фрэнк отступил влево, чтобы Поттер и незваный гость могли увидеть друг друга. — Меня зовут Артур Уизли, я отец Рона. Мы беспокоились, потому что он сказал, что ты не отвечаешь на письма ни ему, ни вашим друзьям. Гарри и Фрэнк, одинаково округлив глаза, уставились на мужчину. Поттер вцепился в руку друга, что, в свою очередь, вызвало у мистера Уизли приступ удивления. Фрэнк гулко сглотнул и заговорил чуть громче, чем раньше. — Гарри писал друзьям раз в неделю с самого начала каникул и не получил ни одного ответа. Как вы можете объяснить ситуацию или подтвердить свои слова? — У Рона есть крыса, Короста, — неуверенно начал Артур. — Это знает весь Хогвартс. Как Рон вложился в то, что Гриффиндор выиграл кубок Факультетов? — Сыграл партию в шахматы. — Теперь, когда мы выяснили, что вы действительно отец моего друга, а не преступник, можно и поговорить. Фрэнк, я вернусь через полчаса. Фрэнк явно не хотел отпускать друга с этим странным типом, но возражать не стал. Гарри еще раз сжал его руку и вышел на крыльцо. Мистер Уизли протянул руку, чтобы положить Поттеру на плечо, но тот аккуратно отстранился. — Пойдемте в парк в конце улицы, там можно будет поговорить без посторонних ушей. Фрэнк, кстати, ничуть не соврал: я, правда, посылал Буклю с письмами для Рона, Невилла и Гермионы раз в неделю. Она всегда возвращалась вечером или следующим утром. — Ты рассказал магглу про Хогвартс? — Я сказал, что это закрытая школа-интернат, военного типа, находится в Шотландии. Звонить можно только родителям, писать только после официального разрешения директора… Должен же я был объяснить, почему не смогу связываться с ним в течение учебного года. Я прекрасно помню про Статут, и точно его не нарушил. — Хорошо, — рассеянно покачал головой мистер Уизли. — Я хотел позвать тебя в Нору, так называется наш дом. Рон, наверное, говорил. Молли, это моя жена, испекла пирог по случаю твоего дня рождения. Ты мог бы погостить у нас до Хогвартса. — Я уже праздную, и компания Фрэнка меня вполне устраивает. К тому же, я очень сильно обижу его, если уйду сейчас куда-то. А потом уеду с Дурслями во Францию, билеты уже куплены… Но если ваше предложение будет в силе, то я с удовольствием погощу у вас в последней декаде августа. Мистер Уизли согласился, попрощался и аппарировал. Гарри еще раз спросил себя, что это было, снова не придумал вразумительного ответа, помотал головой и вернулся к Фрэнку. Тот обрадовался, будто уже не ждал его. — Я боялся, что твои друзья устроили сюрприз и ты уйдешь праздновать с ними, а мне придется доедать этого сахарного монстра одному. — Ой, что ты такое говоришь! Как я мог бросить тебя в этой борьбе?! Фрэнк рассмеялся, хоть и видел, что Гарри помрачнел еще сильнее, чем был, когда пришел в первый раз. Поттер вызвался мыть посуду, хотя вообще-то не любил это делать, и отвернулся. Фрэнк тихонько поднялся и вышел в гостиную, где лежал заранее приготовленный подарок. Он вернулся, как раз когда Гарри убрал чашки и блюдца в шкаф. Поттер удивился и обрадовался запакованной коробке, но как-то блекло, не в полную силу. — Не все так гладко в датском королевстве? — Не все, — печально кивнул Поттер и обнял севшего на стул Фрэнка, положив голову тому на плечо. — Помнишь, я говорил, что записан в военную школу едва ли не с рождения? А что родители погибли в автокатастрофе? Я не знаю всего. То ли кто-то позарился на деньги, то ли из-за каких-то политических разногласий, но им помогли умереть. А сейчас что-то происходит вокруг меня и мне это не нравится. Фрэнк похлопал его по спине и печально вздохнул, жалея, что ничем не может помочь. Поттер постоял пару минут, о чем-то напряженно размышляя, а потом принялся щекотать друга. Через полчаса, когда они сидели на полу, прислонившись спинами к дверцам кухонных шкафов, и вытянув ноги, все тяжелые мысли были уже забыты. Ночью со второго на третье августа Гарри вспомнил и повторил все подслушанные у Дадли, старшекурсников Гриффиндора и людей в воспоминаниях Тома ругательства. Ему не приснился кошмар, и он не стал жертвой шутки кузена; не произошло ровным счетом ничего необычного, за исключением того, что его посетил самый безумный эльф, которого можно было представить. Добби абсолютно серьезно утверждал, что «мистеру Гарри Поттеру, сэру» надо остаться во Франции или уехать еще дальше, потому что в Англии будет война. Гарри промолчал про то, что сам в войне заинтересован, согласно покивал и продолжил слушать. Выяснилось, что Добби перехватывал почту Поттера, надеясь, что тот разочаруется в школьных друзьях и не вернется в Хогвартс. Гарри тряхнул эльфа, испугался, что у того отвалится голова, но строго потребовал немедленно вернуть письма и посылки адресатам. Добби исчез на пятнадцать минут, вернулся со стопкой писем и горой упакованных коробок, однако в руки не отдал, потребовав сначала обещание не возвращаться в школу. Гарри намеренно пренебрег хотя бы малой формой клятвы, но корреспонденцию все-таки получил. Постучав пальцами по изрядно зачерствевшему пирогу с запиской от миссис Уизли, Поттер собрался продолжить допрос, но Добби сбежал раньше. Гарри потратил полночи, читая письма и отвечая на них. Потом разобрал подарки, многое спрятал в тайник, только маггловский приключенческий роман от Гермионы оставил на столе, чтобы прочитать во Франции. У него осталась куча ненужных упаковок и пирог, который он явно не собирался есть. Кроме того, Гарри понимал, что утром не успеет отправить письма. Поттер тяжело вздохнул и распахнул окно, свистом подзывая Буклю. Птица удивленно на него взглянула, но послушно взяла письма и улетела в ночь. Гарри вздохнул еще тяжелее, закрыл окно и пошел прятать мусор в помойном ведре: еще не хватало, чтобы тетка или Дадли хотя бы случайно увидели блестящие подарочные упаковки. Вторая половина каникул не переставала радовать.