В основе всего

Гермиона выбежала во двор замка за пару минут до того, как Гарри и Невилл закончили зарядку. Юноши с благодарностью приняли наколдованные стаканы с водой и напились. Поттер посмотрел на лицо подруги и улыбнулся. — А ты мне мантию не захватила? — Захватила, — фыркнула девушка, — хотя видит Бог, ты такой заботы не заслужил. В другой день Гарри бы печально кивнул, признавая ее право на обиду, но сейчас только забрал протянутую мантию и оделся. Гермиона смерила его осуждающим взглядом и, не дождавшись желаемой реакции, посмотрела на Невилла. Тот покачал головой. Гермиона вздохнула и развернулась в сторону школы: добиваться хоть чего-то нормального от пребывающего в дурном настроении Поттера было бесполезно. В Большом Зале к Гарри кинулся Алекс, парень, с которым он начал встречаться в феврале. Поттер вздохнул, подумав, что сбегать из школы надо было как близнецам: раз и навсегда. — Привет. Как ты? — Все хорошо. — Где ты был? Тебя все искали. Я волновался. — Уходил по делам. Нечего было волноваться. — В смысле «нечего»?! Гарри поцеловал его вместо ответа на вопрос. Алекс растерянно распахнул глаза, но потом закрыл их, отдавшись поцелую. Гермиона и Невилл удивлённо переглянулись и отошли в сторону гриффиндорского стола. Взгляды всех присутствующих постепенно оказывались прикованными к целующейся парочке. По залу скользили осуждающие, полные отвращения или просто шокированые шепотки: несмотря на большое количество слухов, никто посторонний не имел подтверждений его нетрадиционной ориентации. Поттер отстранился от Алекса и обвел зал тяжелым взглядом. Школьники, будто раздавленные этим взглядом, опустили глаза и замолчали. Дамблдор смотрел на Гарри с выражением чистейшего ужаса на лице, но видел это только Поттер. — Давай завтракать, — улыбнулся Гарри. — Ты все еще похож на голодную акулу, — шепнула ему Гермиона, когда Поттер сел за свой стол. — От того, что тут все относительно спокойно, он меньше сволочью не стал. В этот момент перед ним на стол упала какая-то довольно тяжелая посылка. Поттер развязал веревку, снял обертку и уставился на коробку сникерсов. В голове пролетел лихорадочный вихрь мыслей, оставив после себя звенящую тишину. Гарри молчал, комкая в пальцах обертку, а потом вдруг засмеялся. Он не мог успокоиться несколько минут, так что в уголках его глаз выступили слезы. — Полагаю, мы с ним должны многое обсудить, но желание называть его сволочью у меня пропало. — А смеялся-то ты над чем? — Над тем, что человеку семьдесят, а слово «спасибо» он так и не выучил. — Клинический случай. Гарри позавтракал, съел одну шоколадку и переложил остальные в сумку. Учиться нормально у него не получалось: слишком Поттер ждал вызова к директору. Дамблдор прислал первокурсника с запиской ближе к вечеру. Гарри поспешил в директорскую башню, снова щелкнув зажигалкой: пламя получилось побольше, но все-таки не взметнулось бесконтрольно вверх. — Здравствуйте, сэр, — постучавшись и дождавшись разрешения, вошел Гарри. — Здравствуй, мальчик мой, — начал Дамблдор и, делая вид, что занят приготовлением чая, искоса посмотрел на реакцию Поттера. — Я не Волдеморт, если вы этого боитесь. — Эпизод за завтраком, конечно, тоже заслуживает обсуждения, но я позвал тебя, чтобы поговорить о твоем побеге. — Мне стало скучно, я решил развеяться, пообщаться с хорошим другом. Это, конечно, было безответственно, но не вижу ничего ужасного. — Ты сказал друзьям, что ушел по делам. — Гермиона и так злится, а узнай она, что я развлекаться сбежал, и вовсе голову бы открутила. Гарри указал рукой на кресло и вопросительно склонил голову к плечу. Дамблдор согласно кивнул, и Поттер сел, закинув ногу на ногу. Гарри поднял взгляд на портреты предыдущих директоров. Финеас Блэк подмигнул ему, и Поттер едва сдержал улыбку: казалось, они оба понимали, как скоро Дамблдор вольется в череду портретов. — И все-таки я бы попросил тебя быть осторожнее: пусть Волдеморт не начинает активных военных действий, он может вести на тебя тайную охоту. — Мой друг может меня защитить, но я обещаю не сбегать больше в этом году. Дамблдор покачал головой, но не нашел, что на это ответить: Поттер упрямо играл роль проблемного подростка, и директор пока не понимал, как пробить эту стену. Гарри ждал. Дамблдор продолжал наблюдать за ним и все меньше понимал, что видит: подростковый протест или взрослую привычку повелевать. Том обзавелся вторым только годам к тридцати пяти. — В таком случае, могу только надеяться, что ты сдержишь обещание. Касательно того, что произошло утром, — он замолчал, давая Гарри возможность оправдаться, а, когда этого не произошло, продолжил: — Тебе не кажется, что есть что-то дикое в том, чтобы подавлять силой. — Не силой. Волей. Просто я-то не сломаюсь, став изгоем, а каждый из них сломается. Я напомнил про это. — Это выглядело, будто ты их сломал уже сейчас. И ты прав, это очень походило на поведение Тома. — Волдеморт готов на все ради власти. Я готов на все, чтобы защитить близких мне людей. — Ты переоцениваешь проблему. — Это вы ее недооцениваете! Посмотрите на Снейпа. Как давно он школу закончил? А по нему до сих пор видно, что его в школе травили, — Гарри вскочил и взмахнул руками. — У меня друг социофоб. Это не болезнь, это не лечится, но это здорово мешает жить. Ему трудно выйти в магазин, ему трудно заговорить с незнакомцем. Знаете, с чего это началось? С того, как его стул облили клеем, и весь класс смеялся над его попытками встать. — Гарри… — Да далеко идти не надо. Скажете, Волдеморта не травили? У ребенка было неправильное понимание причин и следствий происходящего в коллективе, у взрослого паранойя и мания величия. — Ты хочешь сказать… — Я хочу сказать, что вы так заигрались в политику, что совсем забыли о судьбах вверенных вам детей. Направить, объяснить — это же тоже обязанность преподавателя. Почему профессор Снейп со своими слизеринцами носится, будто они хрустальные? Потому что Слизнорту и Диппету все было безразлично. Почему хаффлпаффцы всегда присмотрены? На Райвенкло травят одну Луну, но Луна живет в своем астральном мире, ей даже скучно станет, если вещи перестанут исчезать. Директор вздохнул. Гарри лелеял слабую надежду, что Дамблдор все-таки не всевидящий, а после этого разговора все его свободное сейчас внимание переключится на проблемы школьников. Впрочем, Поттер не намерен был обманываться. Он попрощался с директором и спустился. Отойдя от горгульи, Гарри снова щелкнул зажигалкой, убедился, что язычок пламени не сократился ни на миллиметр, и пошел спать: его ждал долгий разговор с Томом. Том ощущал нервозность весь день, поэтому вздохнул с облегчением, когда Гарри, уснув, все-таки пришел. Поттер хлопнул себя ладонью по лбу. — По поводу утренней обиды. Не кажется ли тебе, что у нас немного не те отношения, чтобы устраивать сюрпризы? — Ты проснулся, — обреченно выдохнул Том. — Ты знаешь, что настолько чуткий сон — это не здраво? — Ага, давай психическими расстройствами померяемся. Я про другое поговорить хочу, — Гарри показал Тому сначала эпизод за завтраком, а потом разговор с директором. — Видишь? — Проблема. — Как решать будем? — Сама решится. Он почти нашел кольцо Гонтов. Мне только надо будет в нужный момент отозвать Северуса из Хогвартса. — Размен ферзей? — Обманный ход. Воспользовался идеей Регулуса. Гарри прильнул к нему, то ли даря поддержку, то ли ища ее. Том прекрасно знал, чего Гарри боится, но был абсолютно уверен, что в глазах Дамблдора все еще выглядит куда большей проблемой, чем недоверие мальчика.