В основе всего

— Как ты? — Зачем он это сделал? — Насколько я понимаю, из лучших побуждений. Пока она была жива, ты мог либо смириться с тем, что она сделала, и отпустить ситуацию, либо злиться, но ничего не делать по тем или иным причинам, либо отомстить. Первый случай настолько нереален для самого Тома, что он про него попросту забыл. Не учел. — Я бы и не смог. — Смог бы. Попытался бы поймать, понаблюдал и смог бы. Там ненавидеть нечего: от личности осталась только любовь к Тому, а это страшнейшая пытка. Но этот вариант Том в любом случае не рассматривал. Со злостью все понятно. Месть. Люди, одержимые местью, выгорают и теряются после ее осуществления. — Я знаю. Я хотел справедливости, а не жестокости. — Белла бы в плен не далась, а в бою умерла бы с радостью и восторгом. Так что, справедливости не было бы. И с этим тоже жилось бы некомфортно. — Бабушка, должно быть, обрадуется. Гарри вздохнул. Невилл прижался к нему в каком-то по-детски беззащитном жесте. Поттер заглянул ему в лицо и расстроился, поймав ответный взгляд. Гарри начал гладить друга по голове, пытаясь успокоить. От тишины, ровных ударов чужого сердца и размеренных поглаживаний Невилл смог расслабиться. — Хорошо, что ты не начал хромать. У меня бы мозг вскипел, если бы ты перестал быть ритмичным. — Спи, давай, — рассмеялся Гарри. Невилл действительно вскоре уснул, а Поттер еще долго-долго перебирал его короткие волосы, прежде чем отключился сам. Около полудня их разбудили авроры. Долиш презрительно фыркнул, Тонкс удивленно округлила глаза. — О, да Господи, — протянул Гарри. — Людям после потрясений обычно нужна поддержка, в том числе и тактильная. — Вы же говорили, что слишком чутко спите. — А кто вам сказал, что я спал хорошо и крепко? Раз пять просыпался, — он крепко зажмурился, чтобы прогнать сонливость. — Нев, я к Мио. Гермиона, уже сделавшая для себя какие-то выводы на основе рассказов однокурсников, ждала друзей, чтобы подтвердить их. Гарри сказал, что так все примерно и было, и спросил, что она по этому поводу думает. — Мне кажется, — неуверенно начала она, — что это был лучший расклад. Невилл оправится. Это не станет для него таким ударом, как если бы он охотился на нее долгое время. Гарри на секунду позволил своему лицу выразить все, что он думает об этой фразе. Гермионе этого хватило, чтобы требовательно переспросить «что?!». Поттер только улыбнулся и потянул ее в сторону кабинета Трансфигурации. Обидевшись, Гермиона больно ткнула его пальцем в бок и отвернулась. — Да не переживай. Просто меня забавляет, что вы с Томом иногда одинаково мыслите. Ничего плохого в этом нет. Вы прагматики, я и Невилл — идеалисты. Гермиона вздохнула, а Гарри добавил, что она найдет интересным и приятным общество Тома, если пообщается с ним чуть дольше. На это девушке даже отвечать не пришлось: хватило скептичного взгляда. — И ему это тоже понравится, — улыбнулся Поттер. — Мерлин, мы скоро сможем общаться одной мимикой. Представляешь, доживем до восьмидесяти, будем на всяких светских приемах взглядами разговаривать. Во время уроков наведываться к Тому в голову Гарри не рискнул: боялся, что выразит лицом какие-то не соответствующие ситуации эмоции. К концу занятий он уже не совсем понимал, чего хочет от Тома. Злости, как таковой, не было, вопросов по поводу причин тоже не возникало, да и реакцию самого Тома он знал заранее. — И зачем? — начал он, вернувшись в комнату и улегшись на свою кровать. — Мне показалось, что это был лучший расклад, — чуть иронично ответил Том. — Или ты думаешь иначе? — Я верю в прощение, Том. Да и убийство… Это даже для тебя было тяжело, а для Невилла, уважающего чужие жизни, и вовсе стало ударом. — Скажем, убийства я не планировал. Выбрасывать ее из окна было необязательно. Теоретически, должна была завязаться дуэль, в которой вы бы победили, обезвредили ее и передали в руки авроров. — О. — Это, полагаю, должно остаться тайной для Невилла? — Чуткость? — Понятия не имею, каким образом он принимает решения и по какому принципу испытывает те или иные чувства, но ты бы себя винил еще сильнее, если бы узнал подобное. — Да, Невилл, пожалуй, еще менее логичен, чем я. Он мягче, пока не возникает необходимость в твердости. — С мягкостью долго не проживешь. — Почему? Вполне проживешь. Просто надо другие цели иметь. Быть врачом, или фермером, или волонтером, а не темно-светлым лордом. — Ты тоже довольно мягкий. Не так, как он, но все-таки… — Я гибкий, это другое. Моя мягкость всегда мне выгодна, а иногда даже вредит моим врагам. Вздох, вырывающийся у Тома, идеально описал бы обреченность. Гарри просто уселся к нему на колени и позволил себе расслабиться впервые за день. Том запустил руку в его волосы и мягко наклонил его голову себе на плечо. На несколько минут Гарри почти выпал из реальности. Вернуться пришлось, когда сработали чары на переговорном пергаменте. — Помощь нужна? КШ, — значилось на пергаменте. — Пока вроде бы нет. ГП, — ответил Поттер. — Кстати, Министр по такому случаю задним числом подписал все бумаги насчет перенастройки защиты, так что завтра Снейп получит свой артефакт, — ответили тем же почерком. — Отлично. Гестия, что по программе оборотней? Эммелина, мне нужно расписание Скримеджера на зимние каникулы. Стерджис, ты поговорил с Лавгудом? ГП — Лавгуд не в своем уме, но с печатью помочь согласился. СП — Я могу поговорить с его дочкой, если у вас с ним возникнут проблемы с взаимопониманием. Луна умеет находить к нему подход. ГП — Пока вроде бы не надо. СП — В расписании пока сплошные дыры. У него редко бывают планы больше, чем на две недели вперед. ЭВ — Напиши, когда узнаешь точнее. ГП Гарри отложил пергамент. Он не понял, в какой момент опять начал уставать, будто на плечах лежала вся тяжесть мира, но сейчас очень остро ощутил, что сил не хватит ни на что. Мысль вызвала глухое раздражение. Через полчаса пергамент просигналил о новом сообщении. Пока Гарри пытался дотянуться до него и выползал из одеяла, в которое успел закутаться так, что запутался, на первое сообщение уже пришел ответ. — Все по плану в рамках предполагаемых погрешностей. ГД — Отлично. Полный отчет в воскресенье. КШ Поттер отложил пергамент, не став ничего отвечать. И вздохнул. До каникул оставалось двадцать семь дней.