***
После полудня к Азарию стали стучаться разные люди. Они садились за стол и говорили о том что у них болит, как болит, насколько часто и как сильно это мешает им работать. Азарий внимательно слушал, кивал и осматривал больное место. После чего говорил как его лечить, некоторым давал несколько капелек своих разномастных зелий, некоторые потом эти зелья покупали. Приходили и стеснительные люди, которые косились на Мэри и помалкивали в ее присутствии. Один достал скляночку с рисунком на этикетке, рисунок этот ей старательно не показывали. Азарий молча глянул на рисуночек и достал точно такой же пузырек, молча передал его мужчине напротив, мужчина также молча передал приятную сумму за оплату. Но самое интересное и шумное действо явилось вместе с широкозадой дамой в чепце. Она влетела не постучавшись пока мельник укладывал в сумку яд для крыс. — Седой! Седооой! Два дня к ряду ребенок плачет! Орет, я тебе говорю, не замолкая! Отца чуть с ума не свел! Мать вся в слезах! Все перепробовали, кормили, поили, качали, пели, давали воды святой! Никто не спал ночь, голова шо твой колокол! Шить не могу, а денег и так кот наплакал! Седой! Ты меня слушаешь вообще?! — Да слушаю я тебя, хватит орать, Марфа! Что тебе надо-то? Где ребенок? — Да по что тебе ребенок-то? Изверг! От головы мне чего дай! — Ох и мать, — шепнул себе в усы мельник, — Ух и орет! — Ты там шо брякнул, олух огородный?! — не унималась Марфа. Азарий выпроводил мельника, тут же начавшего ссориться со швеей. — Ребенка, говорю, неси. — Да ща я Катьке кликну, она пусть и принесет! От головы мне склянку дай! Марфа выглянула за дверь и во все горло, крепкое и здоровое, проорала: «Тащи малого, дура малолетняя!» Мать, такая же широкая в бёдрах, но гораздо моложе, зашла с кульком на руках. Была она уставшая и взволнованная, а так же растрепанная и давно не мытая. — Доктор, я не могу ничего сделать, он плачет и плачет. Марфа снова закатила скандал о том, что все в ее доме теперь несчастны, потому что не она воспитывает дите, а «это малолетнее недоразумение, вы ж на нее посмотрите, сама вчера в пеленках была, а теперь мать учит, что с дитятем делать». Мэри не понимала совершенно ничего в происходящем, поэтому перестала искать ту склянку с рисунком, который ей не показывали, а села и стала смотреть за происходящим. Азарий не выдержал, раскраснелся и заорал на Марфу. Ребенок продолжал истошно рыдать, мать трясла его без всякой надежды успокоить. Марфа вышла. Резко стало в несколько раз тише. Азарий облегченно вздохнул. — Положите его, прошу, на кровать, я осмотрю его. Ребенок плакал и махал руками, заехав разок и по своему доктору. — Здоров, ничего такого, — озвучил он, — Ел, пил, пачкал пелёнки? — Да, доктор, все это. — Давали ему срыгивать после кормления? — Да, — она кивнула для пущей убедительности. Он повертел ребенка какое-то время, а потом заглянул малышу в нос. — А дайте-ка мне хлопковый платок, — задумчиво проговорил он. Мэри подала платок незамедлительно. Азарий свернул платок и прочистил им ребенку нос. Нос оказался настолько грязным, что не давал ребенку дышать, а делать это через рот он еще не мог. -…Вот он и плакал у вас, — отдавая маленькое счастье, наконец замолчавшее и почти тут же уснувшее у матери на руках, сказал доктор. Мать смущенно стояла, не поднимая глаз на него. — Ну нечем, так нечем, — кивнул Азарий, — Идите, мама, успокойте семью. Она радостно и смущенно поклонилась ему и выбежала на улицу, тихо прикрыв за собой дверь. — Так, все, перерыв. Марфа сбила меня с мыслей. Идём, Мэри, подберем тебе одежду, хорошо? Мне даже не ловко, что мы не начали наш день именно с этого. Она выбрала несколько платьев из красивой и мягкой ткани, но не смогла выбрать, какое из них ей нравится больше. — У меня дома платьев нет, так что давай просто возьмем их, — он разузнал о цене, довольно приемлемой. По дороге они захватили мягкие туфли на каблучке, и пару обыкновенных туфелек, продуктов на пару дней. Готовила Мэри хорошо и убиралась очень старательно. Она поймала Азария за тем, что он просто с улыбкой смотрел на нее. — Азарий? — Да, милая? — Ты ведь не забыл, что я согласилась? — Не передумала? Ты ведь еще не видела чёрную сторону моей работы и… — Это все не важно! Я чувствую, что уже не передумаю. А ты? Азарий просто обнял её. — Я договорился со священником, что если ты не передумаешь, то нужно сегодня прийти к нему.***
Священник был сухоньким жилистым старичком с горбатым носом и очень добрыми глазами. — Э, хе-хе, веселый денёк у вас был, говорят Марфа заглядывала? — шутливо поздоровался священник. Азарий махнул рукой, улыбаясь. Мэри скромного наклонила голову. — О, а Вы стало быть, мисс Мэри? Очень приятно, милейшая, я отец Ник, — он мягко пожал ей руку, — Азарий, я украду ее на пару слов? — Конечно-конечно, — кивнул он. Старичок отвел ее достаточно далеко, чтобы их не слышали. — Скажи, милая, он говорит правду о том, откуда ты? — она кивнула, — И о том, каким образом тебя отпустили с ним? — она тоже кивнула, — Стало быть, все правда, — тяжело произнес он, — Он не заставляет тебя врать об этом? Не заставляет соглашаться? — Нет, что Вы. Азарий очень добр ко мне, и… Со мной много раз было иначе. Почему Вы спрашиваете? — Да так, ничего особенного. Они вернулись к Азарию, который просто стоял на прежнем месте. Старичок порылся в книгах и достал самую потрепанную из них. Открыл ее на середине и взялся читать, сильно щурясь. — Значит так, — начал он, — Родители тут одобрять ничего не будут, вы у меня оба ничьи, верно? — Уж как повелось, — кивнул Азарий. — Дайте тогда запишу ваши имена, — старичок смочил перо в чернильнице, — Муж. Азарий, во крещении Азарий. Так-так, кхм. Жена? — Мэри, во крещении Давина, — отозвалась она. — Угу, — он провёл черточки на бумаге, — Завтра к вечеру, мои милые, я подготовлю венчание и приму согласия… Что стоите? Выберете кольца, если у вас их нет, обменяйтесь ими и до завтра свободны, — он легонько засмеялся, — Впрочем, я могу венчать вас и сегодня. Кольца-то есть, милок? Ближе к ночи они уже были мужем и женой. — Милая, дай мне немного поговорить со стариком, — подмигнул ей Азарий. Мэри ушла немного вперед, оставив их поговорить. — Тяжелый денёк сегодня был, — Ник прошелся рукой по бороде, — Она сказала, что все твои слова правда. Ты понимаешь, чем это может обернуться? — По этому я обезопасил ее как мог. Я не знаю как мне поступить с остальными детьми. — Пройдет время, и мы что-нибудь решим и с этим, — отец Ник потер пальцем нос, — Главное, что он теперь не сможет забрать Мэри обратно. Я уверен, это самое главное для нее. — Как и для меня.