Любовь - это диагноз

суббота (3 день)       Спустя два дня после операции Ньют полностью отошел от наркоза. Он был в палате один, но одиночество его даже радовало. Он уже пару раз вставал с кровати. Ходить было еще тяжело, но Алби сказал, что, наоборот, нужно как можно больше расхаживаться. Теперь Ньюту вместо капельниц каждый день кололи антибиотики через катетер и те самые укольчики. Если первое было еще ничего, то уколы были самым больным. Единственное, что радовало блондина, что уколы ему делали медсестры, а не недоделанный хирург. Кстати о нем, Ньют пару раз сталкивался с Томасом в коридоре, пытаясь игнорировать все его шуточки в свой адрес, что получалось довольно плохо. 5 день       Сегодня был понедельник. По сравнению с выходными сегодня все как с цепи сорвались. Еще и восьми часов утра не было, как уже все врачи, как муравьи, бегали по всей больнице с какими-то бумагами и огромными папками. Ньюта одна из медсестер сегодня вообще в шесть утра подняла, ну как подняла — растолкала. Сонный блондин сначала не понял, в чем дело, но после неожиданного укола в нижнюю часть бедра, тут же проснулся.       В девять часов был завтрак. Приведя себя в порядок и одевшись, Ньют вылез из палаты и направился в столовую. По пути он встретил несколько врачей, которые буквально пронеслись мимо него, чуть не сбив с ног. Позже его чуть не сбила медсестра. Парню показалось, будто он живет в замедленном режиме. Хмурясь и охая, он почти дополз до двери столовой, когда в последний момент какая-то девушка, неожиданно пролетела мимо Ньюта, задев его плечом. Парень охнул, чувствуя, что теряет равновесие. У блондина было бы свидание с кафелем, если не тяжелая рука, что успела его схватить. — Спасибо… — Ньют замолчал, когда перевел взгляд на парня, что помог ему. — Будь аккуратнее в следующий раз, — Томас убрал руку уже с пригретого плеча и проследовал быстрым шагом по коридору.       Первое, о чем подумал Ньют, есть ли у Томаса брат-близнец, потому что какие-либо манеры никак не свойственны недохирургу. Еще улыбка эта добрая… Однако урчание в животе заставило блондина оторваться от мыслей и проследовать до долгожданной столовой.

***

      Когда за окном стемнело, блондин решил пройтись. К его удивлению, больница оказалась как лабиринт: как назло все кабинеты были одинаковые. Спустя некоторое время Ньют успел уже заблудиться. В коридорах было тихо и пустынно. Лампы горели бледно-желтым светом; в конце очередного коридора одна лампа постоянно мигала. Вся эта гнетущая атмосфера напоминала фильм ужасов. Что сейчас ты завернешь за угол, а там тебя будет поджидать маньяк в кровавом халате с бензопилой или что-то типа того. Но, завернув, Ньют наткнулся лишь на небольшую оранжерею. Весь коридор был заставлен разнообразными растениями, справа открывался вид на город из широких окон.       Уже давно стемнело, и парню раскрывался ночной город во всей красе, точнее некая его часть. Желтые огни в домах, фонари, отдававшие ярко-рыжим светом, красно-зеленые вывески магазинов — все хорошо ему было видно. На темном небе красовался лунный диск, освещавший всю оранжерею и самого парня, придавая его коже еще более бледный оттенок. Наверное, это было единственное место, которое не пропахло медицинским спиртом и антибиотиками. В помещении витал цветочный аромат. Вдохнув воздух полной грудью, блондин на мгновение забыл обо всем, пока не услышал до боли знакомый голос. — Отбой уже давно был, — Томас стоял, облокотившись на окно, и курил. Блаженная улыбка тут же сошла с лица Ньюта. Господи, ну почему из 150 с лишним сотрудников ему встретился именно Томас? — расслабься, я же не охранник какой-то, — выдыхая сигаретный дым, Томас бросил взгляд на Ньюта.       Ньют продолжал стоять, находясь в полном замешательстве. Он не знал, о чем говорить с Томасом, да и зачем вообще ему с ним разговаривать. На удивление, тот был сегодня молчалив. — Как себя чувствуешь? — Томас сделал затяжку, и в темном помещении сигарета запылала ярче. — Нормально, — сухо ответил блондин. Томас посмотрел на Ньюта, будто убеждаясь в правоте сказанных слов.       Вновь наступило молчание. Ньют разговаривать был явно не намерен. Он давно посчитал Томаса странным и решил поменьше с ним общаться (ради своей пока еще устойчивой психики). Сделав выводы, Ньют собрался было уходить, но Томас опять заговорил. — Слушай… — Томас уже затушил сигарету, засовывая руки в карманы своего белого халата. — Если я тебя чем-то задел, то извини, — у блондина глаза на лоб полезли. Он сейчас не ослышался? — Что? — Я прошу у тебя прощения за свое поведение, если я тебя чем-то обидел, — Ньют продолжал смотреть на Томаса, который замолчал, но после продолжил. — Знаю, что у нас было не самое лучшее знакомство, — брюнет слегка улыбнулся, — просто, понимаешь, здесь на этой работе так выматываешься, особенно когда какие-то внеплановые вызовы или срочная операция посреди ночи, а про бумажную работу я вообще молчу, — Томас закатил глаза, резко подняв руки вверх. — Я не из тех людей, которые выпускает пар, громя все подряд, но многие мне говорят, что я веду себя как последний дебил. — Как извращенец, — поправил Ньют. Томас засмеялся. — Даже так… В общем, чувак, без обид, — Томас подошел к блондину и протянул руку. Ньют, все еще сомневаясь в правоте слов брюнета, замялся, но на рукопожатие ответил, продолжая вглядываться в лицо Томаса, ища какой-нибудь подвох или скрытый мотив, но ничего кроме усталых карих глаз и кучи родинок он там не обнаружил. — Да мне и одного было твоего извинения было достаточно, — смирившись, ответил Ньют. — Чтобы загладить свою вину, ты лучше помоги мне кое с чем. — Быстро ты однако. И с чем же? — Выведи меня отсюда. Я здесь уже полчаса как болтаюсь, — оранжерея вновь наполнилась искренним смехом брюнета. — Хорошо, пошли.       Томас вел Ньюта по коридорам, успевая что-то еще рассказывать. За что Ньют был благодарен Томасу, так это за его неторопливый шаг, так как блондину было еще тяжело ходить в нормальном темпе. Они дошли до ординаторской. — Вот здесь завернешь и как раз попадешь в свое крыло. Я бы тебя и дальше провел, но у меня еще работы непочатый край, — Томас тяжело вздохнул, закатив глаза. — Здесь то я уже точно не заблужусь. Спасибо, — Ньют уже потопал по коридору, как Томас опять его остановил. — И еще, Ньют, — так непривычно было слышать собственное имя из уст брюнета, что Ньют слегка вздрогнул, — не разгуливай по больнице после отбоя. — А то что? Какой-нибудь доктор схватит меня и будет ставить на мне опыты? — блондин хитро прищурил глаза, вызвав смех у брюнета. — У тебя слишком богатая фантазия. На счет докторов не знаю, а вот Тереза может. Она у нас порядок любит. Так что на всякий случай, будь внимательней на поворотах, — Ньют улыбнулся. — Хорошо.       «Может этот Томас не такой уж и засранец?» ***       Следующий день прошел гладко и без приключений. Почти весь день Ньют провалялся в палате, а когда стемнело решил снова посетить оранжерею. Там Ньюту нравилось больше, чем в палате, но днем все равно туда не хотелось идти. Вечером, когда ночь опускалась на город, оранжерея обретала более волшебную и загадочную атмосферу, чем днем. Ну или у Ньюта, как и говорил Томас, слишком богатое воображение.       Налюбовавшись ночными видами, блондин потихоньку возвращался обратно. Ворча и хромая, Ньют уже проходил мимо ординаторской, в которую была открыта дверь. Блондин осторожно заглянул туда. В кабинете виднелось несколько столов, заставленной всей возможной макулатурой. За одним из них горела настольная лампа, у которой сидел Томас. Брюнет был завален бумажной работой во всех смыслах этого слова. Он внимательно рассматривал документы, что-то подчеркивал. Иногда он больше хмурился, нервно грызя ногти. Под левой рукой стояла кружка с кофе и, судя по виду брюнета, уже не первая и явно не последняя. Ньют не мог пройти мимо такого зрелища. Ему даже в какой-то степени было приятно смотреть на Томаса. Нет, он не садист. Просто, наверное, раньше он видел только его раздолбайскую физиономию, а когда Томас работал, он выглядел более серьезным и сосредоточенным. К тому же Ньют не мог не заметить, что в очках Томас выглядит еще красивее. На лице у блондина выступила улыбка, такой Томас нравился ему больше. Решив ему не мешать, Ньют тихо проскользнул мимо ординаторской и направился в палату. А то не дай Бог тот его еще заметит и что-нибудь да сморозит, тем самым испортив впечатление.