Бюрократическая машина работает неповоротливо, размеренно, с кряхтеньем и поскрипыванием. Поняв, что в деле о смерти соседки определённо замешан маг-менталист, Антон подал запрос на получение списка всех живущих в городе и окрестностях менталистов, но, прекрасно понимая, что эту информацию придётся какое-то время подождать, занялся другим аспектом расследования, и теперь нетерпеливо переминался с ноги на ногу в отделении полиции, — не замаскированного Ведомства, а самой что ни на есть обычной полиции, — ожидая, пока сонная женщина средних лет вернётся из архива. В пальцах он от нечего делать вертел корочку — зачарованное удостоверение боевого мага, которое обладало полезным свойством внушать обычным людям, что у владельца этой ксивы есть все права действовать как ему надо: браконьерам он показался бы лесником, контрабандистам — пограничником, полицейским и военным — старшим по званию… Удобная штука, как ни крути, в расследованиях без неё никуда, особенно если с менталистикой не так уж хорошо.
Получив нужную папку, Шастун пролистал её, подмечая особо важные детали. В принципе, основная история смерти Микки ему и так была известна даже более подробно, чем обычной полиции, всё же кое-какие нюансы понятны только
своим, однако были и полезные детали вроде конкретного адреса проживания, точного местоположения гаража, места работы и так далее. Сделав выписки, Антон вернул дело сонливой полицейской и вышел из участка, прикидывая, как добраться до особо интересующего его адреса.
Часом позже он наконец добрался до северной окраины города, тоскливой и неуютной, будто застрявшей во временах дефолта и дефицита: качели и турники во дворах щеголяли лохмотьями облупившейся краски, а то и вовсе были сломаны, кое-где попадающиеся лавочки недосчитывались изрядного количества планок, из-за чего казались похожими на какое-то экзотическое орудие пыток, а по пути то и дело встречались компании алкоголиков. На Антона накатило странное чувство брезгливой ностальгии: его собственное детство выглядело очень похоже, но если тогда он принимал всё это как должное, то теперь, с высоты прожитых лет, видел всю убогость подобной обстановки. Сравнить хотя бы с двориком, что виден из его окна: спортплощадка, качели, уличные тренажёры, всё в рабочем состоянии, сверкающее яркими красками, лавочки чуть ли не под каждым деревом натыканы — хватает и бабулькам, и мамашкам бегающих по двору детей, и компаниям молодёжи, всюду пышные клумбы, цветастые заборчики, а асфальт пусть и не новый, но заплатки на нём ровнёхонькие. Небо и земля!
Шастун в пятый раз запнулся из-за очередной колдобины выщербленного асфальта и с трудом — и изрядной порцией мата — сдержал желание плюнуть на это гиблое дело и полететь. На левитацию переходить было не время, он уже почти дошёл до пункта назначения, мало ли кто из
своих его увидит — ладно если свидетель, а ну как сам преступник? Лучше уж спотыкаться, чем в любую секунду рисковать получением арматуры в череп или чего-нибудь в том же духе.
Наконец его взору открылась неровная мозаика разноцветных плит. По идее это были гаражи с претензией на подземность, но те, кто их строил, определённо схалтурили: крыши были на разных уровнях и даже из разных материалов, сама по себе гаражная «улочка» не была ничем накрыта, и в дождь её определённо заливало, вдобавок то тут, то там можно было увидеть возвышающиеся над этим трущобным хаосом трубы, такие же нелепые и разномастные, как и весь этот район.
Дойдя до спуска, Антон остановился и сделал несколько глубоких вдохов. Он не волновался и тем более не испытывал страха, просто его стихии воздуха было неуютно опускаться под поверхность земли. Равно как Серёже в силу его земной природы было дискомфортно на высоте — в гости на седьмой этаж он ещё мог заглянуть, но вот посмотреть в окно и уж тем более на балкон выйти — никак!
Как следует насытив организм кислородом, Шастун решительно спустился по довольно крутой горке, миновал заржавевшие в открытом положении ворота — зачем они вообще нужны, если ими никто не пользуется? — и наконец оказался на территории гаражей.
Пахло металлом и бензином; первый запах Антон одновременно любил и ненавидел, ибо с металлом у него ассоциировался некогда загонявший его майор Белый, а вот бензин, как и любое другое горючее вещество, очень нравился его внутреннему огню, что несколько компенсировало угнетённое состояние воздушной стихии, съёжившейся в комок где-то под рёбрами.
Маг отправился сюда, не имея чётко оформленного плана — он не знал, у кого раздобыть ключи, да и кто вообще встретится на его пути. Однако, достигнув дверей нужного ему гаража, Шастун с удивлением обнаружил, что тот заперт лишь на зачем-то приваренный снаружи засов. Кое-как сдвинув его и на чём свет стоит кляня противную ржавчину, Антон морально подготовился к неприятному скрипу и открыл выкрашенные в унылый коричневый цвет ворота.
Дверные петли — тугие и проржавевшие в тех местах, где краска облупилась — не издали ни единого звука.
Антон поспешил загнать насторожившуюся магию огня поглубже, чтобы она ненароком не уничтожила чужое заглушающее заклятие: следовало взять образцы магических следов, ведь это может помочь найти убийцу или его пособника. Достав из сумки завёрнутый в ткань полый стеклянный шарик, в середине которого невесть каким образом удерживалась в невесомости крохотная капелька жидкого серебра, он положил его на пол и, не прикасаясь руками к стеклу, осторожно развернул ткань, а потом специальной деревянной палочкой покатил его в сторону дверных петель. Данная манипуляция позволяла запечатлеть образец магии, но на это требовалось время, поэтому, предоставив шарику работу, Антон приступил к осмотру помещения.
На первый взгляд гараж как гараж, ничего особенного: в центре пустое место, которого как раз хватило бы на не слишком крупную машину, а по периметру полки, загруженные всяким хламом — автомобильными запчастями, столярными инструментами, удочками и прочими вещами, которым не нашлось места в чьём-то доме. Антон зажёг «светлячка», чтобы было лучше видно — даже если во-о-он те канистры полны бензина, это всё равно вполне безопасно, ведь он держит огонёк под контролем и не позволит ему ненароком поджечь что-нибудь.
А вот при более внимательном изучении обстановки в глаза бросились кое-какие детали.
В дальнем углу валялась горка изделий из ткани. Антон различил скомканное брезентовое полотнище, дырявую футболку, которую давно пора было пустить на тряпки, старые штаны для походов на природу — потёртые, со въевшейся грязью, кое-где прожжённые случайными искорками костра. Вероятно, суккуб Микаэль, которого все звали просто Микки, собрал всю имеющуюся в гараже ткань, чтобы сделать хоть какое-то подобие спального места. По соседству наблюдался рядок пустых канистр, от которых ничем не пахло — наверное, в них была вода, позволившая до последнего надеявшемуся на спасение суккубу не погибнуть от жажды, а продержаться чуть дольше. В отдалении стояло ведро, с виду вроде чистое, но обострённое обоняние воздушника дало понять, что его суккуб приспособил вместо унитаза, когда ему ещё было чем испражняться — как-никак, он провёл в заточении почти три месяца, и, судя по тому, что он видел в отчётах, за всё это время никакой еды не получал. Полиция, разумеется, всё неправильно истрактовала, но он-то
свой, он-то прекрасно осведомлён о живучести суккубов… Но тем страшнее было понимать, насколько ужасной была гибель этого бедолаги: человек бы за первый месяц умер от голода и освободился бы от мучений, а тут втрое более долгий срок, отяжелённый ещё и тем, что суккуб был лишён не только еды, но и получаемой от людей энергии.
Это ж насколько нужно ненавидеть, чтобы обречь разумное существо на такую участь?!
Антон никогда не испытывал особой ненависти. Длительную неприязнь, сиюминутное раздражение или быстро проходящую злость — пожалуйста, сколько угодно, но не ненависть, липкой нефтью отравляющую всё, к чему прикасается. Пусть в силу профессии ему доводилось убивать людей и нелюдей, — то ликвидировать агрессивного спятившего сирена, то в рамках самозащиты, то потому, что это было единственным способом спасти невинных людей и нечистиков, — в плане отнятия жизни он придерживался позиции «если уж приходится, то быстро и без особых мучений», а потому никак не мог понять, что могло толкнуть кого-то на такое изуверство. Тем более Микки был суккубом, а к представителям этой расы нечисти практически нереально испытывать негативные эмоции, природное обаяние соблазнителей заставляет окружающих чувствовать подспудную симпатию к ним.
Если, конечно же, у них случайно нет иммунитета к ментальным воздействиям. Но как найти ненавидящего Микаэля убийцу в городе, где довольно много суккубов, их избранников и менталистов?
Антон сделал пометку в блокноте и продолжил осмотр, стараясь выкинуть из головы образы мучений суккуба. Было у него такое впечатление, будто он что-то упустил, не учёл, не увидел, не догадался…
Шастун потратил уйму времени на обыск, заглянул в каждую коробку, поднимал каждую деталь гаражного интерьера на случай, если за ней скрывается от его взгляда что-то важное, даже осмотрел нижнюю сторону каждой полки — но ничего. Пусто! Раздосадованный неудачей, он направился к шарику, который за столько времени наверняка должен был уже снять пробу чужой магии, но тут что-то стукнуло его по макушке.
Рефлекторно уйдя с линии атаки техничным перекатом, он развернулся, готовый контратаковать, но увидел лишь поблескивающую в свете фаербола качающуюся лампочку, которую какой-то дурак подвесил слишком низко, совершенно не рассчитывая на то, что в гараж может зайти кто-нибудь высокий. Выругавшись, Антон подошёл к мотыляющейся на проводе лампочке и перехватил её, останавливая, чтобы не мельтешила, раздражая его ещё больше. Он задрал голову, прикидывая, можно ли подвесить дурацкий недосветильник как-нибудь поудобней… И оторопел.
На потолке красовалась заключённая в окружность спираль, символ стихии ментала, а вокруг неё хороводом столпились какие-то мелкие трудноразличимые символы.
***
Огненная стихия дала хорошее освещение, воздушная — удобный ракурс, который был доступен лишь способному левитировать, ну а камера подаренного вампиром смартфона оказалась выше всяких похвал, до малейших деталей запечатлев все нюансы подозрительного рисунка. Словом, с изучением места преступления было покончено, и Антон с радостью вышел из давящего на психику помещения и закрыл за собой ворота. Теперь ему предстоял опрос потенциальных свидетелей.
В ближайшей части гаражной улочки он встретил лишь одного человека, только-только вышедшего из лады-девятки, но расспросы ничего не дали — мужчина последние полгода провёл в командировке, вернувшись буквально вчера, да и с соседями по условно подземной парковке почти не общался, а потому знать не знал, кто владелец вечно запертого гаража с коричневыми воротами (в нормальных комплексах для идентификации есть цифры, но здесь они не то стёрлись за давностью лет, не то отродясь отсутствовали).
А вот ближе к выходу — не тому, через который зашёл маг, а другому, на противоположном конце гаражного недокооператива — Антону таки улыбнулась удача: здесь располагалась скромная автомастерская, обитатели которой выглядели разномастно, однако их объединяли такие черты, как на удивление ухоженная щетина, усы или борода, и невысокий рост. Определённо гномы.
— Здоро́во, мужики, — поприветствовал их Шаст, подходя ближе.
— Здорово, здорово, — откликнулся рыжеватый гном, сидевший на своеобразном «пуфике» из старых покрышек. — По делу к нам или так, поболтать?
— По делу поболтать, — маг избрал путь Винни-Пуха, совместив оба варианта в один. — Не знаете случайно, чей гараж? Облупленные коричневые ворота с засовом, но без навесного замка.
На его вопрос откликнулся гном кавказской внешности, ковыряющийся под капотом зелёной шестёрки.
— Знаем, как не знать? Михалычев гараж, — ответил бородач, отходя от машины и протирая руки замызганной тряпкой. — А на кой тебе? Если и были там хорошие запчасти, так всё разворовали давно, хлам один остался, а коли место для машины нужно, так лучше другое взять, а то там пацан какой-то умер.
— Если бы просто пацан, — хмыкнул Антон, — а то ж суккуб!
На миг механики замерли, даже скрытый днищем автомобиля и ямой гном и то перестал ковыряться в железках.
Первым пришёл в себя бородач.
— Михаил Сергеевич Галустян, старшо́й тутошний, — представился он, подавая руку.
— Антон Андреевич Шастун, боевой маг.
Мужчины обменялись крепким рукопожатием. Заметив на запястье мага браслет из горного хрусталя, мастер немного расслабился, узнав работу сородича — как известно, гномы легко отличают изделия своего народа, каким-то чудом понимая, какие вещи были сделаны на продажу, а какие по дружбе, и к друзьям сородича относятся гораздо лояльней. Почувствовав расположение своего старшого, прочие гномы тоже оторвались от дел и кинулись здороваться с магом за руку. Честно признаться, их рукопожатия были не самыми приятными — кто-то забыл стереть машинное масло, пришлось пожимать локоть, чтобы не испачкаться, а у русоволосого усача недоставало одной фаланги пальца, что вызывало в Шастуне какую-то внутреннюю дрожь, которую он тем не менее сдержал, чтобы не обидеть ненароком.
Антон рассказал механикам, что расследует подозрительную гибель суккуба, и спросил, не случалось ли в окрестностях гаража чего-то странного — увы, ничего нового в ответ он не услышал, одно лишь матерное офигевание на тему «да кто жеж мог убить одного из трахалей, как же ж энто так вообще?». А потом, пользуясь случаем, ещё и попросил оповестить прочих гномов, что его интересуют любые связанные с нечистью необычные происшествия, от серьёзных вроде смерти или исчезновения, до самых пустяковых — мало ли что.
***
Выбравшись наконец из словно застрявшего в прошлом района, Антон пришёл в благодушное настроение. Внеурочной работы больше не осталось, ночных дежурств в ближайшее время не намечалось, а с потолочными символами и образцом магии он и в рабочее время управится. Тем более погода шепчет… Да что там шепчет, чуть ли не кричит о необходимости разделить с кем-нибудь приятным продолжительную прогулку по живописным местам.
Вспомнив о недавнем знакомстве, он выключил и убрал в карман плеер с наушниками, нашёл в списке контактов нужный и нажал на вызов.
— Алло, Ир, не против погулять?
