***
Ранним субботним утром, когда солнце только-только оторвалось от горизонта и ещё не спешило превращать город в филиал геенны огненной, Антон кое-как продрал глаза и вылез из кровати, подгоняемый увещеваниями сразу двух голосов, Паши и собственной совести, чуть ли не в унисон твердивших, что нельзя подводить друзей, и раз обещал в такую рань устроить игру в баскетбол, значит, нужно выполнять. В лифте он вопреки обыкновению столкнулся не с очередной пассией суккуба, а с самим Арсением — видимо, желая сохранить физические силы для предстоящей игры, нежить предпочёл заменить привычную подпитку бокалом-другим крови, которую он легко раздобывал благодаря каким-то своим вампирским связям. — Доброе утро, ангел, — поприветствовал его Попов, одаривая неизменной клыкастой улыбкой, и Шаст, чувствуя, что ещё немного и заснёт на ходу, решил вступить в диалог в надежде взбодриться. — Доброе, клыкастик. Как спалось? — Антон не смог придумать тему пооригинальней, хотя для любого другого вампира она и так была бы невероятно странной — в отличие от этого полукровки обычная нежить совершенно не способна спать. — На удивление хорошо, — ну каким бы суккубом Арсений был, если бы не умел любой разговор сводить к своей излюбленной теме? — Впрочем, если бы в моих объятьях и постели был ты, спалось бы ещё лучше. Желание стукнуть эту заразу пересилило сонливость, свободная от мяча ладонь Антона дёрнулась, чтобы отвесить лёгкий приятельский подзатыльник, но он вовремя сообразил, что нахальный нежить сказал это специально, чтобы маг взбодрился. Шастун поспешно завёл руку за спину, убирая её от греха подальше, и с усмешкой выдал: — Тебе бы всё об одном да об одном. К его удивлению, суккуб даже не использовал эту фразу, хоть продолжение в духе «Ну почему же об одном? И о двоих, и о троих — меня и моей постели на многих хватит!» чуть ли не само напрашивалось. Вместо этого Арсений задумчиво улыбнулся, вопреки обыкновению не демонстрируя клыки, и подтвердил с какой-то странной интонацией: — Мне бы всё об одном. В лифте воцарилась было тишина, но её правление длилось от силы секунду, поскольку в следующий момент уже примеряющее горностаевую мантию молчание было свергнуто призраком, просочившимся через панель с кнопками. — Ну что, готовы к игре? — в голосе Воли энтузиазм превысил все возможные нормы. — Уверен, что тебе стоит играть в баскетбол? — уточнил Антон, сомневаясь, что привидению хватит сил на то, чтобы оставаться видимым для своих и в то же время способным обращаться с мячом. — Может, лучше заняться чем-нибудь другим? Последнюю фразу он произнёс уже выходя из лифта и чуть ли не нос к носу сталкиваясь с Шеминовым. — Только, пожалуйста, не на лестничной площадке, как в прошлый раз! — деликатным и в то же время строгим тоном уточнил председатель домового комитета, увидев следующего за Антоном Арсения. — Для подобных вещей у вас есть квартиры, где вам никто не помешает, равно как и вы никого не смутите. От его слов магу захотелось поменяться местами с Пашей, чтобы научиться проваливаться сквозь землю, или хотя бы сквозь кафель и железобетон. Воля ржал так, что казалось странным, что его ещё не снесло реактивной струёй собственного хохота. Суккуб же, безмятежно улыбнувшись, пожелал Стасу доброго утра и заверил, что в следующий раз они непременно именно так и сделают, отчего желание Антона исчезнуть куда-нибудь подальше лишь усилилось. Маг терпеть не мог такие ситуации, в которых тебе не поверят, даже если ты из кожи вон вылезешь, пытаясь оправдаться, доказывая, что ты не верблюд. К счастью, Шеминов торопился попасть в лифт, пока проскользнувшая мимо выходящих пассажиров свежевыгулянная такса не уехала без него, поэтому неловкая ситуация не продлилась долго. Выйдя на улицу, Шастун слегка приободрился — утренняя свежесть и лёгкий ветерок помогли воздушной стихии взять верх над вспыльчиво-досадующим огнём, выдув из головы лишние мысли. На спортивной площадке, огороженной высоким сетчатым забором, их уже ждали двое — зевающий Серёжа и на удивление бодрый Макар. — Ну что, разомнёмся, пока Димку ждём? — с энтузиазмом предложил вампир, выхватывая мяч из рук Антона. — Не получится, он уже идёт к лифту, — задрав голову, доложил Паша, и Антон машинально посмотрел в ту же сторону, хоть способности видеть сквозь предметы и стены у него не было и быть не могло даже с заклинанием — что поделать, если за это противоположная воздуху стихия земли отвечает! Вскоре Позов, как и ожидалось, вышел из подъезда и направился к остальным. В полуметре над его головой витала их призрачная подруга — в отличие от Воли девушка легко приспособилась к отсутствию таких условностей, как гравитация, и активно этим пользовалась, почти всегда предпочитая ходьбе полёт. Разве что поднималась не выше пары-тройки метров над полом, поскольку из-за выпавшего на их долю вида смерти оба привидения боялись высоты, хоть это и было абсурдно для тех, кто уже мёртв. Обменявшись приветствиями, друзья приступили к жеребьёвке. Поскольку беспристрастным судьёй была торжественно назначена Ляся, ибо никак иначе поучаствовать в общей забаве она не могла, капитанами команд должны были стать исключительно те, кто её видят. Илья от подобной чести отказался, поэтому лидерство досталось Антону и Паше. Далее требовалось определить, кто в чью команду попадёт, и чтобы никому не было обидно, для первой игры решать собрались древнейшим дворовым способом под названием «камень-ножницы-бумага», а потом, уже в процессе выяснив, кто чего стоит, при желании перекомплектовать команды для следующей сегодняшней игры. Волей случая Антону достались Дима с Макаром, а все нежити, то бишь вампир, призрак и оборотень, оказались в другой команде, поэтому над названиями долго думать не пришлось, и матч Люди – Нежити начался. Выбранная рефери не могла подбросить мяч для спорного броска, так что это пришлось сделать исключающими жульничество совместными усилиями капитанов, ведь объединение ветряной магии Шаста с кинетическими способностями Паши придавало мячу абсолютно непредсказуемое направление. Мячом завладел Илья, на удивление юрко для своей комплекции уведя его прямо из-под носа суккуба. Раздосадованный Арс вместе со своим капитаном кинулся наперехват, и ведун поспешил отдать пас Диме, поскольку Антона блокировал Серёжа. Прекрасно понимая, что плохое зрение Позова вряд ли позволит ему попасть в кольцо, Шастун поспешил занять удобную для броска позицию, и Макар последовал его примеру. Очень вовремя: окружённый нежитями, Дима каким-то чудом сумел не потерять мяч, удачно пасанув его волхву. Воля с гномом бросились перехватывать мяч, а вот вампир кинулся в совершенно противоположную сторону, понимая, что заблокированный ведун постарается отдать пас Антону, находящемуся в оптимальной для броска позиции, и собираясь словить мяч ещё на подлёте. Он не учёл лишь того, что Макар отдаст пас в воздух, запустив мяч настолько высоко, что даже вампиру не допрыгнуть, а вот магу-воздушнику запросто. Впрочем, придерживаясь негласной договорённости не использовать совсем уж читерные способности, левитировать Шастун не стал, ограничившись сверхпрыжком, и потому совершил бросок лишь приземлившись, причём даже дальше от корзины, чем был. Попал, конечно же — ещё бы, с таким-то опытом просчитывания траектории каждого запускаемого им фаербола. Пролетевший через кольцо мяч звонко стукнулся об пол, после чего был подобран Серёжей, на какую-то долю секунды опередившим Позова. Не растерявшись, Макар пошёл на перехват, и у него почти получилось, но оборотня выручил Паша, в решающий момент коварно пройдя сквозь протянутую руку волхва, вынуждая того дрогнуть, упуская мяч. Дима самоотверженно попытался отнять мяч, для чего ему пришлось пройти сквозь призрака, но тот за мгновение до этого отдал пас Арсению. Вампир ловко провёл мяч, технично меняя руки и траекторию, из-за чего никто из команды людей так и не смог ему ничего противопоставить, и красивым — явно рисуется, зараза самовлюблённая! — броском в прыжке сравнял счёт. В этот раз Позов сумел опередить Матвиенко, хоть из-за стремления успеть он едва не упал. Ликантроп досадливо щёлкнул зубами, однако последовал за Димой в надежде перехватить мяч. Ему это не удалось, зато ситуацией умело воспользовался Воля. Команда людей попыталась отнять у призрака мяч, но Серёга удачно мешался в ногах у волхва, а от остальных противников Арсений умело держал заслон, благодаря чему Паша сумел-таки совершить двухочковый бросок — точнее, это в традиционном баскетболе он был бы двухочковым, а у них был уговор играть до пятого попадания. Не желая отдавать паранормальным соперникам преимущество, люди удвоили старания, и их усердие окупилось: в результате простенькой, казалось бы, комбинации мячом завладел Илья, с завидной точностью пославший мяч в корзину аж с противоположной от кольца стороны поля. Счёт снова сравнялся, а игра стала жёстче: каждый хотел, чтобы решающий мяч забила именно его команда. За последовавшую минуту было совершено аж два броска, но ни Дима, ни Серёжа не сумели попасть в цель: первый промахнулся, угодив мячом в щиток, а второму попросту не повезло, поскольку мяч, приземлившись на ободок корзины, упал не внутрь, а наружу, где его и подобрал Макар. Антон, подстраховывающий Илью, не сразу заметил неладное — лишь когда в идеально подходящий миг для броска ведун отчего-то затупил и совсем уж глупо потерял мяч, выхваченный юрким призраком. Краем глаза маг заметил, что и Дима, и даже Серёжа тоже сбавили темп, что для решающей борьбы совсем уж нехарактерно, но, случайно бросив взгляд чуть левее, быстро сообразил что к чему: похоже, Арсений решил воспользоваться своим козырем в виде вампирско-суккубьей привлекательности в целях выигрыша в этом матче. Человек и гном-ликантроп, казалось, вот-вот застынут каменными статуями, сражённые не взглядом уродливой горгоны, а удвоенной силой гламора и чар коварного соблазнителя, которая действовала даже вопреки тому, что оба они предпочитали девушек. Волхву было немного легче — как и маги, ведуны отличались полным иммунитетом к гламору, однако клыкастик, похоже, поставил суккубьи чары на максимум, поскольку ничем иным нельзя было объяснить тот факт, что на него даже женатый на красавице Макар и то залип. К счастью, Шастун всегда отличался способностью сочетать размышления с активными действиями, а потому, быстро поняв, что вся его команда нейтрализована расчётливым вампирюкой и рассчитывать можно лишь на себя, не терял времени даром. Пользуясь тем, что суммарное обаяние полунежитя не различало своих и чужих, Антон легко миновал попытавшегося противостоять ему Матвиенко и удачным попаданием ладони сумел отнять мяч у Паши. Арсений, разумеется, попытался его перехватить, и какое-то время они бестолково скакали влево-вправо, причём всякий раз одновременно, со стороны наверняка напоминая странные танцы перед зеркалом, но потом Шаст сумел отплатить лукавому нежитю той же монетой — едва слышно шепнул «Подаришь мне поцелуй?» и, воспользовавшись кратким замешательством растерявшегося суккуба, метнул мяч в кольцо, заранее чувствуя, что попал. Последовавшая за этим остановка игры Лясей и дублирующим её Макаром, освободившимся от чар чуть раньше остальных заворожённых, была уже простой формальностью: команда людей победила. — Ангел… — начал было Арсений, и маг поспешил его оборвать. — Я пошутил, — прищурился он, в очередной раз поражаясь тому, как легко суккубы ведутся на эту древнюю как мир уловку, которую ему уже столько раз доводилось применять на практике.*** Восемь лет назад. 2008 год, начало лета, Москва.
Обнаружив напротив своей фамилии пометку «ОРН» в списке распределения на летнюю практику, Антон был заинтригован этой аббревиатурой, и долго потом гадал, как она расшифровывается — «отряд реагирования на нежить», «особо рисковые новички» или ещё как. Однако, прибыв по указанному адресу вместе с четырьмя своими однокурсниками, лишь один из которых по специализации был не боевиком, а целителем, Шастун разочаровался — новенькая золочёная табличка ехидно гласила «Отдел регистрации нелюдей», а значит, всю практику им предстоит провести среди скучных бумажек, в то время как у других студентов наверняка будет нечто куда как более полезное и интересное. Знал бы он, как сильно ошибается… Не желая оттягивать неотвратимое, Антон смело постучал в дверь. Выглянувший на стук невысокий темноволосый мужчина с лёту взял быка за рога: — И шо ви тут валандаетесь? Таки послушайте сюда, у нас столько работы, шо просто мама роди меня обратно! Щас нагрянет эта шобла и начнётся тихий ужас. Кстати о птичках, я ваш руководитель практики, Евгений Игоревич Воронецкий, но зовите меня просто Еня. И шо ви хлопаете на меня глазами? Как говорят у нас в Одессе, время — шекели, так что не фицкайте мне тут деньгами, все хором за мной! Из последовавшего инструктажа, изобиловавшего малопонятными специфическими словечками, выяснилось, что кому-то в верхах Ведомства взбрело в голову ввести обязательную регистрацию нелюдей — мол, так порядка будет больше. Возможно, в перспективе так оно и было, но пока что в спешно созданном для этого подразделении властвовали король хаос и королева текучка. Первокурсников к работе с нежитью не подпустили, выделив им что полегче, а именно суккубов. Практикантам зачем-то выделили целых два помещения, разместив Ирку в крохотной каморке с надписью «Регистрация суккубов-мужчин», а парней — в довольно крупном кабинете, озаглавленном, соответственно, табличкой «Регистрация суккубов-женщин». Им объяснили что делать и выдали амулеты, предупредив, что ни казённые браслеты, ни сделанные на заказ артефакты не способны дать полную защиту от суккубьих чар, а ещё почему-то по двенадцатиштучной пачке презервативов каждому, и пожелали ни пуха ни пера. Дебютный понедельник запомнился Антону тем, что к концу рабочего дня каждый из четверых присутствовавших в кабинете парней успел поцеловаться как минимум с тремя суккубками. Вторник ознаменовался феерически скандальным шоу — отлучившись в туалет, боевик Бабанов застукал целителя Мишланова за страстными обжиманиями с другим, и после этого Шасту с Женькой Кожевиным и прибежавшей на крики Иркой пришлось весь обеденный перерыв выковыривать невольного изменщинка из огромного дерева, выращенного Кириллом в порыве ярости. Что примечательно, на полное уничтожение самого дерева, наглухо заблокировавшего проход к кабинкам, из-за чего при большой нужде приходилось бегать в женскую уборную, ушло дней десять. А ещё говорят, что растения — неподходящая для боевика стихия… В среду Антон, не выдержав, распаковал выданную в первый день пачку. Вопреки собственным же словам, что не пригодится, и всяческим моральным принципам, ибо все вокруг уже вскрыли свои упаковки контрацептивов, а обуреваемому гормонами организму восемнадцатилетнего парня уже не хватало сил сопротивляться искушению. К концу четвёртого дня от вскрытой накануне пачки осталась лишь четверть, а число засосов на шее увеличилось в геометрической прогрессии. А ещё Дима с Кириллом наконец помирились, правда, весьма экстраординарным способом — отлучившись на перекур после очередного раза с очередной крышесносной суккубочкой, Антон обнаружил Бабанова и Мишланова в курилке с парой суккубов за весьма компрометирующим занятием на четверых… Пятница и вовсе побила все рекорды, поскольку по окончании рабочего дня он обнаружил себя на ковре начальника. В буквальном смысле: он лежал на слегка побитом молью коврике на полу кабинета Ени, а на его бёдрах восседал красавец-суккуб, с которого Шастун уже стягивал рубашку. И неизвестно, чем бы это всё закончилось, если бы Воронецкий не забыл в столе что-то важное и не вернулся за этим предметом… Начальник рвал и метал. В переносном смысле, конечно: устраивая разнос вконец оборзевшему практиканту, Еня в то же время наводил в кабинете порядок, ибо, прежде чем добраться до мягкого коврика, Антон в неконтролируемом порыве страсти смёл суккубом всё, что лежало на столе. Соблазнитель давно уже был выставлен за дверь, и теперь, когда разум очистился от его влияния, стало безумно неловко. Руководитель практики строго отчитывал его, а совесть и стыд в голове Шастуна и вовсе непотребно ругались, и всё это трио голосов неслабо давило на Антона. И вправду — как он мог? Хорош же из него будет боевой маг, если при любой встрече с суккубами он будет бросаться им на шею! Хорош же из него натурал, если он целовал того красавчика с такой же жадностью, как и ту милую рыжулю парой часов ранее! Нечего сказать, молодец, отличился, блять! Занятый самоугрызениями, Антон не сразу заметил, что Воронецкий вдруг замолчал. Дождавшись, когда практикант обратит на него своё внимание, Еня… ободряюще улыбнулся и сообщил, что через нечто подобное проходил каждый из тех, кто работает в ОРН. И что современная магическая наука не знает стопроцентно надёжных способов защититься от влияния суккубов, тем более когда ты молод и свободен, однако некоторую устойчивость вполне можно наработать, если знать как. И сделал его своим личным помощником. Спустя пару рабочих дней Антону уже не было никакого дела до привлекательности очередной принимаемой в Енином кабинете суккубки, ибо когда при каждом взгляде на соблазнительную нечисть и при каждом произнесённом ею предложении тебе гарантирован разряд тока от непосредственного начальника, становится как-то не до прелестей. К концу недели он обзавёлся стойким отвращением ко всем проявлениям суккубьих чар, и особенно к голосу, ибо если писать с закрытыми глазами, чтобы не дай бог не вскинуть случайно взгляд на очередную посетительницу, у него ещё получалось, то обойтись без единой фразы нечисти — никак. Со следующего понедельника личным помощником назначили Бабанова, а Шастун вернулся в отданное практикантам помещение, получив наказ приглядывать за Димой Мишлановым, поскольку повторения инцидента с проросшим в туалете дубом совершенно не хотелось. Через неделю настала очередь Ирки занять болезненно почётную должность правой руки начальника практики, а затем и остальных. К тому времени выработанное бурное отвращение слегка улеглось, по крайней мере, раздражали уже только характерные для источения чар ужимки да интонации, а не сам вид и звучание суккубов. Ещё через неделю его устойчивость приобрела рациональный характер — к негативной реакции на типичные признаки попыток соблазнения добавилось понимание того, что суккубью сущность не исправить: они такие от природы, хотят того или нет. Представители этой расы нечисти не виноваты, что заигрывать учатся раньше, чем говорить, что прикосновения им нужны как воздух, что независимо от их желания одно лишь присутствие алчущего суккуба соблазняет и дурманит разум. Это открытие, банальное, но, как и любая прописная истина, в полной мере раскрывающееся разуму только с приобретением личного опыта, несколько смягчило выработанную к суккубам неприязнь. Во многом помог ещё и тот факт, что где-то четверть суккубов уже нашла свою идеально подходящую пару и вовсе не стремилась очаровывать кого ни попадя. С некоторыми такими счастливчиками Антон даже с удовольствием беседовал, если вдруг выдавалась оказия. И если от одиноких суккубов так и разило лихорадочным и почти безумным жаром, то от нашедших своего истинного веяло спокойствием и уютом. Прочувствовав эту разницу, Шастун даже пожалел тех, кто ещё или уже не имел пары — как, должно быть, хреново этим бедолагам в своём одиночестве, если в попытках заполнить пустоту в сердце, ауре и прочих жаждущих чужого присутствия местах они готовы бросаться на шею первому встречному. После этого остатки отвращения окончательно переплавились в крепкую устойчивость к суккубьим чарам, оставив лишь лёгкую тень неприязни к попыткам соблазнения.…
В отделе регистрации суккубов Антон проработал до сентября. Вообще-то летняя практика должна была продлиться всего полтора месяца, но так уж вышло, что по истечении этого срока ему было некуда податься — родители, как назло, были отправлены в длительные командировки, а сестра укатила на юга́ со своим очередным парнем. Из общежития на время летних каникул студентов выселяли, так что пришлось переехать к Вадиму Палычу, хоть и неловко было его утруждать, чай не малявка уже, а вполне взрослый парень, потому Антон и попросил у начальника практики разрешения остаться в его отделе до начала учёбы — так он хотя бы мог обеспечивать себя продуктами, а не объедать наставника. Учитывая текучку кадров, Еня никак не мог отказаться от такого предложения. Теперь, уже имея устойчивость к суккубьим чарам, подкреплённую собственноручно зачарованным — Вадим Палыч подсказал, как это сделать, ибо соответствующую тему в области артефакторики по программе проходили только курсе эдак на третьем, а Антону нужно было как можно скорее обзавестись амулетом, заклятия которого не рассыпались бы прахом от его внутреннего огня — браслетом, Шастун получил возможность как следует понаблюдать за суккубами, беспристрастно изучить их, не отвлекаясь на свойственное этой расе нечисти притяжение. И эти полтора месяца оказались гораздо более познавательными, чем целый год занятий по нелюдеведенью. Вот что он из того курса узнал? Что чисто физиологически суккубы почти не отличаются от людей, разве что, как и любая нечисть, более выносливы и живут дольше? Для постижения этого простого факта хватит одного-единственного предложения, а не многих часов занятий. Что не стоит путать суккубов и инкубов, ибо первые — разумная раса нечисти, не представляющая особой опасности для людей, а вторые — особый подвид демонов, призыв которых весьма и весьма опасен для демонолога, и с ними вообще лучше не связываться? Здесь же, работая с суккубами, Антон получал информацию эмпирическим путём, основываясь на собственных наблюдениях и практике общения с ними. Больше всего открытий пришлось на область психологии, поскольку физиологию соблазнителей в курсе лекций ещё более-менее подробно объяснили. Пожалуй, всех суккубов можно было разделить на три группы: тех, кто уже нашёл своего истинного, тех, кто пребывал в активном поиске, и тех, кто совсем недавно лишился своего счастья. Последних было безумно жаль. Овдовев, люди теряют лишь любимого человека — а суккубы, считай, весь свой мир. Человек может себе позволить носить траур месяц, год, а то и больше, а потом просто жить дальше; суккуб же этой роскоши лишён — после смерти истинного он способен погоревать в одиночестве лишь несколько дней, а потом просто вынужден искать себе любовника на одну ночь, даром что сердце всё ещё болит, всё ещё отдано тому, кого уже не вернуть. Должно быть, это ужасно — после долгих лет поцелуев с возлюбленной вдруг целовать чужие случайные губы, с тоской отмечая, насколько они непохожи на те самые, мучаясь от ощущения вины за измену чувствам к своей погибшей судьбе, но в то же время осознавая, что только это и даст тебе силы жить дальше, хоть как-то продержаться до тех пор, пока следующий подарок судьбы не достигнет того возраста, когда его уже можно будет найти и наконец-то вновь стать счастливым. Таких бедолаг все работники отдела жалели, по мере возможностей стараясь поддержать их — как оказалось, чисто человеческая симпатия, лишённая какой бы то ни было эротики и романтики, тоже способна придать суккубу сил, пусть и не так много, но для переживших подобную потерю и это было облегчением, ведь участливое дружеское объятие или сердобольное взятие за руку давало им силы не нуждаться в до отвратительного чужих ласках хотя бы лишние несколько часов… К счастью, оглушённых потерей суккубов было не так уж много: нечистики старательно берегли своих избранников от всяческих бед, будучи бессильными разве что перед несчастными случаями, болезнями да старостью. Счастливых со своими вторыми половинками соблазнителей было заметно больше, и эту категорию суккубов Антон особенно любил, поскольку им ни от кого ничего не требовалось, а потому с ними можно было общаться как с обычными людьми. Больше всего проблем, разумеется, приносили те, кто был в активном поиске. И если поначалу Шастун думал, что выработавшаяся устойчивость к суккубьим чарам спасёт его от проблем, то со временем понял, что сие умение преподнесло ещё больше поводов для недоразумений. Как известно, суккубы определяют своих истинных по наличию абсолютного иммунитета к их чарам. Соответственно, столкнувшись с безразличием какого-либо человека в свой адрес, всякий свободный суккуб в первую очередь надеется, что наконец-то наткнулся на свою пару. И в попытках добиться её расположения, разумеется, усиливает напор. Но вот незадача — привыкшие пользоваться соблазняющими чарами, суккубы совершенно не умеют добиваться романтической симпатии обычными методами, а потому берут пример с персонажей книг и фильмов, из-за чего частенько лажают. Например, один особо настойчивый субъект как-то притащил тысячу роз, и мало того что их было некуда поставить и они мёртвым грузом валялись где ни попадя, мешая работать, так ещё и весь кабинет пропитался их ароматом, а у одного из коллег была аллергия на розы… И это ещё относительно безобидный случай, где-то на том же уровне, что и нелепые подкаты, коих Антон наслушался неимоверное количество. У них в отделе даже своеобразное соревнование получилось, пусть и больше похожее на лотерею — периодически сотрудники делились самыми нелепыми попытками покорения и выбирали победителя этой недели. Недовольный тем, что посетители постоянно превращают его жизнь в какой-то цирк, Антон пробовал бороться с этим. Сначала он поставил на стол табличку с датой своего рождения, чтобы снизить количество случаев, когда его принимают за своего истинного. Количество снизилось, качество возросло: в итоге каждый суккуб, который родился за семь-девять месяцев до него или в такие же сроки потерял своего предыдущего партнёра, приступал к особо активному штурму неприступной крепости под именем Антон Шастун. Тогда он обратился за советом к одному из имеющих пару суккубов, и тот посоветовал ему написать на табличке, что он уже является чьим-то истинным. Помогло. Его не доставали целый день, но на следующий день вернувшийся с больничного начальник долго и с чувством отчитывал «Шкилю-макарону», как Еня его почему-то прозвал, объясняя, что хоть маги довольно редко оказываются предназначенными суккубам парами, исключать подобную возможность никак нельзя, а сия сберегающая нервы Шастуна ложь может стоить кому-то поломанной судьбы. И заставил его снять браслет и повторно встретиться с каждым из зарегистрированных в тот день суккубов — своего рода работа над ошибками и мучительное наказание два в одном, ведь стоило Антону начать поддаваться чарам, как его больно жалила очередная мини-молния Ени. Как ни странно, наиболее дельная идея стукнула именно после этого: измученное током тело в унисон с изводящимся от такого испытания разумом требовали что-то придумать, и он таки придумал, а потом подговорил коллег опробовать идею тайком от начальника, и лишь потом, подтвердив её работоспособность, сунулся к Еньке с рацпредложением. С того дня в их отделе официально был заведён новый порядок: с самого утра в кабинет запускали с десяток суккубов, в то время как самих работников было вдвое, а порой и втрое меньше. Из-за чрезмерного количества посетителей в помещении становилось тесно, зато на мозги больше не давили беспрестанные попытки соблазнения: маявшиеся в ожидании своей очереди суккубы, видя, что их предшественники не преуспели в своих попытках завладеть особым вниманием никого из работников, делали вывод, что, скорее всего, все присутствующие люди являются чьими-то истинными, и вели себя нормально. Ну, насколько это было возможным для расы соблазнителей — то бишь не прекращая любую мысль сводить к эротике или романтике и пытаться лишний раз прикоснуться к магам — что поделаешь, тактильный голод у них, потребность в прикосновениях повышенная. Но, по крайней мере, терпеть поднадоевшие пошлые шуточки и периодические касания без вложенного в них соблазнительного контекста было гораздо легче. Если честно, когда его идее дали добро, Антон даже удивился, поскольку совершенно не понимал, чем же она отличается от его лживой таблички про истинность. А потом вдруг осознал: здесь-то никто не лжёт об истинности, суккубы сами делают неверный вывод. Это озарение случилось, когда один суккуб, невесть с чего вдруг полезший целоваться к его коллеге, неделю спустя снова пришёл к ним, сияющий, с букетом и кольцом. Девушка, разумеется, столь неожиданного предложения руки и сердца не приняла, однако, узнав, что и вправду является его истинной (каким образом суккубы это чувствуют, Шастун так и не выяснил), милостиво согласилась сходить с этим странным ухажёром на свидание. Чем закончилось дело, Антон узнал лишь пару лет спустя, когда случайно встретил в супермаркете, куда заскочил за сигаретами и новым зонтиком взамен сломанного, её — с заметным уже беременным животиком, светящуюся мягким нежным счастьем, с тем самым кольцом на пальце и порхающим вокруг возлюбленной супруги суккубом. А ведь если бы на столе девушки стояла табличка о том, что она уже является чьей-то предназначенной парой, этот суккуб, поверив сей дезинформации, а не собственному чутью, перекрывающему все логические доводы, не предпринял бы никаких действий и остался бы одинок до конца её жизни, а с учётом долголетия магов, вполне вероятно, что и до конца своей. Впрочем, как выяснилось, бывали среди этой расы и особо упёртые кадры, которых ничто не брало, и они, абсолютно уверенные, что перед ними их истинный, вздумавший строить из себя недотрогу, совсем уж оголтело принимались навязываться, наверное, надеясь, что сработает принцип «проще дать, чем объяснить, почему нет». Таких приходилось осаживать — сначала подыгрывать, будто повёлся на их корявые попытки покорения, а потом резко обломать. Да, жестоко, да, цинично, но, во-первых, свои изрядно потрёпанные нервы дороже, чем чувства того, кто их так бесцеремонно потрепал, а во-вторых, подобный «холодный душ» в итоге шёл на пользу и самим надоедам — в их головы наконец-то приходила мысль о том, что в погоне за тем, кого ты лишь считаешь своей парой, можно случайно упустить настоящего истинного.***
Похоже, на Арсения этот метод тоже подействовал благотворно: в течение всех последующих игр он больше не включал своё сдвоенное очарование, ведя себя как нормальный вампир, и даже почти не пользовался оказией лишний раз прикоснуться к Антону. Разве что порадовался рокировке, когда очередная жеребьёвка определила его в команду Шастуна, но это вполне нормально — маг и сам радовался, что самое слабое звено, то бишь не имеющий особых физических или магических способностей Позов, удачно уравновесилось сильным игроком, с которым они на удивление хорошо сработались.