Скоро ты сможешь видеть Лясю, а Серый перестанет ненавидеть полнолуния
Лишь после отправки сообщения Антон подумал, зачем оно ему надо, но, не найдя внятного ответа на этот вопрос, почему-то отправил вдогонку ещё одно:Только ты им пока не говори, хочу сделать сюрприз)
Поглядев на отображающееся на экране время, Шастун почувствовал голод и неловкость: было уже полпятого, нормальные люди уже полдничают, а он даже ещё не обедал, вдобавок полусуккуб как раз примерно в это время выходит на «охоту» за очередной пассией, а тут он со своими глупостями отвлекает. Поморщившись от поставившей его в нелепое положение собственной импульсивности, Антон уже почти убрал смартфон обратно, как вдруг пришёл на удивление быстрый ответ. Великолепная новость, ангел! И следом ещё: Я никому ничего не говорил, но не могу ручаться, что ни один из призраков не подсматривал. Сам знаешь, я могу видеть только Павлушу, и то только если он сам того желает. И вдобавок: Как у тебя дела, настроение? Пообщался вдоволь с родителями? Как Кристина, уже познакомила тебя со своим женихом? Шастун улыбнулся — ну хоть какие-то привычки современного человека, вроде скидывания трёх небольших сообщений подряд вместо написания одной огромной простыни текста, вампир всё же освоил. Антон быстро набрал ответ и ускорил шаг: дома наверняка есть что-нибудь вкусненькое, мама обалденно готовит.Всё отлично) Даже костюм нормальный нашёл, что редкость)) А с женихом Тина обещала завтра познакомить
***
Стрелки знакомых с детства часов, на примере которых мама много лет назад объясняла ему, как определять время, медленно, но неукротимо подбирались к своим отметкам: минутная к двенадцати, а часовая к десятке. И чем ближе становилось время, на которое было назначено официальное знакомство с будущим зятем, тем больше Антон нервничал. Ведь действительно было с чего! Во-первых, зятёк определённо немного ненормальный, а может, и не немного, поскольку любить Кристину — дело тяжёлое и опасное, на которое добровольно, а не по кровно-родственному принуждению, пойдёт разве что камикадзе. Во-вторых, все в семье уверены, что Антон служит в полиции, а этот Отставнов работает в МВД и может легко раскусить его легенду, поскольку всё-таки, несмотря на схожесть занятий обычных полицейских следователей и работников Ведомства, эти профессии обладают слишком уж разной спецификой. В-третьих, насколько он знал из опыта, в армии и полиции, в отличие от Ведомства, поощрялись совсем иные качества: маги ценили уникальность — люди однообразие, маги инициативу — люди утрированную дисциплину… А значит, и шли работать в подобные структуры диаметрально отличающиеся по характеру люди, что только увеличивает шансы, что они с Отставновым друг другу не понравятся, и Тина расстроится. Сколько бы он ни ворчал, вступал в перепалки и критиковал её характер, сестру свою Шастун очень любил и огорчать не хотел. Нервничая, Антон безумно хотел курить, но, не зная, как отнесётся к этому гость, не решался, и потому бесцельно ходил туда-сюда по квартире. Когда он в очередной раз невесть зачем зашёл в их с сестрой комнату, наконец послышался звук проворачиваемого ключа. — Андрюша, идут! — маг не умел видеть сквозь стены, но, зная родителей, был уверен, что мама сейчас подскочила со стула и принялась поправлять на себе летнее платье, а папа, кашлянув, пригладил волосы и расправил плечи, стараясь казаться ещё более внушительным. И чего, спрашивается, они волнуются, если, в отличие от него, уже знакомы с будущим зятем? Подхватив общую нервозность, Антон одёрнул футболку, подошёл к двери комнаты и приник к щели: всё равно прихожка слишком маленькая для пятерых людей, пусть сестрицыного жениха встречают остальные, а он пока посмотрит, составит впечатление, попривыкнет… Через щёлочку, правда, было видно не так уж и много: открывающаяся вовнутрь входная дверь напрочь скрыла визитёров, и если звонкий щебет сестры звучал в изобилии, то женишок пока молчал. Ситуация не спешила проясняться: Отставнов поздоровался с родителями своей невесты, но его голос почти полностью был заглушён непрерывной болтовнёй Тины и растерянными благодарностями мамы, получившей от будущего зятя букет. Мама послала папу в зал искать вазу, а сама скрылась в ванной, чтобы, как положено, обрезать стебли прямо под водой. Жених и невеста остались в коридоре одни, и наконец-то будущий родственник появился в поле зрения. Первым делом Антон заметил, что он довольно высокий, примерно как Арс, и при этом рыжий. Потом оценил манеру двигаться — явно какими-то боевыми искусствами занимался, уж кто-кто, а опытный боевой маг всегда этот нюанс видит по манере держать себя. Успел углядеть невесть зачем повязанный на шею лёгкий шарфик — да кто вообще носит шарфы и платки летом? Жарко же! А потом он что-то сказал Кристине, и Антон даже не вслушался в суть слов. После всего пережитого этот голос он бы узнал из тысячи.***
— Твою мать! — выругался Миха, когда их зажали в тупиковом коридоре сразу пятеро отступников. — Сссууука! — прошипел напарник, когда его бедро пронзил запущенный камневиком сталактит, но даже в таком состоянии он продолжал сражаться: отступать некуда, позади стена, остальные члены команды далеко, лишь они двое плечом к плечу. — Что, падла, съел?! — выкрикнул он, довольный тем, что брошенная во вражеского водника молния нейтрализовала ту сволочь, что пыталась залить их главную защиту — поставленный Антоном огненный заслон. — Ебааать… — выдохнул он почти шёпотом, когда на смену выбывшему воднику явилось подкрепление: вдвоём против пятерых ещё куда ни шло, но против целой дюжины, да ещё когда истекаешь кровью и до сих пор жив только потому, что они не могли прорваться сквозь поставленную напарником стену огня, но теперь, видимо, смогут… А вот отключился Миха беззвучно, и Антон, оставшись один против превосходящих сил противника, подхватил друга и нырнул в портал.***
Антон чуть не расхохотался в полный голос от облегчения. Он так нервничал из-за загадочного Жени Отставнова, а им оказался его напарник, Миха Машечкин, с которым они не раз вытаскивали друг друга из передряг, с которым они сработались лучше всего, ведь лишь они двое из всей Пятёрки умели левитировать, что было важно для некоторых видов заданий, а ещё изрядно скрашивало переброски: весело же вдвоём выпрыгнуть из вертолёта, вдоволь покружить под ним, как рыбки-лоцманы вокруг акулы, и заскочить обратно к остальным — умеющему веселиться не теряя серьёзности капитану Махно, ироничному боевому целителю-менталисту Елику и огненно-рыжему лавовику Чеху. Понимая, что у Михи-Жени при виде него будет точно такая же реакция, Антон поспешил выйти к нему — лучше сделать это сейчас, пока родители не вернулись. — А вот и мой братишка Антон! — воскликнула сестра, привлекая внимание переобувающегося в тапочки жениха. — А ты, значит, тот самый Женя, — невинно произнёс Шастун, наслаждаясь тем, как изученный до мельчайших деталей напарник потрясённо вскидывает на него взгляд, широко распахивает глаза и по-рыбьи беззвучно разевает рот.…
За столом они оба сидели, как на иголках, остро нуждаясь в необходимости поговорить наедине, без непосвящённых, и потому при первой же возможности ухватились за идею выйти покурить: хотя папа тоже был заядлым курильщиком, на тесном балконе одновременно могли поместиться только двое. Гуськом пройдя через узкий проём балконной двери, они одинаково прищёлкнули пальцами, прикуривая от искр: электрическая и огненная магии в этой мелочи были похожи. Выдохнув после долгой затяжки, рыжий усмехнулся. — Так значит, наш Артём Мантон на самом деле Антон Шастун? Лучший собрат по оружию оказался тем самым младшим братиком Тины, который до шести лет не выговаривал букву Р и до двенадцати спал с плюшевым мишкой. — Зайцем. Зелёным зайцем с фиолетовыми глазами и дурацкой ухмылочкой, — машинально поправил Антон. — А наш Миха Машечкин, про которого все шутили, что он и помрёт-то холостяком, оказался тем самым романтичным Женей Отставновым, променявшим поход в магазин за едой после командировки ради знакомства с моей сестрой, которая уже послезавтра станет его женой? Друзья рассмеялись и притихли, вновь затягиваясь табачным дымом. — Ты это… как устроился-то теперь? — непривычно севшим голосом произнёс Миха (к тому, что отныне придётся называть его Женей, Антон пока не мог привыкнуть). — Знаешь, а ведь вполне хорошо. Перевёлся в следователи, распутал несколько дел, получил особый допуск, работаю теперь над одной сложной загадкой, — поделился Шастун, понимая, что Миха до сих пор чувствует себя виноватым за то, что ради его спасения напарнику пришлось пожертвовать своим местом в Пятёрке, и с удивлением осознавая, что нынешняя жизнь ему нравится ничуть не меньше былых времён. — Оказывается, быть следователем очень даже интересно, а приключения на свою задницу можно найти даже в ничем не примечательном на первый взгляд городке. Правда, коллег там кот наплакал, ну где это видано, чтобы всё городское отделение Ведомства состояло из шести человек, а? Зато соседи попались здоровские — и не соскучишься, и в любом деле помогут. — Скоро будет ровно год, твоя магия окончательно восстановится, достигнет прежнего уровня. Надумываешь возвращаться к нам? Шевельнув пальцами, Антон заставил дым сложиться в причудливую фигуру — любимая забава всех воздушников, а уж тем более дымников, сочетающих в себе огонь и воздух. — Я не строю планов на будущее. Сначала нужно дело раскрыть, а там видно будет, — коротко ответил Шаст. — А кого, кстати, вместо меня взяли? — Да одного древесника с дурацкой фамилией. Дельный парень, нормально сработались, но… С ним не полетаешь, — ностальгически выдохнул Миха. — Возвращайся, Тёмыч. Вот раскроешь своё дело — и возвращайся.***
В Пятёрке всегда ценились розыгрыши, поэтому Антон ничуть не удивился, когда Ми… Женя попросил его показаться, когда все уже будут в сборе. Они встречались у какого-то клуба, то ли нового, то ли старого и недавно отремонтированного — Шастун не имел ни малейшего понятия, ибо в те далёкие времена, когда он жил в Воронеже, всё его внимание было отдано учёбе, чтобы осуществить мечту — стать первоклассным боевым магом. Да и сейчас, в свои двадцать пять, его не сильно-то интересовала тусовочная жизнь — ночами он либо дежурил, либо спал, и оба этих занятия нравились ему куда больше, чем нелепые попытки танцевать под слишком громкую для чувствительных ушей воздушника музыку. Они с Женей добрались до клуба своим ходом, — точнее, лётом, — и Отставнов остался ждать прибытия остальных членов команды, а Шастун скрылся в кроне растущего неподалёку дерева. Первым — что неудивительно, ибо в его распоряжении была машина и хорошее знание города — прибыл Чех, прихвативший с собой и кузена-артефактора. Вскоре за ним подъехал на такси ничуть не изменившийся Елик, всё такой же франтоватый и грациозный, и если второе качество было неотъемлемой частью его водяной природы, то первое являлось его личной причудой — казалось, будь такая возможность, он бы и форменную одежду, в которой они действовали во время активных фаз операций, перекроил бы на свой лад, как-нибудь украсил, подогнал по фигуре… Антону поневоле вспомнился другой любитель стильно выглядеть, и он попытался представить их рядом, определить, кто кого бы перещеголял — полувампир или боевой целитель, но, поскольку сам Шастун в моде ничегошеньки не понимал, выяснить победителя не представлялось возможным. Следующим подошёл капитан Махно, вот уж кто совсем не изменился за прошедший год: как был похож на осоловелую сову, так и остался. Однако Антон прекрасно помнил, насколько обманчиво это впечатление медлительного толстячка — когда это было необходимо, капитан их отряда становился стремительным и смертоносным, как камнепад. Антону было безумно интересно поглядеть, что же за человек заменил его в Пятёрке, каков он, что из себя представляет… Но, как назло, он отчего-то задерживался. А когда всё-таки прибыл, Шастун чуть с облюбованной им ветки не сверзился — худощавая жилистая фигура определённо принадлежала его другу, соседу и одногруппнику, Женьке Кожевину. Кое-как справившись с обуревающим его изумлением, Антон навострил уши, дожидаясь условной фразы Отставнова. — А вот и шурин, брат моей Кристинки. Антон соскользнул с ветки, мягко приземляясь перед рефлекторно дёрнувшимися от неожиданности товарищами. — Будем знакомы, Антон Шастун.…
Конечно, его появление произвело фурор. Никто не ожидал, что загадочный брат невесты окажется хотя бы одним из своих, не то что давним другом и соратником. И без того круглые глаза капитана Махно округлились ещё больше (Шастун не представлял как это вообще возможно, но именно так и было!), Елик от шока позабыл о манерах и совершенно по-простецки приоткрыл рот, Чех с братом издавали непередаваемые звуки, а Кожевин от удивления и вовсе тараторил так, что ещё чуть-чуть, и слова слиплись бы в непереваримые пулемётные очереди, как у приснопамятного Коваленко: маг-оборотень никак не ожидал того, что тот самый Артём Мантон, его чуть ли не легендарный предшественник, с приходом которого их команда из крепкого середнячка выбилась в лидеры и обрела гордое звание Великолепной Пятёрки, оказался тем самым Шастом, с которым он подружился ещё до поступления в Академию. Отойдя от потрясения, его давние друзья перешли к стадии радостных объятий и похлопываний, и только после этого наконец направились в клуб. Внутри было неплохо, но до уюта вампирского Бладлайна, конечно, далеко: и потолки ниже, и музыка громче, и дизайн какой-то слишком современный, космический корабль какой-то, а не клуб: всюду хромированные поверхности, пластик, стекло и разноцветная подсветка где надо и не надо. От чрезмерной громкости Антон хотя бы мог защитить уши простеньким приглушающим заклинанием, а вот глаза от обилия неона спасти было нечем. Хорошо ещё, у них был забронирован не самый ярко освещённый уголок. Разговоры, выпивка, вкусная еда и отсутствие заказанной для жениха стриптизёрши — мальчишник всё больше походил на встречу сослуживцев, но вроде бы все были довольны, а чего ещё надо? Антон выпил вот уже который по счёту шот — а чего их считать, если из-за растворённого в крови пламени не захмелеешь, сколько бы ни выпил? — и, принимая посильное участие в разговорах, старался запомнить новые имена старых друзей. Напротив сидит не капитан Махно, а Леонид Моложанов, примерный семьянин, женатый на дриаде и воспитывающий двоих детей: сына-дриада и дочку-волшебницу. Рядом с ним, похожий на наконец-то перебравшуюся к дубу тонкую рябину, устроился Женька Кожевин, которого в Пятёрке отчего-то прозвали Лангепасом. Неудивительно, что он так с капитаном поладил, как-никак, они совпадают по обеим стихиям. На танцполе зажигают не артефактор Михаил Сергеевич и товарищ по огненной стихии Игорь Чехов, которого в пылу битв обычно звали просто Чех, а Миша и Егор, оба со странными фамилиями — Куко́та и Козли́кин. А на соседнее с Антоном местечко только что присел — не плюхнулся, как остальные, а сдержанно и культурно присел — не Елизар Елисеев, имя и фамилию которого все постоянно меняли местами и потому во избежание путаницы звали просто Еликом, а его тёзка, человек с неприметным именем Антон Борисов. — Что, Ели… Антон, натанцевался? — поддел его Шаст. Они с Еликом всегда были в странных отношениях типа колючей дружбы, что объяснялось несовместимостью их стихий: противоположные друг другу огонь и вода при контакте всегда шипят, как ни крути, да и менталиста всегда подзуживало наличие частичной устойчивости к его доминирующей стихии. Но их вечные подколки никогда не мешали работе, и предложи кому из них обменять ехидного сокомандника на кого-нибудь другого, они в один голос возмутились бы. — А ты, я смотрю, такими темпами в диван врастёшь, — той же монетой ответил тёзка. Шастун и вправду сегодня не проявлял особой активности — то ли настроение неподходящее было, то ли просто потому, что огонь уже миновал пик и пошёл на спад, да и вообще он никогда не был любителем танцев. Исключением был его курсовой проект, но с созданной из огня иллюзорной девичьей фигурой ему не приходилось напрягаться: основные красивые элементы выполняла она, а Антону оставалось лишь вовремя подставлять ей руки и делать шаги в нужном направлении, удерживая в голове следующие на очереди магические формулы и вовремя их применяя. Передохнув пару мелодий, Елик вновь умчался на танцпол, не желая оставлять центр внимания на растерзание братьям-огневикам — и снова извечное соперничество огня и воды, но более мягкое, поскольку второй стихией Чеха был вполне нравящийся воде металл, да и устойчивости к ментальным воздействиям у него не было. Антон поглядел на двух Евгениев — жениха и однокурсника — и чокающегося с ними капитана Мах… Моложанова, но присоединяться к ним не хотелось — он уже выпил достаточно, чтобы от приободрившегося внутреннего огня по телу разлилось приятное тепло; опьянение ему недоступно, а значит, дальнейшее поглощение спиртного попросту бессмысленно. Не зная, чем себя занять, он устроился поудобней, растёкшись по диванчику чуть ли не до лежачего положения, и уткнулся в телефон. Однако игры ему быстро надоели, и, не придумав ничего лучше, он решил написать вампиру. Уже коснувшись кнопки отправки, он запоздало понял, что в такую пору суккуб тоже тусуется в каком-нибудь клубе, подыскивая очередного кандидата в свою постель, и невовремя пришедшее сообщение ему только помешает. Антон раздумывал, отправить ли вдогонку сообщение с извинением за беспокойство, или это лишний раз помешает другу в его «охоте», но его терзания были прерваны неожиданным ответом. Ангел, ты же вроде на мальчишнике должен быть? Или я что-то путаю? Удивившись самому факту ответа, — хотя кто знает, может, комбинация чар и гламора столь сильна, что очередная пассия нежитя сейчас восторженно любуется тем, как клыкастик набирает сообщение? — Антон принялся печатать свою реплику.А я и есть на мальчишнике. Но бухать бессмысленно, всё равно как стёклышко, а танцевать неохота
А как же стриптиз? Неужто неинтересно? Шастун усмехнулся — кто о чём, а не имеющие пары суккубы всегда о сексе и связанных с ним темах.Какая нафиг стриптизёрша, если рядом сидит брат невесты? Да и вообще дурацкая традиция
Да уж, я бы тоже не стал пялиться на какого-то левого юношу, если бы рядом со мной сидела сестра моей пары. Антон ничуть не удивился подобному признанию — суккубы, обретя своего истинного, больше не нуждались во внимании посторонних. Отдельной статистики для нелюдей не велось, но всем было известно, что лишь у суккубов никогда не случается разводов, лишь для них всегда истинны слова свадебной клятвы «пока смерть не разлучит нас», даже если свадьбы как таковой и не было никогда.Я не мешаю твоей охоте?
И снова Шастун отправил сообщение прежде, чем подумать. Какие могут быть вопросы? Конечно мешает, просто нежить слишком деликатен, чтобы хотя бы намекнуть на неуместность их переписки. Ничуть Маг удивлённо посмотрел на столь скорый ответ, в котором не было даже привычной точки. Я сегодня поужинал Bloody Cherry, потому что пеку пироги. Завтра утром понесу в театр. Улыбнувшись от представленной картины вампира-кулинара, колдующего над очередным — непременно вишнёвым! — пирогом, Антон принялся набирать ответ, и какое-то время они вели неспешную беседу, а потом одно сообщение сразило его наповал. Голой совой ввод ужасно неудобный Представив суккуба, печатающего лишённой перьев совой, он чуть не съехал под стол от с трудом сдерживаемого смеха, чем невольно привлёк внимание снова присоседившегося Елика. — Небось с девушкой своей переписываешься? — целитель выразительно поиграл бровями, но его усердия пропали втуне, почти незаметные под излишне отросшей чёлкой. — Нет у меня никакой девушки, — Антону было слишком смешно, чтобы отвечать тёзке в привычном тоне. — Да точно с девушкой, вон как прилип к телефону, прям сияешь весь, когда она отвечает, — настаивал Елик. Вот не знал бы, что менталист, принял бы за суккуба — мозги точно в такую же сторону повёрнуты. Настырность бывшего коллеги уже начинала раздражать. — Да нет же! Нет у меня никакой девушки, я просто с другом переписываюсь. Сам посмотри, если не веришь, — огрызнулся Шаст, разворачивая телефон так, чтобы Борисов мог прочитать отнюдь не девичье имя контакта — Арс. — Так ты за обе команды играешь, Антон-Мантон? — многозначительно усмехнулся тёзка. Шастун не успел отреагировать — от суккуба пришло новое сообщение, и Елик, уцепившись взглядом за неизменное вампирское «Ангел», расплылся в раздражающей улыбке. — Оооо, точно голубая луна на тебя посветила! Антон решил игнорировать эту занозу, посвятив своё внимание составлению ответа нежитю, и какое-то время это у него получалось, но огневики никогда не отличались терпением, а водники всегда славились докучливостью — как говорится, капля камень долбит, долбит, долбит и задалбывает нахер. — Да ты не переживай, в наше время это нормально, — продолжал беззлобно потешаться Борисов. — Ой, Елик, иди в жопу, — устало отмахнулся Шастун от городящего чушь целителя и провёл большим пальцем по остальным, усиливая действие заглушающего заклинания. Антон-Елизар усмехнулся и нарочно повысил голос, чтобы его реплика уж точно достигла ушей адресата: — Я-то пойду, да только ты там, кажись, почаще меня бываешь.***
Свадьба прошла без сучка и задоринки. Оно и немудрено — присутствовали лишь те, кого молодожёны действительно хотели видеть: друзья и близкие родственники, никаких вам скандальных троюродных тётушек и любящих прибухнуть нахаляву дядюшек, никаких драчливых кузенов и невесть откуда прибившихся посторонних, выдающих себя за дальних родичей жениха. Всё как положено: новобрачные сияли от счастья, новоиспечённые свекровь и тёща синхронно утирали проступившие слёзы… Разве что с бросанием букета случился небольшой инцидент: свидетельница, лучшая подруга сестры, работающая в той же больнице, что и Тина, занималась волейболом и в попытке поймать символ грядущего замужества так увлеклась, что машинально отбила его, да не куда попало, а прямо в лицо не ожидавшего такой подставы Антона! Отплёвываясь от мелких белых лепестков, Шастун нашёл в себе силы порадоваться, что сестрица благоразумно отказалась от задуманных изначально роз, а то бы ходил остаток свадьбы с расцарапанной рожей. Мысленно возблагодарив Арсения, некогда отговорившего Тину от этой травмоопасной затеи, Антон заметил неподалёку Елика, явно направлявшегося к нему с намерением подстебнуть, и попытался затеряться в толпе, но не с его-то ростом… В итоге ему таки пришлось выслушать всю эту чушь на тему скорого выхода замуж и фасона платья для «невесты-Антонушки», но он с честью выдержал это испытание, лишь в самом конце ответив неугомонному воднику неприличным жестом. Это помогло переключить насмешки Елика с темы заневестившегося Шастуна на давно привычные подколки. Дело в том, что каждая команда специального реагирования состояла из пяти человек, а во многих операциях было необходимо сохранять тишину, поэтому в жестовом языке каждый член команды получал «свой» палец. А так как Антон пришёл в уже сформированную команду на место их предыдущего товарища, то распределения пальцев не было, ему достался единственный свободный — средний. И, разумеется, Елик при каждом удобном случае старался об этом напоминать. Ну да, у самого-то вполне пристойный безымянный… Вообще Елик был не так уж плох. Их перепалки никогда не отражались на работе, у целителя будто было два несовместимых режима — бытовой и боевой. Елик-насмешник мог быть сколь угодно невыносимым, но когда доходило до дела, включался Елик-товарищ, который и в бою поможет, сражаясь на равных, пусть и не плечом к плечу или спиной к спине, как остальные, а с дистанции, но таков уж удел бойцов-менталистов; и раны, случись что, исцелит, и прикроет товарищей от посторонних взглядов, позволяя незамеченными проскользнуть прямо под носом противника, и возьмёт на себя успокоение перепуганных заложников очередных террористов-отступников, благодаря чему их операции неизменно оканчивались без жертв среди мирного населения — завидный результат, для многих пятёрок и вовсе недостижимый, а для них обыденность. Антон подивился собственному терпению: раньше он бы уже давно вступил в перепалку с ехидничающим целителем, а сейчас Шастун пропустил значительную часть подколок мимо ушей, в финале уделав выдохшегося водника одной-единственной фразой — мол, добрая половина подружек невесты жаждет потанцевать со свидетелем, а тот вместо этого всё своё внимание посвящает брату новобрачной, ну и на кого после этого голубая луна посветила?…
— Ой, а что там? — спросила Тина, заинтересованно поглядывая на врученный ей подарок. Антону хотелось честно брякнуть «понятия не имею, это Арс выбирал», но он уже пообещал вампиру, что представит это как подарок от них двоих, а подобное признание никак не вписалось бы в такую картину. — Не откроешь — не узнаешь, Тин-Тин, — поддразнил он, делая интригующее выражение лица, втайне гадая, что же такое маленькое, но ценное может оказаться внутри. В голову шли только ювелирные украшения, но это вряд ли — на свадьбу принято дарить подарки, которые в равной мере заинтересуют обоих новобрачных. Просто деньги? Это не в его стиле, Арсений определённо заморочился бы тщательнейшим подбором подарка, вспомнить хотя бы полученные на день рожденья смартфон и кольцо. Но что тогда? Аккуратно распаковав коробочку, Кристина открыла крышку. Сразу под крышкой обнаружилась открытка ручной работы — Антон определённо никогда не видел ничего подобного в магазинах. Пользуясь тем, что они с сестрой стояли совсем рядом, а на зрение он никогда не жаловался, Шастун сумел различить каллиграфические завитушки знакомого почерка, складывающиеся в сердечные поздравления и пожелания, и лукавый постскриптум: «Этот подарок мы подготовили вдвоём с Антоном, так что не верьте ему, Кристина, если Ваш брат из присущей ему скромности умолчит о своём участии». Маг едва сдержал улыбку — хорошо знающий его клыкастик всё-таки решил подстраховаться. Далее из упаковки были извлечены две небольших нарядных коробочки, на которых красовались выполненные тем же почерком надписи «Кристине» и «Евгению»; в первой обнаружились серёжки от какого-то ювелирного бренда с женским именем, при виде которых Тина взвизгнула от восторга, а во второй — противоударные часы, довольно лаконичные на вид, но при этом в них так и читалось высокое качество. А в самом низу лежали какие-то ещё бумаги, и, вчитавшись в мелкие буковки, Тин-Тин и вовсе издала ни с чем не сравнимый вопль, отбросила коробку мужу и повисла на шее Антона, восхищённо тараторя что-то про обломавшийся медовый месяц, подготовленные загранпаспорта и внимательно слушающего младшего братишку… Кое-как расшифровав её радостные причитания, Шастун наконец понял, что заключительным компонентом их с нежитем общего подарка оказалось романтическое путешествие на Канары, идеально вписывающееся в даты отпусков новоиспечённой четы Отставновых. Антону как-то не доводилось отдыхать за границей, равно как покупать дорогие часы или, тем более, серьги, но он прекрасно понимал, что подобный подарок обошёлся клыкастику в кругленькую сумму… Шастун вновь ощутил себя обязанным ему, но, вспомнив замеченное в глазах Арсения искреннее желание порадовать их с Тиной, вновь прокрутив в памяти уговоры вампира и ещё раз посмотрев на в буквальном смысле прыгающую от восторга сестру, понял, что это не так уж и плохо.***
Антон садился на поезд с потяжелевшей от гостинцев сумкой и лёгким сердцем: поездка на малую родину принесла немало приятных открытий, но всё же его безумно тянуло домой, в уютную ведомственную квартирку, к своим друзьям-соседям и привычной работе. Когда он ехал в Воронеж, значительную часть дороги Антон проспал; обратный же поезд отправлялся утром и прибывал поздно ночью, из-за чего за время пути как-то не возникало желания спать. Шастун уже что только ни делал — и с попутчиками пообщался, и пару сообщений нежитю написал, и музыку слушал, и всяческие сканворды да головоломки разгадывал, и курить ходил при каждой возможности… Его деятельная натура изнывала от скуки. После очередного перекура он вспомнил, что брал с собой книгу из ведомственной библиотеки, и, рассудив, что чтение занудной литературы всё равно лучше, чем абсолютное ничегонеделанье, да и полезней для дела, открыл её на отмеченном закладкой месте остановки и принялся вяло перелистывать страницы, читая заголовки и рассматривая иллюстрации скорее для галочки, поскольку уже не надеялся встретить обнаруженные на месте смерти Микки символы где-либо, кроме библиотеки столичной Академии, где можно было найти любую, даже самую редкую магическую литературу. Отрешённо листая пожелтевшие от времени страницы, от монотонности занятия он погрузился в своего рода медитативный транс. Перевернув очередной лист, он выпал из транса и чуть не рухнул с полки. С разворота на него смотрели те самые символы.