Чудные соседи

Следующее утро привычно началось с укрепляющего поцелуя. Вот тут-то Антон понял, почему все его бывшие, пусть и такие разные, совершенно одинаково терпеть не могли его небритость, в итоге всё же привив ему привычку к регулярному бритью — губы, подбородок и щёки просто горели, как будто он с наждачкой целовался. Судя по всему, до того истощённый организм вампкуба экономил силы, не тратя их на такую ерунду, как рост щетины, а тут, видимо, почувствовал улучшение и поспешил наверстать упущенное. Арсению и самому не нравилось чувствовать себя кактусом, так что в итоге магу пришлось пробовать себя на поприще цирюльника. В принципе, получалось вполне неплохо, однако ближе к концу непривычная к рельефу чужого лица рука дрогнула, и на щеке вампкуба проступила красная чёрточка пореза. — Прости, пожалуйста, — воскликнул маг и тут же потянулся к сумке за привычным талисманом. Гематитовая капелька привычно нагрелась под его пальцами, пропуская через себя поток исцеляющей огненной стихии. — Ещё раз прости, — повинился он, когда под воздействием магии порез сомкнулся и порозовел. — Ерунда, ангел мой, — с улыбкой отозвался вампкуб. Антон заметил, что теперь к привычному прозвищу прибавилось собственническое «мой», но не стал как-либо реагировать. А что тут вообще можно сказать? «Я не твой, я свой собственный» звучало бы по-детски, да и всё-таки Шастун приходился истинным не кому-то другому, а именно ему, Арсению, и было бы глупо притворяться, будто этой связи нет. Покончив с бритьём своего вампкуба, Антон ушёл готовить завтрак на двоих — они рассудили, что Арсений окреп уже достаточно для того, чтобы питаться нормальной человеческой пищей. Нежитя пришлось кормить с ложечки, поскольку раны на запястьях заживали крайне медленно и неохотно, не позволяя толком шевелить пальцами. Антон поневоле вспомнил мимолётное замечание Смирнова о том, как тот точно так же вынужден был заботиться о своём напарнике. Ну, по крайней мере, кормить взрослых гораздо легче, чем детей — они не вертятся, не отвлекаются на всякую ерунду и охотно едят что дают. Конечно, Шастуну не доводилось пичкать детей кашей, но он как-то видел сей процесс в исполнении жены и младшей дочурки Ильи Макарова, так что ему было с чем сравнивать. После трапезы они, как обычно, устроились на диване. Надо сказать, за последние пару дней они изобрели уже столько способов разместиться на нём, что впору было приложение к Камасутре писать, озаглавив его как-нибудь наподобие «Как устроиться на одном диване с раненым суккубом, чтобы и ему было не больно, и тебе удобно». Например, в этот раз нежить озвучил желание прилечь на бок, и Антон осторожно помог ему принять желаемое положение и подсунул подушку под голову, а потом, убедившись, что вампкубу удобно, устроился на единственном не занятом местечке. Теперь мерно вздымающийся живот нежитя мягко согревал поясницу мага, а бёдра и колени Арсения служили удобным подлокотником для одной руки — другая привычно поглаживала суккуба по голове. — Я, конечно, очень рад, что ты заботишься обо мне, — ни с того ни с сего начал Арсений, — но магам что, уже и отпуск по уходу за суккубом выдают? — Было бы неплохо, но нет, не приходила руководству Ведомства такая замечательная идея, — с улыбкой проговаривая всё это, Шастун лихорадочно соображал, что сказать дальше, и в итоге решил, что вампкуб уже достаточно поправился, чтобы воспринять его новости. Антон рассказал ему всё: как вернулся на пепелище, как Дима смотрел на него, не узнавая; как он проник в квартиру нежитя, чтобы коварно переночевать вот на этом самом диване (Арсений, хмыкнув, пробормотал что-то насчёт Карлсона и оконных сеток, но маг не стал уточнять), как подслушал разговор коллег, как встретился с заплаканной Лясей… Поведал он и о том, как догадался использовать клык для поисков, правда, не стал говорить о слишком рьяной реакции материала на заклинание и своих догадках о причинах этого явления. — Если честно, мне даже сейчас стыдно за то, как я тогда отреагировал на твой поцелуй, но если подумать — а ведь если бы не это, я бы не смог тебя вовремя найти… — протянул Шастун. — А я всегда говорил: что ни делается — к лучшему! — довольно мурлыкнул суккуб, но тут же посерьёзнел и заявил, что, раз такое дело, ему нужно поскорее выздоравливать, чтобы он мог помочь с поисками и спасением остальных пропавших друзей, да и с расследованием тоже. Слово за слово, и Антон сам не заметил, как проговорился о том, что существует рассчитанный на людей способ ускорить лечение, но неизвестно, как он подействует на вампкуба. После долгих споров — было немного странно спорить, не меняя позы и не прерывая сеанса поглаживаний по голове, но Шастун уже не обращал внимания на такие мелочи — они сошлись на том, что Антон всё же попробует этот способ на левой руке вампкуба. Во-первых, потому что запястья пострадали меньше, чем щиколотки, и поэтому исцеление пройдёт чуть легче, а во-вторых, если что-то пойдёт не так, её хотя бы не столь жалко, как ведущую правую. Правда, пришлось дождаться, пока действие анестетика пройдёт, поскольку это заклинание по неизвестным Шастуну причинам нельзя было применять вместе с любого рода обезболивающими. В назначенное время Арсений лёг поудобней на диване. Антон начертил своей кровью браслет переплетающихся символов на его предплечье недалеко от раны, заклинаниями обездвижил прочие конечности нежитя, на всякий случай подвинул ближе столик, на котором расставил весь свой арсенал лечебных средств… Подготовив всё необходимое, он накрыл обвивающий руку вампкуба ожог своими ладонями, держа их кольцом, соединив свои запястья и кончики пальцев так, чтобы окружить запястье друга со всех сторон, при этом не касаясь раны, и принялся читать заклинание, чувствуя, как в руках начинает гудеть привычный жар огненной магии. Конец текста ознаменовался громким стоном вампира. Антон был готов к такому раскладу, на личном опыте зная всю болезненность этого метода, но одно дело причинять боль, точно зная, что это пойдёт на пользу, и совсем другое — наугад, понятия не имея, делаешь лучше или хуже. Ему хотелось убрать руки, Шастун не мог больше слышать преисполненных боли стонов Арса, но тот кое-как выдавил из себя прерывистое «Продо… лжай… Я… чувств… Уйююю! …как заживаааА! …ет рана…», и Антон продолжил. Ему казалось, что исцеление затянулось на многие часы, заполненные хрипами, стонами, гримасами боли и бесконтрольно льющимися по лицу вампкуба слезами, хоть он и знал, что действие заклинания продолжается всего лишь семь минут. Когда его ладони перестали источать горячий золотой свет, Антон убрал руки и понял, что всё это было не напрасно — вместо глубокого ожога запястье вампкуба обвивал бордовый шрам. — Вроде сработало. Можешь пошевелить пальцами? Только осторожно; никакое волшебство не способно излечить серьёзные повреждения целиком, так что если будет слишком больно — прекращай движение, чтобы не порвать только-только восстановленные и соединённые магией ткани. Вампкуб медленно и осторожно попробовал сомкнуть кулак. Не полностью восстановившиеся связки ещё не обладали нужной эластичностью, чтобы кончики пальцев могли коснуться ладони, но, по крайней мере, Арсений уже мог потихоньку шевелить пальцами без вреда и боли. — У нас получилось, — резюмировал Антон и, прекрасно помня, что даже после окончания исцеляющего заклинания боль не торопится уходить, побрызгал на бордовый след раны анестетиком. — Сегодня лучше не напрягать руку, а завтра можно будет потихоньку начать разрабатывать её. Потянувшись за платком, он промокнул лицо вампкуба от слёз. — Ты молодец, Арс. Очень хорошо держался, — искренне похвалил Антон и, рассудив, что после такого испытания клыкастику не помешает как энергия, так и толи́ка позитивных эмоций, поцеловал его.

***

С таким подопечным и поседеть можно! Выяснив, что технически Антон выдержит хоть двадцать подобных заклинаний, Арсений настоял на том, чтобы заняться остальными конечностями сегодня же. Ну не мазохист ли? Шастун пытался переубедить друга, объясняя, что нервная система может не выдержать столько боли за один день, но вампкуб упрямо стоял на своём, непреклонный в стремлении скорее встать на ноги, чтобы не висеть бесполезным балластом на руках у вынужденного нянчиться с ним мага. Они неслабо так разругались, но в какой-то момент у Антона уже закончились слова, даже матерные, а суккуб продолжал напирать, так что Шастун сдался и пошёл искать ремень, который не жалко будет отдать нежитю на покусание — так хоть немного легче будет терпеть. Во время второго сеанса Арсений стонал от боли и сжимал левой рукой уголок подушки. Во время третьего перетёр зубами ремень и уже не просто стонал, но вопил. На последнем сеансе он уже не вопил — кажется, сорвал голос, так что мог лишь тихо похныкивать и цепляться за плечи склонившегося над его ногой Антона так, будто от этого зависела его жизнь. Когда мучительное исцеление наконец было завершено, у мага уже дрожали руки и дёргался глаз, а пациент был на грани обморока. При помощи диагностического заклинания Шастун убедился, что с нежитем всё не так плохо, как могло бы быть — ничего такого, чего не исправил бы сон, анестетик и заряд положительных эмоций. Обеспечив бедолагу верно рассчитанной дозой обезболивающего, Антон осторожно взял измученного вампкуба на руки и отнёс в спальню. — Наверное, соседи решили, что у нас тут секс-марафон, — пошутил Арсений, и маг даже удивился, что у него есть силы на юмор. Клыкастик выглядел довольным этой мыслью, и у Шастуна язык не повернулся ему говорить, что их убежище вот уже несколько дней как звукоизолировано. — Постарайся заснуть, — прошептал Антон. — А ты? — жалобно поднял брови вампкуб. — А я буду рядом. Обещаю, — заверил его маг, улёгся рядом с ним на кровать, коротко чмокнул в губы и притянул его в объятья. — Спи, клыкастик. Набирайся сил.

***

Измученные сеансом пыточного исцеления, они заснули ещё до заката, и проспали гораздо дольше обычного. Зато проснулся Арсений изрядно посвежевшим и радостным. Проведя детальное обследование, Шастун пришёл к выводу, что ходить вампкуб будет. Но не в ближайшие дни, поскольку даже просто шевельнуть ногой ещё было слишком трудно и больно — как-никак, щиколотки пострадали сильнее. А вот руками Арсений уже потихоньку мог пользоваться, так что вместо обычных ежеутренних процедур Антон посадил его в компьютерное кресло на колёсиках и покатил в ванную — нежитю не терпелось вернуть хоть какие-то крохи самостоятельности, да и чистка зубов будет неплохой разминкой для рук, растерявших былую ловкость и силу. В процессе выяснилось, что за ночь клыки отросли до длины обычных человеческих, так что теперь Арсений охотно улыбался, не смыкая стеснительно губы. Хотя Антону всё равно больше нравилась его привычная клыкастая улыбка — с короткими глазными зубами вампкуб выглядел слишком не собой. Затем был завтрак — наконец-то не на диване, а за столом, как полагается. Подзарядившись энергией, — ещё бы, вкусная еда, вампирский кроваво-вишнёвый коктейль, да ещё и долгий поцелуй на десерт, — Арсений преисполнился жаждой деятельности. Его взгляд упал на валяющуюся возле дивана сумку Антона, и вампкуб завёл разговор о том, что раз уж в обозримом будущем маг не собирается никуда переселяться, было бы логично разобрать вещи, благо у него как раз «совершенно случайно» шкаф наполовину пуст. Шастун был немного не в духе, поскольку до дней разгула стихий оставалось уже всего ничего, но в итоге всё-таки согласился. В конце концов, даже если после окончательного выздоровления нежитя они сумеют найти Серёжу и расколдовать Диму, всё равно логичней будет остаться жить у Арсения — и суккубу его присутствие необходимо, раз уж из-за козней неведомых злодеев слишком опасно возвращаться к прежней подпитке посредством пассий на одну ночь, и площадь тут больше, не так будет мешаться двухметровая каланча, и этаж более подходящий для воздушной стихии, да и свыклись они как-то, приспособились к совместному проживанию, а к бытовым привычкам того же Димы, к примеру, пришлось бы заново привыкать…

***

Девятнадцатого июля у них закончились шприцы, так что Арсений остался без вампирской части завтрака. Увидев, что Антон засобирался идти за покупками, Арсений переполошился и, подкатившись к нему всё на том же стуле, обхватил за талию. — Не уходи! В голосе вампкуба слышались панические нотки, и Шастун мигом вспомнил его рассказ о кошмарах. — Тише, клыкастик, всё хорошо. Я всего лишь схожу в аптеку, она совсем рядом, в соседнем доме, ты даже сможешь понаблюдать за мной из окна, — попытался успокоить его маг, привычно запуская руку в волосы нежитя — как ни крути, для суккубов прикосновения более информативны, чем слова. — Да и ты не останешься один, здесь рядом всегда есть Ляся, пусть пока она тебе и не видна, но она присмотрит за тобой и в случае чего сможет позвать меня на помощь. — Зачем покупать шприцы, если во втором холодильнике есть вполне приличный запас крови? — упорствовал вампкуб, не желая его отпускать. — Затем, что кровь мага даст тебе больше, чем кровь обычных людей, — терпеливо разъяснил Антон. Немного поспорив, они всё же нашли компромисс: поход в аптеку отменяется, но взамен Арсений должен будет выпить немного крови прямо из вены. Друзья перебрались на диван, Шастун сгустком пламени продезинфицировал место будущего укуса, — ему-то никакая зараза не страшна, а вот ослабленного клыкастика нужно беречь, — откинулся на спинку, подставил шею и закрыл глаза. Антон чувствовал, как, приминая коленями диванные подушки, вампир подбирается к нему, как, осторожно касаясь его тёплыми пальцами, тихонько просит расслабиться и думать о чём-нибудь приятном, как ветерок его дыхания еле ощутимо ласкает кожу… Деликатное касание губ, едва заметный укол клыков — ещё коротковатых, но уже выделяющихся из ровного ряда зубов… Горячий рот вампкуба плотно прижимался к его шее, жадно посасывая, и, пожалуй, в какой-то мере это было даже приятно. Наконец, оставив мимолётный поцелуй на прощание, губы Арсения покинули его шею. Антон машинально потёр рукой место укуса, смутно ощущая, будто что-то не так. А потом вдруг понял, что именно — подушечки пальцев не чувствовали и следа прокола кожи, а ведь ранки должны были лишь сомкнуться, а не исчезнуть, будто и не было. — Ты меня не кусал, — уверенно произнёс маг, пристально смотря в лицо вампкуба. Арсений отвёл глаза, вздохнул и наконец встретился с ним взглядом. — Я честно пытался, — заверил он. — Но не смог заставить себя причинить тебе боль. Видимо, на лице Антона отобразилось его возмущение, поскольку нежить принялся торопливо объяснять, что, вообще-то, он уже почти выздоровел, а в норме ему нужно пить кровь значительно реже, а слишком часто тоже плохо, он и от обычной-то крови пьянеет, если пьёт больше одного бокала в неделю, что уж говорить о столь насыщенной магией, да и вообще, что без толку ценную жидкость проливать? Шастун слушал эти объяснения, наблюдая за тем, как пальцы вампкуба взволнованно теребят пояс халата, и всё больше осознавал, что не может злиться на своевольного нежитя. Хотя и стоило бы. В итоге он всё-таки ушёл, потому что в холодильнике осталось совсем мало еды, поэтому благоразумней было закупиться сейчас, а не откладывать это на дни разгула стихий, когда он и вовсе не сможет выйти из дома. А чтобы Арсений меньше беспокоился, маг создал «свечу жизни» — маленький огонёк в стеклянной банке из-под вишнёвого джема, который отражал физическое и магическое состояние Антона, а также краешком пламени мог указать, в какой стороне его искать. Основательно затарившись продуктами, на обратном пути Антон встретил Рекса. Пёс гнома-оборотня, изрядно зачуханный и отощавший, рьяно пытался что-то достать из помойки. Подманить его оказалось несложно — услышав знакомый голос, Рекс отвлёкся от своего занятия и вильнул хвостом, а уж когда Шастун угостил его кусочком сосиски, был и вовсе готов идти за ним хоть на край света, хоть в квартиру вампкуба. Арсений встретил их у входной двери, всё так же сидя в кресле и бережно держа баночку с зачарованным огоньком. — Я видел, что ты идёшь, — улыбнулся вампкуб и только после этого заметил собаку и едва уловимо поморщился. Антон запоздало понял, что стоило хотя бы нейтрализовать запах пса, что тут же и сделал. Через час они все втроём сидели в гостиной — тщательно вымытый, высушенный и накормленный Рекс гордо восседал на ковре, прижавшись мохнатым боком к ноге Антона, а с другой стороны, уютно устроившись на диване, к магу деликатно прильнул в объятьях вампкуб. Шастуну очень не хотелось портить сию идиллию, но он помнил, что до наступления пиковых дней стихий осталось совсем немного, а некоторые вопросы кровь из носу было нужно решить до этого события: в дни, когда магия берёт верх над разумом, любые недомолвки между магом и тем, кто за ним присматривает, могут быть опасны. — Ааарс, — негромко протянул он, чуть поглаживая нежитя по плечу. — Да, мой ангел? — охотно откликнулся вампкуб. Решившись, Антон задал мучающий его вопрос, постаравшись вложить в голос как можно больше спокойствия. — Почему ты мне не сказал, что я твой истинный?