Чудные соседи

— Ты мне нравишься, — с детской деловитостью заключил болтающийся под потолком маг. — Мне зябко изнутри, а с тобой тепло. Арсений прекрасно понимал, что словам взявшей верх ветреной сущности мага верить нельзя, что сейчас его скрытое «я» заявляет о своей симпатии, а через минуту может сбить с ног порывом ветра просто потому, что ему не понравилось случайное упоминание земляной стихии, что наверняка имелась в виду чисто человеческая симпатия, дружеская, а под зябкостью его ангел подразумевал не осточертевшее одиночество, а затухающую огненную стихию, не более того… Но всё равно от этих случайных слов его сердце забилось часто-часто, воодушевлённой пташкой летая по грудной клетке. — Клыкастик, мне бы в тубзик сгонять, а? — перешёл к более насущным вопросам маг. Сверившись с блокнотиком, Арсений нашёл соответствующие инструкции. Вчерашняя практика с застёжкой на приковывающем к дивану ремне ещё была свежа в памяти, так что вампкуб легко справился со сменой «якоря», взамен ножки дивана обвив ремень вокруг собственной талии, благо длины хватило с запасом. Подойдя к выходу из гостиной, он с усилием потянул на себя канат — из-за дисбаланса стихий маг не мог снизиться сам, и без сторонней помощи не сумел бы выбраться за пределы комнаты. Точно такое же снижение потребовалось и на входе в санузел. К счастью, с самим процессом справления нужды не было необходимости возиться — предшественниками была оставлена краткая инструкция «Туалет: просто киньте ему бумагу и выйдите за дверь; за чистоту не переживайте, он очень аккуратен». Арсению оставалось лишь выполнить всё как написано. Он понятия не имел, как можно воспользоваться унитазом, витая где-то под потолком, но решил, что ответа на некоторые вопросы ему лучше не знать. — Аааарс, я всё, верни меня к дивану, пожалуйста! — вскоре донеслось из-за двери. Обратная доставка к месту «прописки» на ближайшие сутки произошла успешно; маг шутил что-то на тему Пятачка с воздушным шариком и собственной похожести на дирижабль. Вопреки заявленному предыдущими няньками, он даже не попытался сбежать, когда Арсений, снимая с себя ремень его сбруи, случайно выпустил его из рук. Какое-то время маг — Арсению сложно было называть Антоном скрытую часть его сущности — успешно развлекал сам себя, болтая о чём ни попадя и нарезая круги вокруг люстры, насколько хватало длины каната. Вампкуб мог спокойно заняться своими делами, оставаясь в гостиной и присматривая за ним краем глаза. Ближе к обеду самопровозглашённому дирижаблю стало скучно — он устал разговаривать, да и в бесконечном кружении под потолком была изматывающая однообразность: то по часовой стрелке, то против, велика ли разница? — Клыкастик, мне скучно, — тяжело вздохнул маг, и Арсений, отложив ноутбук, задрал голову, глядя на него. — Как мне тебе помочь? — спросил вампкуб и сразу же получил не менее серьёзный ответ: — Я бы посмотрел телик, но с такого ракурса хрен что увижу, слишком высоко. И я устал говорить. Расскажи мне что-нибудь! Теперь уже настал черёд полунежитя вздыхать. — Ангел, я бы с радостью, но обед сам себя не приготовит. Давай я возьму тебя на кухню, а там посмотрим? Маг покладисто согласился, заявив, что смена обстановки будет ему приятна, да и наблюдение за вампиром-кулинаром уже какое-никакое, а зрелище, практически шоупрограмма. Спустя пару минут они уже были на кухне; маг с интересом изучал плафон люстры, а вампкуб всматривался в глубины холодильника, пытаясь понять, что такого можно приготовить, что можно было бы есть в невесомости. У космонавтов-то хотя бы специальные тюбики с едой есть, а воздушникам как быть? — О, тут есть зефир? Арс, кинь мне зефирку! Обернувшись, вампкуб заметил возвышающуюся на столе вазочку с зефиром. — Почему так удивлённо, радость моя? Ты же сам его покупал! — резонно отметил Арсений, бросая угощение в воздух. Он метил в область рук мага, но снаряд пролетел мимо — сказывались ещё не до конца зажившие шрамы на запястьях, сбивающие точность движений. Антон юрко извернулся в воздухе, ловя угощение даже не руками — ртом. — Фпафибо, — невнятно проговорил он, только после этого перехватывая лакомство руками и делая укус. — Кстати, ты тоже ешь, я его вообще-то для тебя купил. Шёл по супермаркету, увидел зефир и сразу вспомнил, что ты что-то про него говорил, когда валялся в беспамятстве, а я тебя кровью отпаивал. Вот я и решил тебя порадовать. Поначалу Арсений не понял, с чего бы ему говорить в бреду про сладости, — хотя бред он и есть бред, тут никогда не угадаешь, что вообще в голову взбредёт, — но стоило ему услышать упоминание крови, как всё встало на свои места: вот, вот какой воздушный десерт напоминала ему кровь воздушного мага! А ещё то, с какой лёгкостью его ангел поймал запущенное в него угощение, натолкнуло его на мысль. Торопливо проверив наличие необходимых ингредиентов, он спросил у своего «воздушного шарика», будет ли тот оладушки. — Я вообще всеядный, — честно признался Антон. — Но твою выпечку особенно интересно попробовать, вон как в театре твои пироги нахваливали! С процессом приготовления справились без инцидентов, хотя назвать его обычным не повернулся бы язык. Во-первых, выяснилось, что защищающие от огня браслеты позволяют обоим друзьям спокойно прикасаться к горяченным, только что со сковородки, оладьям, и поедать их прямо с пылу с жару. Во-вторых, магу не понравилось то, с каким шумом работает вытяжка, и он потребовал выключить её, после чего ленивым движением руки наколдовал аналогичный поток воздуха, эффективный и почти бесшумный. В-третьих, маг затребовал кинуть ему тюбикообразные пакеты джема и сгущёнки, которые он в итоге засунул под ремешки своей сбруи, чтобы не занимать руки. Арсений был не против — Антон ни разу не обляпал джемом или сгущёнкой ни свою одежду, ни пол, ни самого вампкуба, ни что-либо ещё, да и на заветное вишнёвое варенье не покушался. Они вернулись в гостиную сытые и довольные, однако вскоре мага вновь одолела скука. Арсений попробовал включить ему фильм на ноутбуке, но маг скривился — мол, из-за расстояния с экрана такого размера не разглядеть мелких деталей, а просто слушать кино вовсе не интересно. Вампкуб уже замаялся ломать голову, как развеять скуку своего истинного — слушать музыку маг не хотел, а Арсений был несколько не в настроении рассказывать ему о чём-либо, да и всё равно ведь не вспомнит… Чтение книг Антон тоже отверг, заявив, что за последние рабочие дни всю ведомственную библиотеку перебрал в поисках тех клятых символов, и теперь ещё долго не захочет ничего читать. Он попробовал было играть с маленькими фаербольчиками, но те быстро затухали, подчиняясь природному угасанию питающей их стихии, отчего маг грустнел. После очередного совместного похода в туалет Арсения озарило. — У меня есть идея, — нерешительно начал он, ставя чашку чая на блюдце. — Отлично! Какая? — живо заинтересовался маг. — Но тебе это может и не понравиться, — предупредил вампкуб. Его ангел махнул рукой — мол, ерунда какая! — Ты то же самое и про зализывание ран говорил, и ничего, вполне даже понравилось, — с обезоруживающей прямотой выпалил маг. Арсений, стараясь не отвлекаться на вспыхнувшие перед глазами образы той ночи, переходящей в утро, на всякий случай попросил, чтобы, если вдруг что-то не понравится, маг выражал неудовольствие словесно, а не как-нибудь ещё. И ухватился обеими руками за канат. Тянуть мага вниз было сложно — воздушная стихия слишком уж стремилась вытолкнуть его к самому потолку, вдобавок вампкуб ещё не так твёрдо стоял на ногах, да и руки не обрели всей полноты былой силы. Отчего-то это напоминало их с отцом плаванье по озеру на небольшом парусном судёнышке. Помнится, папенька из всей оравы детей взял только их троих, назначив Павлушу своим старшим помощником, Сашеньку, как самого младшего на их безымянном «фрегате Поповых», юнгой, а его, Арсения, — тогда ещё Арсюшу, — штурманом. Впрочем, всё это было для красного словца, по факту все они занимались одинаковой работой — ставили и убирали паруса, при необходимости откренивали своим цыплячьим весом, перемещаясь на нужный борт… И точно так же крепко вцеплялись в канаты. Как там их правильно, по-морскому назвать — шкоты, ванты, такелаж? Забыл за столько лет, а ведь когда-то бредил морем, мечтал стать знаменитым мореплавателем… Увлекшись воспоминаниями, Арсений сам не заметил, как помог магу значительно снизиться — теперь тот витал прямо над диваном, удерживаясь на такой высоте потому, что вампкуб, притянув его на этот уровень, тут же наступил на канат, не доверяя силе ещё не полностью оправившихся рук. — И что теперь? — полюбопытствовал Антон, «лёжа» на спине в полуметре над диванными подушками. — Сейчас узнаешь. Только не меняй позу, хорошо? — предупредил Арсений и, дождавшись согласного кивка мага, со всей доступной ему стремительностью прыгнул вперёд. Под его весом стремящееся взмыть в воздух тело мага мягко нырнуло вниз, чуть коснувшись дивана, и так и осталось. Получилось. — Я тебя не ушиб? — первым делом поинтересовался вампкуб. — Н-нет, — с небольшой заминкой ответил маг. — А ты прохладный какой-то. Я бы согрел, но у самого с огнём напряг. Наверное, Ляся, если видела это, ухахатывалась изо всех сил. По крайней мере, Павлуша точно бы поржал с того, как они вдвоём дрыгались, пытаясь сменить позу на сидячую и дотянуться до пульта — действовать приходилось осторожно, поскольку при любом неловком движении воздушная стихия норовила вытолкнуть мага вверх. Наконец они нашли подходящее положение. Теперь маг сидел на диване, — хотя, как и у призраков, слово «сидел» подходило с большой натяжкой, — в то время как Арсений восседал верхом на его коленях, своим весом удерживая их на месте, а корпусом прижимался к торсу мага, чуть ли не впечатывая его в спинку дивана. Руки вампкуба покоились на плечах мага, поскольку в противном случае законы магической физики выталкивали Антона ввысь. В мыслях Арсений романтично называл получившееся положение «лицом к лицу», хотя это несколько грешило против правды — правильнее было бы назвать это «ухом к уху» или «подбородком на плечо», поскольку вампкуб, чтобы не мешать своему истинному смотреть на экран, чуть сместился вбок. Попереключав каналы, маг остановился на каком-то мультике. Арсению было всё равно — он молча наслаждался возможностью быть ближе к своему возлюбленному. Видимо, мультик был диснеевским — в других герои не стремятся петь при первой же возможности. А слыхал ли ты, как песни волк поёт луне? Арсений поневоле фыркнул, вспомнив, какие рулады выводил обитающий в подвале ювелир, и откровенно сомневаясь, что эти полные тоски завывания можно назвать песней, но тут же нахмурился — ему вот смешно, а бедный Матвиенко сейчас неизвестно где и в каких обстоятельствах. Может, тоже похищен тем же злоумышленником, может, убит, в лучшем случае бегает сейчас где-нибудь в залитых светом полной луны лесистых окрестностях города, представляя собой нешуточную угрозу любому, кто встанет на его пути. И сумеешь ли волшебные картинки На лету цветами ветра рисовать? На этих строках Арсению вспомнилось устроенное его ангелом представление. Уж кто-кто, а Антон в плане управления огнём и ветром был попросту неподражаем. Крепя́тся наши связи вековые, Эти нити разорвать никак нельзя. Вот как, как не увидеть в этом отсылку на свою связь с истинным? И ведь действительно не связь, а связи — их объединяет не только истинность, но и дружеские чувства, и невидимая нить между спасённым — даже дважды спасённым! — и спасителем. И всё это они не смогли бы разорвать даже при всём желании. Тот, кто юный тополь срубит, Не увидит тень от его листвы Арсений был бы не прочь избавиться от всех тополей в округе, хотя теперь, когда на его руке красовался подаренный Антоном амулет, оберегающий его от тополиного пуха, дерево уже не казалось настолько неприятным. Ещё бы изобрести способ противостоять параличу при соприкосновении… Но это уже утопия. Пригревшись в объятиях мага, Арсений сам не заметил, как задремал.

***

Проснуться от звучания голоса любимого человека — бесценно. — Ааарс, слезь с меня, я в тубзик хочу! И пусть фраза далека от романтики и произнесена почти в самое ухо громким голосом мага, это всё равно не портит удовольствие от совместного пробуждения. Правда, дёрнувшись исполнять просьбу своего истинного, Арсений спросонья запутался в отходивших от сбруи мага многочисленных ремешках, от неожиданности рванулся ещё сильнее, и в итоге они оба свалились на ковёр, каким-то чудом не отдавив друг другу яйца, — точнее, это вампкуб грохнулся на ковёр, неслабо приложившись лопатками, а Шастун приземлился помягче, поскольку упал на Арсения, — но это же такие мелочи, правда? Пока они выпутывались из этого неудобного положения, Арсений более-менее проснулся и сделал ряд открытий. Во-первых, маг уже вернул часть своего веса. Во-вторых, они проспали не только ужин, но и всю ночь. В-третьих, пора было снимать с Антона его страховочную упряжь и сверяться с блокнотиком — там где-то была страничка про день перехода от подъёма одной стихии к упадку другой, нужно скорее прочитать, чтобы понимать, чего следует ожидать. — Голова раскалывается, — пожаловался освобождённый от сбруи маг, сидя рядом с ним на ковре и потирая висок. — Сочувствую, ангел мой, — искренне откликнулся Арсений. — Наверное, это потому что мы слишком долго проспали. У меня где-то были таблетки на подобный случай, на тебя обычные лекарства действуют? — Да какой нахуй долго проспали, ёбнулся совсем? — неожиданно резко ответил маг, и тут же жалобно запричитал: — Прости, прости пожалуйста, я не хотел! Арсений предпочёл пропустить всё это мимо ушей — Антон сам говорил, что все три дня он будет несколько не в себе, так что и обижаться на его бессознательное поведение нет смысла. — Действуют, — чуть более хрипло и грубо, чем обычно, ответил маг. — Но слабее, чем на простых людей. От метеочувствительности обычно валерьянка помогает, но… не в таких ситуациях. Антон махнул рукой в сторону окна — за ним бесшумно (хвала заглушающим заклятиям) бушевал сильный ветер и дождь. — Природа… тоже чувствует усиление воздуха и воды, — с трудом проговорил его ангел, морщась от звуков собственного голоса. — И хуй что с этим сделаешь. Даже магическое обезболивание не отобьёт этих… ощущений. Маг поднялся на ноги и направился было к выходу, но у самого порога обернулся. — Ты идёшь? Тебе ведь… тоже надо. Вчера ещё и чай пил. — Да-да, сейчас, — заверил его Арсений, стараясь говорить как можно тише и мягче. Он не совсем понимал, почему маг ждёт его, хотя уже вполне способен добраться до туалета самостоятельно, но разве можно противиться зову своего истинного? При попытке встать щиколотки пронзило болью и, невольно вскрикнув, от неожиданности Арсений потерял равновесие и рухнул на диван. — Ёб твою мать, клыкастик, — сочувственно прокомментировал Антон. — Так, сиди тут, я сейчас. Пока маг отходил в туалет, Арсений успел дотянуться до потрёпанной инструкции. Ничего полезного в ней не нашлось — сухое «От пика к упадку: головная боль, перепады настроения, склонность к унынию» констатировало то, что он и без того уже понял. Если уж на то пошло, вампкуб и сам испытывал сейчас склонность к унынию, особенно если подумать, что вчера вечером Антон так приятно прижимался к нему не потому что этого хотел, а лишь по причине того, что магия воздуха неуклонно толкала его вверх. И если учесть, что его истинному сейчас плохо, а он, Арсений, никак не может ему помочь, самому бы кто помог… Даже просто устоять на ногах не может из-за этих чёртовых ран! Это уж не говоря об отсутствии шансов покорить сердце Антона — с этим он хоть как-то свыкся… Безрадостные размышления были нарушены возвращением мага. Без единого слова подхватив на руки ошеломлённого таким поворотом событий вампкуба, Антон вышел в коридор и лишь тогда лукаво поинтересовался: — Что, даже «Поехали!» не скажешь? И рукой не взмахнёшь? У Арсения аж сердце сжалось — у его ангела голова раскалывается от боли, он сам не свой от всех этих перепадов магии, но упорно заботится о вампкубе, на руках носит, шутит даже… Добравшись до санузла, Антон приказал ему стянуть трусы, что на весу было не сказать чтобы просто, однако Арсений справился, и лишь после этого маг бережно усадил свою ношу на унитаз. — Бля, чую, Рекс отомстил за то, что мы вчера заснули и забыли его вывести. Я уберусь, а ты зови, как закончишь. Арсений не спешил его звать — что толку отвлекать мага посреди процесса уборки? Антон заявился сам. — Какого хуя не зовёшь, сук…куб обвампиренный?! — с порога начал он, и тут же его интонация сменилась на безмерно виноватую: — Арс, прости пожалуйста, я не хотел! — Всё хорошо, ангел мой, — терпеливо заверил его Арсений, чувствуя, как сильные руки мага вновь поднимают его. — Ну что, клыкастик, пошли завтрак готовить? — с неожиданной весёлостью откликнулся Антон. По пути маг сообщил, что всё это напоминает ему сказку о слепом и безногом. — Вот только они действительно были нужны друг другу, — возразил Арсений, — а ты бы и без меня вполне справился. Я так, сбоку припёка, мёртвым грузом повисеть, не более. Антон прижал его к себе крепче, будто боясь уронить. — Не говори о себе это слово. Даже в шутку. Мне до сих пор плохо от воспоминаний. Не хочу снова проживать тот момент… когда твоё сердце не билось. Под конец фразы голос мага непривычно исказился, и, посмотрев на Антона, Арсений понял, что по лицу его истинного сбегают слёзы. — Прости, — повинился вампкуб. — Чёртова вода, — на первый взгляд неуместно вздохнул Антон. Боясь ненароком расстроить его ещё больше, Арсений не стал уточнять, что под этим подразумевалось. Они уже добрались до кухни, и маг осторожно усадил Арсения на стул, решив самолично заняться завтраком для них двоих и собаки. — Я могу тебе чем-нибудь помочь? — мягко поинтересовался вампкуб. Ему было неловко, что Антон заботится о нём, когда как в этот сложный период всё должно было быть наоборот. — Иди нахуй, блять, — рявкнул маг, кидая ему связку сосисок. — На твой? Подставляй! — хмыкнул суккуб и под сдавленные смешки Антона принялся очищать сосиски от плёнки — ими приходилось кормить овчарку. Не самая лучшая пища для собаки, конечно, но пока хотя бы один из них не придёт в норму, сходить за нормальным кормом нет никакой возможности. Тем временем Шастун занялся нарезкой лука, предварительно наложив на него сдерживающее резкий запах заклинание — как-никак, у всех троих, мага, вампкуба и пса, было слишком чувствительное обоняние. Из-за травмы запястий не только сила, но и мелкая моторика Арсения тоже несколько ухудшилась, так что, кое-как управляясь с непослушными пальцами, он закончил с подготовкой еды для собаки одновременно с тем, как Антон завершил приготовление яичницы на двоих. К концу завтрака его ангел всё больше морщился — видимо, головная боль усиливалась. Вместе с этим вспышки злости сошли на нет, сменившись другими эмоциями, по большей части невесёлыми. Поводов для уныния и грусти хватало — тревога за пропавших друзей и заколдованных коллег, отчаянье, что даже с информацией из книги и свидетельскими показаниями вампкуба не получается вычислить личность злодея и его подельника, страх, что пока они оба уязвимы, с ними может что-то случиться… Но под действием приближающегося упадка огня Антон порой перегибал палку. Например, он на полном серьёзе, с искренним волнением во взгляде, спрашивал, не обиделась ли колбаса, что для яичницы он предпочёл не её, а бекон. Арсений чуть вишнёвым чаем не поперхнулся, когда это услышал — на контрасте со вчерашним днём сегодня маг выглядел вполне вменяемым, и суккуб как-то позабыл, что с ним всё ещё не его ангел, а обычно спрятанное альтер-эго. После завтрака Антон перенёс его обратно на диван, пододвинул столик, принёс ноутбук и телефон, — словом, обеспечил все возможные варианты негромкого досуга для раненого нежитя, — после чего улёгся головой ему на колени и прикрыл глаза. Наверное, так легче было терпеть головную боль. Отвлёкшись на чтение новостей, Арсений сам не заметил, как запустил свободную руку в волосы мага, плавными медленными движениями поглаживая. Спохватившись, что его измученному болью ангелу это может доставлять лишние неудобства, он убрал руку, но был неожиданно перехвачен за предплечье. — Оставь. Так… легче, — выдохнул маг, не спеша отпускать его руку. — Ладно, зефирка, — едва слышно согласился Арсений. Зефиркой он прозвал Антона ещё вчера, и от нового прозвища вчерашний воздушно-эмоциональный ангел заливался смехом, а сегодняшний Антон лишь улыбнулся уголком губ и потянул его руку на себя. — У того уёбищного убийцы боли, у его припизднутого подельника боли, а у моего вампкуба заживи, — принялся приговаривать он, в промежутках между словами осторожно целуя розовеющий на запястье нежитя шрам. Арсений изумлённо наблюдал за этим непривычным зрелищем, напрочь позабыв обо всех новостях и котировках акций. Закончив с одной рукой, Антон произвёл точно такую же процедуру с другой, а потом, с сожалением глядя на вытянутые далеко вперёд ноги вампкуба, шрамы на которых находились за пределами его досягаемости, досадливо вздохнул. — Вот у кого поднялась рука тебе навредить, а? Ты же хороший, — размышлял он вслух, в то же время оттягивая пальцами его губу. — О, клыки ещё чуть-чуть удлинились, уже почти как раньше стали. Антон провёл пальцем по всей длине одного клыка, затем второго… В сердце защемило — его собственные дети, хоть Серёжа, хоть потом, три четверти века спустя, Алиса, точно так же интересовались «класивыми зубками» своего папы, с такой же непосредственностью залезая своими крохотными пальчиками ему в рот или картаво отдавая команду улыбнуться.