Чудные соседи

В тёплых объятиях вампкуба хотелось остаться навсегда, — или хотя бы до глубокой ночи, когда им пора будет уже ложиться спать, а там и до утра, — однако Антон не собирался потакать доставшейся ему суккубьести. Дело прежде всего. Пока все в сборе, нужно пользоваться моментом. — Нам пора, Арс, — прошептал он и, не устояв, напоследок лишний раз чмокнул порозовевшие от долгих поцелуев губы. Неохотно разорвав объятья, Шастун достал из тумбочки свой верный блокнот и направился к двери. — Постой, — вампкуб придержал его за руку, и Антон послушно остановился, позволяя пригладить волосы. Кажется, привычка во время поцелуев запускать пальцы в шевелюру партнёра у них одна на двоих. Дождавшись, пока Арсений закончит с его волосами, он осторожно поправил разлохмаченную чёлку вампкуба, одёрнул на нём рубашку и застегнул случайно расстегнувшуюся пуговицу. — Ну что, пойдём? Нас ждут, — улыбнулся Антон, с внутренней радостью отмечая, что на лице клыкастика не осталось ни следа той тоскливой боли, в которую он сам себя, дурачина такой, загнал. — Сейчас, — метнувшись к своей тумбочке, Арсений схватил с неё что-то мелкое и, подскочив к нему, парой уверенных движений мазнул по его губам. Робко улыбнувшись, клыкастик пояснил: — Это бальзам, чтобы не обветрились, ведь тебе предстоит много говорить. — Ты прям как моя мама, — усмехнулся Шаст, вспоминая далёкие детские годы, свой ярко-красный пуховичок, смешную шапку с большущим помпоном, варежки на резинке и сладковатый запах гигиенической помады, которой мама всякий раз мазала его губы, когда он был уже полностью одет, обут и готов отправляться в детский садик. — Спасибо. — Не за что, зефирка, — ответил Арс, торопливо проводя бесцветной помадой и по своим губам, после чего бросая её на кровать. Выйдя в гостиную, Антон чуть не столкнулся с Еликом, из-за чего был вынужден резко остановиться. Арсений чудом успел затормозить, лишь благодаря вампирской реакции не врезавшись ему в спину. — Ты делом заняться планируешь, или горазд только со своим клыкастым сосаться? — в лоб спросил целитель. — Вот шёл друзей в курс дела вводить, да всякие водники пройти мешают, — ухмыльнулся Шастун, через плечо целителя наблюдая за тем, как Чех и капитан Махно под руководством Паши оттаскивают обеденный стол на его законное место в столовой. Елик молча посторонился, вопреки обыкновению даже не показав средний палец. Удивительно. Подхватив ближайший стул, Антон перенёс его напротив дивана, краем глаза отметив, что вампкуб поступил точно так же и стул свой поставил рядом, бок о бок. Правильно, так будет спокойней. Всё же им придётся вспомнить немало сложных моментов… — Арс, шея! — скомандовал он, и клыкастик привычно положил руку ему на загривок. Сосредоточившись и пару раз хлопнув в ладоши, Антон заглушил все посторонние звуки, включая и голоса присутствующих. — Простите, что перебил, — извинился он, — однако я собрал вас сегодня, чтобы посвятить в детали расследования. Кстати, Илья, вас клановые дела не ждут? Убирающее звуки заклинание действовало всего пару секунд, так что к концу его речи Соболевский уже был способен ответить. — Я не намерен уходить. То, что касается безопасности моего мастера, касается и меня, — ответствовал вампир, в подтверждение своих слов придвигая своё компьютерное кресло к стулу Арса. — Вот и замечательно, — подытожил Шастун, глядя на то, как все присутствующие торопятся завершить свои дела: Елик отнёс на кухню остатки посуды, Кожевин выскользнул в коридор, видимо, решив сходить в туалет, чтобы не отвлекаться посреди его рассказа, а Кристинкин муж, встав с дивана, прошёл к окну, открыл настежь и наложил на проём пару заклинаний — звукоизолирующее, чтобы их нельзя было подслушать снаружи, да и заодно чтобы крики играющей во дворе детворы не отвлекали, и простенький воздушный щит от комаров и прочей мошкары. Спустя пару минут, когда все расселись кружочком и притихли, Антон приступил к рассказу. — Итак, начнём. В феврале меня направили сюда расследовать смерть одного боевого мага из местных. Я вник в дело, накопал кое-что новенькое и уехал на свадьбу сестры. — Наиподробнейший рассказ, браво! — хмыкнул Елик, откидываясь на спинку дивана и тут же вздрагивая от холода — именно на спинке, чтобы никому не мешать, устроилась парочка призраков, с ногами которых он нечаянно пересёкся. — Подробности о том, что было до отъезда, чуть позже. Сейчас важнее, что было после. А после начался полный пиздец. На обычно беззаботном лице Тины отразилось беспокойство, и Антон впервые заметил, насколько сестрёнка похожа на их маму. Для полного соответствия недоставало разве что причёски времён маминой молодости и возмущённого «Антон! Следи за языком!». — Вернувшись, я охуел. За время моего отсутствия служившая мне домом ведомственная квартира сгорела дотла. Я постучался к своему соседу Диме Позову, — понимая, что редко кто способен слёту запомнить имена кучи новых знакомых, Антон сделал поясняющий жест в сторону устроившегося на стуле Димки, — и обнаружил, что он меня не помнит. Некий менталист стёр все его воспоминания обо мне. — Не стёр, а заблокировал, — поправил Елик. — Напрочь стереть из памяти можно только редкие, незначительные и недолгие фрагменты, а вы с Димой были дружны, у вас много общих воспоминаний о ярких событиях, такое не стереть никак, только заблокировать. Разница принципиальная: стёртое восстановить нельзя, а заблокированное вернуть вполне легко. Если знать как, конечно же. — Спасибо за уточнение, Ель, — кивнул Антон. — В общем, в итоге я нашёл где перекантоваться, а наутро на подходе к участку услышал, как мои коллеги обсуждают пожар и чью-то смерть в огне. Как оказалось, мою. Чех заржал, его кузен-артефактор хихикнул в кулак, Отставнов скептически хмыкнул, Женька Кожевин покрутил пальцем у виска, развалившийся на кресле капитан фыркнул, перебирая в пальцах каменные бусины чёток. Оно и понятно; все его боевые товарищи не раз и не два убеждались в несгораемости Шастуна. Ладно бы огневик с другой побочной стихией, но дымник-то на то и дымник, что даже удушающий смог ему что чистый альпийский воздух. — По всему выходило, что над разумом моих коллег поработал менталист ступени эдак пятой, так что я тихонько, стараясь не попадаться им на глаза, убрался подальше от участка, — продолжил Шаст. — Вернувшись домой, я узнал от Ляси о пропаже всех остальных наших друзей. И, памятуя о том, что нарыл во время расследования, понял, что первым попал под удар именно Арс. Заметив, что принялся нервно теребить свой браслет с клыком, Антон сделал глубокий вдох и медленно, чтобы не привлекать излишнего внимания, потянулся к руке Арса. Рассказывать о произошедшем в ту ночь было едва ли не физически больно. — Дело в том, что преступник раскопал ритуал, позволяющий быстро повысить ментал на целую ступень, и для этого ритуала требуется похитить и убить суккуба. Видимо, он решил, что вампкуб тоже подойдёт. Но я успел вовремя: преступник остался с носом, а я — с Арсом. Елик скривился, явно не признавая столь низменного способа усиления родной стихии. Соболевский сжал губы, глядя на запястья Арсения, скрытые рукавами рубашки, и наверняка вспоминая их разговоры в спальне. Клыкастик ободряюще сжал тёплой ладонью его пальцы, будто напоминая, что сейчас-то с ним всё в порядке. На душе полегчало. — Несколько дней я выхаживал Арса, потом случился пиково-упадочный период, и после этого мы наконец пришли в норму и смогли приступить к поискам остальных пропавших. Оборотню Серёже, как выяснилось, вкололи сыворотку, впрочем, с этой проблемой мы уже разобрались, — улыбнулся Антон, глядя на разлёгшегося на ковре Серого: гном тоже хотел послушать, а в человекоподобном обличье сделать этого не смог бы. — На Лукерью, жену моего друга-волхва Ильи Макарова, наложили Путаницу, а ему самому с машиной что-то подсуропили, чтобы он на въезде в город в аварию попал. Даже призрака Пашу, прежнего владельца сгоревшей квартиры, и то задели! Заточили в соляной сосуд и спрятали на кладбище, причём устроили там ловушку из запирающего круга и манка для мертвяков. А, ну и всем остальным соседям стёрли из памяти всякое обо мне упоминание, но это мелочи. — Охренеть, — не сдержалась Кристинка. Остальные восприняли как-то попроще: Пятёрка вообще была привычна к передрягам, местные друзья и без того знали значительную часть этой истории, а Соболевскому, наверное, воспитание не позволяло прилюдно выражать эмоции. Разве что Дима тоже выглядел потрясённым, но он от природы был более сдержан, чем Тина. — Прежде, чем я расскажу суть расследуемого дела, я хотел бы, чтобы вы вникли в детали событий последнего месяца. Это может помочь взглянуть на проблему под непривычным углом и, возможно, сделать выводы в дополнение к уже имеющимся, — предложил Антон, свободной рукой раскрывая блокнот и перелистывая до нужной страницы. На пару секунд гостиная погрузилась в тишину — видимо, все собирались с мыслями. — Уорру? — удивлённо нахлобучил уши Серый, которого Позов, задумавшись, принялся гладить по большой мохнатой голове. — Извини, я машинально, — смущённо улыбнулся Дима, убирая руку. — В детстве у меня была собака, здоровенная такая дворняга, любившая сидеть со мной рядом, пока я уроки учу, и я привык, решая какую-нибудь особо сложную задачку, чесать На́йду за ухом. Выслушав его, Серый по-собачьи повернул голову набок, будто что-то решая, и парой секунд спустя фыркнул, опуская голову ему на колени — ладно уж, мол, чеши. — Получается, у нас есть аж два свидетеля? — подал голос Кожевин, перебирая пальцами по спинке стула. — Ты их уже опросил? — Жень, напомни-ка мне, кто по детективно-следовательскому делу все зачёты автоматом получал, а экзамены исключительно на отлично сдавал — ты или я? — риторически спросил Антон. — Разумеется, я ребят опросил и всё записал. Похитителей было двое; согласно словам Паши, это были мужчины, один ростом примерно как Арс, второй пониже и толще. Особых примет нет, да и видел их Паша издалека… К Арсению они подобрались ближе, но он сумел разглядеть только одного. — Антона вдруг осенило: — Кстати, клыкастик, у тебя же хорошая память на лица и дар портретиста, можешь нарисовать этого гада, вдруг я его узнаю? — Я попробую, — улыбнулся вампкуб. — Правда, после травмы рук я ещё не пробовал рисовать, так что, возможно, получится не слишком-то хорошо… — В любом случае это лучше, чем совсем ничего, — заверил его Антон. Арсений ушёл в кабинет за карандашом и бумагой, и вскоре вернулся. В его отсутствие Шастун продолжал делиться всеми необходимыми нюансами, ведь будучи непосредственным участником событий, вампкуб и без того всё это знал. — Преступник очень хорошо информирован, — задумчиво протянул капитан Махно. — Вполне понятно, откуда у него данные о твоём месте жительства, сроках отпуска и прочих связанных с работой деталях, всё-таки он подмял под себя отделение со всей его документацией. Но откуда ему знать всё твоё окружение? И впрямь — откуда? Антон хорошо помнил науку профессора Косякова, а уж Мартиросян и вовсе чуть ли не при каждой встрече напоминал: трудясь в отделе внутренних расследований, нельзя смешивать личное с работой. Проговоришься своему временному коллеге, в какой школе твой ребёнок учится, а потом окажется, что этот коллега и есть преступник, и хорошо ещё если он твою кровиночку просто в заложники возьмёт, а не убьёт в отместку за что-нибудь, мало ли, психопаты даже среди магов попадаются… Шастун был уверен, что при коллегах ни разу не говорил о друзьях-соседях чего-то конкретного, максимум на вопрос «Как выходные прошли?» мог ответить что-нибудь расплывчатое типа «Да вот с друзьями наконец-то собрались, хорошо так посидели». Так откуда же? Сначала он вспомнил про разведывательные походы к суккубам, вампирам и прочей нечисти, но отмахнулся от этой мысли: в них участвовали только он и Арс, откуда кому-то левому узнать обо всех остальных его друзьях? Затем он вспомнил, как из-за упрямства Смирнова потащился с ним на кладбище. Значит, как минимум про Макара и Пашу преступник мог узнать от него: волхва Алексей видел воочию, а про призрака Антон сам был вынужден ему рассказать, а то не верил ему хмурый эксперт, блокнот и книгу отдавать не хотел. Даже если допустить, что за ним установили наблюдение, какие-то аспекты всё равно оставались непонятны. Например, как преступник узнал о волчьей сущности Матвиенко? Почему Диму затронул, а Стаса не стал, ведь за пределами подъезда Антон пересекался с Позом столь же мимолётно, долгих разговоров на улице не вёл, максимум мог парой предложений перекинуться, с Шеминовым и то дольше беседы получались — ответственный домком старательно оповещал его обо всей общественной жизни их дома: собрания жильцов, замена ограждений клумб, сбор денег на домофон и ещё миллион подобных мелочей. Ну не могла же одна игра в баскетбол так повлиять! В такие игры часто ведь берут даже случайных знакомых, просто для численности команды. Озадачив друзей этими соображениями, Антон отвлёкся было на пояснения о ритуале, но Соболевский, потянувшись к нему поверх согнутой спины склонившегося над столиком Арсения, своими мертвенно-холодными пальцами коснулся его руки, привлекая внимание. — Ваша магия может что-то противопоставить жучкам? — Стандартные ведомственные защитные контуры для жилья сотрудников включают в себя защиту от прослушивания, будь то магические способы или технологические. — А обойти эту защиту нельзя? — сосредоточенно спросил вампир. Только теперь, с серьёзным и вдумчивым выражением лица, он и впрямь походил на того, кто разменял уже сотню лет. — Теоретически можно, но для этого нужен либо дырявый контур, то бишь с заранее заложенной в него лазейкой, либо чтобы хозяин дома, сам того не зная, пронёс предмет с прослушкой внутрь — в руках или на себе. Но кому интересно день и ночь слушать, как я смотрю сериалы или на призрака матерюсь, ради сущих крупиц информации? — Не обязательно слушать самому, — вклинился капитан, которого он так и не научился называть Лёней — слишком уж мягкое имя для грозного командира. — Достаточно поднять зомби посвежее или ещё кого из средней нежити, у кого мозг получше сохранился, и он сутками напролёт будет выслушивать что угодно, отсеивая неважное и записывая то, что подходит под условия данной ему задачи. Антону захотелось отвесить себе смачного леща. Он привык, что некромант из него так себе, и невольно проецировал эту особенность на остальных магов. Капитан Махно пусть и знал толк в некромантии, в бою редко использовал нежить, всё-таки Пятёрки привыкли к быстрым операциям: прилетели-зачистили-улетели, тут не до многочасовых ритуалов поднятия орд мертвецов, но ведь можно же было догадаться! На той же Базе, к примеру, всеми хозяйственными работами, кроме кухонных, занимались зомби: драили полы и сантехнику, приводили в порядок форму, сгребали листья осенью и вычищали плац от снега зимой. Даже на КПП и то помимо пары боевых магов обязательно присутствовал караул из по меньшей мере двух нежитей: живой человек может устать или отвлечься, а качественно поднятая нежить — никогда. — Наиболее вероятна версия с прослушиванием, — согласился Антон. — Только так преступник мог узнать обо всём моём окружении: соседях, друзьях… БЛЯТЬ! ИРА!!! Он будто оказался в крохотном душном ящике — так тяжело стало дышать. Если козни злодея задели всех, кто был ему близок, включая даже супругу его друга-волхва, то непосредственно связанную с ним девушку, пусть даже и бывшую, — хотя откуда преступнику знать, что они расстались? — тем более должно было задеть! Ничего не подозревающую и ни в чём не виноватую! А если с ней совершили что-нибудь непоправимое просто потому, что Антона угораздило с ней познакомиться и какое-то время повстречаться? Как ему после такого в глаза своему вампкубу смотреть? И пусть Арсений из любви и мудрости простит ему невольную вину, самому-то себя как за такое простить? — С ней всё в порядке, огонёчек, — Антон заметил поселившуюся в руках мелкую дрожь, только когда горячие ладони Арсения уверенно обхватили его запястья. — Откуда ты?.. — Я слежу за ней во всех соцсетях, — с нежной грустью улыбнулся вампкуб. Лишь после этого Антон вдруг осознал, что клыкастик уже не сидит рядом, склонившись над перенесённым поближе журнальным столиком в попытке изобразить черты своего похитителя, но стоит перед ним на коленях, ловя устремлённый в пространство взгляд, бережно удерживая его подрагивающие руки и глядя на него снизу вверх, открыто и с откровенным сочувствием. Конечно, столь яркая реакция их двоих не могла остаться незамеченной. — Тон-Тон, что за Ира? — бесцеремонно влезла сестрица. Зная дотошность и упрямство Кристины, Антон поспешил ответить: если начать отнекиваться, будет лишь хуже — фамильного шастунского упрямства ей досталось ничуть не меньше. — Прапраправнучка моего клыкастика, — пояснил он и, предвосхищая очевидный вопрос в духе «А она-то тут причём?», добавил чуть тише: — Одно время я с ней встречался. Оживившись, Тина подалась вперёд, явно намереваясь завалить его пулемётной очередью вопросов, но, к счастью, муж осадил её, мягко приобняв и прошептав что-то на ухо, за что Антон мысленно возблагодарил Отставнова — к публичному препарированию своей личной жизни он не был готов. Тем более в присутствии Арсения, которого, как он теперь знал, вся эта ситуация с Ирой очень сильно ранила. Нехорошо прищурившись, Соболевский счёл нужным внести свою лепту: — С Ирочкой всё в порядке. Мои подручные следят за ней: вампиры заботятся о её безопасности, а люди регулярно докладывают мне обо всём, что происходит в её жизни. За последний месяц с ней не случалось ничего особенного: готовила репортажи, гуляла с подружками по парку, всё как всегда. Правда, недавно она неудачно споткнулась и вынуждена была вместе с матерью наведаться в травмпункт, но с ней всё хорошо, подозрения на трещину в кости не оправдались, всего лишь небольшой ушиб. — Да, я получил тот имейл с фотографией рентгеновского снимка, — подтвердил Арс, наконец вставая с колен. — Спасибо, что держишь меня в курсе, Илюш. Соболевский хотел ответить, но вмешался бесцеремонный Елик: — Ваши запутанные внутрисемейные нюансы, конечно же, безумно занимательны, но мы тут вообще-то ради расследования собрались. — Поднявшись с дивана, целитель склонился над журнальным столиком, беря в руки оставленный там лист бумаги, и, рассмотрев детали рисунка, насмешливо поинтересовался: — Эй, суккуб клыкастый, тебя что, клон нашего Шастунишки похищал? Водник и глазом моргнуть не успел, как Арсений выхватил листок из его рук. — Я разминал руку. Надо было убедиться, что полученные раны не повлияли на мелкую моторику, — невозмутимо пояснил вампкуб, вновь усаживаясь на соседний с Антоном стул. Впрочем, рисовать, склонившись в три погибели над низким журнальным столиком, было не слишком-то удобно, а потому Арсений в итоге устроился прямо на ковре. Рядом с ним присоседился и Паша, подтянув к себе один из принесённых Арсом листков и огрызок карандаша. Призрак сразу предупредил, что и при жизни рисовал не сказать чтобы хорошо, но постарается как можно лучше передать то, что видел. Справа раздался тихий скулёж. — Серёж, у тебя где-то под шерстью ранка есть? Я сделал больно? — всполошился Дима, отдёргивая руку, но в ответ здоровенный волк лишь легонько качнул головой, не убирая морду с коленей друга. — Он огорчён, что из-за воздействия сыворотки в его памяти не осталось ничего о тех, кто её вколол, — со скучающим видом расшифровал Елик. — Ты знаешь волчий язык? — оживился Позов, как всегда с огромным интересом накидывающийся на любой кусочек информации о волшебной стороне мира. Сидящий напротив него Кожевин фыркнул, явно забавляясь такой наивности освоенного. — У оборотней нет своего языка. Для коммуникации с сородичами мы инстинктивно прибегаем к тем же методам, что и обычные волки, а если приходится в зверином облике общаться с людьми, выкручиваемся как можем: жесты, позы, звуки — но передать получается только общий смысл, — пояснил он, привычно поигрывая пальцами с выросшим из его ладони коротким берёзовым прутиком. — Другое дело, если рядом есть стихийный телепат вроде Елика, нон-стоп слышащий твои мысли и при необходимости озвучивающий их. Схватившись за виски, целитель шумно втянул воздух сквозь сжатые зубы. — Ну удружил, ёб твою мать, Ланге, — вполголоса бросил он магу-ликантропу, уже громче добавляя: — Да сдались мне, блять, ваши мысли о том, кто кого в каких позах и у кого жопа чешется! Не интересуют меня ваши примитивные секреты, которые и секретами-то назвать сложно, потому что такая хуйня у каждого ёбаного человека в голове водится! Вскочив, Елик сбежал в ванную, откуда вскоре послышалось журчание льющейся воды — нет ничего более успокаивающего, чем соприкосновение с родной стихией. Антон невольно ему посочувствовал: насколько он знал, целитель воспринимал чужие мысли преимущественно в форме несмолкающих тихих голосов, а при эмоциональных потрясениях их звучание резко становилось громким. И от одного-то крика голова разболеться может, а тут сразу три: Димы, Серёжи и Макара. И то ещё повезло, что на вампиров и призраков ментальная магия не действует, а все члены Пятёрки в курсе способностей друг друга, и, видимо, родных своих тоже просветили — ни Тина, ни артефактор удивлёнными не выглядели. Сделав глубокий вдох, Антон спешно выкинул из головы всё, что не связано с расследованием — требовалось понять, каким образом преступник обеспечил постоянную прослушку. Первым на ум приходил вариант с лазейкой в ведомственных контурах: кто знает, как давно злодей взял под контроль его коллег? Не сто́ит исключать вероятность того, что все работники местного участка были зачарованы ещё до его приезда, а значит, подслушивающие элементы могли быть внедрены в охранную систему ведомственной жилплощади с самого начала. Другое дело, что сейчас это уже никак не проверить: Шастун как никто другой знал, что магическое пламя крайне нетерпимо относится к чужой магии, а значит, в пожаре сгорели не только оставленные в квартире вещи, но и все заклятья, печати и контуры. Оставался и другой вариант: заставить хозяина квартиры добровольно пронести внутрь предмет с жучком, магическим или технологическим. Но что это мог быть за предмет? Антон редко приносил в дом что-либо помимо денег, продуктов и бытовых мелочей вроде моющего средства или туалетной бумаги, а все подобные предметы быстро тратятся и потому для установки прослушки не годятся. Одежда тоже не вариант — электронные устройства при стирке сломались бы, а магические артефакты от долгого соприкосновения с огневиком пришли бы в негодность ещё быстрее. И тут его осенило: подарки! Он ведь отмечал день рожденья в участке, поддавшись праздничному настроению коллег! Антон замер, торопливо припоминая, что ему подарили на двадцатипятилетие. Первым делом в голову пришёл тот поцелуй, закончившийся выбитым клыком, и вместе со стыдом он испытал прилив благодарности: клыкастик, как оказалось, принёс ему воистину бесценный дар. Даже вдвойне бесценный: поцелуй суккуба надёжно обезопасил его от любого ментального воздействия, а оставленный на память клык позволил вовремя найти Арса. Не удержавшись, маг осторожно погладил по плечу увлечённо рисующего Арсения, ощутив привычный приток тепла: даже занятый делом, вампкуб неизменно узнавал его прикосновения и радовался им, что придавало энергии. Перебрав в памяти прочие подарки друзей, Антон пришёл к выводу, что устанавливать в них технические жучки слишком хлопотно: каким-то образом перехватить подарок, внедрить подслушивающее устройство, запаковать как было… А использовать магические жучки в его случае и вовсе нецелесообразно: что подаренный Димой плеер, что Арсово кольцо и смартфон, что выточенный Серёгой браслет — всё это слишком часто оказывалось близко к телу, а значит, его внутренний огонь давно бы выжег чужие чары. Оставались лишь подарки, сделанные коллегами. По большей части это были памятные мелочи, которые он привычно носил в рабочей сумке, лежащей теперь на подлокотнике дивана. Не желая вставать и тем самым тревожить Арсения, опирающегося спиной на его ноги, Антон решил попросить своего извечного напарника по полётам, ныне являющегося мужем Кристины, передать ему сумку. — Миха! — Аюшки? — удивлённо откликнулся артефактор. Чёрт, он ведь тоже Миха, сам же просил так называть… — Да не ты! Женя, — предпринял ещё одну попытку Антон. — Чего, Шаст? — обернулся к нему Коже́вин, отвлекаясь от тихой беседы с капитаном. — Твою ж мать, — беззвучно ругнулся Шастун, уже громче добавляя: — Да я не тебя звал, волче… И не тебя, Серый, нефиг тут свои локаторы поворачивать и хвостом вилять! Да что ж такое-то… Эй, зятёк, отвлекись на секундочку от прилюдного лапанья моей сестры и передай мне сумку, пожалуйста. Да-да, именно ту, которую ты сейчас чуть локтем на пол не спихнул. Достучавшись наконец до Отставнова и получив свою сумку, Антон привычно полез в тот кармашек, где хранил предметы, сохранённые просто на всякий случай: запчасти артефактов, мелкие трофеи вроде металлических перьев стимфалийских птиц и просто памятные вещицы. Вывалив всё содержимое кармашка на пустующий стул перебравшегося на ковёр клыкастика, Антон тщательно осмотрел каждый предмет, прикидывая, куда можно вмонтировать немагическое подслушивающее устройство, и применил заклинание, позволяющее обнаружить волшебные аналоги жучков. Камешек с природной дырочкой оказался чист, равно как и нафиг не сдавшийся дымнику увлажнитель воздуха да дебильный леденец в форме губастой рыбки. Но если не это, что тогда? Убирая мелочёвку обратно в кармашек, Антон вдруг вспомнил, что среди подарков был и цветок в зачарованном на автополив горшке — тот самый цветок, что каким-то чудом уцелел в пожаре и вместе с Шастуном переселился в гостиную вампкуба. И, как назло, стоял слишком далеко, чтобы до него дотянуться. — Жееень, — протянул он. — Да что, мне собственную жену уже обнять нельзя? — возмутился Отставнов, убирая руку с плеча Тины. — Да обжимайтесь сколько хотите, главное не потрахайтесь тут при всех! — раздражённо отмахнулся Антон. — Я другого Женю звал, Кожевина. — Так и звал бы его как все, Лангепа́сом! Антон запоздало вспомнил, что в компании его московских ровесников-магов, с которыми свёл его когда-то наставник, тоже было два Жени, и потому Кожевина чаще звали по прозвищу — Женька был родом из маленького сибирского городка с причудливым названием Лангепа́с, и потому в той компашке Кожевина прозвали в честь его малой родины. Сам Шастун никогда так Женю не называл — в отличие от местных, он прекрасно видел, что тёзка его друга тот ещё высокомерный засранец, и обычно игнорировал другого Женю, вполне взаимно, кстати. Однако к звучанию прозвища вполне привык. — Эй, Ла́нге! — уж теперь-то Антону удалось привлечь внимание своей цели. — Проверь, пожалуйста, нет ли в цветке подслушки. Кофейного цвета глаза смерили керамический горшок с растением пристальным взглядом и, сморгнув, поскучнели. — Чисто, — пожал плечами природник. — Ни в горшке нет ничего постороннего, ни в самом цветке подвоха не чувствуется. Шастун нахмурился, переваривая информацию. Версия о наличии подслушки идеально объясняла осведомлённость преступника, но никаких материальных подтверждений не находилось. Махнув рукой, он решил принять эту версию за рабочую — мало ли, предмет с жучком мог просто сгореть при пожаре, как и все наложенные на ведомственную квартиру печати и контуры. Поделившись всеми необходимыми подробностями о каждом произошедшем после его возвращения случае, Антон спросил товарищей, что они обо всём этом думают. — Если призрак говорит, что они что-то искали, значит, им был нужен какой-то предмет… — задумчиво начал Чех. — Да, причём явно что-то небольшое, — подтвердил Воля, показывая руками приблизительный размер контейнера для муки. «И точно не деньги», — мысленно добавил Шастун, прекрасно зная, что при наличии ментального дара и отсутствии совести деньги можно раздобыть проще простого, и куда безопасней было бы зачаровать состоятельного бизнесмена, чем вламываться в хорошо защищённую квартиру боевого мага, зарабатывающего далеко не астрономические суммы. — Это или какой-то не самый распространённый артефакт, или то, что могло бы навести тебя на преступника, — наконец сформулировал Чехов. — Игорь, ну что такого редкого у меня может оказаться? — возразил Антон. — У меня покупных артефактов раз-два и обчёлся, а созданные собственноручно особой ценности не имеют — такое каждый, кто нормально учился, сделать может. Уже после этих слов он запоздало вспомнил о шкатулке, которую передал на хранение Арсению, и о костяной курительнице. Взяв со стола лист бумаги и ручку, благо клыкастик предусмотрительно взял того и другого с запасом, Антон достал из сумки книгу и, используя её вместо стола, накорябал на бумажке: «Артефакт или компромат?». От первого слова он провёл стрелку вниз, перечисляя всё, что хотя бы теоретически могло понадобиться преступнику: содержимое шкатулки, клык Арса (зачем-то же злодеи выдрали ему аж два), Волины костяные предметы подпитки. Мда, негусто. — А что насчёт компромата? — пользуясь тем, что Арс пересел на пол, Соболевский перебрался на его стул и теперь нагло заглядывал в скудные записи Антона. — Я так сокращённо называю всё, что может так или иначе вывести меня на преступника: улики, свидетельские показания, официальные материалы дела и личные записи, — пояснил Шастун. — Но изначальные материалы дела остались в участке, а те же фотографии с места преступления, к примеру, у меня на телефоне, так что злоумышленнику до них не добраться. — Ты упоминал, что вычитал о том ритуале из книги. Могли преступники искать именно её? — Она не поместилась бы в контейнер для муки, — заметил Антон, убирая бумагу, чтобы продемонстрировать «Архаичные обряды и ритуалы». Не сказать, чтобы книга была большой, вполне обычный формат, но в узкий цилиндрический контейнер она бы явно не влезла. Кристина, до того молча сидевшая в обнимку с мужем, подалась вперёд. — Тон-Тон, это ты у нас такой правильный, а многие, между прочим, к книгам не столь бережно относятся. Если нужна не вся книга, а какая-то конкретная информация, можно просто выдрать листы с ней и спрятать куда угодно, они-то места много не займут! А ещё ты про единорожью пыль забыл, она в наше время на вес золота. Признавая правоту сестры, Шастун черкнул под компроматом: «книга? блокнот? образец магии?», не забыв дописать в соседнем пункте и про толчёный рог единорога. — Что значит «образец магии»? — послышалось откуда-то сверху, и, запрокинув голову, Антон увидел парящую над ними Лясю, преспокойно зависшую вниз головой и с интересом вглядывающуюся в его записи. До того она сидела тихонько на спинке дивана, прильнув к Паше, и молчала, вероятно, застеснявшись толпы малознакомых гостей, но теперь благодаря любопытству вновь напомнила о себе. — Дело в том, что у меня есть образец заглушающих чар из гаража, в котором погиб другой суккуб, и впоследствии он мог бы послужить доказательством чьей-то причастности, что вряд ли по душе нашему преступнику. А ещё злодею могло понадобиться взять образец моей магии, к примеру, чтобы на его основе сделать отмычку для защитного контура или подставить меня, оставив отпечатки моего волшебства на месте какого-нибудь преступления. Вскочив со стула, Лангепас взял со стола лист бумаги с карандашом и направился к опустевшему компьютерному стулу — не свойственной землевикам и древесникам степенной и основательной походкой, а по-волчьи стремительной и лёгкой. Достигнув цели, он передвинул стул — видимо, сидеть бок о бок с малознакомым вампиром не хотелось, то ли дело устроиться между собратом-волком и давним другом! — Я вот всё думаю насчёт стихийной принадлежности преступника и соучастника, — протянул маг-ликантроп, наскоро набрасывая на листочке два круга стихий. В одном круге он написал «Лидер», а в другом — «Толстяк». — Не могу взять в толк, зачем им было магией дверь открывать, — подал голос Макар, почёсывая прибалдевшего Серого за ухом, — если у них всё отделение Ведомства под контролем, почему бы просто не взять ключи там? Раз квартира ведомственная, то и запасные ключи от неё на всякий случай где-нибудь в участке должны храниться. — Может, ключи в другом городе оказались? У нашего дистанционного начальника, например, — пожал плечами Шастун. — Я когда сюда ехал, мне ключи ещё в Москве Мартиросян лично, из рук в руки, передал. Кожевин решительно перечеркнул огненный треугольник в стихиях толстяка: за пять лет проживания в одной комнате с Антоном он хорошо успел запомнить, что огневикам отпирающее заклинание недоступно, а значит, кем бы ни был этот загадочный помощник злодея, пламенной стихией он определённо не владел. — Мне что-то не дают покоя те маленькие фиговины, которые, по словам Паши, тот пухляш по всей квартире разложил, — протянул Дима. — Что это и зачем? По идее даже крохотного пламени свечи достаточно для того, чтобы начался пожар, не то что фаербола. — Кстати, как они выглядели? — оживился артефактор, резко подаваясь вперёд. — Паааш, это к тебе вопрос, — Ляся коснулась плеча увлечённо рисующего Воли, привлекая его внимание. Увидев, что призрак отвлёкся от своего занятия и готов слушать, Кукота повторил свою реплику и, получив лаконичный ответ «Как кубики рафинада, только тёмные, будто угольки», понятливо усмехнулся: — Как я и думал, это угли Вулкана, простенький одноразовый артефакт, но сильнодействующий. Обеспечивает высокую температуру пламени, обширную зону поражения и практически полное устранение следов любой магии. Продаётся только работникам Ведомства, но, думаю, с учётом того, что всё отделение попало под воздействие менталиста, можно даже не заморачиваться тем, как преступники его раздобыли. — Если это такая мощная штука, почему я о ней впервые слышу? — нахмурился Шастун. Он прекрасно понимал, что все члены Пятёрки, кроме Лангепаса, значительно старше него и обладают бо́льшим опытом, но ему всё равно было обидно не знать каких-то деталей, тем более могущих пригодиться в расследовании. — Да потому, что ваши с Чехом огненные шквалы обладают точно таким же действием и ни на копейку не увеличивают расходы Ведомства, — хмыкнул вернувшийся из ванной Елик, плюхаясь на диван. — Зачем платить больше за точно такой же результат? Подобные одноразовые артефакты используют или если в команде нет мощного огневика, или если нуждающаяся в зачистке площадь слишком большая, чтобы с ней справиться. Ну, иногда ещё их при огромной спешке применяют, но на моей памяти подобных случаев не было уже лет семьдесят. Кожевин прекратил грызть карандаш и решительно зачеркнул водную стихию в круге Лидера, поставив вопросительный знак напротив огненной — хрен разберёшь ведь, то ли преступник огневик и просто-напросто торопился, то ли представитель другой стихии. К примеру, его тёзка, рыжеволосый грозовик, в силу родства электричества с пламенем вполне мог кастануть пару фаерболов, хоть обычно этой возможностью не пользовался, предпочитая справляться при помощи тех стихий, которыми наделила его природа. Сняв с ручки колпачок, Антон развернулся чуть вправо и зачеркнул на бумажке Лангепаса символы огня и электричества в том круге, что был подписан как лидерский. — С чего ты это взял? — без особого пыла возмутился Женька, недовольный, что в его записи влез кто-то ещё, пусть и давний друг. Вместо ответа Шастун прищёлкнул пальцами, выстреливая в воздух несколько оранжево-золотистых искорок. То же самое сделал и Отставнов, с той лишь разницей, что его искры были скорее голубоватыми. — Но ведь можно же щёлкнуть, сознательно перекрыв магию, — возразил Кожевин. — Можно, — кивнул Шаст, — да вот только для этого нужно настроиться, подготовиться… А когда щёлкаешь просто так, без преднамеренной подготовки, искры вырываются сами собой, — в подтверждение своих слов Антон обратился к проверенному методу наглядного доказательства: — Ааарс? — Да, мой ангел? — до того увлечённый рисованием и абсолютно игнорирующий разговоры, вампкуб мигом оторвался от дела, чтобы обернуться на своего истинного, и Антону даже стало неловко, что он потревожил клыкастика из-за ерунды. — Щёлкни пальцами, пожалуйста. Улыбнувшись, Арсений исполнил просьбу, и от его щелчка в воздух взметнулась стайка искорок. Благодарно кивнув ему, Антон вновь повернулся к магу-ликантропу. — Вот видишь? Арсению моя магия досталась несколько дней назад, я его практически ничему не учил, и уж тем более у него не было времени отработать рефлекторное применение волшебства, а искры всё равно есть. А у той мрази, что моего клыкастика похитила, искр не было! — Ладно, убедил, — примирительно согласился Лангепас. — Но уж с тем, что он землевик, спорить-то, надеюсь, не будешь? — А чего спорить? — развёл плечами Антон. — Это же очевидно! Паша у нас не дурак, в каморку злодеев не совался, противопризрачной сигнализации там тоже нет, я бы почувствовал её следы, если б была, так что остаётся лишь один вариант. Сквозное зрение сквозь бетон, кирпичи и прочие связанные с землёй материалы доступно только землевикам, а лицом в ту сторону сидел только лидер. Значит, эта его стихия известна абсолютно точно. А ещё это означает, что воздушные чары накладывал либо его толстяк-подельник, — хоть воздушники обычно и не бывают толстыми, но он мог и какой-нибудь накладной живот надеть, к примеру, чтобы замаскироваться, или оказаться древесником, прячущим в теле подготовленную, но по каким-то причинам не применённую технику, — либо кто-то третий. Благо у нашего злодея целое отделение Ведомства под рукой, есть из кого выбрать… Обведя несколько раз контуры означающего землю квадрата, чтобы сделать его более заметным, и зачеркнув символ воздуха, Шастун подытожил: — Так, вроде всё, больше мы об их стихиях ничего выжать не сможем: лидер-землевик и подчинённый, который точно не огневик, вдобавок кто-то из них двоих — менталист пятого уровня. Значит, пора поведать о сути дела, ради раскрытия которого меня сюда и направили.