With arms up, stretched into the sky With eyes like, echoes in the night Hiding from the hell that you’ve been through Silent one, you… С руками, протянутыми к небу, С глазами, как ночное эхо, Пытаясь скрыться от ада, через который прошла, Молча ты… Linkin Park — Not Alone
Листья на растениях в Такигакуре желтели и опадали гораздо позже, чем в Конохе. Сакура только утром это заметила, выйдя на улицу и осмотрев могучее древо посреди озера. Лучи солнца пробивались сквозь дырявую пелену растительности, пронзая мерцающую гладь полосками света. Золотисто-оранжевые кроны всё ещё заслоняли небо, медленно усыпая воду и берег вальсирующей с высоты листвой. Эта скрытая деревня напоминала своеобразную замкнутую экосистему, которую законы внешней природы будто обходили стороной. В Конохе в этом месяце пейзажем уже не полюбоваться, а здесь ещё было на что посмотреть, и это помогало хоть на минуту представить, что зима и холода пока ещё не на пороге. Сакура поправила воротник тёплой кофты и взглянула на широкий, массивный ствол дерева, корни которого переплетались арками, скрываясь в тёмно-зелёной озёрной воде. Где-то там внутри была комната, куда вчера ночью отвели Саске-куна. Никому, кроме Хокаге, не разрешили пройти дальше помещения, напоминающего вестибюль. Поэтому Сакура не знала точное местонахождение камеры, в которой держали Учиху, и уж тем более не была осведомлена, в каком состоянии и виде его там оставили. Она лишь надеялась, что Какаши-сенсей организовал всё в интересах подсудимого, а не шёл на уступки, соглашаясь с указаниями то Райкаге, то Шибуки. Компромиссы — это хорошо, но нужно уметь отстаивать свои интересы, и группа шиноби из Конохи здесь именно с этой целью. Поёжившись от пробежавшего по спине холодка, Харуно шмыгнула носом, в который раз осмотрев озеро и тропы, ведущие к помосту, где были привязаны лодки. Внезапно из-под воды показалась чья-то светловолосая голова, а за ней ещё одна, но с тёмными и короткими прядями. Эти двое осмотрелись, будто убеждались в том, что их не заметили жители, а затем вынырнули на поверхность и, обнаружив небольшой причал, направились к нему, уверенно подплывая к сооружению. Странно, что никто из шиноби Таки не встречал гостей, будто в деревню, столь ревностно охраняющую свой скрытый проход, вернулись коренные жители. Но Сакура присмотрелась и узнала по зелёной накидке и пшеничным волосам Цунаде-саму и шагающего вслед за ней Сая: бледного и с огромным свитком за спиной. Они выбрались на помост и поспешили в сторону здания, где проживал Шибуки. Как глава деревни, он должен был их встретить у водопада, но, видимо, Цунаде-сама знала о тайном проходе и в какой именно тоннель нужно нырнуть, чтобы попасть в Такигакуре, поэтому в эскорте не нуждалась. Поднявшись на носочки, Сакура вытянула шею, дабы не упустить из виду свою наставницу. Ей хотелось отправиться за ними, чтобы поговорить хоть с кем-нибудь, а то и вовсе просто послушать, о чём Цунаде-сама будет беседовать с Шибуки, но посреди озера вдруг появилась яркая вспышка света. Она сопровождалась проблесками молний и одним чётким ударом грома, точно техника телепортации. Харуно моментально позабыла о прибывших из Конохи и обратила внимание на удивительное явление. На площадке посреди водоёма стояло несколько шиноби, всё ещё озарённые ярким светом, будто в лучах невидимого прожектора. Присмотревшись, Сакура узнала центральную фигуру. Окружённый своими помощниками, гневно хмурящий кудлатые брови, на помосте стоял Райкаге, пристально изучающий дальний берег Такигакуре прищуренными чёрными глазами. На живот Сакуры будто упал камень. Она взволнованно обхватила пальцами перила, что были частью полукруглого балкона перед домиком, в котором разместились шиноби Конохи. Сердцебиение участилось, отдавая ритмичными ударами в ушах и висках. Харуно сглотнула ставший поперёк горла ком и поспешила осмотреть делегацию из Кумо. Рядом с Райкаге стояли знакомые, и не очень, лица: Даруи и Шии, которые были телохранителями Эя, находились по обе стороны своего лидера; ещё там была высокая девушка с пышной грудью и короткими желтоватыми волосами. Кажется, её звали Самуи, ведь именно она вместе с командой приходила в Коноху перед началом войны. Рядом с той куноичи стоял парень: высокий, мускулистый, вот только оттенок его волос напоминал больше пшеничный цвет, нежели лимонный, как у Самуи. Его имени Сакура не знала. Отряд шиноби Кумогакуре направился в сторону массивного дерева, видимо, не желая заниматься ерундой и бессмысленными разговорами с Шибуки. В груди Сакуры что-то ёкнуло. Там ведь находился Саске-кун! А что, если Райкаге не сможет сдержать свой гнев и отправится прямиком к тюремной камере Учихи, а затем, пока представителей других стран рядом нет, он попросту убьёт его? Данная мысль поселила в сознании Харуно страх и волнение, которые подталкивали её к незамедлительным и опрометчивым действиям. Она должна добраться туда и занять свою позицию: между Саске-куном и Райкаге. Она должна спасти Учиху от смерти, как и пообещала себе. Обернувшись, Сакура успела сделать только шаг в сторону ступенек, как была остановлена рукой Шикамару, который крепко схватил и сжал её предплечье. Нахмурив брови, Харуно подняла на него разгневанный взгляд, вдыхая едкий дым, который Нара выпустил вместе со вздохом. Он опустил сигарету и спокойно промолвил: — Неужели ты думаешь, что Саске оставили там без охраны? Его и Райкаге разделяет около сотни шиноби Такигакуре, все высококвалифицированные джоунины, находящиеся на своей территории. Им не позволят пересечься до начала суда, я более чем уверен в этом. — Но… — Сакура, никто не будет вершить над Учихой самосуд, — чуть нахмурил брови Шикамару. — Каге здесь собираются не для этого, и Лорд Эй прекрасно осознаёт, насколько рискованно в таком окружении давать волю своим эмоциям и личным мотивам. — Во сколько начало суда? — немного расслабив плечи, спросила она. — В течение следующих трёх часов все Каге должны прибыть в деревню. Суд начнётся ровно в пять часов вечера. — И решение мы узнаем сегодня, да? — Если не возникнет никаких непредвиденных заминок или проблем с процессом — да. Кивнув, Сакура потупила взор, скрестив руки под грудью. Да, было глупо вот так нестись на помощь Саске-куну. На что она в таком положении вещей способна? Против Райкаге и его шиноби ей одной не выстоять, а без силы Бьякуго так подавно. Но это был импульс, которому Сакура бездумно каждый раз подчинялась. Это чувство присутствовало в ней ещё с детства, и что бы она ни делала, как бы ни старалась подавить в себе проблески симпатии и заботы об Учихе — вот так сразу откреститься от него не получалось. Для того, чтобы отвыкнуть от этих чувств, требовалось время, и сколько лет понадобится, Сакура не знала. Повернув голову в сторону вида на озеро, она заметила на помосте новую прибывшую в Такигакуре группу шиноби. В этот раз там стоял Казекаге Гаара, рядом с которым находились Канкуро и Темари, а позади них ещё парочка джоунинов. Над толщей воды плавно парило небольшое облако из песка, медленно растворяясь в воздухе. Сакура присмотрелась к Казекаге: в день похорон Наруто он был к ней добр, интересовался её мнением насчёт Саске-куна. Прислушался ли он к её словам, займёт ли сторону защиты подсудимого? Было сложно сказать, и Харуно старалась напрасно не надеяться на его стопроцентную поддержку в этом деле, ведь Гаара обязан действовать в интересах своей страны, а не поддаваться импульсам и эмоциям. Он ведь не за красивые глаза получил должность Казекаге в таком юном возрасте: Гаара был рассудительным и мудрым не по годам человеком. Наруто оставил на нём след своих дружеских уз и заботы, и теперь Сакура лишь надеялась, что Гаара не забудет об этом и поможет спасти того, кто был дорог Узумаки при жизни. Харуно вздохнула, наблюдая за Казекаге, который обернулся к дереву в центре озера и неспешно направился туда, видимо, дожидаться в зале суда прибытия Цучикаге и Мизукаге. Ещё несколько часов — и начнётся судебное заседание. От осознания этого легче не становилось.* * *
Внутри необъятного ствола оказалась целая система коридоров, имеющих круглую форму, точно их просверлили огромной насадкой. Стены были гладкими, покрытыми защитным веществом, и когда Аоба-сан задал вопрос насчёт этих проходов, мол, зачем жители Таки навредили такому древнему растению, один из помощников Шибуки ответил, что дерево по-прежнему живое и что специалисты в сфере экологии следят за здешней флорой и фауной. Почему-то Сакура не была удивлена, ведь она ещё в том подводном тоннеле заметила уровень чистоты воды, а позже отсутствие в деревне неухоженных лужаек и садов. Больше не затрагивая даже самые безобидные темы для разговоров, шиноби Конохи неспешно передвигались в полутёмном проходе вслед за Шибуки. Звуки шагов эхом отбивались от деревянных стен, и Сакура почему-то на мгновение ощутила себя кротом: в этом тёмном лабиринте можно с лёгкостью заблудиться, поэтому неудивительно, что им потребовался проводник. Впереди, в длинном белом плаще и красной шляпе, шёл Какаши-сенсей, а за ним Цунаде-сама и Морино-сан. Хокаге первым покинет группу Листа, присоединяясь к судьям в небольшой комнатушке, находящейся рядом с залом, а позже они вместе будут сидеть за столом. Позади Сакуры передвигались Аоба-сан и Шикамару, в руке которого была записная книжка, полная заметок по делу Учихи. С момента прибытия в Таки Сая нигде не было видно, что Сакура заметила и о чём помалкивала. Вполне возможно, что ему поручили какое-то задание. И, собственно, подсудимого, как им объяснил Шибуки, в зал приведут отдельно, чтобы все стороны процесса оставались нейтральными по отношению к Саске-куну, то есть не показывали излишнюю опеку или, наоборот, чтобы не глумились. С целью избежать ещё большего напряжения, его в зал суда доставят шиноби Таки. В конце прохода виднелся свет, и Сакура невольно вспомнила тот день, когда они уже в обновлённом составе команды номер семь наконец отыскали логово Орочимару, где, по новым данным, находился Саске-кун. Тогда Сай первым нашёл Учиху, и только после внезапного взрыва, прозвучавшего впоследствии их столкновения, Сакура, а вслед за ней и Наруто, кинулась в сторону места, где всё произошло. В тот день коридоры в подземном пристанище змеиного Саннина были так же тускло освещены, а яркий дневной свет в конце прохода в идентичной манере разил, заставляя щуриться, и притягивал, будто Харуно не могла не добежать до конца, точно ей было необходимо увидеть Саске-куна. Свет, что пробивался из зала суда и немного озарял конец коридора, напоминал Сакуре тот день: сейчас они пройдут в то помещение, а там, в окружении недругов и вооружённых до зубов шиноби, их будет ждать Учиха. Разум на почве волнения подбрасывал самые разные образы и фантазии предстоящей встречи, из-за чего Сакура начинала излишне путаться в чувствах и мыслях. Несколько раз моргнув, она прогнала воспоминания прочь, сосредотачиваясь на реальности. В этот раз Саске-кун нуждался в помощи своих друзей; в этот раз ситуация совершенно иная и не в его пользу, так что волноваться о том, что Учиха сбежит, нет смысла. Переживать можно лишь об одном: как бы его, гордо идущего по тонкому и острому лезвию, не толкнули, способствуя фатальному исходу. Для этого Сакура намеревалась выложиться на полную, изложить все факты в пользу Саске-куна максимально чётко. Она уже сотни раз прокручивала у себя в голове ответы на вопросы Шикамару, но трепещущее волнение не позволяло испытывать абсолютную самоуверенность. Но она обязана выглядеть стойкой и непоколебимой. От её показаний зависело многое. Вытянув шею и расправив плечи, Сакура прошла вслед за Цунаде-самой в огромное круглое помещение, освещённое, казалось, дневным светом, что просачивался точно столбом лучистой энергии сквозь кроны древнего дерева. Раскрыв рот от удивления, Харуно машинально шагала вслед за остальными, рассматривая зал суда. Будто огромное дупло, эта комната была циркулярной, с ровным полом и скромной мебелью. Деревянные стены были гладкими, выгнутыми дугой, словно помещение имело форму капли, и тянулись ввысь, сужаясь ближе к отверстию, сквозь которое пробивался свет. Присмотревшись, Сакура увидела сотню прозрачных стеклянных бутылок, привязанных проволокой к веткам. Внутри каждого свисающего сосуда находилось что-то, светящееся белым светом, будто растение или какой-то другой организм. Всё же специалисты в сфере экосистемы этой уединённой деревни придумывали странные аппараты, и это было похвально. Оторвав взгляд от светильника, Сакура поспешила занять своё место на одном из деревянных стульев, ряд которых находился по правую сторону длинного стола. Формой тот напоминал подкову, разделённую на три части небольшими проходами. В изогнутом отрезке стола, что находился на возвышенной платформе прямо напротив входа в зал суда, было всего пять кресел с высокими спинками, а значит, там будут сидеть Каге. В тени виднелся ещё один проход, наверное, в ту комнатушку, где Каге должны дожидаться начала судебного процесса. Также то помещение могут использовать для совещаний, если вдруг между судьями возникнут разногласия и им придётся обсудить компромиссы. Всё это вполголоса прошептал идущий рядом с ней Аоба-сан. С левой стороны зала находился стол, где сидела сторона обвинения. Сакура мельком осмотрела тех шиноби и не была удивлена, когда увидела там Самуи, а рядом с ней — Шии и остальных. По периметру помещения стояли скамейки, на которых уже сидели гости, прибывшие с Мизукаге, Казекаге и Цучикаге. Среди них Сакура заметила знакомое лицо: самурай и Даймё Страны Железа — Мифуне-сама. Его присутствие было неожиданностью, ведь, как они считали, судить Саске-куна будут лишь Каге, и другие члены Шиноби Ренгогун, — а Страна Железа была единственным незаинтересованным лицом в деле, — не имели никакого отношения к данной политической проблеме. Сглотнув недоумение, Сакура мельком осмотрела сидящего рядом Шикамару. Тот внимательно изучал каждого из присутствующих, наверное, делая какие-то выводы и предположения касательно их роли в процессе. Присутствие самурая Нару особо не волновало. Поискав взглядом Какаши-сенсея, она вовремя вспомнила, что он уже скрылся в задней комнате вместе с остальными Каге, но сердце всё же на секунду ёкнуло, словно остановилось от испуга при мысли о том, что Какаши-сенсея не было рядом. Выдохнув, Сакура попыталась успокоиться. Всё в порядке, всё под контролем. Она помнила всё, что должна была сказать во время допроса свидетелей. Шикамару распланировал её показания до мелочей, даже пытался объяснить Сакуре, с какой именно интонацией и выражением лица она должна отвечать на вопросы, чтобы произвести необходимое впечатление на судей. Она без затруднений запомнила свою роль, но осталось пройти к той небольшой трибуне для выступлений и под давлением многочисленных взглядов изложить всё так, как запланировано. От одной мысли по телу пробежал табун неприятных мурашек: Харуно уже чувствовала на затылке взгляды Пяти Каге, и от этого ощущения хотелось спрятаться. Единственное, что её останавливало от опрометчивых поступков и сдерживало от нервного срыва: рядом будут люди, которые ей помогут и поддержат в трудный момент. Её самообладание не крошилось лишь потому, что она была намерена дойти до конца и приложить руку к спасению Саске-куна. Она пообещала и не может остановиться в шаге от цели. Сжав вместе колени, Сакура подняла голову как раз вовремя, чтобы заметить, как Мифуне-сама направился к трибуне, поворачиваясь лицом к присутствующим. Его чёрные глаза осмотрели обе стороны, а вежливое, выжидающее молчание вмиг утихомирило аудиторию. — Так как это первый судебный процесс над нукенином после создания Шиноби Ренгогун, а в своём роде этот суд и вовсе уникальный, ведь никогда ранее в истории подобного обвинения не было выдвинуто ни одному ниндзя, я, как незаинтересованный член альянса, буду руководить данным процессом, чтобы позволить сторонам защиты и обвинения, а также остальным шиноби Пяти Великих Наций сосредоточиться исключительно на достижении единого вердикта. Спокойный голос Мифуне-самы вытеснил доселе звонкую тишину в помещении. Он, казалось, пронзал бдительным взглядом каждого человека в зале, отчего вдоль позвоночника неприятно щекотало. Самурай еле заметно кивнул, и шиноби Такигакуре, что стояли у входа, моментально отреагировали, скрывшись в тени прохода; их шаги через несколько секунд стихли, и Сакура мысленно обрадовалась: значит, Мифуне-сама не будет шестым судьёй. Она уже боялась, что им придётся убеждать не только Мей и Ооноки, но и его. Благо стратегия Шикамару оставалась неизменной. Выдохнув, Сакура обратила внимание на изогнутый дугой стол судей, за креслами которых начали появляться фигуры в белых накидках и шляпах. Каге остановились у своих мест, и Харуно заметила находящегося рядом с Мизукаге, которая стояла с левой стороны от Казекаге, Какаши-сенсея. Центральное место, к удивлению, занимал Гаара, с правой стороны от которого в воздухе витал старик Цучикаге, и последним был Райкаге. Лорд Эй сидел у прохода, разделяющего стол-подкову; его кудлатые брови были нахмурены в недовольстве, а глаза прищурены. Рядом, на краю стола стороны обвинения, сидел Даруи, пристально высматривающий что-то в тёмном проходе. Через мгновение Сакура услышала приближающиеся шаги и повернула голову в сторону входа в зал; видимо, Даруи услышал шорох одежды раньше остальных. — Встать, суд идёт, — ровным голосом промолвил Мифуне-сама, и все одновременно поднялись на ноги. Под скрип стульев и бормотание в помещение ввели Саске-куна. Его руки были связаны за спиной. Тело больше не сдерживала смирительная рубашка, а на глазах не было повязки с печатями. Он шёл с высоко поднятой головой, равнодушно созерцая стоящих напротив Каге. Учиха не обратил внимания на присутствующих: столы по обе стороны прохода и скамейки, на которых сидели шиноби, были для него точно несущественными. Шиноби Такигакуре подвели его к деревянному стулу, грубо усадив туда, а затем, распустив верёвки, выровняли руки Саске-куна и положили их поверх подлокотников, приковав цепями. Его ноги зафиксировали в идентичной манере, и шиноби вернулись на своё место у единственного выхода из зала. Сакура под столом нервно теребила край кофты, присматриваясь к профилю Учихи. Он же немного откинулся на спинку стула, и если бы обстоятельства позволяли, то вовсе сидел бы удобно, в какой-то мере даже вальяжно, бесстрашно встречая взгляд каждого Каге. На этой мысли Сакура взглянула на Райкаге, что буквально испепелял своим взором Саске-куна. Но та ярость была видна лишь в его тёмных глазах. Если не присматриваться, то Лорд Эй выглядел суровым, собранным и готовым к длительной дискуссии. — Первое заседание Верховного Суда Шиноби Ренгогун объявляется открытым, — нарушил тишину Мифуне-сама, и сидящий рядом с Шибуки человек в очках и с раскрытым перед ним свитком начал поспешно записывать эти слова. — Сторона обвинения: Лорд Эй, он же Йондайме Райкаге и Верховный Лидер Шиноби Ренгогун. Сторона защиты: Хатаке Какаши, он же Рокудайме Хокаге. Подсудимый: Учиха Саске, нукенин, член организации Акацуки, последний из клана Учиха. В качестве представителя стороны обвинения: Самуи; в качестве представителя стороны защиты: Нара Шикамару. Прошу всех занять свои места. Скорость, с которой по поверхности бумаги секретарь Шибуки водил ручкой, была чуть ли не молниеносной. Следуя указаниям Мифуне-самы, все в зале сели на свои места: Каге возвышались над остальными, но почему-то со стороны казалось, что они просто нависали над Саске-куном, словно их могущество и влияние на его судьбу должно было оказывать психологическое давление, чего, к сожалению, не происходило. Учиха выглядел абсолютно спокойным и уверенным, словно был не подсудимым, а просто слушателем в этом процессе. Он всем своим видом показывал, что ни печати на теле, ни тюрьма его не сломали. Конечно, немногим было известно, что в таком отличном здравии Саске-кун пребывал лишь благодаря своевременным и тайным действиям Какаши-сенсея, но раскрывать это на суде шиноби Конохи не собирались. Райкаге должен был увидеть, насколько сложно сломать и подчинить последнего из клана Учиха, и сейчас он это наблюдал и, разумеется, не был доволен таким внешним видом Саске-куна, чьей маске невозмутимости можно было аплодировать. Но Сакура старалась не зацикливаться на нём или на своём волнении, что всё не отпускало, сковывая мышцы и дыхательные пути морозом. Она хотела сохранить ясный разум, чтоб качественно выполнить свою часть работы. С каждой минутой приближался миг, когда Шикамару вызовет её на трибуну в роли свидетеля. Она не боялась или, может быть, просто думала, что нет, ведь сердце сжималось до боли, а пальцы похолодели, видимо, от нервов. Сакура сглотнула ком, подняв голову, чтобы осмотреть стол судей, и встретила взор Какаши-сенсея. Он смотрел прямо на неё, не разорвав зрительный контакт, когда она неуверенно нахмурила брови. Его шляпа лежала перед ним, точно как и у остальных Каге, а руки он держал сложенными в замок перед собой, опираясь локтями на поверхность стола и скрывая нижнюю часть лица. Сакура несколько раз кивнула, будто сама себе, уповая на то, что Какаши-сенсей расшифрует немое «со мной всё в порядке» и не станет беспокоиться. Сейчас его абсолютного внимания требовал Учиха, а не она. В ответ Хатаке лишь прикрыл веки, еле заметно кивнув, будто отвечал ей на то сообщение. Он выглядел грозным, настроенным на нелёгкую дискуссию. Давно она не видела этого серьёзного выражения лица, может, ещё на войне, а значит, ситуация была крайне напряжённой, и это ощущалось в комнате, словно невидимое электричество задевало каждого присутствующего. Вдохнув пропитанного запахом опилок воздуха, Сакура прислушалась к словам Мифуне-самы. — Первым слово предоставляется стороне обвинения. Самуи-сан, прошу выйти сюда и огласить судьям список обвинений против Учихи Саске. Из-за стола напротив поднялась Самуи, взяв в руки свои записи. Она с высоко поднятой головой направилась к трибуне для выступлений и, заняв место Мифуне-самы, с тихим хлопком положила на деревянную подставку бумаги. Сакура пристально наблюдала за её действиями, пыталась по мимике определить хоть какие-нибудь подсказки к тому, в каком настроении пребывала Самуи, ждала ли их сокрушительная речь, или же она поленится и просто монотонно прочтёт всё, что было перед глазами. Но вряд ли Райкаге выбрал бы её спикером, если бы не был уверен в том, что Самуи сможет донести до остальных Каге его видение и позицию. В таком случае, её речь будет колоритной, аргументы неоспоримыми, а их описание красноречивым. От одной мысли о том, что сейчас на Саске-куна буквально выльется тазик преувеличенных обвинений, становилось тошно. По телу волнами передвигался жар, и Сакура ощущала, насколько горячими стали её щёки от бесконечных переживаний. Она сжала колени вместе, потупив взгляд, чтоб не поддаваться давлению посторонних взглядов. Шикамару знал, что делал, а значит, нужно ему верить, да и Какаши-сенсей не был глупцом. Эти шиноби были самыми мудрыми в Конохе, и она должна доверять их инстинктам. Размышления Харуно прервал наполненный режущим слух холодом женский голос: Самуи говорила в строгой манере, каждое слово кололо как иголка. — Учиха Саске обвиняется в следующих преступлениях, совершённых непосредственно против Страны Облака: незаконное проникновение на территорию страны, нападение на джинчуурики восьмихвостого в составе преступной организации Акацуки; похищение и попытка извлечения хвостатого из тела Киллера Би. Проникновение в Страну Железа, проникновение на заседание Гокаге Кайдан, нападение на Каге; нанесённая Йондайме Райкаге травма руки во время сражения, из-за чего Лорд Эй лишился конечности… На этих словах Сакуре вдруг захотелось в голос раздражённо возразить. До чего же мелочные! Шиноби всех стран и рангов каждый день сражались и получали травмы, а некоторые становились калеками на всю жизнь, в то время как другим, например Какаши-сенсею, везло, и не единожды. В первый раз ему приживили глаз Обито Учихи, из-за чего он прославился на весь мир как Копирующий Ниндзя, а во второй раз Наруто восстановил эту часть тела своими способностями. Потеря руки ещё не конец света, а для такого человека, как Каге, — совсем не беда. На войне Лорд Эй доказал, что даже без одной руки он мог продемонстрировать силу и мощь, достойные восхищения, вселяющие страх во врага. Но, видимо, сторона обвинения решила закрыть глаза на гордыню и перечислять всё, что могло считаться преступлением. Это было их правом, хоть Сакура и считала такой подход несправедливым. Нахмурив брови, она продолжила слушать перечень совершённых Саске-куном поступков, в этот раз уже не касающихся исключительно Страны Облака или окружения Райкаге. — Помимо преступлений, учинённых против нашей страны, Учиха Саске также обвиняется в следующем: в связи с одним из Легендарных Саннинов, Орочимару, который был его наставником и которого подсудимый воскресил, не исключено, что с выгодой для себя. Всем известен тот факт, что Орочимару не сотрудничает ни с одной страной и в прошлом был причиной не одного политического конфликта. Ещё Учиха обвиняется в смерти Героя Пяти Наций, Узумаки Наруто, также известного как джинчуурики девятихвостого зверя Кьюби. Впоследствии был утерян хвостатый, который неизвестно когда и где объявится в будущем; учитывая, что без джинчуурики Кьюби обрёл свободу и может разрушать деревни когда и сколько угодно, в будущем гибель Наруто Узумаки понесёт за собой катастрофические последствия для мира шиноби. Вдобавок Учиха Саске обладает Кеккей Генкай — Шаринганом, — который способен контролировать всех хвостатых зверей. Этот факт подводит нас к последнему пункту обвинений… Сакура не была уверена, что её глаза могут расширяться ещё больше, но с каждым промолвленным словом она чувствовала, как где-то на затылке щипал мороз от осознания одного: обвинения Райкаге переходили на личность. Она не удивилась бы, если бы Самуи в конце своей речи произнесла что-то наподобие «Учиха Саске не может продолжать ходить по Земле, потому что он, собственно, наследник клана Учиха». Такое утверждение и обвинение было абсурдным, и Сакура очень надеялась, что остальные Каге это поймут, ведь нельзя обвинять человека в том, чего он не выбирал. Это как придираться к Райкаге из-за цвета его кожи или к ней самой из-за розового оттенка волос. Саске-кун родился в этом клане, и он ничего не мог поделать с тем фактом, что его предки, в особенности Мадара Учиха, не были законопослушными шиноби. Он, разумеется, и сам сделал много чего незаконного, но нельзя же взваливать грехи всех мёртвых Учих на его плечи лишь потому, что они разделяли кровь, фамилию и уникальный Кеккей Генкай. Но почему-то Сакура очень чётко видела, что такая логика не остановит Лорда Эя. Он определённо намеревался отыграться на последнем из рода Учиха за всех его родственников, тем более причин было хоть отбавляй. Оставалось уповать на то, что остальные Каге будут более адекватными и благоразумными касательно этих обвинений. — Учиха Саске своими поступками доказал, что он унаследовал дурную славу своего рода: как показывает история, члены клана Учиха почти всегда находились в эпицентре конфликта, который в большинстве случаев разжигался непосредственно ими. Хороший пример этому Мадара Учиха, которого в своё время победил Хаширама Сенджу; затем известный нам Обито Учиха, который много лет руководил преступной организацией Акацуки, охотившейся на джинчуурики. Обито развязал недавно завершившуюся войну: стоит ли об этом напоминать? Наследие Учих создаёт больше проблем в мире шиноби, чем члены этого клана приносят пользы, — спокойно и всё так же с холодом в голосе говорила Самуи. — И последнее: наделённый новыми способностями, в особенности Риннеганом, о свойствах которого нам мало что известно, Саске Учиха представляет для всех наций угрозу. Нет гарантий того, что даже в заточении мы сможем сдерживать его Кеккей Генкай. Такие сильные печати будет сложно контролировать, и ни один специалист не может поручиться, что они со временем не ослабеют и что Учиха не вырвется из заточения, попутно уничтожая тех шиноби, которых посчитает врагами. Спасибо за внимание. Всё, что Самуи произнесла в последние минуты, вызывало в теле Сакуры лишь напряжение, и хотелось просто встать и протестовать. Но она понимала, что это будет грубым нарушением процедуры, ведь ей никто не давал слова, да и церемониться с ней никто не будет: шиноби Таки попросту выведут её из-за зала суда, и Шикамару потеряет свидетеля. Тем не менее, последние обвинения звучали как бред сумасшедшего. Саске-кун был представлен публике как неуравновешенный убийца, который только и выжидал подходящего момента, чтобы вырваться на свободу и убить всех, кто приложил руку к его заточению. Сакура искренне сомневалась, что он хоть раз думал о подобном, но всё же убедить судей должен Шикамару, ведь они послушают лишь правильно изложенные доводы стороны защиты. Ещё ни одна впавшая в истерику женщина не выигрывала суд, поэтому Сакура сглотнула ком обиды за Саске-куна, сосредотачиваясь на том, что происходило дальше. — Допрос свидетелей? — обратился к Самуи сидящий рядом с Шибуки Мифуне-сама. — Для рассмотрения перечисленных вами обвинений требуется как минимум трое свидетелей, которые смогут подтвердить тот или иной факт. Вы можете предоставить такого рода доказательства вины подсудимого? — Да, у нас есть свидетели, — кивнула та, осмотрев зал апатичным взглядом. — Я вызываю на допрос стороны обвинения Даруи, Шии и Сакуру Харуно.