I wanna feel Like I'm close to something real I want to find something I've wanted all along Somewhere I belong. Я хочу почувствовать, Что я близок к чему-то настоящему. Я хочу найти то, чего я всегда хотел — Там, где моё место. Linkin Park — Somewhere I Belong
— Ты должна понимать, что любое твоё неосторожное, не обдуманное досконально действие может навредить психике пациента. Ты посчитаешь, что ничего даже не сделала, а человек воспримет эту идею, возможно, как губительную, и тогда придётся либо работать усерднее, чтобы вытащить его из пропасти, либо разгребать последствия своей неосторожности. Поверь, фатальный исход — это то, что мы пытаемся предотвратить в нашем деле, поэтому тебе придётся тщательно анализировать ситуацию, ответы на вопросы, жесты, мимику пациента. Фатальный исход в нашем деле, как и в профессии полевого медика, — это провал, крах. Ты не сможешь жить с этим, поэтому постарайся не делать глупостей и, если вдруг не уверена в чём-то, спроси меня. Ямада Лан напоминала Сакуре боевого командира, может, потому что произнесла свою речь, казалось, собранным в тугой узел голосом, а может быть, потому что во время разговора любила держать руки за спиной, наматывая круги в своём кабинете. Она была высокой и стройной женщиной с длинными чёрными волосами, светлой кожей и глазами фиолетового оттенка. Её пронзительный взгляд всегда подчёркивали прямоугольной формы очки в железной оправе, а на губах красовалась помада тёмно-сливового цвета, что очень гармонично подходила под общий образ. Белый халат всегда был строго застёгнут; ещё Ямада-сан никогда не выпускала из рук свой блокнот и ручку. Этой твёрдостью и воинственностью она напоминала Сакуре Цунаде-саму, а значит они сработаются, ведь не все ученицы справлялись с брутальными тренировками Годайме Хокаге. Главное, что Какаши-сенсей сдержал своё слово и представил Сакуру этой женщине. С остальным она разберётся сама, докажет, что способна на многое, и в первую очередь поможет Хинате выздороветь, ведь помощь другу в какой-то мере теперь стояла для неё в приоритете. — Пока что ты будешь наблюдать за моими действиями, — продолжила Лан. — Запоминай, делай выводы, а после я разрешу тебе заниматься с пациентами. Начинать будешь с лёгких случаев. Советую также взять в библиотеке вот эти книги, — она протянула бумагу, на которой до этого что-то писала. — Постарайся запомнить признаки, по которым определяют психические расстройства. — Хорошо, — кивнула Сакура, спрятав список учебников в карман халата. — Вопросы? — подняв на неё взор, спросила Ямада-сан. — Скорее, не вопрос, а небольшая просьба, хоть я не вправе просить о подобном, — ответила Сакура, сглотнув робость. — Хината Хьюга является моей подругой. Я не знала, что у неё такие… трудности с душевной болью, так как достаточно долгое время отсутствовала. На этой неделе я повстречала её на кладбище, и Нацу-сан рассказала мне обо всём. Я знаю, что вы помогаете Хинате… Ямада-сан молча слушала, рассматривая свою записную книжку. Иногда Сакуре казалось, что эта женщина лишь делала вид, будто выслушивала своих стажёров, а на самом деле занималась чем-то другим, но при этом Лан отвечала на их вопросы, точно не пропускала мимо ушей ни звука. У неё была странная привычка долго молчать, словно она тщательно обдумывала свои слова, прежде чем озвучить их. Сакура списывала такое поведение на машинальность: наверное, Ямада-сан настолько привыкла к обществу людей с расстройствами психики, что, даже будучи рядом со своими сотрудниками, не изменяла подходу анализировать собеседника и думать, прежде чем отвечать. Наблюдая за ней, Харуно пыталась не звучать как избалованная ученица двух Хокаге, которая попала в этот кабинет по просьбе одного из них и которая с порога требовала привилегий. Она посчитала, что лучше с самого начала рассказать о своих интересах, чтобы продвигаться по пути, который ей был важен. Лан не глупая и сразу должна понять, что к чему. — Понимаю, — наконец ответила она. — Ты бы хотела заниматься делом Хинаты, чтобы помочь ей, и это очень благородно с твоей стороны. Хокаге-сама говорил мне, что ты также будешь заниматься детской клиникой — детьми-сиротами, которые стали таковыми после войны. Этот проект — большая ответственность, и прежде чем я поставлю свою подпись на какой-то бумаге, которая будет подтверждать, что ты справишься с нагрузкой и стрессом, я должна быть уверена, что это действительно так. К Хинате я тебя не допущу без небольшого предварительного экзамена и интенсивной практики. Есть некоторые критерии, по которым ты будешь оцениваться, прежде чем сможешь общаться с Хинатой, а это значит, что тебе запрещено навещать её в своё свободное время, — пронзив Сакуру прищуренными глазами, продолжила Лан. — Я понятно всё истолковала? — Да, но можно спросить почему? — Самым большим заблуждением и непрофессионализмом в нашем деле является чувство, которое мы испытываем по отношению к сидящему перед нами пациенту. Скажем, намного легче работать с незнакомцем, чем с тем, кто тебе друг: ты будешь путаться в том, что для тебя важнее, потому что знаешь этого человека и не сможешь адекватно проанализировать ситуацию. Ваши отношения, ваша история и знакомство — это преграда, которая будет тебя ослеплять, подталкивать к принятию неверных решений, и это может изрядно навредить пациенту. Вслушиваясь в голос своей новой наставницы, Сакура жадно проглатывала каждое слово, точно смысл произнесённого должен был засесть глубоко в её голове. Ямада-сан была, разумеется, права. Чувства мешали принимать здравомыслящие решения как на поле боя, так и в кабинете психолога. Желание помочь Хинате было вызвано не только перспективой в карьере, которую Сакура увидела в тот день на кладбище всего на мгновение, но по большей части сочувствием. Она, как друг, хотела помочь Хьюге пережить эти горькие потери и была готова сделать для этого всё, даже высказать своё мнение в лицо отцу Хинаты, чего пока, к счастью, не сделала. Однозначно, что для того, чтобы помочь кому-то выбраться из внутренней пропасти, необходимо знать, что делать, и в первую очередь не руководствоваться эмоциями. Эти принципы были идентичны стандарту «идеального шиноби», который по приказу должен быть способен убить родного человека, откинув в сторону все чувства и узы. Сакура понимала, что ей пыталась сказать Лан: если при разговоре с Хинатой она вдруг переключится на какие-то чувства, эмоции или проявит неуверенность в своих словах и действиях — конец сеансу. Её больше не допустят до этого дела, а Сакуре было важно, чтобы Лан дала зелёный свет её идее с клиникой. Душевные травмы человека намного деликатнее физических. Сакура помнила, как во время сражений на войне могла клокотать от гнева или переживаний за друзей, но при этом лечить чью-ту кровавую рану, ведь её контроль чакры был на высоте, а в этом деле данная способность на начальных стадиях лечения фактически не решала ничего. В контакте с пациентом будет лишь она и те слова, которые ей придётся тщательно подбирать, чтобы разговорить замкнутого в себе собеседника. Определённо, Сакуре нужен опыт, и немало, чтобы добиться цели. Глядя на Лан, которая в довольно молодом возрасте сделала себе имя, известное во всех больших нациях, Сакура понимала, что, в принципе, всё осуществимо — просто необходимо трудиться не покладая рук, защищать перед обществом медиков свои идеи и не отступать от своих принципов. — Для того, чтобы ты попрактиковалась во всём, о чём я говорила, я подписала разрешение на спецзадание, — продолжила Ямада-сан, протянув руку к стопке бумаг на своём столе. — В чём суть этого задания? — спокойно спросила Сакура. — Мои сотрудники тесно работают с государством Страны Огня, в том числе с Хокаге, как ты уже поняла. После завершения войны и переоборудования новой тюрьмы Конохи совет Каге принял решение, что все заключённые будут раз в год проходить медосмотр: специально уполномоченные врачи из Центрального Госпиталя Конохи будут проводить обычный осмотр физического состояния заключённых, а специалисты из моего отдела психиатрии будут заниматься психологическим анализом этих людей. Я избрала двоих шиноби, которые в этом году отправятся в тюрьму, а ты пойдёшь вместе с ними в качестве наблюдателя. Я считаю, что для тебя это будет отличным опытом, Сакура. Постарайся выжать из этой возможности все соки. — То есть я буду молча стоять в углу и наблюдать? — вскинула бровь Харуно. — У тебя есть список учебников, — усмехнулась Лан. — Ознакомься с темами, которые я отметила, а на практике, которую ты будешь на следующей неделе отбывать в тюрьме в составе группы медиков, я хочу, чтобы ты попыталась применить свои знания. Если заключённый кажется тебе полностью здоровым психически во время теста — отлично, а если нет — попытайся поставить диагноз. Это всё неофициально, собранная тобою информация только для нас, чтобы я могла понять ход твоих мыслей и понять, над чем работать, а в чём ты уже преуспеваешь. — Ясно, — кивнула Сакура. — Тогда я пойду в библиотеку, возьму те книги и примусь за прочтение. Вам от меня ещё что-то нужно сегодня? — Нет, занимайся, — ответила Ямада-сан, потупив взор на свой блокнот, явно более не заинтересованная в разговоре. — Жду тебя завтра в девять утра в шестом кабинете. Будешь наблюдать. — Хорошо, до свидания. Поспешив к выходу, Сакура спрятала свою записную книжку в карман халата, поправляя непослушные локоны, что во время беседы с Лан щекотали оголённую шею. Она хоть пока и не была специалистом в этом деле, но логику своей новой наставницы понимала, может, даже лучше, чем сама Ямада-сан. Медосмотр в тюрьме не пугал Сакуру — такое вряд ли бы её смутило даже в семнадцать лет, а вот тот факт, что за теми стенами находился особенный для неё человек, — это другое дело. Знала об этом Лан или нет, но проверка нервов нового стажёра была налицо: Сакура, вероятнее всего, увидится с ним, и вот в чём заключался тест. Сможет ли она совладать со своими эмоциями, встретив Саске-куна столько лет спустя? Это была просто догадка, но, скорее всего, именно этого добивалась Лан: Сакуре необходимо доказать, что она могла быть беспристрастной, чтобы в будущем иметь возможность заниматься тем, чем ей хотелось. Справедливое испытание, и Харуно намеревалась добиться успеха, учитывая, что со стороны Учихи можно ожидать одного: абсолютного игнорирования её персоны и молчания. Саске-кун сам упростит ей задачу, и на этом спасибо. Она не собиралась с ним беседовать, ведь прекрасно помнила их последнюю встречу. После проведённых в Суне лет Сакура многое переосмыслила, в том числе своё отношение к этому человеку. Не было смысла стучать в дверь, что была навеки заперта. Саске-кун сам расставил все точки над «і», когда прогнал её, когда обидел. К последнему Сакура была привыкшей, а вот полностью простить его за такое поведение глубоко в душе не могла. Наверное, всему виной гордыня, которой она обзавелась в Стране Ветра. Было нелегко вспоминать слова Учихи, а ещё больше не хотелось каждый раз чувствовать в груди этот болезненный укол, который Сакура испытывала в мгновения размышлений о Саске-куне. Полное безразличие — вот чего от неё требовала новая работа, да и рутина, приевшаяся ещё в Суне. Она не могла позволить своим эмоциям разрушить то, что наконец собралась построить. Да и вполне вероятно, что Саске-кун её даже не узнает; необязательно привлекать к себе внимание — необходимо просто молча выстоять в углу, пока помощники Лан проводят тест. Толкнув рукой дверь больницы, Сакура вздохнула. Разумеется, все эти мысли появлялись в её голове лишь с одной целью: она успокаивала себя как могла, ведь Ямада Лан всего за две встречи слишком многое перевернула вверх тормашками. Сакура считала, что никогда больше не увидит Учиху Саске, но вот её поставили перед фактом, что на следующей неделе она побывает в его изолированной камере. Это был всего лишь домысел, она не могла утверждать, что особо опасные заключённые также будут проходить медосмотр, но из слов Ямады-сан можно было сделать именно такой вывод: раз все, то все, а значит Учиха не исключение. От одной мысли об этом ноги невольно подкашивались, дрожали, но Харуно продолжала уверенно шагать по аллее в сторону библиотеки, так как понимала, что не могла себе позволить дать слабину или хоть как-то свернуть с намеченного пути. Слишком долго она возилась со своими чувствами, и возвращаться в то неопределённое, потерянное состояние не хотелось. У неё был план, была цель, и если ради достижения желанного придётся ещё раз встретиться лицом к лицу с Саске-куном, то она готова это сделать. Если подумать, то Учиху в своё время не остановило ничто — он был готов убить любого, кто мешал ему добиться задуманного. Возможно, такой подход был в каком-то смысле успешным. Саске-кун ведь зашёл далеко, даже слишком. Вздохнув, Сакура осмотрела улицу. Какие-то мужчины снимали декорации, которые ещё недавно Ино распорядилась прикрепить в честь весеннего фестиваля. Харуно помогала друзьям с подготовкой, но так и не явилась на само мероприятие, посчитав, что веселье и танцы несильно вписывались в её планы на этом этапе жизни. Ино на неё разозлилась, что в последнее время было в их дружеских отношениях нормой. Как оказалось, она хотела познакомить Сакуру с какими-то парнями, что учились в Конохе по обмену из Страны Воды. После этого заявления Харуно была даже рада, что не пошла на фестиваль, так как терпеть не могла, когда её пытались свести с кем-то. Она понимала, что Ино беспокоилась, родные — тоже, но это не значило, что им было дозволено тащить Сакуру знакомиться с кем попало. В этом мире было, к счастью, много других интересных вещей, которыми Харуно хотела заниматься, — не думать же ей только о браке. Правда, звучали такие доводы, как сказала Ино, слишком высокомерно, и несло от этих верований феминизмом, независимостью, но Сакура ничего не могла с собой поделать. Сейчас в её жизни нет времени для любви, свиданий и глупых обещаний. Мало кто понимал её убеждения, поэтому споры на данную тему обычно заканчивались ничем. Каждый оставался при своём мнении, что вполне устраивало Сакуру. Единственный, кто не пытался выдать её замуж за иностранца или изменить её планы на жизнь, — Какаши-сенсей. Он, наоборот, поддерживал стремления Сакуры, помогал как мог, и только в его обществе она чувствовала себя нормальным, адекватным человеком. Вспомнив о наставнике, Харуно усмехнулась, подняв голову, чтобы взглянуть на здание резиденции Хокаге. Надо будет после похода в библиотеку забежать в какое-то кафе, купить две порции обеда и навестить бывшего учителя. Заодно она поделится с ним своими впечатлениями о Ямаде Лан. В какой-то мере хорошо было иметь под боком такого человека, как Какаши-сенсей: понимающего, поддерживающего и мотивирующего. Он невольно становился её единственным другом, который не имел к ней никаких претензий, из-за чего Сакура чувствовала себя рядом с ним слишком уютно и защищённо. Хорошо это или плохо — она не знала, но ей нравилось иметь в своей жизни такого товарища, особенно сейчас, когда она нуждалась в чьём-то плече и наставлениях.***
Весенние дни становились всё теплее, но это не спасло Хатаке от внезапной простуды, которую он всеми силами пытался скрыть от бдительного взора Шикамару. В горле будто сидело несколько котят, беспощадно царапавших глотку тоненькими когтями; голова раскалывалась, было сложно не заснуть над привычной горой бумаг, да и тишина, в которой приходилось работать, совершенно не способствовала бодрому настроению. Какаши хотел прилечь, поспать немного, но гора обязанностей не отпускала, поэтому он пока что спасался горячим чаем и ментоловыми леденцами. Шикамару делал вид, что не слышал проявляющуюся хрипоту в голосе своего начальника, хоть по его взгляду можно было понять, что он давно сделал правильный вывод из увиденного и просто ждал, когда же Хокаге сдастся под давлением простуды. К удивлению, Какаши держался неплохо, хоть половину времени и витал где-то в облаках, сдерживая кашель. — Хокаге-сама, — промолвил Нара, в который раз за день пройдя в кабинет. — Вот список врачей, что в этом году будут проводить медосмотр заключённых. Он положил лист бумаги на стол перед Хатаке и замер в ожидании. Чтобы избежать предвзятости в результатах, Мизукаге предложила ежегодно менять врачей, которые на день отрывались от своих обязанностей, чтобы навестить нукенинов в тюрьме Конохи. Никто до последнего не знал, кто именно будет проводить осмотр, и результаты обычно оглашали за несколько дней до назначенной даты. Медиков и вовсе предупреждали чуть ли не за сутки. Шикамару считал такую стратегию крайне хитрой, так как у врачей фактически не было времени отказаться, но с другой стороны, по новым законам альянса они и не могли. Если государство требовало содействия со стороны лекарей, пожарных или волонтёров-шиноби, что поддерживали порядок в деревнях, то отказаться было невозможно. Страна предоставляла места работы, а взамен эти граждане должны были по первому требованию своего Каге подчиниться и исполнить его волю. Шикамару такие законы несильно нравились, но они были приняты большинством на голосовании Шиноби Ренгогун. Пока такая система работала, требовать изменить что-либо было бесполезно. — Если ты просмотрел список и тебя всё устроило, то я просто поставлю подпись. — Там есть один небольшой нюанс, который меня напрягает, — ответил Нара. — В графе сотрудников из отдела Ямады Лан. Вместе с двумя специалистами она отправляет стажёра. — Кого именно? — устало спросил Хатаке. — Имя не указано. Просто стажёр, который будет проводить наблюдение. К самому медосмотру этот человек не имеет никакого отношения, насколько я понимаю, это чисто для практики его или её знаний. Вроде бы ничего страшного в этом нет, но я не знаю, как на это отреагируют остальные Каге. Среди заключённых Саске, а Райкаге, сами знаете… — Знаю, да, — вздохнул Какаши. — Надо прояснить этот пункт с Лан. Займись этим. — Уже отправил к ней одного из новых помощников, — ответил Шикамару. — Отлично. Ещё что-то? — Да, вам необходимо отлежаться или хотя бы сходить к врачу, а то голос уже через раз крякает, как будто с уткой разговариваю, — усмехаясь, ответил тот. — Со мной всё в порядке, — гордо отчеканил Хатаке, шмыгнув носом. — Принеси мне ещё чаю — и продолжим работать. — Как скажете, Хокаге-сама, — пожав плечами, Нара поспешил к выходу. — Шикамару, — когда тот почти дотронулся до дверной ручки, промолвил Какаши. — Что ты знаешь о Шиноби Ренго? Нара остановился и обернулся. Он знал почти обо всём, что происходило в этом здании, ведь это часть его работы, да и чисто по привычке Шикамару хотел быть уверен в том, что в окружении Хокаге не было никого, кто посмел бы хоть как-то подорвать управление страны изнутри. Пусть война закончилась, Коноха построила много новых, в том числе и шатких мостов в плане отношений с соседними деревнями и другими нациями, что входили в альянс, это не значило, что в мире больше не осталось недоброжелателей. Страна Огня своими дипломатическими решениями раздражала многих, поэтому идея свержения нынешнего Хокаге с целью захватить власть и кардинально поменять некоторые вещи в мире могла возникнуть в голове любого бухгалтера или ученика из иностранной школы, который по договору отбывал на территории Конохи практику. Делом Шикамару было знать абсолютно всё и принимать решения, которые предотвратили бы нежелательный исход. Одним словом, он был и глазами, и ушами, и мозгами Конохи. Но, как ни странно, о Шиноби Ренго он слышал впервые. Нара подозревал, что это секретная информация, о которой было известно лишь Каге. Поэтому если Хатаке решил затронуть эту тему сейчас, то у него были достойные причины для нарушения статуса секретности. — Никогда не слышал, — спокойно ответил он. — Это некая Организация Стран Шиноби, преемница действующего альянса. Идея пока что находится в разработке, но так как Коноха принимает непосредственное участие в создании Шиноби Ренго — да что скрывать, мы стали чуть ли не инициаторами этого проекта, — то я имею право избрать кандидатуру на роль верховного председателя и главного организатора данного учреждения. По моему нескромному мнению, нет лучшего кандидата, чем ты, Шикамару. — Это… очень… — Не спеши отказываться, — промолвил Хатаке. — Организация Стран Шиноби будет принимать миссии от клиентов и формировать команду из шиноби пяти великих наций, наиболее подходящих для определённого задания. Такая система обеспечит равные возможности для всех деревень, устраняя возникновение возможных конфликтов. В интересах сохранения мира каждая из деревень будет отправлять по представителю на ежемесячные собрания, где собранные шиноби будут обсуждать наиболее актуальные проблемы. Кроме пяти великих наций, в Шиноби Ренго могут вступить и другие малые страны и скрытые деревни. Это шанс на объединение в более обширном масштабе, чем просто созданный перед войной альянс, — продолжал говорить Хокаге, вдумчиво засмотревшись на какой-то предмет у себя на столе. — Если ещё короче, то это моя попытка подготовиться к тому, что грядёт в нашу сторону от «Кираи». Шикамару не ответил, обдумывая услышанное. После того единственного случая нападения «Кираи» представители этой организации легли на дно. Никто из разведчиков буквально во всех деревнях и странах ничего не слышал о такой группировке, точно они появились и пропали столь же внезапно, не оставив ни следов, ни зацепок, по которым их можно было выследить. Прошло уже два года — даже больше — с того дня, как Учихе вынесли приговор, а «Кираи» так и не покидали мысли Хокаге, всплывая то тут, то там, словно какой-то паразит. Шикамару понимал действия своего начальника, ведь с таким не шутят, но он также не думал, что кто-то из «Кираи» в скором времени объявится с новой порцией угроз. Нет, они сделали первый и единственный предупредительный выстрел в воздух; всё, что грядёт в будущем, уже не будет слабыми попытками чего-то там добиться. «Кираи» придут по душу Саске, и если Хатаке действительно намеревался защищать Учиху, то ему нужны были орудия не только военного характера, но и дипломатического. А что могло быть лучше созданной с целью объединения наций организации, главой которого будет доверенное лицо из Конохи? Нара всё прекрасно понимал, поэтому не спешил отвечать. — У нас будет доступ абсолютно ко всем шиноби, страны которых вступят в Шиноби Ренго. — Крайне разумный ход, — вполголоса промолвил Шикамару. — Мы не можем позволить себе остаться безоружными. Ты думаешь, Райкаге тихо-мирно сидит себе в горах и смотрит на красивые закаты? В их лаборатории в данный момент разрабатывают некий механизм, который сможет преображать дневной свет или чакру пользователя в особенный луч, способный испепелять противника, — откинувшись на спинку кресла, ответил Какаши. — Из Ивы давно не было вестей, они точно закрылись ото всех после решения суда над Саске. Единственными нашими союзниками остались Страны Ветра и Воды. Мифуне хороший человек, но Страна Железа не шибко надёжный и стабильный напарник в политических играх. Я не говорю, что на нас надвигается очередная война, но слепо доверять тем, кто тобой чрезвычайно недоволен, нельзя. — В таком случае какой будет официальная миссия Шиноби Ренго? — спросил Нара. — Как я сказал: миротворческая, — ответил Хокаге. — Источник или клиент приходит к нам с миссией: скажем, где-то какой-то подозрительный человек делает то, что не должен, и ты, исходя из этой информации, собираешь команду шиноби из задействованных в проекте стран. Тушить искры конфликта — вот в чём самая главная задача. Зачем собирать для подавления мелких инцидентов целый альянс, если можно отправить небольшую группу профессионалов? Казекаге и Мизукаге поддержали проект и активно помогают с разработками. — Понятно, — нахмурив брови, промолвил Шикамару. — Всё, касающееся этой организации, ещё на стадии секретной информации? — Да, пока никому не говори об этом, но я предупредил тебя, так как хочу, чтобы ты стал председателем. Не думаю, что, зная тебя и твои способности, кто-то станет возражать против твоей кандидатуры. — Хорошо, тогда я в деле, — уверенно ответил Нара. — Точно? — после недолгой паузы переспросил Хатаке. — Если ты не готов лицемерить, то лучше откажись сейчас, потому что пути назад не будет. — Если б вы не были уверены в том, что я справлюсь с этой задачей, вы бы не предлагали мне данную должность, — усмехнулся Шикамару. — Так что я возьмусь за этот проект, но учтите: я не буду больше защищать Учиху. Если в будущем Шиноби Ренго будет задействована с этой конкретной целью — я откажусь собирать команду и выполнять задание. — Ты готов обменять жизнь одного человека ради спасения миллионов, — больше констатировал, чем спрашивал, Какаши. — Учитывая прошлое Саске — да. Всё, что я делал ради него для верховного суда, было в память о Наруто, но этот этап мы прошли, и теперь я не думаю, что обязан заботиться о том, кто даже спасибо не сказал за все наши старания и риск, которому мы себя подвергали ради него. К счастью, противостояние «Кираи» включает в себя не только спасение Учихи от виселицы. Тот, кто промывает людям мозги, не может продолжать свободно передвигаться по миру, гипнотизируя соратников где и когда захочет. Этого человека необходимо остановить, и прежде всего именно с этой целью я возьмусь за дело. — Весьма хладнокровно и беспристрастно с твоей стороны, — наблюдая за Шикамару, сказал Хокаге. — Я думаю, что в какой-то момент в будущем нам придётся сделать этот выбор: продолжать защищать Учиху, жертвуя тем, за что он не поблагодарит, или же отдать его, таким образом спасая деревню и невинных жителей. Это звучит жестоко, но, согласитесь, резонно. — Наруто бы так не поступил. — Наруто давно не с нами, и принимать решения с мыслью о том, как поступил бы он, глупо. Извините, если разочаровал вас своей позицией к Учихе, — добавил Шикамару, сомкнув губы в тонкую линию. — Но я считаю, что цель оправдывает средства: жертвуя одним, мы спасём всех. — Я тебя услышал, — кратко кивнул Какаши. — Спасибо, что согласился помочь, теперь можешь идти, Шикамару. — Я пришлю кого-то с чаем, — ответил тот и покинул кабинет. Вздохнув, Какаши попытался обдумать свои убеждения и то, что услышал только что от самого умного человека, которого он знал и на способности которого полагался, даже слишком. Шикамару в своих суждениях был, несомненно, прав. Если подумать, то кто угодно с таким раскладом стал бы пропагандировать абсолютно простую и логическую идею: дайте Саске погибнуть — и всё обойдётся. Ведь, по сути, он был причиной тех напряжённых и холодных отношений между Конохой, Кумо и Ивой. Если б Саске казнили два года назад, дружба между великими нациями бы сейчас процветала, не было бы медленно приближающейся чёрной тучи в облике «Кираи», да и в общем всё в повседневности было бы намного проще и беззаботнее. Но Какаши верил, что принял правильное решение и что жизнь Учихи, хоть на его душе и было много грехов, обменивать на мир не стоило. Саске уникальный шиноби, чьи способности могут в один прекрасный день спасти не только Коноху, но и всех тех, кто его так яростно ненавидел. Вот что заставляло Какаши продолжать отстаивать своё. Однако обвинять Шикамару в том, что он рассуждал как-то неправильно, Хатаке не мог. Ситуация с судом была особенной, и те, кто тогда взялся помочь Саске, больше ничем не были обязаны ни ему, ни памяти Наруто. Особенно Нара имел полное право абстрагироваться из-за тех косточек, которые члены «Кираи» вручили Саске как предупреждение. Каждая из них олицетворяла близкого Учихе человека, то есть Сакуру, Какаши и Шикамару. Именно они довели дело с судом до ума, и если б Нара не защищал тогда Саске, то, может, и не получил бы метку, а так… В редкие моменты Какаши казалось, что даже Сакура отдалялась, более незаинтересованная в спасении Учихи. Она была полностью сосредоточена на своей карьере, и Какаши не мог винить её в том, что она просто пыталась наладить свою жизнь после войны и стольких потерь. Он делал всё, что мог, чтобы помочь своим ученикам, попутно наживая новых недругов среди тех, кто вначале казался дружелюбным. Но, наверное, такова его роль: заботиться о том, что ему дорого, и направлять единственных важных для него людей в правильное русло. Ради своих учеников он, как оказалось, был готов на многое, в том числе противостоять всему миру, если придётся.