2
9 мая 2017 г. в 14:44
В комнате было темно, пахло затхлостью, и, споткнувшись о длинный ворс, Гарри понял, что твёрдый каменный пол кабинета сменился на мягкий ковёр. Он мог разглядеть лишь силуэты своих спутников, светлые волосы Драко и тонкую полоску света между плотными, тяжёлыми шторами.
Дезориентированный в полумраке, Гарри постарался взять себя в руки, мысленно ругаясь, что не додумался всё-таки поесть до того, как отправиться чёрт-те куда. Да и вздремнуть сперва было бы неплохо...
— Меня предупреждали о троих гостях, — раздался чей-то голос, а затем комната наполнилась ярким утренним светом, и владелицу голоса становится хорошо видно; она стояла у огромного эркера и раздвигала занавески резкими уверенными движениями. — Здравствуйте, мистер Малфой, — добавила она, внимательно разглядывая Драко умными, глубоко посаженными глазами, которые Гарри показались смутно знакомыми.
— Миссис Долгопупс? — тихо спросил Рон и, конечно же, конечно, это была она: растянутые леггинсы и застегнутый на молнию шерстяной жакет - легкомысленный, магловский, даже несколько неряшливый наряд - серебристые седые волосы, свободно спадающие на плечи, и лицо, которое ни с чьим не спутать.
Женщина мрачно улыбнулась.
— Мисс, вообще-то. Ты, наверное, спутал меня с сестрой, Августой. Меня зовут Лиона, и это… — она небрежно махнула рукой, обводя комнату. — Это моё место.
— И что конкретно это за место? — холодно спросил Драко.
— Место, которое будет тебе домом, пока вас отсюда не заберут, — невозмутимо ответила она.
— Невилл никогда о вас не рассказывал, — сказал Гарри и слишком поздно осознал всю грубость своих слов.
Гермиона раздражённо вздохнула.
— Рассказывал, вообще-то, — обращалась она к мисс Долгопупс, и от улыбки вокруг её глаз собираются лучики морщин. — Ты чем слушал на Магловедении? — спросила Гермиона, повернувшись к Гарри со слишком уж разочарованным выражением лица.
— Я ничем не слушал, — виновато признался он.
Гермиона снова тяжело вздохнула.
— На самом первом занятии мы изучали, как магглы проводят свои выходные, и Невилл рассказал, что у его бабушки со стороны отца есть гостевой домик на берегу моря. Как вы этого не помните? Тогда ещё Малфой сказал…
— ...наверняка что-то грубое и неуместное, — перебил её Драко.
Гермиона оскалилась, но мисс Долгопупс это заявление, похоже, только повеселило.
— Не напрягайся, милочка, я могу представить, что именно он сказал.
— Значит... это что-то вроде гостиницы? — спросил Рон, смущенно оглядывая потёртые старые кресла, покосившиеся стулья, побитые молью шторы и толстый слой пыли на всех поверхностях. Гарри проследил за его взглядом, замечая облезшие обои и лопнувшую, местами осыпавшуюся краску на косяках, подоконнике и плинтусах. Воздух был холодным и тяжёлым, видимо, из-за долгого отсутствия постояльцев, и, хотя Гарри теперь мог из окна видеть море - серо-голубое и неспокойное - он не представлял себе, кто по собственному желанию захотел бы здесь жить.
— Лэйклэнд, — произнесла мисс Долгопупс, и в её голосе сквозила печаль. — Это место… сейчас не принимает гостей. У меня ещё есть «Бэйвью», небольшой отель по соседству, он открыт весь год, и я согласилась отдать Лэйклэнд под тайное убежище, если в нём вдруг появится необходимость, ну и...вот. Теперь вы здесь.
— Согласились? А кто просил? — спросил Гарри, засунув руки в карманы и жалея, что ему не на что было опереться.
— Альбус Дамблдор, разумеется, — ответила она, выпрямляясь во весь рост и возвышаясь над Гарри на пару дюймов. — И весь Орден.
— Вы - член Ордена Феникса? — тихо спросила Гермиона. Она осторожно опустилась на широкую ручку старого дивана, тем самым будто сломав заклинание, что удерживало их всех в вертикальном положении.
Рон сел рядом с ней, Гарри упал на потёртую тахту, а мисс Долгопупс присела на край грязного подоконника. Драко поколебался, с недоверием оглядывая мебель, прежде чем окончательно капитулировать и опуститься на кофейный столик, сложив руки на груди.
Мисс Долгопупс наградила их всех странной лёгкой полуулыбкой.
— Да. Вы же знаете, в нём кого только нет. Даже сквибов и тех берут.
— Я не это имела в виду, — попыталась оправдаться Гермиона. — Я и не знала, что вы… я не знала.
— Разумеется, не знала, — сказала она, пряча руки в длинных рукавах, а затем тяжело вздохнула. — Августа уж точно не стала бы кричать об этом на каждом шагу. Но… дело не в ней. Хотя ей бы понравилась идея того, что всё вертится вокруг неё.
— Вы близнецы, да? — спросил Рон, и Гарри не видел, но знал, что Гермиона крепко сжала его руку.
Мисс Долгопупс кивнула.
— Да. Но у меня с Августой очень мало общего, помимо этого старого дряблого лица. И Ордена, конечно. Не надо так удивляться, — сказала она, заметив выражение лица Гарри. — Ты же не думаешь, что знаешь каждую мелкую детальку этого огромного мира?
Гарри скривился.
— Мне говорили лишь то, что мне положено было знать.
— Для вашей же безопасности, — уверила его мисс Долгопупс, и Гарри определённо где-то это уже слышал. — Скажем так: было и есть много людей, как волшебников, так и сквибов, которые разделяют твои интересы, даже если мы никогда не приходили в этот ваш тайный домик для свиданий Ордена и никогда не участвовали в ваших крутых миссиях, — она грустно вздохнула, и у Гарри возникло ощущение, что ей бы, наверное, очень понравилось летать в Министерство на метле. — Орден - это машина: да, у неё есть главные механизмы - Дамблдоры, Снейпы, Уизли, ещё кто-то там - но ещё ей необходимо множество винтиков, чтобы все эти механизмы работали: глаза и уши, передающие информацию. Вот и мы с Лэйклэндом - один из таких винтиков.
Гарри кивнул, и горло сжалось от мысли о том, знала ли она, сколько из людей, которых она упомянула, сейчас мертвы. И волшебников, и сквибов.
— Как миссис Фигг, — пробормотал он, ни к кому конкретно не обращаясь.
Мисс Долгопупс хрипло рассмеялась.
— Арабелла - замечательная женщина. Довольно странная, но прекрасная. Она предпочитает останавливаться в Бэйвью, когда ей удаётся выбраться… В основном потому, что я разрешаю привезти с собой кошек.
Гарри слабо улыбнулся в ответ и закрыл глаза, позволяя лучам солнца ласкать распалённую кожу. Всё было как-то нереально, и от присутствия Драко, мать его, Малфоя, легче не становилось, а тот сидел теперь, держа локти на коленях, и щёлкал металлическим браслетом своих наручных часов, щёлкал, щёлкал, щёлкал.
Щёлк, блять, щёлк, щёлк, щёлк…
— Наверное, сейчас мне следует вас оставить, — сказала мисс Долгопупс, и на несколько секунд щелчки прекратились. А затем начались снова. — Лучше, если вы не будете выходить из дома первую пару дней. Никакой магии, разумеется, сейчас её использовать слишком опасно. Я не хочу забирать у вас палочки, но сделаю это, если в том будет необходимость, — предупредила она, вглядываясь в лицо каждого из присутствующих по очереди. — Я буду рядом, если понадоблюсь... Вы же знаете, как пользоваться телефоном, не так ли? — неуверенно добавила она.
— Некоторые из нас знают, — пробормотала Гермиона.
Лицо мисс Долгопупс просветлело, и она кивнула.
— Мне удалось снова подключить электричество, но у меня не было времени прибраться, как вы, думаю, заметили, — она вздохнула, и Гарри смутно представлял себе, как, должно быть, она чувствовала себя в этот момент: так долго ждать этого знаменательного события и в конце концов оказаться к нему совершенно не подготовленной.
— Здесь здорово, — сказал он. — С уборкой мы справимся. Спасибо вам.
Слабый, едва различимый румянец смягчил суровые черты, и она попыталась его скрыть, спрыгнув с подоконника и демонстрируя клубки пыли и кусочки облупившейся краски, оставшиеся на леггинсах.
— В холодильнике есть что-то съедобное, а через несколько дней я принесу вам… Я не знаю, что сейчас едят молодые люди, поэтому просто накупила всего, на что упал взгляд.
— Спасибо, — сказал Рон, явно оживившись при упоминании еды.
— Мы вам очень благодарны… мисс Долгопупс, — нерешительно произнесла Гермиона.
Тёмные глаза расширились в притворном ужасе.
— Бог с тобой, милочка. Зовите меня просто Лиона.
Щёлк, щёлк, щёлк, щёлк, вздох. Драко. Ему не нужно было говорить «Я не хочу здесь находиться», - эта мысль билась вокруг него, как волна прилива бьётся о скалы и сметает хрупкие причалы, но всё, что им оставалось - держаться вместе и надеяться на лучшее.
Гарри никогда в жизни не чувствовал себя пленником сильнее, чем в тот момент, когда Лиона вышла за порог гостевого дома, заперев за собой дверь.