Ветер перемен (Salt on the Western Wind)

— Твой опыт дружбы совсем не такой, как у меня. Сомневаюсь, что ты поймешь, — вздохнул Драко. Гарри раздражённо посмотрел на него, а затем снова поднял глаза к потолку, сквозь который были видны пикирующие с крыш домов на берег чайки. За последние несколько дней он заметил, что разговор протекает незаметнее, если они лежат вот так, вытянувшись на кровати и смотря на небо. Вид удивительно успокаивал, даже в хмурые, предвещавшие грозы дни. Только так они пока что могли подобраться к внешнему миру. На дисплее часов мигали числа. 16:24. Суббота. Викторину не транслировали, а посему ничто не могло спасти Драко от этих разговоров. Не то чтобы он хотел, чтобы его спасли, конечно, нет. Он являлся взрослым мальчиком и был вполне способен вести эту безусловно полезную дискуссию. — Я пытаюсь понять, — произнёс Гарри так терпеливо, как только мог. — У меня не было ни одного близкого друга, пока я не поступил в Хогвартс. Ещё точнее, друзей у меня не было вообще, и, как понимаешь, я сам в дружбе не эксперт. — И этого я не могу понять, — сказал Драко, нахмурившись и повернувшись на бок, чтобы сверлить взглядом дырки в голове Гарри. — Ты сел в поезд, встретил Уизли, и к тому моменту, как вы приехали в Хогвартс, он был как будто членом твоей семьи. Как так-то? Гарри попытался пожать плечами, но в нынешнем положении максимум, что он мог, это нелепо барахтаться на кровати. — Я правда не знаю, — признался он, мысленно возвращаясь в прошлое и пытаясь вспомнить что-то кроме бутербродов с говядиной и как его впервые в жизни кто-то принял. — Думаю, в мире есть люди, которым судьбой предначертано стать твоими друзьями, а есть те, которых ты… ну, находишь и теряешь на своём жизненном пути. — Звучит, как одна из тех книг, что я здесь прочёл, — лениво заметил Драко, но, когда Гарри поднял на него взгляд, он отвернулся, преувеличенно внимательно разглядывая одеяло и скользя по аккуратному шву бледным пальцем. Чувствуя, что на него всё ещё смотрят, Драко поднял глаза, встретившись со взглядом зелёных глаз, и на мгновение его лицо предстало поразительно открытым. Гарри сделал глубокий вдох, собираясь что-то сказать, но в голову ничего не пришло. — Я всегда считал, что самое важное различие между настоящими друзьями и… ну, теми, что были у меня, это то, что ты сам их выбираешь, а не вынужден общаться с ними с самого детства просто потому, что тебе так сказали. — Согласен, — мягко поддержал Гарри, возвращаясь к наблюдению за чайками. — Действительно важное отличие. Драко упал на спину рядом с ним и тоже стал смотреть в небо. — Я не жалуюсь, знаешь ли, — продолжил он в конце концов. — Это… просто моя реальность. Некоторые семьи стараются держаться вместе. Наших родителей так в своё время воспитали их родители, и они уверены, что их детям тоже стоит дружить только с избранным кругом. И так из поколения в поколение, пока небо на землю не рухнет, видимо. — Кажется, в некоторых маггловских семьях тоже так принято, — сказал Гарри. — Ну, я имею в виду семьи аристократов, элиты. Я не считаю это правильным, но они просто стараются таким образом сохранить свой статус. Если Драко и был удивлён, то он ничем это не показал. Просто глубоко вздохнул и отвёл волосы с лица свободной рукой. — Я не презираю их, знаешь. Сердце Гарри пропустило удар, и он бросил на Драко быстрый взгляд. — Магглов? Драко кивнул. — Ну, когда-то презирал. Или думал, что презираю, если в этом есть какая-то разница, — светлые глаза смотрели на Гарри с не присущим им сомнением. — Разница есть. — Я думаю, что наступает время, когда… В самый страшный момент жизни ты просто устаёшь ненавидеть. Кого-то, что-то, вообще всё. Как будто ненависть как чувство просто перестаёт существовать, и оказывается, что больше-то у тебя внутри ничего и нет. Пустота. — И что тогда? — спросил Гарри, не осмеливаясь взглянуть на Драко. Он был слишком удивлён откровенностью слов, что сорвались с его губ. Удивлён тому, как точно они подходили к терзаниям его собственной души. — И тогда ты больше не знаешь, что делать. Как жить. Просто существуешь, не более. Гарри закрыл глаза и попытался унять боль внутри. — Я хочу больше, чем просто существовать. А ты? — Когда я здесь оказался, в самые первые минуты, я сильно пожалел, что ты вытащил меня из того пламени, — тихо сказал Драко. Тонкие пальцы коснулись чувствительной кожи на внутренней стороне запястья Гарри, когда Драко снова сменил положение, и послали горячие волны по его руке и вниз по спине. Глаза всё ещё оставались плотно закрытыми, и в темноте было слишком легко вернуться к той черте, на ту метлу: свирепое пламя вокруг них, пот, застилающий глаза, и руки слишком скользкие, чтобы держаться крепко. Ужасные крики и эти самые пальцы, отчаянно хватающиеся за жизнь. Подавившись вздохом, он распахнул глаза. Небо сверху было чистым, синим, а чайки продолжали кружить, громко перекрикиваясь. — Ты в порядке? — спросил Драко, нависнув над ним и заполнив мир Гарри чистым ароматом цитрусовых, который каким-то образом прогнал мысли о пережитом тогда аде. Гарри потёр свободной рукой вспыхнувшее лицо. — Э-э… Да. Прости, я… ты всё ещё так думаешь? О пожаре? Потому что я ни о чём не жалею. — О, неплохое начало. Ты не жалеешь, что спас мне жизнь. Должно сработать, — хмыкнул Драко, дёрнув за их скованные запястья. — Я серьёзно, — сказал Гарри с резко пересохшим горлом. Драко тихо вздохнул, откинулся назад, прикрыв глаза, и лёгкая, практически умиротворённая улыбка коснулась его губ. — Нет, я не жалею, что живой. Больше не жалею.

***

Середина мая принесла с собой сильные ливни и влажность, и это сочетание, кажется, сделало Драко ещё более капризным и придирчивым, чем обычно. Гарри, не придумав ничего лучшего, смирился с этим и вернулся к ставшей привычной жизни: стирка, уборка и болтовня с друзьями, пока Драко читал, беспокойно ёрзал на месте и бесконечно готовил чай с кофе. Ежедневные телефонные звонки Лионы несколько обнадёживали: велись поиски последнего из сбежавших Пожирателей Смерти. — Прогресс идет медленно, но верно, — стабильно повторяла Лиона, снова и снова, пока Гарри не начал задаваться вопросом, есть ли в её словарном запасе что-то помимо этих слов. Между тем, скорость, с которой Драко "проглатывал" кучу мерзопакостных любовных романов, была совсем не та, что раньше. Он штудировал их взахлёб, съёжившись в углу дивана с книгой на коленях или опираясь на спину Гарри, когда тот пытался заснуть, и, вопреки здравому смыслу, ему начало нравиться, когда Драко зачитывал что-то вслух. Эти отвратительные любовные похождения и разнообразные постельные сцены казались ещё смешнее, когда их озвучивал годами натренированный презрительный голос Драко. — О, Марта, — тянул он, держа книгу в вытянутой руке, — позволь мне прикоснуться к твоему божественному телу. Мой пульсирующий жезл любви не даст мне покоя, пока я не войду в горячее лоно твоей страсти. Серые глаза посмотрели на него поверх книги, и это оказалось последней каплей: Гарри фыркнул, опустив голову на обтянутые джинсами колени, и рассмеялся. — Я даже не хочу знать, о чём это он, — сказал Рон, морща веснушчатый нос. Как один, Гарри и Драко перевели на него взгляд, а затем снова друг на друга, и их смех стал только громче. — Нет, я знаю, — поспешно поправился Рон, краснея. — Но… ну… Драко смеялся, прячась за страницами книги, но его глаза блестели, и Гарри ничего не мог поделать со своим безудержным смехом, даже если пытался изо всех сил. Со сводящей скулы улыбкой, похожей на оскал, он кивнул на книгу. — Ты продолжай, раз тут такое дело, — настаивал он, затаив дыхание, и, когда Драко просто выгнул бровь и продолжил читать, Гарри подумал, что они, пожалуй, и правда смогут стать друзьями.